Колесова Людмила. Тайна разбойника Юраса

Людмила Колесова

ТАЙНА РАЗБОЙНИКА ЮРАСА

Исторический детектив для подростков

Кто сказал, что понедельник -- день тяжёлый! Майское утро было таким ярким, солнечным, а значит, день никак не мог оказаться тяжёлым. Тем более, после выходных на даче, без общения с друзьями. Оттуда даже СМС-ки спокойно не пошлёшь и не примешь -- связь бывает доступной, только если залезешь на яблоню или на чердак. Так что в то утро ноги несли Надю в школу сами собой.

Ага, вот и дом с аркой. Сейчас из-под неё выскочит Мишка Юрасов, похожий на хомяка. Надя перебрасывает рюкзак за плечо и, сдувая с лица непослушную тёмно-каштановую прядь, делает вид, что совсем не замечает, как он там прячется.

-- Привет! -- выкатывается Юрасов ей навстречу с улыбкой во всё широкое лицо. И огромные глаза его, светло-голубые, сияют, словно чем-то подсвеченные изнутри. Наде почему-то становится неловко от его взгляда.

-- Привет! -- отвечает она, пряча глаза. -- Надо же, опять повстречались.

-- Я и сам удивляюсь, -- с искренним недоумением пожал Мишка плечами. -- Как ни выйду, обязательно тебя встречу. Просто мистика какая-то.

-- Ага, мистика, -- ехидно поддакнула Надя.

-- А ты знаешь, Надюх, это не простая арка, это арка исполнения желаний.

-- Да ну, -- покосилась на него Надя.

-- Не веришь -- проверь сама.

-- Не, в другой раз, а то опоздаем.

-- Ну, и в другой можно. Я её уже месяц изучаю. Перед школой загадаю, по каким предметам чтоб меня не спрашивали.

-- И что?

-- И завсегда сбывается.

-- Может, совпадение?

-- Совпадение, совпадение, стопроцентное совпадение. Это о чём говорит?

Надя недоверчиво пожала плечами. Голос у Мишки какой-то бархатистый, располагающий. Только не поймёшь, всерьёз он говорит или в шутку. Пока не посмотришь ему в глаза. Но его глаз Надя избегает. А за восемь лет в одном классе по опыту знает -- болтун Мишка отменный. И все ему вечно в рот смотрят по привычке услышать что-нибудь забавное. Но внешне он вылитый хомяшка со смешными круглыми щеками.

-- Ну, как выходные провела? -- Юрасов заглянул ей в лицо. -- Небось, опять на даче с предками? -- сочувственно произнёс он.

-- Ага, -- вздохнула Надя. -- И с одним твоим предком тоже довелось познакомиться, -- добавила она с невозмутимым видом.

-- Это как? -- остолбенел Мишка и даже остановился. -- Они, вроде, оба э-э, на своей...

-- Ну, что ты остановился? Пошли, а то опоздаем, -- Надя изо всех сил старалась сохранять невозмутимый вид, для этого даже засунула большие пальцы за ремень джинсов. -- Ты хочешь сказать, твои родители на своей даче были? А я не их имела в виду, а твоего предка. Ты знаешь, кто твой предок?

-- О ком ты? Дедушки-бабушки? Прадед? Прапрадед? -- Юрасов часто захлопал ресницами.

Насладившись Мишкиным замешательством, Надя достала, наконец, словно факир из рукава, заготовленный козырь:

-- Я имею в виду разбойника Юраса, предка твоего.

-- Разбойника? -- Мишка вытянул шею, пытаясь заглянуть в Надины шоколадные глаза. В них плясали и дразнились какие-то чёртики, и он пытался понять, что бы это значило. -- Причём тут разбойник?

--Ты слышишь, не просто разбойник, а разбойник Юрас. А твоя фамилия -- Юрасов.

-- Ну и что! -- упорствовал Мишка.

-- Наверняка произошла от Юраса, разбойника Юраса.

-- Не хватало мне ещё разбойника в роду! Фамилия -- это ещё не доказательство.

-- Ну, как же! Фамилию нашим предкам давали не просто так. Вот я, например, Никифорова -- это значит, мой предок был Никифором, а его дети стали Никифоровыми, так и пошло. А Михайлов, например, произошёл от Михаила. А раз ты Юрасов, стало быть, твой предок был Юрас. А много ты знаешь Юрасовых?

-- Ни разу не встречал однофамильцев.

-- Наверное, потому, что имя-то, Юрас, какое-то необычное, вроде прозвища. Об этом разбойнике Юрасе я в книжке вычитала, -- Надя шлёпнула ладошкой по рюкзаку. -- Там вся история Калужского бора.

-- Ну, я предков спрошу, то есть родителей, -- Юрасов, вроде, начал привыкать к мысли о лихом предке.

-- Конечно, спроси, интересно. И где твои предки по отцовской линии жили.

-- А почему по отцовской?

-- Потому что фамилия по отцу передаётся.

-- А, ну, да.

-- И что ты имеешь против разбойника в роду? -- явно насмешничала Надя. -- Знаешь, каким крутым он был!

-- Каким?

-- Представляешь, -- Надя снова откинула непослушную прядь и театрально развела рукой, -- в лихо заломленной гусарской шапке, сабля наголо, вылетает Юрас из-за сосен на большую дорогу. Прямо перед каретой Екатерины Второй, а она как раз в Калугу направлялась. А за Юрасом -- его шайка, лихие разбойнички. Атаман кучеру пистолеты к виску и говорит Екатерине: "Не желает ли царица по моей дорожке прокатиться?" И царица, вся дрожа, по-царски ему заплатила, чтобы он её живой пропустил.

-- У, круто.

-- А то!

-- И что это за книжка? Дашь почитать?

-- Вот, -- Надя вытянула из рюкзака зеленоватую книжку. -- На даче среди старых книг отыскала.

--Л. Ф. Котов "О чём поведал Калужский бор", -- прочитал Мишка. -- Так этот Юрас, значит, у нас в Калужском бору разбойничал?

-- Именно. Только о Юрасе тут совсем немного, всего одна глава, вот, -- Надя раскрыла на закладке.

-- А, ну, это я ещё до урока успею.

Надя взглянула на телефон.

-- Уже не успеешь. Пошли быстрей, четыре минуты осталось, -- они как раз подошли к школе.

-- Ну, тогда на геометрии.

-- А Биссектрисы не боишься?

-- Не-а. Сегодня она меня не спросит и даже не заметит.

-- Это почему? Под аркой загадал, что ли?

-- Вот именно. Не веришь?

-- Не верю.

-- А зря. Вот поглядишь сегодня.

-- Вот погляжу.

-- На что спорим? -- остановился Мишка уже на ступеньках школы, глядя Наде в глаза.

-- Ладно, какой-нибудь шоколадный батончик с тебя, что ли?

-- Вот ты и готовь ... Нет, лучше...-- Мишка хотел было что-то сказать, но внимательные взгляды Бариновой и Моськиной, остановившихся поблизости, видимо, его смутили. -- Ладно, свои люди, сочтёмся, -- он протянул ей свою широкую ладошку.

-- Ага, на том свете! -- Надя звонко шлёпнула ему по ладони. -- Привет! -- поздоровалась она с Бариновой и Моськиной. Те, не отвечая ей, как-то странно переглянулись, сразу вспомнили, что шли в школу, и, отвернувшись, поспешили к дверям.

На уроке Надя несколько раз оборачивалась на Юрасова. Он сидел на предпоследней парте и явно не слушал Биссектрису, суховатую женщину с холодным безразличным взглядом и ледяным голосом. Её боялись все, даже мухи.

-- Никифорова, прекрати вертеться, -- дождалась Надя её замечания.

Мишка же вовсю шуршал страницами, а Биссектриса не обращала на него внимания.

***

Вчера, возвращаясь с дачи, Надя в памяти прокручивала всё то, что вычитала в книге о разбойнике Юрасе. Дорога-то шла как раз через Калужский бор. Седые сосны высились справа и слева от дороги, убегали за окном машины назад, а на их место вставали, словно гигантские стражи, всё новые и новые их подруги. Мама осталась на даче, у неё начался отпуск, и они возвращались с отцом вдвоём.

-- Пап, а ты когда-нибудь слышал о разбойнике Юрасе? -- спросила Надя.

-- Нет, впервые слышу, -- отвечал отец, не отрывая взгляда от дороги. -- Что за персонаж? У Шиллера, как там атамана звали в "Разбойниках"... что-то не припомню. А! Томас Моор.

-- Юрас -- не персонаж, а реальный человек.

-- В смысле не литературный персонаж, а исторический?

-- Ну, да, исторический. Во времена Екатерины Второй здесь, в Калужском бору, разбойничала шайка Юраса.

-- А, ну, в те времена беглые крестьяне нередко разбойничали, да по всей России. Про разбойника Кудеяра сколько легенд ходит. Но про Юраса впервые слышу. А ты откуда знаешь?

-- В книжке прочитала. И там сказано, что здесь, в бору, есть даже ров, названный Юрасовым. В нём этот разбойник со своей шайкой обычно прятался. Ты мне его не покажешь?

-- Ров?

-- Да, Юрасов ров. Ну, вот что сейчас проехали -- это не тот?

-- Да кто ж его знает, дочка.

Надя вытянула книжку из рюкзака и раскрыла карту бора.

-- Вот он здесь указан, посмотри.

Папа свернул на обочину, поставил машину на ручной тормоз и взял книгу в руки. Увидев обложку, присвистнул.

-- А, вот, что за книжка! Мама её прочитала, а я так и не взялся. Так ты её назад везёшь? Смотри, все книжки не перетащи. То-то мама обрадуется. Зря, что ли, она шкафы чистила. Ну, где там этот ров?

-- Вот, -- указала Надя на надпись на карте.

-- А, это ров у детского санатория, как там его, имени Павлика Морозова, что ли, или переименовали уже. -- Отец нажал на сцепление. -- Это ближе к городу, скоро приедем. Но ты его не очень-то и разглядишь с дороги. Во-первых, его, естественно, засыпали, чтобы шоссе не ныряло вниз-вверх, во-вторых, он от дороги только начинается и весь зарос лесом.

Отец снова вырулил на шоссе.

-- Ну, ты, пап, всё равно покажи мне его, -- попросила Надя.

-- Конечно, конечно, -- кивнул папа. -- Помнится, овраг тот прям к пойме Оки выходит. Очень глубокий, да, -- вспоминал папа, щурясь, словно вглядывался не в дорогу, а в свои далёкие воспоминания. -- Я там в пионерлагере каждое лето отдыхал. Мода была такая, ты не поймёшь.

-- Ну, почему же, -- великодушно возразила дочь.

-- Нет, правда, интересно было, вся ребятня из Калуги в лагеря выезжала, город на лето как вымирал. А кто оставался, те считались, как вы сейчас говорите, просто отстой -- Папа взглянул на дочь, проверяя её реакцию. -- И вот в том овраге, в Юрасовом рву, стало быть, мы в "Зарницу" играли. Что-то там прятали, пакет, что ли какой-то, и знамя надо было уберечь. Погоны из бумаги раскрашивали, на одежду пришивали и, если неприятелю попался, то они тебе погоны срывали. Оба сорвали -- убит. Один погон -- ранен. Помню, дружок мой Андрюшка таким образом ранен был. Санитары его на носилки уложили, а он вскочил и убежал... После игры "убитых" и "раненых" подсчитывали... Весело было. jpg [Н. Строганова]

-- Да уж, веселей, чем на даче.

-- Ну, вон он, Юрасов ров, -- отец сбросил скорость и кивнул направо.

Надя во все глаза разглядывала неприметный овражек, начинавшийся сразу от дороги.

-- Что-то не впечатляет, -- хмыкнула она.

-- Здесь-то -- да, а дальше -- то, что надо.

-- Верю на слово, -- кивнула дочь.

***

-- Ну, как? -- спросила Надя Мишку на перемене.

-- Сначала скажи, как расплачиваться будешь, -- парировал он.

-- Встану завтра под арку желаний.

Мишка открыл было рот, чтобы ещё что-то добавить, но, стрельнув глазами по сторонам, а в коридоре была теснота и шумная толкотня, передумал.

-- Ладно, только выходи пораньше.

-- Ну, как тебе твой предок глянулся? -- спросила Надя.

-- Да в книжке он не такой уж и герой, как ты его обрисовала. Ни гусарской шапки, ни сабли с пистолетом, один топорик.

-- То, Юрасов, был мой художественный вымысел.

-- Ага, игра воображения, а-ля Голливуд, -- поддакнул Мишка.

-- Вроде того.

-- Но только оно у тебя, Надюх, чересчур богатое.

-- У тебя научилась.

-- О, подумать только! Но и в книжке твоей, Надюх, нестыковка какая-то.

-- Какая же?

-- Ну, сама посуди, как это...-- Юрасов зашелестел страницами, отыскивая нужное место. -- "Ватага разбойников здешних -- из бора, в чёрных масках, с топориками в руках, во главе со злодеем Юрасом выскочила из-за сосен и, схватив коней под уздцы, карету остановила". Если так легко карету остановить, то, что же это царица совсем одна-одинёшенька разъезжала? Вот в наше время вокруг президента сколько охраны. Он без неё и шагу не ступит.

Надя пожала плечами.

-- Так написано ж.

-- Да что президент! -- развивал Мишка дальше свою мысль. -- Какой-нибудь политик помельче, певец попсовый -- и тот с охраной на нескольких джипах.

-- Ну какие джипы, о чём ты!

-- Конечно, не джипы, но... сопровождение какое-нибудь должно же было быть.

-- Свита! У царицы должна быть свита, -- Надя даже указательный палец воздела вверх, обрадовавшись осенившей её догадке. -- Как это говорится, свита делает короля! Во!

-- Конечно. Да, только как же тогда шайка беглых крестьян могла справиться с царской свитой? И охраной, естественно? -- Юрасов наморщил лоб. -- Да и вообще напасть на царицу! Как можно осмелиться с топором против...

-- Против кого? С кем же она была?

-- Слушай, Надюх, а давай спросим истеричку. Она-то, наверное, знает, с кем Екатерина в Калугу приезжала. И про Юраса.

-- А что, идея.

Оглушающий звонок властно оборвал разговор.

-- Ну, на большой перемене, -- согласилась Надя.

-- Только ты спрашивай, а то она меня не любит. А я рядом постою и поддакну, если что.

-- Договорились, -- шлёпнула Надя Мишке по ладошке, не замечая, как Баринова с Моськиной со значением переглянулись.

***

Завуч и историчка Валентина Николаевна, по прозванию, как водится, Истеричка, широко улыбнулась Наде и холодно взглянула на Юрасова. Любила она взглядом подчеркнуть своё отношение к ученикам. Видимо, поэтому она обычно прятала свои глаза под полуопущенными веками - для контраста. Валентина Николаевна распахнула дверь своего кабинета, приглашая ребят войти. Включив электрический чайник, она уселась в кресло-вертушку и обернулась к ним.

- Что я знаю о визите Екатерины Второй в Калугу? - переспросила Валентина Николаевна. - А почему вас это интересует?

- Ну, мы...- замялась Надя.

- Для стенгазеты, - брякнул Мишка.

- В каком году, вы говорите? В 1775? А, это после подавления пугачёвского бунта... Екатерина объезжала южные губернии, - Валентинина Николаевна задумалась, - и завернула в Калугу, по дороге в Москву.

- В Москву? - вытянул шею Юрасов.

- Да, в Москву. Специально для её торжественных проводов были построены Московские ворота. От них теперь одна стела осталась, что у концертного зала. Ворота были такие узкие, на две кареты, или телеги. В начале двадцатого века их пришлось разобрать. Известно также, что во время визита Екатерины с неё был написан портрет, где она изображена в калужском женском наряде.

- Валентина Николаевна, а с кем царица приезжала? - Надя специально сделала ударение на последнем слове.

- Во-первых, не царица, а императрица. А приезжала она со свитой, конечно.

- А большая ли была свита? - поинтересовалась Надя.

- Ну, естественно, императорская, множество карет, обоз с добром.

- И без охраны?

- Да ну, что вы, это невозможно! Что же скажете, императорская лейб-гвардия в Петербурге бездельничать осталась? Времена-то были неспокойные, только Пугачева усмирили. Императрица как бы себя явила подданным южных российских губерний. Там то и дело всякие слухи бродили, что якобы безвластье в столице. Пугачёв, к примеру, себя её покойным мужем называл, Петром Третьим. Путешествие длилось не один месяц. Судя по дате, и князь Потёмкин мог её сопровождать, а он, между прочим, боевой офицер.

- Валентина Николаевна, я ничего не понимаю, - схватился Мишка за виски.

- Что ты не понимаешь? - уколола его взглядом историчка, откинувшись на спинку кресла.

- Екатерина приехала с охраной и свитой. Так?

- Однозначно, с охраной и свитой.

- С юга, так?

- Так.

- Это самый важный момент. Тут ошибок быть не может?

- Ну, если важный, - Валентина Николаевна улыбнулась и обвела ребят одинаково дружелюбным взглядом, - давайте вместе подумаем: через какой город она направлялась в Калугу? Миновать Тулу с её оружейными заводами она никак не могла. Так?

Ребята кивнули.

- А это уже почти восток, точнее, юго-восток.

- Так значит, из Тулы? - продолжал допрос Мишка, явно наслаждаясь сменой ролей.

- Наиболее вероятно, да. Предположительно, въехала в Калугу с Тульской заставы. Была такая на пересечении улиц Разина и Салтыкова-Щедрина, - объяснила Валентина Николаевна, заметив удивлённые взгляды ребят.

- В таком случае, она не проезжала через Калужский бор, - разочарованно протянул Юрасов.

- А причём здесь бор?

- Валентина Николаевна, - Надя постаралась смягчить Мишкин натиск, - вы не знаете легенду о том, что по дороге в Калугу в нашем бору Екатерину Вторую ограбила шайка разбойника Юраса?

- Да, знаю, но это же на уровне слухов, не более, - Валентина Николаевна подняла глаза к лампочке, вспоминая.

- Но как она попала в Калужский бор, если приехала с юго-востока? - Юрасов тряхнул головой. - Фу, совсем запутался. То есть ну, никак не с запада. Где у нас бор-то? Ну, да, на западе.

- Вот этого я не могу сказать. Ну, а слухи есть слухи. Часто это просто выдумки.

- Но вот же книжка, в ней написано.

- Дайте-ка, дайте взглянуть. - Валентина Николаевна надела очки и поднесла раскрытую книгу к лицу. Пробежав глазами по тексту, посмотрела на обложку. - Это бывший лесничий Калужского бора написал? Ну, он мог руководствоваться слухами. Я же вам даю общеизвестные исторические факты, - отчеканила Валентина Николаевна.

Вскипев, чайник щёлкнул выключателем. Завуч вернула книгу, показывая, что разговор окончен.

- Спасибо, Валентина Николаевна, - ребята поспешили удалиться.

- Итак, что мы имеем? - сказала Надя, выйдя в коридор, и приготовилась загибать пальцы.

- Имеем историчку-троечницу, - буркнул Мишка. - Таких вещей не знает!

- Будь великодушным, Юрасов. Не так уж мало она и сказала.

- Потомок атамана Юраса не может быть великодушным, - Мишка гордо выпятил живот.

Надя вскинула на него удивлённые глаза.

- В тебе говорит кровь твоего легендарного предка? Ты её уже ощущаешь?

- А почему бы и нет. - Мишка показал взглядом на Надины пальцы, которые она приготовилась загибать, - Так что мы всё-таки имеем?

- Во-первых, Екатерина приехала с охраной и свитой.

- Во-вторых, не проезжала через бор, - добавил Мишка. - Так что шансов у моего предка напасть на неё не было ни одного. Неужели так и не нападал? Не верю!

- И я не верю.

На этом их рассуждения оборвал звонок на следующий урок.

***

- Ты, Мишка, обратил внимание, как Истеричка рассуждала? - спросила Надя на следующей перемене. - Как она вычислила Тулу? И охрану, Потёмкина. Это называется дедуктивный метод рассуждений. С его помощью Шерлок Холмс такие детективные истории распутывал! Вот и нам надо взять этот метод на вооружение.

- Ага, Шерлок Холмс с этим детективным методом и скрипучим голосом...

- Да не детективным, а дедуктивным. А голос у актёра, а не у самого Шерлока Холмса. И вообще, Мишка, надо не только телик смотреть, но и книжки читать. Тогда бы ты оценил пользу дедуктивного метода.

- Ладно, сдаюсь. И в чём его польза?

- Надо рассуждать и анализировать, ну, так же, как Истеричка. Вот что нам не понятно?

- Непонятно, всё-таки, как Екатерина оказалась в бору.

- Давай рассуждать. Ну, какие тут есть варианты? Номер один: из Тулы через бор.

- Бред. Это всё равно, что из Калуги в Москву через Дальний Восток, - хмыкнул Мишка.

- Номер два: через бор уезжала. И тут на неё и напали.

Мишка даже просиял от этой мысли. А Надя продолжала:

- Вариант номер три: ни первый, ни второй варианты не верны, она не проезжала через бор, Юрас её не грабил. А легенда - выдумка.

- Третий вариант мне не нравится, - надул губы Мишка.

- Нравится, не нравится, а надо проверить первый и второй варианты, доказать, что было именно так или, наоборот, не так. И если ни один вариант не подтвердится, - рассуждала Надя, прям как Биссектриса, - тогда останется третий, хоть он нам и не нравится.

- Знаешь, Надюх, мне хочется всё посмотреть и проверить по карте. Как-то трудно рассуждать вслепую. Надо поглядеть, какие дороги вели в то время в Калугу. Это не будет противоречить дедуктивному способу?

- Не будет.

- Ну, так пошли в библиотеку, попросим карту.

- Угу, после уроков, - кивнула Надя, затыкая уши от затрезвонившего звонка.

***

- Какую вам карту? - спросила библиотекарь Любовь Алексеевна, взглянув на Надю с Мишкой поверх очков.

- Карту России, - ответила Надя.

- Европейскую часть, - добавил Мишка.

- Чтоб видна была дорога из Тулы в Калугу и на Москву.

- Но у меня только атласы, с очень большим масштабом. На них вы не разглядите дороги на таком маленьком расстоянии. Вот сами посмотрите.

Любовь Алексеевна порылась в атласах и, выбрав пару подходящих, полистала их, показывая. Ребята, вытянув шеи, убедились в её правоте.

- Вам лучше посмотреть карты в кабинете географии.

- Тогда уж ещё лучше - в кабинете истории, - предположила Надя. - Там же есть карты на разные эпохи.

- Идём быстрей, пока там не закончили уборку, - заторопился Мишка, хватая в охапку оба рюкзака. - А то закроют.

Поблагодарив библиотекаршу, ребята выскочили в коридор.

У дверей кабинета истории они столкнулись с Валентиной Николаевной.

- Вы ещё не ушли, - расплылась она в широкой улыбке. - А я для вас кое-что отыскала. Пойдёмте в мой кабинет, не будем мешать дежурным.

В своём кабинете она предложила ребятам сесть и взяла со стола приготовленную жёлтую книжку.

- Это книга калужского краеведа Малинина Дмитрия Ивановича. 'Опыт исторического путеводителя по Калуге', - пояснила она, раскрывая книжку на закладке. - Надо сказать, написал он её в 1912 году, а это современное переиздание. Вот, что вас может заинтересовать.

Валентина Николаевна надела очки и прочитала:

- Из преемников Петра Великого Калуга в восемнадцатом веке видела в своих стенах только Екатерину Великую. Императрица прибыла 15 декабря 1775 года в сопутствии митрополита Платона и блестящей свиты.

- Ого, 'блестящая свита'! - чуть было не присвистнул Мишка.

Обычно Валентина Николаевна не позволяла себя перебивать, и если бы это произошло на уроке, то для Юрасова последовала бы показательная выволочка. Но сейчас ему это сошло с рук. Историчка только приподняла одну бровь и согласно ему кивнула.

- Калужане заранее приготовились к торжественной встрече, - продолжала читать Валентина Николаевна. - Купечество специально выстроило прекрасные триумфальные ворота, - она сделала паузу, потому что Юрасов заёрзал, явно порываясь что-то спросить.

- Это Московские ворота? Так она приехала через Московские ворота?

Валентина Николаевна, казалось, ожидала этого вопроса.

- Меня это тоже насторожило, ребята. Поэтому я поискала в Интернете... Совсем недавно краеведы раскопали, что ворот построили двое. Через каменные Московские, о которых мы говорили, она уезжала. А на Тульской заставе соорудили деревянные для её торжественной встречи. Они, конечно, не сохранились.

- Понятно, - кивнула Надя.

- Значит, двое, - задумчиво протянул Мишка.

Валентина Николаевна продолжила чтение:

- Государыня остановилась в доме Демидова и пробыла в Калуге только день; вечером она выехала в Полотняный завод, откуда 17 декабря отбыла обратно в Москву.

- Почему 'обратно'? - удивилась Надя.

Валентина Николаевна в ответ только пожала плечами и продолжала читать:

- Екатерине очень понравился калужский женский наряд, в котором она была даже нарисована на портрете. В память посещения царицей Калуги в 1776 и 1779 были выбиты две медали, на одной из которых императрица изображена в калужском женском наряде. Поездка Екатерины в Калугу имела своим последствием преобразование Калуги из провинции в губернию.

Валентина Николаевна закончила чтение и необычно весело взглянула на ребят. Не было в этом взгляде её обычной учительской супер-строгости, а проглянуло что-то тёплое, чего на уроках никогда с ней не случалось.

- А! Значит, в Полотняный завод она уехала! - обрадовалась Надя. - Это же через бор! - Надя от избытка чувств толкнула Мишку локтем в бок. - Мы ездим на дачу мимо указателя. Мы сворачиваем налево, а на Полотняный надо ехать прямо.

- Да, Полотняный километрах в тридцати от города, - кивнула Валентина Николаевна.

Юрасов, не разделяя Надиной радости, лишь задумчиво пробормотал:

- Так значит, на обратном пути из Калуги... Да! А что её туда понесло-то? На кой ей этот завод?

Валентина Николаевна вздёрнула обе брови.

- Ой, извините, Валентина Николаевна, - улыбнулся Мишка, своим виноватым видом способный подкупить кого угодно. - Ну, я просто не представляю, зачем.

- Представить нетрудно, - Валентина Николаевна великодушно пропустила Мишкину раскрепощённость. - Полотняный - это же не только завод, а прежде всего родовое имение Гончаровых вместе с их полотняным заводом. А теперь так и посёлок называется - Полотняный Завод.

- Ну, да, мы это проходили по литературе, - подхватила Надя. - Разве ты не помнишь, Мишк? Жена Пушкина Наталья Гончарова из имения Полотняный завод, и Пушкин там гостил.

- И ему там так нравилось, что он писал: 'Ах, если бы заводы были моими...', - добавила Валентина Николаевна. - Но это было чуть ли не полвека спустя.

Мишка слушал их, подняв обе руки вверх, как бы сдаваясь в плен.

- Да помню, помню я про это. Но зачем туда поехала Екатерина?

- Единственное, что мы можем предположить - в гости к Гончаровым, - ответила Валентина Николаевна. - Почему бы нет! Дворянин, купец первой гильдии, один из самых богатых людей России, богатое родовое имение. Заводы поставляли парусину для императорского флота, а также в больших количествах - в Англию. Как известно, другого флота, кроме парусного, тогда не существовало. А паруса могли истрепаться за один шторм. Так что парусина была стратегическим товаром, и нетрудно представить, каким был на неё спрос. Бумагу же, выпускаемую на Полотняном Заводе, считали лучшей. И кроме этого, - продолжала Валентина Николаевна загадочным тоном, - существует мнение, что основатель династии Афанасий Гончаров - внебрачный сын самого Петра Первого. Вот так вот. Якобы, Пётр Первый прислал Афанасию Абрамовичу письмо, в котором он благословляет Гончарова на производство парусины и называет его 'дорогой сынок'. С этим письмом Афанасий Гончаров даже запечатлён на портрете. Так что вполне возможно, в жилах Гончаровых текла царская кровь. По другим источникам, Афанасий Гончаров был пасынком Петра. Так или иначе, отношение Гончаровых к Екатерине было более чем тёплым. В память об этом событии Афанасий Абрамович даже отлил в Германии бронзовую статую императрицы.

Надя и Мишка несколько мгновений молча переваривали информацию. А затем Надя спросила:

- Валентина Николаевна, вы говорили про калужский женский наряд. А как он выглядел?

- Насколько я знаю, для него характерна своеобразная вышивка крестом. Узор богатый, в красной гамме, на белом полотне. Ну, может быть, для царицы и на шёлке вышили. Точно сказать не берусь, - говоря это, Валентина Николаевна крутила книгу, и из неё выпал листок-вкладыш.

Мишка поднял и, прежде чем вернуть, взглянул на него. Листок оказался картой Калуги 1912 года. Мишка попросил карту на один день, и Валентина Николаевна разрешила 'хоть на два'.

У Мишки был ещё вопрос:

- Валентина Николаевна, а почему этот известный краевед...

- Малинин, - подсказала учительница.

- Так почему он не написал, что по дороге через бор в Полотняный завод на Екатерину напали разбойники атамана Юраса?

- Ну, откуда мне такое знать! Я поискала в Интернете, как вы ушли, и ничего не нашла. Думаю, на такой внушительный царский поезд: императрица, свита, охрана, митрополит - да вблизи города, когда слух о приезде императрицы... напасть? Нереально!

- Вот и мне кажется, что-то тут не то, - как-то по-стариковски вздохнул Мишка. - Как же это выяснить?

- Ну, если Юрас - реальное историческое лицо, и этот факт имел место, - сказала Валентина Николаевна, - то о нём можно узнать в областном архиве.

Оставалось поблагодарить Валентину Николаевну, что ребята и сделали.

- Значит, в областном архиве, - вздохнула Надя, выйдя в коридор.

- Да погоди ты, а дедуктивный метод на что? Да не просто, а теперь вместе с картой, - Мишка помахал перед её лицом сложенным листком.

- Ой, а я про карту уже забыла. Покажи-ка.

- Забыла, так забыла, - Мишка легонько щёлкнул Надю листком по носу и, немного подразнив, всё-таки развернул свой трофей. - На, уж, смотри, забывашка. Что б ты без меня делала!

Ребята склонили головы над пожелтевшим листком. Это был план Калуги, начерченный тушью от руки и отпечатанный.

- Ой, каким маленьким был наш город! - воскликнула Надя.

- Так это начало двадцатого века. А прикинь, какой она была в 1775-ом!

- Наверное, как посёлочек!

- Так, так, - бормотал Юрасов, водя пальцем по паутинке линий, - вот она, дорога на Тулу, видишь?

- Угу, - Надя повторила пальцем зигзаг дороги, уходящей на юго-восток.

- А вот так Екатерина приехала. Потому здесь и ворота построили для её встречи, - вернул Мишка её палец к Тульской заставе.

- Именно так, Мишка. Что и требовалось доказать. А где дорога на Полотняный? Вот эта, вроде?

- Она самая. Одна единственная, через бор.

- Как и сейчас. И думать нечего. Пошли домой, что ли.

Мишка бережно свернул ветхую карту и убрал в рюкзак. Надев обе лямки рюкзака на одно плечо, протянул руку.

- Давай, Надюш, и твой понесу.

Но Надя, словно не слышав его предложения, взвалила свой рюкзак за спину и пошла вперёд. Конечно же, она заметила, что он поменял 'Надюха' на 'Надюша'.

Провожаемые взглядами Бариновой и Моськиной, которые почему-то всё ещё торчали у дверей, ребята вместе вышли из школы и пошли домой.

Сдув прядь и всматриваясь вперёд, словно в далёкое прошлое, Надя подвела итог:

- Значит, с приездом разобрались. Первый вариант отпадает - не проезжала Екатерина через бор. А Котов не прав.

- Остаётся второй вариант - мой предок грабанул её в бору по дороге в Полотняный.

- А Котов в своей книжке ошибся и нас запутал, - кивнула Надя, и снова сдула прядь, упавшую на глаза. - Или просто записал непроверенные слухи.

- Да, Надюш, но тут начинаются вопросы.

- Какие?

- Зачем и почему Юрас это сделал?

- Я тоже не пойму.

- И ещё: как ему это удалось?

- Да, есть о чём подумать, - кивнула Надя. - Ну, давай рассуждать. Зачем - это ясно, чтобы ограбить. Просто на добро позарился.

- Просто? - переспросил Мишка. - А мне не кажется, что это просто. Помнишь, в книжке рассказывается, что после ограбления царицы власти начали на шайку настоящую охоту. Облава за облавой. Многих разбойничков поубивали, других схватили и казнили.

- Помню, читала.

- Он что, нарочно хотел нарваться на смертный приговор себе и своим товарищам? Или не понимал, что творил?

- Но сам-то Юрас благополучно исчез. Якобы, в монастырь подался. С награбленным.

- Надюш, ты хочешь сказать, он специально подставил товарищей, а потом их кинул?

- Я понимаю, Мишк, что это вроде как твой предок, а предок должен быть героем, но факты какие-то... странные. Противоречивые, - нашла Надя нужное слово.

- Согласен, что странные и противоречивые. Но, возможно, потому, что мы многого не знаем.

- Наверное, так и есть, - согласилась Надя. - Ну, разбегаемся.

- А, может, загадаем желание? - предложил Мишка, пытаясь заглянуть ей в глаза.

- Не, это завтра. Сегодня у меня никаких желаний, кроме одного - добежать до дома. Но это я и без арки осилю. - Надя сделала ручкой и убежала.

А Мишка зашёл под арку.

***

На следующее утро Мишка, как обычно, торчал под аркой. Только на этот раз он не прятался и не прикидывался, что повстречался случайно, а, увидев Надю, махнул рукой, подзывая её. Как обещала, Надя зашла под арку.

- Ну, что, Надюш, придумала, какое желание загадать?

- Конечно, да не одно. Сколько можно загадывать?

- Сколько хочешь, но хорошо бы, чтобы можно было проверить. Ты и мне скажи, чтоб я знал.

- Вот ещё! Это только меня касается. Я тебе только скажу, исполнятся они или нет.

- А, у тебя тайны. Ну, ну.

- Да ладно, Мишк, не обижайся.

- Вот ещё! Обижаться! И не думал.

- Ну, одно скажу, о чём. Нет, даже два.

- Даже два! - Мишка изобразил полный восторг. - Ну, всё, молчим и загадываем.

Ребята замолчали на минутку, Надя крепко зажмурилась - так сильно ей хотелось, чтобы её желания сбылись. Через некоторое время она открыла один глаз и покосилась на Мишку.

- Я - всё.

И смутилась. Мишка смотрел на неё. И в его глазах читалось ...восхищение.

- Знаешь, что я загадала? - спросила Надя, как можно, непринуждённее и не глядя на него.

- Нет, конечно. Откуда мне знать. Пытался отгадать телепатически, но не сумел.

- Я загадала, что ты прочитаешь вот это и не будешь смеяться, - Надя достала из рюкзака тетрадь и протянула Мишке.

- Считай, это твоё желание исполнилось. Если и другие зависят от меня, то они тоже исполнятся.

Юрасов раскрыл тетрадь, в которой Надиным почерком было исписано несколько страниц. Мишка присвистнул и начал читать.

***

Много тайн ушедших лет хранят седые сосны Калужского бора. Среди них - тайна разбойника Юраса. Ещё тонкими юными деревцами стали они свидетелями, как шайка разбойников атамана Юраса ограбила саму Екатерину Великую. Тот год, 1775-ый, сокрыт от нас длинною чередой прошедших лет. Давно исчез из бора атаман Юрас, затем постепенно распалась и его шайка. Вымахали сосны до неба, и никому, кроме них, не известно, как кучка беглых крестьян отважилась напасть на царский поезд. И, главное, как удалось разбойникам царский обоз с добром отбить и охрану с носом оставить.

Если б сосны умели говорить, то одна из них, трехсотлетняя великанша, что стоит в Юрасовом рву, поведала б нам, как однажды подле неё сами разбойники о том ограблении вспоминали и тайну Юрасову раскрыли.

Расположились тогда разбойники подле неё на отдых. Всего-то среди них было только двое разбойников молодых да сильных. На каждом из остальных - клеймо немалых лет, полных опасностей, лишений да жестоких стычек. Видать, не баловала их разбойная судьба. Изувечены да хворы, рубцами украшены, грелись они у костерка да былое вспоминали. Опасаясь угодить в их огонь, боязливо жалась та сосёнка к орешнику, прячась за него. И от страха быть сожжённой, ни единого слова их, ни жеста не пропускала. Потому и помнит она их разговор до сих пор.

Один старик, хромоногий и с клюкой, что подле неё уселся, высек искру кремнём, разжёг сухой хворост, и, глядя на заплясавший огонь, вздохнул, качая пегой бородёнкой:

- Да, славная у нас была раньше жисть. Уж с Юрасом-то мы не горевали, не голодали. Уж такой лихой атаман у нас был!

- А теперича из чащи и носа боязно высунуть, - подхватил угрюмый разбойник по кличке Смурной. - Только по потайным тропам и спасаемся. В костёр и хворостишку-то лишнего не подкинуть. Как бы кто не приметил.

А косматый богатырь с косым шрамом на лбу, прозванный Меченым, хрипло пробасил:

- Да уж не то, что прежде. Раньше, бывало, кто б по столбовой дороге ни проезжал, всяк за свою шкуру трясся: дворянин ли родовитый, иль жирный купчина, а то и сам воевода калужский. Знали: это наш бор, мы здесь хозяева.

- Га, ребята, и гуляли же мы! - по-гусиному гортанно загоготал разбойник по кличке Гусь, действительно похожий на худого гуся. - Завижу я, бывало, со своей сосны какого ездока, свистом знак подам. Братва мигом маски нацепит и за кустами притаится. Чуть лошади у завала встанут, вся шайка со всех сторон вихрем налетает. Е-эх, лошадей - под уздцы, купцу - топорик к виску: 'Жизнь или кошелёк?' Гей! Гей! - азартно вскрикнул Гусь, разбудив задремавшего старика. - Словно наяву всё вижу.

- Да, да, истинно так, и я тоже вижу, - прошамкал вздрогнувший старик и снова заклевал носом.

- Но! - Меченый обвёл молодых разбойников тяжёлым взглядом из-под косматых бровей. - Мы справедливы были. Кто покорно пошлину платил, с миром отпускали. Кто упирался, жадничал, того всего добра лишали, а особо ретивых, тех - и жизни.

Изогнув разрубленную бровь, Меченый молча уставился в костёр, словно увидев в нём картины былой удали.

- А Юрас, ребятки, был всегда впереди, - прервал молчание хромоногий, остругивая себе новую клюку. - Кабы вы видали, каким удальцом был наш атаман! В гренадёрском мундире да в лихо заломленной шапке, с кистенём над головой... Эх! Один коня на ходу останавливал. Богатырь! - Хромой убедительно потряс ножом над головой. - Как он своею громадой над купчиной зависнет, тот и со всем добром расстаться рад. А ров-то, где мы укрываемся, не зря Юрасовым прозвали. Так-то.

- А какой дерзкий был! - забасил Меченый. - Помните, мы с ним даже саму царицу ограбили, - он покачал косматой головой, словно сам себе не веря.

- А то! Как не помнить! - поддержали его другие разбойники, оживившись.

- Екатерину? - встрепенулся Евтейка, молодой разбойник, долговязый и с соломенными волосами, стрижеными под горшок.

- И как же вам это удалось? - прищурил другой парень, Матвейка, свои по-татарски хитрые глаза. - У ней же, поди, и охрана была.

- А как же, до зубов вооружённая, как полагается.

- И сам князь Потёмкин с нею, - разбойник по кличке Кривой выпучил свой единственный глаз, - одноглазый, как и я.

Разбойники засмеялись.

- Но с нами был Юрас, - продолжал Меченый, единственный изо всех даже не улыбнувшись, - а его ни пуля, ни сабля не брала, - и он многозначительно поднял свой корявый палец.

Долговязый Евтейка потряс соломенными волосами.

- Шутка ли, саму амператрицу ограбить! То-то вот и ходит слух, что Юрасу нечистая помогала, вроде как заговорённым он был.

- Конечно, заговорённый, - кивнул Кривой. - Зря не скажут. А вы все: Юрас, Юрас...

- Что? Как заговорённый? - насторожился Меченый. - Али ты новую байку выдумал?

Загалдели и другие разбойнички:

- Объясни-ка, Кривой, что ты разумеешь? Куды ты клонишь?

Кривой продолжал, словно не слыша их вопросов:

- Уж больно вы все Юраса-то превозносите. Мы все тогда молодцами были. А Юраса потому ни пуля, ни сабля не брала, что был он заговорённым. А на ограбление царицы нас нечистая сила толкнула.

- С чего ты, Кривой, это взял? - наседали на него разбойники. - Мало ли, что болтают? - шумели старики, кто всерьёз, а кто с усмешкой, ожидая новой шутки балагура Кривого.

Но Кривой лишь лихорадочно закрестился.

- Эх, бес попутал - тайну Юрасову сгоряча сболтнул. Как бы не было беды!

- Что ты всё темнишь да туману напущщаешь? - зашипел на него Гусь, вытянув тощую морщинистую шею. - Давно ли таким набожным стал?

Кривой не ответил, но отблеск пламени так зловеще полыхнул в его единственном глазу, что смолкли шуточки. Видя, что Кривой не на шутку испугался, разбойники тоже настроились на серьёзный лад. А старикан, давно проснувшийся от споров и долго моргавший, вникая в суть, наконец, рассудил:

- Кой прок атаманову тайну хранить, тем паче чего-то бояться, коль самого Юраса уже нет. Валяй, говори, Кривой, мы не из пужливых.

***

- Ой, Мишк! - спохватилась Надя, - а мы опаздываем!

- Ё моё! - Мишка закрыл тетрадь. - Понеслись, Надюш! Давай мне рюкзак!

Но Надя упрямо помотала головой, и, зажав лямки обеими руками, побежала вместе с Мишкой к затихшей школе.

Биссектриса уже отметила отсутствующих, когда раскрасневшиеся Надя и Мишка ввалились в дверь.

- Что за бесцеремонность! - процедила математичка. - Вы хотя бы постучались.

- Ой, извините, - Мишка приложил ладонь к груди, - Биссектриса Ильинична.

- Что-о? - брови учительницы взлетели выше очков. - Как ты меня назвал?

Надя раскрыла рот, беззвучно охнув, и округлившимися глазами смотрела на Мишку. Класс затаил дыхание.

- То есть... Ой, извините, Вероника Ильинична, - Мишка замахал руками. - Это вам послышалось.

Класс взорвался смехом. Надя зарделась ещё больше и нервными пальцами приглаживала пряди, выбившиеся из хвоста. А Мишка не сводил с математички своих добрых голубых глаз в пол-лица.

- Что ж, будем считать, послышалось, - вдруг неожиданно смягчилась Биссектриса, одновременно одним лишь взглядом успокоив класс. - Ну, садитесь. Впредь не опаздывать. Продолжаем урок, - повернулась она к мгновенно притихшему классу.

Надя и Мишка прошмыгнули каждый за свою парту.

- Итак, - Вероника Ильинична обвела ледяным взглядом класс, - сегодня у нас урок закрепления пройденного по теме... По какой теме, Дмитриев?

Дмитриев, вечно рассеянный и взлохмаченный, у Биссектрисы, казалось, даже моргать боялся и без запинки выпалил название темы.

- Открыли тетради с домашним заданием, - скомандовала математичка, и класс дружно зашелестел страницами.

Чеканя шаг, словно на параде, Вероника Ильинична обошла стройные ряды восьмого 'Б'. Сумасшедших, не сделавших домашнее задание, не было обнаружено.

- Открываем учебники. Номер триста двадцать три. К доске пойдёт Юрасов.

Мишка покраснел, засопел и поплёлся вразвалочку к доске.

'Ну, влип! - подумала Надя. - После вчерашнего ему только у доски и решать'. Мишка явно парился, выпучив в задумчивости незабудковые глаза. Однако задачка медленно, но верно продвигалась, и наконец Мишка её одолел. Надя с облегчением вздохнула. Биссектриса задала ещё пару вопросов, и Юрасов не очень бодро, но всё же ответил. Поджав тонкие губы, математичка вынуждена была поставить 'четвёрку' и отпустить его. Возвращаясь на своё место и проходя мимо Надиной парты, Мишка состроил ей такие глаза, будто вырвался из лап хищника. Надя рассердилась так, что даже покраснела. Что он позволяет себе, этот Юрасов! Демонстрирует всему классу, будто между ними какие-то особые отношения! Противный.

На перемене, как только 8 'Б' перешёл в кабинет истории, Надина подруга Даша, с которой они сидели за одной партой, получила сообщение и молча протянула ей свой смартфон.

'Надька влюбилась в Юрасова', - прочитала Надя.

- Что за чушь! - вспыхнула Надя. Она хотела ещё добавить, что просто они с Мишкой читали одну книжку про разбойника и что хотят кое-что понять о тех событиях, что в той книжке описаны. Но почувствовала, что это длинно и как-то даже смешно. Детский лепет какой-то.

- А вот ещё, - Дашка поискала в чате.

'Надька целовалась с Юрасовым. Она без ума от него'.

- Были ещё, но я удалила. Это просто тема номер один.

- Какая ещё любовь! Никаких поцелуев! - Надя покраснела так, что даже слёзы на глаза навернулись. - Мы просто с ним дружим, - но вспомнила, как на неё смотрит Юрасов, и осеклась. Наверняка все тоже заметили этот его особый взгляд. Какой же у него взгляд? Восхищённый, - подобрала она подходящее слово. Но эти мысли вихрем пронеслись у неё в мозгу и куда-то улетели. А вместо них вдруг поднялось, словно со дна души, страшное раздражение. Почему? Да потому, что Мишка, в общем-то, неплохой мальчишка. Но такой хомяшка, что никаких мыслей о любви к нему и в помине быть не может. Ну, был бы на его месте Орлов! Вот если бы такие эсэмэски написали про неё и Орлова, Надя, наверное, нисколько бы не смутилась. А, может быть, и загордилась. А тут - Юрасов! Любовь! Целовались! Появилось такое ощущение, словно её при всех чем-то нехорошим вымазали.

Надя с отвращением покосилась на Юрасова. Он сидел за партой и читал в её тетради.

- Кто это пишет? - спросила Надя Дашку, кивнув на телефон.

- Моськина. Да теперь все о вас говорят, только о вас и пишут, - с удовольствием добавила она.

- О вас! - Надя яростно сдула прядь с лица. - Ничего у нас нет, запомни! А этой Моське... я сейчас волосы повыдёргиваю.

- Да успокойся ты! - Дашка как-то ехидно пожала плечами, будто рядом с ней сумасшедшая. И даже слегка отстранилась.

Последние слова были сказаны так громко, что в классе стало тихо и все к ним обернулись. Но в этот момент вошла классная руководительница Елена Васильевна. Она, как всегда, доставала класс всякими объявлениями, напоминаниями. И проговорила с ребятами не только до звонка, но и до прихода в класс Валентины Николаевны.

На перемене и на уроке истории, пока шёл опрос, Мишка успел прочитать ещё пару страниц.

***

Кривой нервно дёрнул щекой, и, обведя всех единственным глазом, спросил:

- А помните ли вы Кистеня?

- Как не помнить! Царствие ему небесное!

- Какое уж ему Царствие! - отозвались другие голоса. - Небось, в огне горит адском.

- Вот с ним я однажды и поделился атамановой тайной. Так на другой день и случилась в бору первая облава. Его убили, а я глаза лишился. С тех пор клятву дал молчать, чтоб не губить своих товарищей.

- Ты говоришь, атамана нечистая сила хранила?

- Кривой в ответ кивнул, и щека его снова дёрнулась под незрячим глазом.

- Ну, а теперь, стало быть, его к себе забрала и от нас отступилась, коли нет его с нами, - заключил Меченый. - Так что и тайну его ты обязан нам, его близким товарищам, доверить, - Меченый властно изогнул рассечённую бровь, зыркнув на Кривого бычьим глазом. Остальные поддержали его с нетерпением и явным раздражением в голосах.

- Что ж, верно, если так рассуждать-то, - вздохнул Кривой, и, часто, по-заячьи моргая единственным глазом-бусиной, потуже затянул свой лыковый поясок. Похоже, приготовился к долгому рассказу.

- Так слушайте. Случилось это в те счастливые времена, когда мы в бору полновластными хозяевами были. Наведался я как-то ночью к своим в деревню да до свету возвратиться намеревался. Пробираюсь я по бору мимо древнего кладбища. Вдруг слышу, у могил голоса. Остановился, замер, прислонясь к сосне. Чу, один голос мне знакомым показался. Вроде как Юрасов. А другой - мерзкой такой, прям-таки замогильный. Подкрался я поближе да вдруг такое увидел, что и нонче вспомнить жутко. Над одной из могил серебристое облако свечою в небо уходит. А в том облаке - фигура в белом саване. Борода и волосы длинные, серебром светятся, а сам он какой-то прозрачный. Да не на земле стоит, а как бы в своём облаке парит. И такой высокий, головой аж под сосновые кроны!

С нами крестная сила! Притаился я за стволом сосновым ни жив, ни мёртв и давай пупок крестить, а больше и шевельнуться не могу. Юрас же, как ни в чём не бывало, с призраком такой разговор ведёт:

- Сказывают, ты всё можешь?

- Да, мне всё в бору подвластно, - отвечает призрак и сверху вниз на него глядит, да так страшно, аж жуть.

- И впрямь можешь удачу подарить, подземным кладом осчастливить?

- Могу и в болото затащить да утопить, в чаще лесной закружить, медведя разбудить да натравить.

А Юрас продолжает, словно угрозы не слыша:

- Больному да убогому можешь чудодейственный источник открыть для исцеления?

- А на здорового да дерзкого - хворь напустить, - отрезал призрак. - Говори прямо, кто ты такой и почто дух мой разбудил?

- Я атаман Юрас. Мне тоже в бору всё подвластно, но только то, что на земле. А потревожил я тебя, чтоб ты мне царский клад открыл.

И стал с него Юрас царский клад требовать. Якобы, принадлежал тот клад царице-самозванке Марине Мнишек, Лжедимитрия жене. Зарыт он в бору уж полтора века, да никто его найти не может.

А призрак всё отпирается. Мол, никакого такого кладу царицы Марины в бору не имеется. Другим кладом хочет откупиться. Но Юрас упорствует. Ему меньше царского кладу не надобно. Грозится он духу, каждую ночь его бередить, с того свету вызывать, покуда царский клад не выдаст. Как его Юрас для того разговору вызвал, я не видал. Но, видно, знал он какой-то секрет и угрозой своей призрака сильно напугал. И взмолил тот Юраса откуп принять - предоставит, мол, случай, ему самому нонешнюю царицу ограбить и её добром завладеть не позднее как будущей зимой. На то Юрас возразил, ухмыльнувшись, что, дескать, охрана Её Величества враз его уложит.

- Отныне заговорённый ты, - молвил призрак. - Ни пуля, ни сабля тебя не возьмут.

Тот разговор на Покрова случился, а в декабре, на самом деле, Екатерину в Калуге ожидали. Помните, принёс нам эту весть Никодим Расстрига. Он из Подзавалья был, наведался к своим, а там об царском приезде разве что собаки меж собой не брехали. Мол, поставили даже ворота каменные на Московской заставе, а на Тульской - деревянные, да изукрасили их, чтоб её, значит, встречать.

Ну, и мы, стало быть, в бору затаилися, тише воды, ниже травы, то бишь сугробов снежных. Так я говорю, старики?

- Так, истинно так, - отвечали ему. - Давай дальше, Кривой, всю правду выкладывай. Да только не привирай.

- Ей-богу, - перекрестился Кривой, - одну только правду и говорю.

Так вот, в один из декабрьских дней - ну, в Калуге из пушек палить, в колокола звонить - всех ворон в бору всполошили. И весь день такой перезвон доносился! Мы сидим, не дышим. Грабить царицу и не помышляем, даже если б она и по бору проехала. Но не проезжала она по нашей дороге. С той стороны города приехала.

Я за Юрасом наблюдаю. Говорю ему, вроде как смеху ради, вот, мол, грабануть бы царицу. Поди, много добра везёт-то. Юрас только улыбнулся криво и ничего не ответил.

Ну, думаю, может, приснилось мне тогда али привиделось. Чего не бывает! А шёл-то я тогда, на Покрова, навеселе малость.

- Так уж и малость, так мы тебе и поверили, - проворчал старикан, внимательно слушавший Кривого, больше уже не засыпая.

- Обижаете, право слово, - развёл руками Кривой. - А что дальше было, вы и сами знаете. Напали на царицу-то по прихоти Юрасовой. Помните, в него как чёрт вселился, как царский поезд увидал. Обоз отбили. Никого не потеряли. То-то нечистая хранила. А как добро-то разглядели, так словно протрезвели. Ни самим носить - всё фасону не нашего, и ни сбыть - за царское-то не сносить головы! С нами крестная сила! Так всё на дороге и бросили. А потом, - вздохнул Кривой, покачав головой, - житья нам не стало - облава в бору за облавой. За царицу, знать, расправа. И сколько мы товарищей наших потеряли! Э-хе-хе. Кто-то из них схроны наши выдал. Пришлось всё менять. Вот так и мыкаемся с тех пор-то.

- А что, правда говорят, Юрас в монастырь подался? - спросил Евтейка.

- А кто его знает, но говорят, - дёрнул щекой Кривой и усмехнулся. - Грехи замаливает. Чай, немало награбил-то. И душ невинных загубил. Перед тем как ему исчезнуть, пропадал Юрас всю ночь и вернулся мрачнее тучи. А на другой день и исчез.

- Говорят, жена его внезапно разбогатела, - вставил Смурной. - Хвасталась она в деревне своей, будто Юраса повстречала. Он её как будто нарочно поджидал. Она его сначала и не узнала. Дал он ей много денег и драгоценностей. Велел за детьми смотреть. А сам, вроде как, в монастырь собирался.

- А что, чай, не с пустыми руками. Могли и взять, - рассудил вслух Гусь, почесав затылок.

- Вот как получается, мы тут бедствуем, а он в монастыре отсиживается, - проворчал Хромой.

- Вот и я про то, - согласился Кривой. - А то вы всё - Юрас! Юрас! Герой, храбрец! Как же!

***

На уроке истории Надя не слышала, о чём говорилось. В ней кипела такая буря! Она пыталась представить, как разделается с Моськой. Как она вцепится ей в волосы и проучит её. Моська, конечно, завизжит, будет царапаться и отбиваться. Но Надя ей покажет! Чтобы все видели. Надя так ясно представила эту сцену! И она вдруг увидела, как ребята столпятся вокруг и будут... смеяться! Да, да! Смеяться и крутить пальцем у виска и пожимать плечами, с такими же улыбочками, как это только что делала Дашка.

И Дашка... будет тоже вместе со всеми. Она такая... насмешливая. Надя давно это замечала. Нет, - чувствовала, но старалась не замечать. Просто хотелось считать Дашу настоящей подругой. В классе она, пожалуй, самая интересная девчонка, и ближе неё у Нади подруги нет. А она такая... неискренняя. Да, да, именно так, если повспоминать. Надя ей рассказывает, а та о себе молчит. Получается, это Надя с ней дружит, а Дашка... сама никогда первая не позвонит, не подойдёт, а дружит больше с девочкой из девятого класса.

И вот они все будут смяться, когда Надя вцепится в Моськины волосы. И чего она, Надя, добьётся? И если даже кричать, что у них с Юрасовым ничего нет, так это будет совсем цирк.

А Орлов, глядя на это... брезгливо поморщится? Сострит что-нибудь? И все, как всегда, засмеются. На его остроты все смеются. Даже если не смешно, всё равно смеются.

Вадик Орлов поступил в их класс в начале этого года и до сих пор держится особняком, потому что он то на тренировках, то на соревнованиях. В его супер-айфоне вперёд других в классе появляются самые крутые игрушки. А как Вадик гоняет на скейтборде, за ним никому не угнаться. Поэтому остальные мальчишки смотрят на него снизу вверх. Исключение, пожалуй, только Юрасов. Но этот ни с кем не парится. Он даже с большинством учителей держится как-то по-своему спокойно, не дёргаясь, не зажимаясь. Но для девчонок Юрасов - пустое место. То ли дело красавец Орлов! Пожалуй, в классе нет такой девчонки, которая в тайне не вздыхала бы об этом загадочном принце.

Ну, и, наконец, Мишка. Какими глазами он посмотрит на неё, с воплями таскающую Моську за волосы? Неужели по-прежнему, с восхищением? Да нет, скорее, тоже, как на сумасшедшую. Даже Мишка...

Да я сразу стану хуже всех в классе! Да, да, самой последней дурой! Этого Дашка добивалась? Может, и нет, но её это позабавит. А Моська с Бариновой - точно, именно этому и рады будут.

Так вот и опустят меня. Фу, хорошо, что я этого ещё не успела. Нет, устроить такое шоу - ни за что!

Но как же быть с Моськой? Простить ей эти эсэмэски? А Дашке - её ехидство? Но как им это запретить? Нельзя же их всё время контролировать. Это же бред.

Может, пока не замечать? Пусть их... А там что-нибудь придумаю. Придумаю что-нибудь поумнее.

А как же с Юрасовым?

Так и хочется наорать на него, как только подойдёт. Пошёл ты, мол, Юрасов... Но это тоже глупо... Глупо, глупо!

Все оставшиеся перемены Надя делала вид, что повторяет домашние задания. Дашка быстро просекла, что Надя не хочет с ней разговаривать, и не стала набиваться на неприятности. Мишка догадался, о чём они с Дашкой кричали, и не подходил. И правильно делал. Потому что Надя не знала, как с ним поступить. Ей так хотелось ему нагрубить.

После школы Мишка нагнал Надю где-то на полдороге.

- Надюш, я дочитал. Тебе вернуть тетрадь?

- Конечно, - ответила Надя сквозь зубы и пряча глаза под чёлкой.

Не останавливаясь, Юрасов расстегнул рюкзак и, пыхтя на ходу, достал тетрадь.

- Ты так здорово написала. Читается - прям не оторваться.

Надя метнула на Мишку испытующий взгляд из-под чёлки.

- Льстишь, что ли?

- Ну, зачем ты! Я такими вещами не занимаюсь.

- Но ты, помнится, не согласился, что Юрас предал своих товарищей.

- Ага, якобы, он такой алчный, а товарищей своих ни в грош не ставил. Не согласен я, принципиально и категорически.

- Тогда почему же тебе мой рассказ понравился?

- Сам не понимаю, - Мишка простодушно пожал плечами. - Но разве ты под аркой не загадала, чтоб он мне понравился? Вот и результат. Ничего не могу с собой поделать. Нравится и всё. Читается классно. Я бы так не смог написать.

Откинув мешавшую чёлку, Надя внимательно глядела на Мишку, пытаясь понять, шутит он или нет.

- А, стало быть, ты оценил художественные достоинства моего рассказа, - сказала она нарочно шутливым тоном.

- Во! Верно сказано! - обрадовался Мишка. - Ну, и воображение твоё тоже. Надо же, призрак, клады и что Юрас заговорённый был! И разбойников выдумала - ну, как будто ты их сама видела.

- Что делать, Мишк, если дедуктивный метод не помогает.

- Ты противоречишь сама себе! Наоборот, помогает. В этом рассказе ты сказала, что ограбить царицу разбойники могли только с помощью нечистой силы.

- Да, только нечистая и могла толкнуть их на это. И жадность Юраса.

- А ты веришь в нечистую силу?

- В этого духа лесного? Конечно, нет. Я его и выдумала, чтобы чем-то объяснить это ограбление. Точнее, неправдоподобность ограбления.

- Тут должна быть какая-то фишка. Вот бы узнать, какая. В Интернете - ничего, я тоже пошарил. А потом попытался разобраться с отъездом Екатерины так же, как мы разобрались с её приездом. Вот, что получается.

Надя вся обратилась в слух. Она уже совсем забыла, что ещё несколько минут назад злилась на Юрасова и не хотела с ним больше общаться. Мишка сломил веточку с куста и присел на корточки.

- Вот смотри, здесь Калуга, - он положил один лист на асфальт. - Здесь дорога через бор, - он положил слева, 'к западу', два листа (бор) и палочку между ними, обозначив ею дорогу, - Екатерина уехала через бор в Полотняный. Вот он где-то тут за бором, - Мишка положил ещё один лист на асфальт. - А потом, как сказал старик Малинин, 'обратно' в Москву. Так вот, может быть, её ограбили не на пути в Полотняный, а по дороге из Полотняного в Москву?

- А вот это интересно! - Надя так и замерла с открытым ртом над Мишкиной мозаикой. - Давай-ка рассмотрим эту версию.

- Главное, где она поехала? По какой дороге? Дорога-то на Москву не одна.

- Бетонка, то есть Москва-Киев, - раз, - Надя загнула один палец. - Старая Московская дорога - два.

- Но это сейчас. А тогда? Скорей всего, одна старая Московская.

- Почему ты так думаешь? Судя по названию?

- Само собой, - кивнул Мишка.

- А что ты имеешь против Киевской трассы?

- Москва - Киев? Ты сама её вначале бетонкой назвала, неужели непонятно?

- Ну, не скажи! - обрушилась Надя на Мишку. - Бетон - это же сверху только, покрытие такое. Я слышала, она раньше такой была, в прошлом веке. А сейчас она, как все, асфальтовая, но её по привычке бетонкой называют. А в восемнадцатом веке, может, она как положено, была земляной?

- Грунтовой.

- Ой, ну, да, грунтовой, - засмеялась Надя.

- Но была ли эта дорога в восемнадцатом веке?

- Как бы нам это узнать? Я спрошу у папки.

- Да, может, и мои предки кое-что знают. А, может, что-то в Интернете найду.

- Предположим, Мишк, была, - эта мысль воодушевила Надю, и глаза её загорелись. - Она ж неподалёку от Полотняного. И тогда, будь я на месте Екатерины, уехала б в Москву именно по Киевской дороге.

- А что, - задумчиво рассуждал Мишка, - не заезжая в Калугу - так ближе всего.

- И главное, там ведь тоже бор.

- Дальний бор, - уточнил Мишка.

- Но в принципе, Юрас мог на неё и там напасть, - продолжала развивать свою мысль Надя.

- В принципе, мог, - согласился Мишка, почесав соломенный затылок, - но...

- А какое 'но'?

- Не кажется ли тебе, что это далековато от Юрасова рва будет? Это сейчас на машине... сколько минут, не знаешь?

- Минут десять, если не больше.

- Вот, вот, это же километров десять как минимум. А для пеших разбойников это далековато.

- Почему - пеших? Могли и на лошадях. На сани погрузились и - вперёд, - пожала плечами Надя.

- Ну, если на санях да по дороге... А если через бор да по снегу, - рассуждал Мишка, - то ой как нелегко. К чему им такие марш-броски да передислокации?

- А может, нарочно туда удалились на время приезда императрицы?

- Ну, хорошо, пусть удалились на время, на чём бы ни было и как бы ни было. А потом на неё же и напали? Нелогично.

- Да, верно. Опять только нечистой силой и объяснить, - Надя закусила нижнюю губу.

- Так что теперь мне старая Московская дорога ещё больше нравится, - сказал Мишка. - Знаешь, почему?

- Из-за названия?

- Не только. А потому, что Екатерина в этом случае могла покинуть город через те Московские ворота, которые, помнишь, для неё построили. И её могли, как полагается, с помпой проводить. Ведь старая Московская дорога от этих ворот и начиналась. В этом случае как-то всё сходится. А то зачем их построили, если она через них не уезжала? И самое главное, для этого она должна была вернуться из Полотняного в Калугу... Догадываешься? Через бор! И не просто через бор, а даже через Юрасов ров!

- А что, логично. Принимаю, - кивнула Надя, глядя на Мишку заблестевшими глазами, и сдула прядь, упавшую было на лицо. - Помнишь, Малинин написал, что Екатерина уехала 'обратно' в Москву? Вот теперь мне понятно, что значит это 'обратно'.

- И это будет третий аргумент в пользу старой дороги! Ну, что, Надюш, научился я дедуктивному методу?

- А то! - скупо похвалила Надя. - А ещё, помнишь, разбойники бросили отбитый обоз прямо на дороге. И его царице на следующее утро вернули. И вроде как в Калугу вернули. Это уже четвёртый аргумент, Мишка! Мне эта заковыка прям покою не давала. Ведь если б она в Москву уже уехала, то не 'вернули' бы, а вдогонку отправили.

- И это тоже сходится - разбойники напали на Екатерину, когда она возвращалась через бор в Калугу, - подытожил Мишка.

- Ай да мы! - Надя хлопнула Мишке ладошкой в ладошку.

- Вот чудеса! Дома ведь тоже думал об отъезде Екатерины, но ничего путного не надумал. Просто какая-то каша в голове была.

- Да, удивительно, как мы с тобой быстро разложили всё по полочкам!

- Что значит, ум хорошо, а два - лучше, - гордо сказал Юрасов. - Особенно, если один ум был вчера занят рассказом, а другой разбирался с пропущенным по алгебре.

Надя с интересом взглянула на Мишку. До сих пор она и представить не могла, что Мишка дома будет навёрстывать то, что прослушал на уроке. Но вслух этого не сказала, только напомнила:

- И всё-таки надо уточнить про бетонку.

- Конечно, не помешает. Чтобы исключить всякие сомнения. Хорошо я выразился? Как на твой писательский взгляд?

- Неплохо, мистер Холмс, - не осталась Надя в долгу. - Вы растёте прям на глазах моих писательских. Дедуктивный метод для вас уже как родной.

- Для тебя стараюсь.

Надя и не заметила, что перестала смущаться таких вот Мишкиных слов и его восторженных глаз, и даже перестала прятать свои глаза.

Мишка вдруг хлопнул себя по лбу.

- А ведь рано ещё радоваться. Мы только докопались, где и когда ограбили. Но главное-то так и осталось неясным: почему разбойники отважились напасть? И не только отважились, но и ограбили! Ка-ак им это удалось? Чем они были вооружены? Вот сколько вопросов! В самом деле, не нечистой силой же это объяснять! Или тем, что Юрас такой плохиш был.

- А меня больше всего удивляет, почему разбойники награбленное на дороге бросили. Что же получается, - рассуждала Надя вслух, - оно сразу им ненужным стало?

- Всё те же вопросы.

- Боюсь, без архива нам не разобраться, - вздохнула Надя. - Надо бы узнать, где он, этот архив, и как работает.

Ребята давно уже стояли подле арки и всё разговаривали.

- Ну, что, пошли загадывать желания? - кивнул Мишка в сторону арки?

- Конечно!

- А как твои утренние желания, исполнились? - спросил Мишка, и эхо, отлетая от каменных сводов арки, усилило его голос так, словно это спрашивал какой-то великан или сам дух лесной, которого выдумала Надя.

- Одно, про рассказ, исполнилось, ты знаешь, - шёпотом отвечала Надя. - Ты сам его и исполнил. Второе - тоже: меня не спросили. А третье - это мой секрет.

- Ну, и пусть секрет. Я не спрашиваю, о чём оно. Разве нельзя просто сказать, исполнилось оно или нет?

- Да можно, конечно.

- Ну и ладненько, большего и не требуется. А сейчас, что загадаешь?

- А сейчас хочу загадать что-нибудь покруче. Хочется эту арку ещё проверить.

- Опять секрет?

- Естественно. Огромный такой секрет, - пропела Надя в ответ.

- До тех пор пока не исполнится?

- Может быть.

- Т-с-с, - Надя приложила палец к губам и зажмурилась.

Через некоторое время, открыв глаза, Надя засекла, как Мишка сразу же зажмурился и сделал вид, что так и стоял с закрытыми глазами. А на самом деле опять пожирал её взглядом.

- Мишк, что ты там так долго загадываешь? - окликнула его Надя.

- Секрет, Надюш. У меня тоже полно всяких секретов, - отозвался Мишка, открывая глаза.

- Миш, а что с Биссектрисой получилось? Это ты под аркой загадал, чтоб тебе такая выходка с рук сошла?

- Обозвать её? Скажешь тоже! - Мишка неуклюже махнул рукой, - Мне такое и в голову не пришло. Просто вырвалось. Это ж всё равно, что под танк!

- Или голодному тигру - голову в пасть. И как же это тебе сошло? Просто не понимаю.

- А может, это сила моего обаяния такая?

Надя с любопытством взглянула на Мишку и расхохоталась. Так никто в классе не умел шутить, только Юрасов.

Надя сделала Мишке ручкой и побежала домой.

- Пап, - подлетела Надя к отцу, как только он переступил порог квартиры, - а бетонка была в восемнадцатом веке?

- Не задавай, дочка, глупых вопросов. Бетон - примета двадцатого века, - отвечал папа, сосредоточенно расшнуровывая ботинки.

- Нет, пап, про бетон понятно, я про дорогу Москва-Киев. Допустим, её замостили бетоном в прошлом веке, но раньше-то она была?

- Да нет, и проложили её, и замостили - всё одновременно. Кажется, где-то в конце шестидесятых - начале семидесятых. И очень быстро, благодаря бетонным плитам. Смешно было ездить и подпрыгивать на стыках, под рассказы взрослых о том, что её совсем недавно проложили. Звук был такой, словно ехали в автобусе по рельсам. Но бетон быстро раскрошился, и дорогу заасфальтировали, а название осталось.

Папа наконец-то стянул узкие туфли и, сидя на банкетке, протянул ноги, явно наслаждаясь свободой.

- Вот, Надюш, хочешь почувствовать себя счастливой - проходи весь день в тесной обуви. А когда придёшь домой и наконец разуешься, - папа выразительно пошевелил пальцами ног, - тут и будет тебе счастье.

- А для полного счастья тебе надо бы поужинать, - добавила Надя.

- Что ты хочешь сказать? - насторожился папа. - Прям вот так, не отдохнув, и на кухню?

- Разве ты сам не чувствуешь, чем у нас пахнет?

Папа недоверчиво принюхался.

- И впрямь чем-то съедобным... А то я уж подумал, не на мои ли носки ты намекаешь. Ба! И дочь моя в фартуке, - заметил, наконец, папа и хитренько улыбнулся. - Что бы это значило?

- Это значит, что мне наконец-то надоела китайская вермишель.

- А уроки - как?

- Уже выучила. Не каждый же день задают сочинение.

- Сочинение задают за несколько дней, и писать его надо заранее, а не в последнюю ночь, как вчера, - нравоучительно ворчал папа, а сам в это время, даже не надев тапочки, проковылял на кухню и, подняв крышку, заглянул в сковородку.

- Не иначе как жаркое! - воскликнул он, с наслаждением принюхиваясь. - Безобразие! До часу ночи писать... Со свининой... И с луком... А утром в школу не выспавшись... И не подгорело... У меня так ни разу не получалось.

- Чего у тебя не получалось? - Надя не могла понять, что папа имел в виду: жаркое, сочинение, или утром поспеть к первому уроку не выспавшись.

- Жаркое, конечно, - чтоб не подгорело.

Папа взял вилку и попробовал прямо со сковородки.

- М-м-м... Восхитительно... - он закрыл от восторга глаза и вдруг внезапно открыл их с таким выражением, словно проглотил змею.

- Что такое? - вздрогнула Надя.

- Это я хочу знать, что такое случилось? Ты что-то натворила? Тебя спросили, и ты получила пару?

- Да нет, пап, ничего не случилось. И не спрашивали меня сегодня.

- Честно-честно?

- Честно-честно.

- Фу! Ну, тогда давай тарелки.

- Сначала надо руки вымыть.

- Ух, какая ты у меня строгая выросла! - возмутился для виду папа, уходя в ванную.

За ужином папа выведал у Нади, зачем ей понадобилась бетонка, а она у него - где находится архив и объяснила, зачем он ей нужен.

На другое утро Надя с Мишкой, встретившись, первым делом постояли под аркой, недолго и по-деловому, как будто это само собой разумелось, и без этого просто день нельзя было начинать. А потом поспешили к школе.

- Мишк, а бетонка появилась в прошлом веке, это точно, - сообщила Надя.

- Уже знаю. И вообще, я теперь специалист по новым и старым дорогам. Хочешь, и тебя научу, как отличить новую от старой?

- Ну? Только не замедляй ход. Нельзя же каждый день опаздывать.

Мишка кивнул.

- Так вот, старая дорога петляет по рельефу, между холмов, болота обходит и прочие препятствия. А новая проложена как стрела, - он разрезал рукой воздух перед собой. - Потому что сначала по карте чертится наикратчайший путь. А потом в дело включается современная техника: лес валит, овраги засыпает, горки спрямляет, болота осушает.

- Понятно, Мишк, прибавь ходу.

Мишка перестал размахивать руками и прибавил шагу.

- Старая дорога, продолжал он, - идёт из деревни в деревню, не говоря уж о городах. А теперь трассы прокладывают вдали от населённых пунктов, чтобы не загрязнять в них воздух и не создавать транспортных проблем.

- Ты, Мишк, как ходячая энциклопедия.

- Чего не сделаешь ради тебя!

- Скажи, - ради своего легендарного предка.

- Ну, и это - тоже.

- А я узнала, где находится архив. Ты не хочешь сходить? Всё проверим.

- Почему б не сходить. Прям сегодня?

- Угу, после уроков. Очень удобно. Ведь завтра - день здоровья.

- Договорились.

Вчера после уроков и сегодня утром Надя загадала одно и то же желание - чтобы насмешки в классе и СМС-ки по поводу Юрасова прекратились сами собой. Как это уладить лучшим образом, она не знала. Все способы, которые она перебрала в уме вчера на уроках и дома, были один другого глупее. Даже просто ничего не делать и ничего не отвечать, самое большее - просто хмыкнуть в ответ - и то казалось лучше. Так что вся надежда была на чудесное действие Мишкиной арки.

Надя ещё дома решила договориться с Юрасовым, чтобы к школе подойти врозь, но, заболтавшись, забыла. Вспомнила, когда вошли в школьный двор. Юрасов встретился с мальчишками из класса, а те были под впечатлением от новой, потрясающей игрушки. Стоило Мишке только сунуть нос в смартфон с этой игрой, как он исчез из реального мира. И, словно на поводке, ушёл за хозяином смартфона и растворился в общей толпе. А Надя, окликнув Дашку, принялась болтать с ней о всяких пустяках, вроде как ни в чём не бывало. Ей самой, по крайней мере, казалось, что у неё это получается. Моську с Бариновой она старалась не замечать.

Первым уроком была история. Войдя в класс, Валентина Николаевна достала какую-то бумажку.

- Объявление. Наша школа участвует в областном конкурсе, посвящённом юбилею Калужской губернии. Приветствуются рисунки, поделки и статьи на эту тему. Конкурс проводится в два тура. В первом туре, внутришкольном, проводится отбор лучших работ учащихся, которые представим на второй тур, то есть на межшкольный областной конкурс. За первое место во втором туре - фотокамера. Первый тур заканчивается в октябре, а второй - под Новый год. Поэтому начинаем уже сейчас. Желающие принять участие в создании модели деревянного калужского кремля подойдите к трудовику Илье Петровичу. А какие от вас будут предложения?

Напряжённое молчание вместо предложений было ей ответом.

- Никифорова, Юрасов, ваша статья о визите Екатерины Второй готова?

- Нет ещё, - ответил Мишка.

- Почти, - прозвучал Надин ответ одновременно с Мишкиным.

- Какая вам помощь нужна?

- Никакой, - на сей раз их голоса прозвучали в унисон с разных сторон класса.

- К завтрашнему дню принесёте?

- Нет, не успеем, - поспешно ответила Надя, прикинув, что здесь одной бессонной ночью не обойтись.

- А в чём проблема? Зайдите сегодня ко мне после уроков. Обсудим всё, что у вас уже есть.

- Сегодня не можем, мы в архив идём, - ляпнул Мишка. - Уточним кое-что, и потом видно будет, что обсуждать, - Мишка заявил это как всегда спокойно и на равных, но и без наглости.

- Хорошо. А в архиве вы уже заказали материал?

- Э? То есть? - не понял Мишка.

- Нет, - ответила Надя.

- Значит, ещё не были там ни разу?

- Нет.

- Там паспорт нужен. У вас есть паспорта?

Надя с Мишкой переглянулись.

- Нет.

- У кого уже есть паспорт? - обратилась Валентина Николаевна к классу.

- У меня, - вальяжно поднял руку Орлов. Уверенный в своей неотразимости, он всё делал как-то не просто, а красиво, на публику. И знал наверняка, что публика, то есть, девчачья половина класса, платит ему молчаливым восторгом и обожанием, а мальчишечья половина - подражанием. Но то было лишь бледное, неумелое обезьянничанье.

- Возьми паспорт, Вадик, - обратилась Валентина Николаевна к Орлову, - и сходи вместе с Надей и Мишей в архив. Пусть они по твоему паспорту оформят запрос.

Надя перехватила Дашкин завистливый взгляд.

- Запрос на документы о визите Екатерины Второй в Калугу в 1775 году, - эти слова Валентина Николаевна произнесла чётко и ясно, как задание для Нади и Мишки. - Зайдёте ко мне после уроков - я распечатаю заявление. Без такой бумаги там делать нечего. Надо бы, конечно, и мне с вами сходить, но сегодня я дежурю по школе. Ну, а если откажут, тогда поговорим.

Надя и Мишка облегчённо вздохнули. Идти вместе с Истеричкой как-то не привлекало. После урока они обсудили с Вадиком, как пойдут в архив. Пользуясь случаем, Орлов поведал, что паспорт ему нужен, чтобы ездить на соревнования. А без него билетов не закажешь. Да, Орлов был птицей высокого полёта. Но, как и следовало ожидать, паспорт у него был дома. Стало быть, сразу они пойти не могли. Да и от рюкзаков не мешало бы избавиться и перекусить заодно. Договорились встретиться в три у школы. Орлов поморщился:

- А, может быть, сразу на остановке?

- Ты что, там всего-то три остановки! - удивился Юрасов. - Пешком, что ли, не дойдём?

- К чему время-то терять. Вы, конечно, молодцы, статью пишете и всё такое. А от меня, неразумного, всего лишь паспорт требуется. Но у меня свои дела. Мне разгуливать некогда, в шесть тренировка.

Ребята уступили без возражений.

- В три на остановке и без опозданий, - небрежно кинул Орлов через своё красиво развёрнутое спортивное плечо и зашагал домой. Он не привык быть на вторых ролях, тем более, делать что-то по указке Юрасова.

- Чтой-то с ним? - Мишка перевёл удивлённый взгляд на Надю.

Та только пожала плечами.

Мишка и Надя поспешили домой. Но, несмотря на спешку, всё же, не сговариваясь, зашли под арку. С минутку молча постояли, закрыв глаза.

- Мишк, - спросила Надя, прежде чем разбежаться, - у тебя было такое, чтоб какое-то твое желание не сбылось?

- Да, есть одно. Всего лишь одно. Два раза его загадывал и всё никак. Вот и в третий раз повторил.

- Бог любит троицу, Мишк. На третий раз, авось, сбудется, - утешила его Надя. - А у меня сегодня сбылось такое крутое желание! И всего лишь на второй раз!

- Спасибо, что сказала. Расскажешь?

- Ой, нет. Может, потом, когда-нибудь. Всё, понеслись, а то не успеем!

- Надюш! - крикнул Мишка в спину.

- Что? - обернулась Надя.

- О деньгах на проезд не парься. У меня много, я возьму.

- Неужто от предка, награбленное? По наследству досталось? - Надя сделала испуганно-удивлённые глаза.

- Обижаешь. У меня копилка битком, своя, родная.

Надя неслась домой, как на крыльях. Тяжёлый груз насмешек свалился с плеч. Как здорово, что Валентина Николаевна превратила их с Мишкой увлечение Юрасовой тайной в задание и сделала это перед всем классом! И ведь это произошло совершенно случайно, само собой! Наде ничего для этого и делать не пришлось. Да ей и в голову такое не пришло бы. Нет, не иначе как волшебная арка помогла. А ещё... вот то, четвёртое желание, её большой секрет, тоже начинало сбываться! Ведь она загадала, чтобы на месте Юрасова оказался Орлов. И вот - на тебе. Конечно, пока ещё нет, но, возможно, к этому и идёт!

Когда Надя прибежала на остановку, Мишка её уже ждал. Орлова не было видно. Посматривая в сторону дома Вадика, нетерпеливо потоптались. Мишка набрал его номер.

- Ты скоро? - спросил он в трубку.

- А ты где? - задал Вадик встречный вопрос.

- На остановке.

- Почему без меня уехали?

- Мы ещё не уехали. Ждём тебя.

- А я уже еду.

- Почему один?

- Я же сказал, не опаздывать.

- Да мы, э, вроде, не опоздали...

- Встретимся у архива, - Орлов сделал отбой.

- Чтой-то он? - удивилась на этот раз Надя, слышавшая весь разговор.

- Да бес его знает, - махнул Мишка рукой. В глазах его, выпученных от удивления, голубыми волнами сменялась досада, недоумение и даже злость. - И без него доедем. Поехали, Надюш.

Как раз подошла 'тройка'. Когда входили в троллейбус, у Мишки в карманах зазвенело, словно в игральном автомате.

- Два билета, - гордо сказал Мишка кондукторше, и выгреб из кармана горсть жёлтых монеток.

Тётка попалась с чувством юмора. Ловко пересчитывая деньги, смеялась на Мишкин рассказ, как он порешил свою любимую хрюшку. И справилась с нелёгкой задачей даже раньше, чем ребята приехали.

Орлова на остановке не оказалось. Мишка набрал его номер.

- Ты где?

- Пошёл к архиву. Догоняйте, черепахи.

- В-выпендривается, - прошипел Мишка, сунув телефон в бренчащий мелочью карман.

Архив удалось отыскать с помощью прохожих. Он оказался не так уж и далеко, но под горкой, да к тому же спрятанным за деревьями. Старое-старое облупившееся здание церкви без крестов. Огромные, обветшалые двери между полуразрушенными колоннами наглухо закрыты на амбарные замки.

- Похоже, их не открывали последние полвека, - заметил Мишка, оглядывая замки.

- А может быть, их закрыли ещё большевики? - предположила Надя.

- Не, большевики заколачивали церкви досками крест-накрест. Эти замки повешены позже. За сто лет они могли уже в хлам проржаветь.

- Верю на слово, мистер Шерлок Холмс.

Ребята зашли за угол и, увидев вывеску 'Государственный архив Калужской области', страшно удивились, несмотря на то, что именно это они и искали. Обойдя полуразрушенную паперть, они увидали сравнительно позднюю пристройку и наконец отыскали действующий вход. Орлова нигде не было видно. Мишка опять позвонил ему.

- Где тебя носит? - рявкнул он.

- А тебя?

- Я-то с Надей у архива, у входа. А где ты?

- Я тоже у архива и тоже у входа, - так же сердито отрезал Орлов.

- Тебя не видим.

- Я вас тоже.

- Слушай, Орлов, не пори дурочку. Что всё это значит?! - Юрасов, похоже, взбесился. Надя впервые видела его таким, но она тоже потеряла терпение и выхватила у Мишки телефон.

- Вадик, послушай, зачем ты издеваешься над нами?! Ведь это не мы, а Истеричка попросила тебя. Если тебе этого так не хотелось, то мог бы и промолчать про паспорт.

- Надь, я и не думал издеваться. Я жду вас тут у архива, честное слово, - раздалось из телефона. - Не веришь?

- Вадик, это не смешно.

- Надь, ну, правда же! Вот тут на одной вывеске написано: 'Архив Калужской области'. А с другой стороны двери: 'Государственный архив дел новейшей истории Калужской области'.

- Новейшей истории? - Тут Надя стала о чём-то догадываться. - Вадик, а где твой архив, на какой улице?

- На Кирова, естессно.

- Вадик, да ты что! Срочно приезжай к нам в архив на Монастырской!

- На Монастырской? Что это за улица такая? Где это?

Надя сильно засомневалась, можно ли надеяться после всего случившегося, что Орлов сумеет отыскать эту Богом забытую Монастырскую. Тем более что в Калуге он совсем недавно.

- Так, садись на первый номер. Доезжай до площади Старый Торг. И с остановки - никуда ни шагу, пока мы тебя там не найдём. Понял? Или не бывать тебе сегодня на тренировке!

- Понял. Еду.

- Чёрт его на Кирова унёс, - проворчал Мишка, когда Надя закончила разговор. - Меньше надо было выпендриваться.

- И то верно, - кивнула Надя. - А сейчас давай быстрей на площадь, чтобы не потерять его во второй раз.

- Да уж, - вздохнул Мишка, сердито покрутив головой.

По дороге к площади Мишка недовольно сопел и сурово топал.

- Да ладно, Миш, не сердись, - попыталась успокоить его Надя. - Ошибся человек. С кем не бывает.

- Кто не выпендривается, с теми не бывает, - проворчал Мишка.

Надя остановилась.

- Миш, я прошу тебя, не упрекай его и не ругайся.

Мишка исподлобья взглянул на Надю.

- Ладно, не буду, раз ты просишь. Только ради тебя, - отвернувшись, Мишка выдохнул, словно выпустил пар, честно пытаясь настроиться на миролюбивый лад. Но вскоре снова насупился.

Надя с Мишкой прибежали к остановке одновременно с троллейбусом, на котором приехал Вадик. Взять такого же обещания с Орлова, как с Мишки, Надя, конечно, не могла. И тот с ходу наехал на них. Почему, мол, его не предупредили, куда ехать и на каком троллейбусе. Он вышел на третьей остановке, как ему и сказали. Откуда ему знать, что надо было садиться на 'тройку', а не на первый номер. Вадик не мог простить ребятам, и прежде всего Мишке, свой промах. Надя пыталась объяснить ему, что, во-первых, он и не спрашивал, а во-вторых, они договаривались ехать вместе. Она была очень и очень удивлена. Ей казалось, Орлов должен был извиниться, а не выступать с претензиями. У Вадика было столько злости во взгляде, что Надя старалась избегать его глаз, иначе его злость переходила к ней и вызывала ответное раздражение.

Мишка вдруг резко остановился и повернулся к Орлову, сжав кулаки.

- Долго ты ещё будешь?

Орлов осёкся.

- За такое давно пора тебе морду набить. Но я Наде обещал... только потому и молчу. И тебе советую... заткнуться, - Мишка снова отвернулся и больше ничего не сказал до самого архива.

У Орлова, наконец, хватило ума тоже замолчать. Молчала и Надя. В её воображении Вадик как бы упал с высокого пьедестала. Ещё пару минут назад он возвышался на нём, застыв на своём скейтборде в невероятно ловкой и стремительной позе, вырванной из контекста лихой езды. И вот он словно шмякнулся мягким местом в грязную лужу, и горделиво-ироничная улыбка, только что красовавшаяся на его лице, сменилась отвратительной злобненькой гримаской, с которой она и видит его теперь.

В вестибюле архива дедушка-охранник оторвался от газеты и велел ребятам подождать. У работницы читального зала, которую он привёл, при виде ребят брови взлетели выше очков. Надя протянула ей бумагу с запросом и паспорт Орлова. Тёткины глаза вернулись на место и через очки пробежались по строчкам запроса и заглянули в паспорт.

- Молодые люди, у нас здесь уникальные архивные документы. Для работы с ними допускаются либо совершеннолетние, либо старшеклассники, да и то под руководством педагога. Старшеклассники, - повторила она. - А вы в каком классе?

- В восьмом.

- Что ж, когда перейдёте в десятый, милости просим. Но не раньше. Увы, таковы правила, - служащая вернула документы и посмотрела на ребят поверх очков так, как если бы ей было их действительно жаль. - Извините, у меня работа.

- Столько времени потерял! - скривился Орлов.

Читальный зал заканчивал работу, и в коридор стали выходить посетители.

- Игорь! - вдруг бросилась Надя к одному из них, высокому парню в потёртых джинсах.

- Надюшка, ты, что ли? - в его весёлых глазах плясали и радость, и удивление, и ирония. - Ух, как ты выросла! - тряхнул он кудрявыми волосами. - Что ты здесь делаешь?

- Да вот, пришли кое-что узнать, а нам - отворот поворот. Мы несовершеннолетние.

- А я и не знал, что теперь школьники по архивам шастают, - пошутил Игорь, подмигнув Надиным спутникам. - Это что, новая мода такая? Или вам учебников мало?

Охранник сердито откашлялся и заворчал на них за шум. Игорь достал из сейфа сумку, упаковал в неё свой ноутбук, и все четверо вышли на улицу.

Игорь оказался Надиным двоюродным братом, весёлым и очень простым. Он расспросил ребят, что за вопрос привёл их в архив.

- Мы хотели проверить легенду о разбойнике Юрасе, который якобы ограбил Екатерину Вторую, - вступил в разговор Мишка.

- В бору, когда она приезжала в Калугу, - уточнила Надя.

Орлов с удивлением и интересом прислушался. Ведь он до сих пор и не знал, зачем именно они пришли в архив. И почему-то был уверен, что это что-то нудное и неинтересное.

- Ах, вот оно что! - Игорь хмыкнул. - Любопытно. Это в каком году, в тысяча семьсот семьдесят пятом?

- Да. Ты ничего не знаешь об этом? - спросила Надя.

- Студент истфака должен знать всё, ...что было, - каменным голосом отчеканил Игорь. - Но об ограблении первый раз слышу, - закончил он обычным голосом и, улыбнувшись, развёл руками.

- А что такое 'истфак'? - одновременно спросили и Надя, и Мишка.

- Исторический факультет, мои юные следопыты. И для чего это вам понадобилось? Я имею в виду ограбление.

- Они статью пишут, - ответил Орлов с таким видом и таким ехидным тоном, будто это дурацкое занятие глупых 'ботаников'.

- Какая статья! - махнул Мишка рукой, поморщившись. - Статья - это так, Истеричка попросила.

- Просто нам самим интересно, - добавила Надя, но не для Орлова, а для брата.

И они с Мишкой наперебой принялись рассказывать Игорю всё, что знали о приезде Екатерины, о дорогах и разбойниках, о своих сомнениях и о книжках, в которых об этом написано, только почему-то получалось у них задом-наперед. Игорь, такой взрослый и красивый, слушал их внимательно и, хотя смешком да не всерьёз, но задавал много дельных вопросов.

- Ну, вы даёте! - покачал он головой, когда запас сведений иссяк, и ребята умолкли. - И в Интернете ничего! Но это действительно любопытно. Хотите, поищу на эту тему?

- А ты можешь?! - снова одновременно воскликнули Надя и Мишка с сияющими глазами.

- О! - сделал паузу Игорь, с веселой хитринкой разглядывая обоих. - Настоящие друзья всегда мыслят одинаково и говорят одновременно.

Надя и Мишка переглянулись и рассмеялись. А Игорь ответил на вопрос, так обрадовавший ребят:

- Конечно, могу. Почему же нет? Разве я несовершеннолетний? Тем более что мне и запрос не надо делать. Это же почти по моей теме. Не говорю о формулировке - для непосвящённых она звучит заумно. Но попробуйте догадаться, какой год я ворошу, ну? - Игорь сделал загадочное лицо.

Но ребята только и могли, что поднять плечи до ушей и покрутить головами.

- Тысяча семьсот семьдесят пятый!

- Вот это да! - вырвалось у Нади с Мишкой.

Орлов же не понял, что их привело в такой восторг.

На остановке Игорь пообещал позвонить, как только прояснится что-либо в архиве, и уехал. Орлов тоже поспешил на троллейбусе домой, чтобы не опоздать на тренировку. Мишка рад был от него избавиться и с удовольствием помахал ему вслед.

Был яркий майский день, первый по-летнему тёплый, и домой идти не хотелось. Тем более что уроки делать не надо, потому что завтра день здоровья.

Ребята забрели в парк, прошли к смотровой площадке. Облокотясь на парапет, загляделись на заокские дали, раскрашенные молодой зеленью и щедро залитые ярким солнцем. Всё, от букашек и травинок, и почек на деревьях, радовалось щедрому майскому теплу.

Пожалуй, чудесное весеннее умиротворение не действовало только на Надю. У неё было такое состояние, будто у неё отняли любимую игрушку. Только вместо игрушки была её мечта, чтобы на месте Мишки оказался Орлов. И вот этой мечте не суждено осуществиться. Тот Орлов, каким он оказался, Наде был даже неприятен. Вот если бы он оказался таким, как Мишка. Или, чтобы у Мишки была внешность Орлова. Но это вообще фантастика.

Удивительно, как Вадик поблёк в Надиных глазах и всего за несколько часов. Даже внешне! Даже шутки у него оказались какими-то... злыми. Игорь показался намного красивее, веселее, и просто затмил его. Надя гордилась своим братом. Такой её Игорь ироничный, умный и простой... Весёлый и в то же время добрый! Так приятно было познакомить ребят со своим двоюродным братом. Вот если бы Орлов был таким же. Или Мишка внешне походил бы на Игоря...

- Всё хорошо, - вздохнул Мишка, щурясь от яркого майского солнца. - Только эта статья... на нервы действует. И как её писать-то?

- Было бы что, - нехотя отозвалась Надя, оторванная от своих мыслей.

- Я ни разу не писал статью.

- Я тоже... Да расслабься ты, Мишк. Игорь что-нибудь найдёт. Истеричка что-нибудь скажет. Напишем как-нибудь.

- Ты - да, ты-то напишешь. А я - не знаю... Но я могу тебе морально помогать. Ты будешь писать, а я - тебя вдохновлять.

- Ты - меня вдохновлять?! - Надя повернулась к Мишке, и ему показалось, что земля уходит у него из-под ног, её глаза злыми тёмными угольками испепеляли его. - Что ты о себе воображаешь, Юрасов? - продолжала Надя насмешливо. - У тебя просто мания величия. Не тебе меня вдохновлять, запомни, - бросила она уже через плечо и быстро зашагала прочь.

Надя шла по центральной аллее, как вдруг с колокольни Троицкого собора донёсся перезвон курантов. Часы били снова и снова, не спеша, с величавым достоинством. Их звук гулко звенел над головами, над кронами столетних лип, разлетался волнами над старым городом и плыл над Окой, струившейся внизу под откосом. И перезвон этот словно покрывал благородной патиной времени всё сущее внизу. Казалось, старые куранты знали великую тайну, тайну времени, и хотели поведать её людям, занятым внизу своей мелкой ежедневной суетой. Казалось, каждый, кто слышал звон этих старых курантов, вновь зазвучавших после многих десятилетий - целой эпохи молчания - должен был остановиться в своей суете хотя бы на миг и задуматься о себе, о стране, о прошлом и будущем. О времени, о вечности. О смысле жизни.

Надя замедлила шаг. У выхода из парка она уже почти раскаивалась в своих словах, но назад не повернула.

Когда вдребезги разбивается мечта, должен же кто-то ответить за это! И чаще всего отвечает тот, кто ближе всех. Неважно, что он не виноват. Ведь это так больно, когда разбивается мечта...

***

Игорь позвонил только через две недели.

- Привет, Надюш! Кое-что накопал. Не густо, но выводы уже можно сделать. Так что готов поделиться.

Надя была на седьмом небе.

- Место встречи выбирай сама. Либо у меня, но завтра вечером, либо сегодня и в кафе.

- Конечно, сегодня!

Договорились встретиться в уличном кафе на Театральной.

Надя бросилась к шкафу. Платья, кофточки, джинсы, юбочки, брючки, топики. Всё это поочерёдно вытаскивалось из чрева шкафа, прикидывалось перед зеркалом и одно за другим швырялось на кровать. Всё казалось либо слишком детским, либо слишком повседневным, не достойным предстоявшего события. К Игорю Надя должна была прийти красивой, яркой и взрослой. Наконец, перебрав горку шмоток на кровати по второму разу, Надя остановилась на кофточке, светло-лиловый цвет которой так хорошо сочетался с её шоколадными глазами и волосами. А к ней подошла серая юбочка.

И теперь - причёска. Надя сдёрнула с волос резинку и разметала тёмно-каштановые кудри по плечам. Вот так, только так и никаких школярских хвостов! Непослушную прядь, бывшую когда-то чёлкой, быстро превратила мамиными электрическими щипцами в упругие локоны.

И последний аккорд - мамина сумочка. А в сумочке... оказалась мамина тушь для ресниц. Отлично! Выпучив глаза и открыв от старания рот, Надя провела кисточкой по ресницам, осторожно, чтобы не ткнуть в глаз. Пригляделась к своему отражению. Подкрашенный глаз показался больше раза в два. Класс! Подкрасила и второй глаз. Поморгала перед зеркалом ресницами-бабочками и пришла в полный восторг. Наконец, обув новые босоножки, подмигнула своему отражению и, повернувшись на одной ножке, помчалась на Театральную.

Надя отыскала нужное кафе и самого Игоря по телефону, и когда предстала перед его столиком, он удивлённо воскликнул:

- Сеньорита! Ты неотразима! А я и не замечал, что ты растёшь такой красавицей!

Как настоящий джентльмен, Игорь встал и отодвинул сестрёнке стул. С сияющими глазами Надя села за столик, важничая и чувствуя себя взрослой красавицей подле взрослого брата. Сегодня Игорь собрал свои волнистые волосы в хвост на затылке. Эта причёска сильно отличала его от других парней и очень ему шла.

- Кофе, мороженое? - спросил Игорь, протянув ей меню.

Кокетливо взмахивая длинными ресницами, Надя раскрыла карту и выбрала шоколадное мороженое с ананасовым сиропом. Игорь рассмеялся:

- Шоколадная сеньорита выбирает шоколадное мороженое!

Сделав заказ, Игорь снова обернулся к сестрёнке.

- Итак, сеньорита, о предмете нашего интереса, - начал Игорь, не меняя, однако, полушутливого своего тона. - Я изучал кучу дел по своей теме, а заодно смотрел всё, что касается твоей. Вот тебе весь список документов. Раз вы пишете статью, то их надо будет в конце перечислить.

Надя взяла список и поблагодарила брата.

- Надо сказать, Надюш, разбой в восемнадцатом веке был обычным делом. И дел о разбое о-очень, очень много. И много любопытного.

От нетерпения Надя заёрзала на стуле.

- Начну с того, что в то время Калуга относилась к Московской губернии как провинция. И то и дело из Московской губернской канцелярии запрашивали, нет ли у кого в калужских имениях беглых людей, не сколачивают ли они воровские партии и не занимаются ли разбоем. О всех случаях разбоя приказывалось сообщать в полицейскую разбойную экспедицию, которая была специально учреждена. Так вот, за один только декабрь тысяча семьсот семьдесят пятого года в эту экспедицию поступило немалое количество рапортов о разбойничавших шайках. Но упоминаний о Юрасе, ограблении Екатерины, или о разбое в бору под Калугой я не нашёл.

- Неужели совсем ничего? - жалобно спросила Надя, и взгляд её потух.

- Ужели, сеньорита, ужели, - покивал Игорь. - Но я имею в виду только разбойную экспедицию. Однако были ещё и особые отряды по борьбе с разбойниками.

У Нади снова загорелись глаза, и она принялась за мороженое.

- Например, в апреле того же тысяча семьсот семьдесят пятого года в Перемышльский и Лихвинский уезды были направлены из войска Донского полковник Серебряков и есаул Чернозубов с сорока казаками для искоренения разбойников. И потом, судя по множеству других документов, их исправно снабжали продовольствием и деньгами на протяжении как минимум пяти месяцев. Доблестные казаки, как оказалось, не даром хлеб ели, они регулярно поставляли схваченных разбойников на допросы. После допросов арестантов заковывали в кандалы и отправляли с конвоем в ссылку в Тобольскую или Оренбургскую губернию. Деятельность этого казачьего отряда я имел возможность проследить только до августа того же года. Успели они переловить за пять месяцев всю шайку, или и дальше продолжали нести там свою службу, сказать не могу. Вот так боролись с разбоем.

- То есть, если бы шайка Юраса уже орудовала бы, то и на её поимку тоже бросили бы какой-нибудь отряд?

- Возможно, сеньорита, возможно. А, может быть, до неё пока руки не доходили. Ведь ты только представь такую ситуацию. Кроме Лихвинского и Перемышльского уездов, одновременно разбойничали в вотчине князя Волконского и в имениях Татищева в Оболенском уезде. В последнем бывшие крестьяне и дворовые были вооружены даже 'огненным оружием'. Кроме того, где-то в Калужской провинции орудовала 'воровская партия' Переславля Резанного.

- Резанного?! Одна фамилия чего стоит!

- Да уж, красноречива. Из Москвы был приказ о поимке этого головореза.

Игорь отхлебнул кофе и продолжал:

- А ещё упоминание о Юрасе можно было отыскать в протоколах допросов пойманных 'беспашпортных', беглых крестьян, дворовых, рекрутов и солдат. Ты, конечно, знаешь, Надюш, что это было время крепостного права. Беглых, праздношатающихся крестьян ловили и приводили в канцелярии, даже если они и ничего плохого не делали. Они должны были работать на своих помещиков, а не странствовать без дела. Их допрашивали. Я прочитывал только начала протоколов допросов, где указываются имена и фамилии пойманных. Некоторые из них действительно разбойничали, и дальше из протоколов можно было бы узнать, с кем и где. И это был третий способ отыскать славного Юраса. Но на чтение протоколов полностью у меня не было времени, ведь они в среднем на трёх листах каждый, а то и больше.

- И ты даже бегло не просматривал, где и с кем они разбойничали? Нет ли дальше упоминаний бора, Юраса? - Надя забыла про мороженое и перестала болтать ногами.

- Да, конечно, пытался, пробегал глазами, но не нашёл. Хотя полной уверенности, что не проглядел, у меня нет.

- Ну почему? - Надя надула губы.

- Потому что, сеньорита, - улыбнулся Игорь, - во-первых, документов на меня одного было, мягко говоря, многовато. В одной только книжище 'Журналы и протоколы Калужской провинциальной канцелярии' семьсот восемьдесят листов. К слову сказать, писчая бумага в то время была, как в наше время альбомные листы. Представляешь, какой толщины вся книга?

Надя вопросительно взмахнула ресницами. Игорь показал рукой, подняв её над столом сантиметров на тридцать пять.

- Вот такой фолиант.

- Вот это да!

- А во-вторых, сеньорита, - продолжал Игорь, - это же рукописи восемнадцатого века - их не то что бегло просмотреть, не каждый сможет прочитать, то есть ра-зо-брать.

- Почему? Чернила выцвели, что ли?

- А вот и не угадала. Чернила не так уж и плохи, испытание временем они выдержали. Но тогда, сеньорита, была совершенно иная каллиграфия, то есть написание букв. Написано красиво, словно узор нарисован. Завитушечки, виньеточки, - залюбуешься, но читать - сущее наказание. А если ещё и небрежно - то вообще страшное дело. И только привыкнешь к одному почерку, как меняется писарь, и ты видишь новый узор с новыми завитушками. И, словно Шерлок Холмс, начинаешь сравнивать с ключом - то есть, с началом документа. Большинство из них начинались примерно одинаково: 'В Калужской провинциальной канцелярии по указу ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА...' И вот, благодаря таким повторяющимся зачинам, определяешь, как какая завитушка читается. Так что это не чтение даже, а расшифровка.

- Ну, надо же!

- И разве можно гарантировать, что при беглом просмотре я не проглядел имя Юраса?

- Да, конечно, понимаю, - смилостивилась Надя.

- И ведь мало того, так раньше ещё как писали, - продолжал Игорь, - предлоги, союзы могли к существительному прилепить, притом хоть спереди, хоть сзади - всё равно. А то и спереди, и сзади к одному слову сразу. Например, 'изонагоже' - одним словом.

Надя фыркнула.

- 'Отафицера', 'иковалераже' - на слух понятно, да?

Сестрёнка кивнула.

- А читать - просто крыша съезжает, не сразу поймёшь. Сидишь, гадаешь, что за слово... А их там целых три налеплено.

- Вот грамотеи-то были!

- Да в те времена многие наши грамматические правила ещё и не родились. Имена, города могли с маленькой буквы написать, а некоторые слова совсем неожиданно - с большой. И букв больше было, всякие там ижицы и яти... Но я-то не первый день в архиве. Так что могу не без ложной скромности сказать: то, что я читал, понять не каждый сможет.

Заметив, что сестрёнка опять сникла, Игорь продолжил загадочным тоном:

- И вот, наконец, сеньорита...

- Нашёл? - чуть не подскочила Надя.

- Меня насторожила одна запись, - Игорь достал листок. - Восемнадцатого мая того же года в Калужскую провинциальную канцелярию поступила депеша от Выборгского пограничного третьего батальона. В ней сообщается о взятии 'онаго батальона солдата Дмитрия Юрасова, крестьянина, проживающего Калужского уезда вотчины помещицы вдовы Марии Гречениновой села Ярцева', - прочитал Игорь. - И требовалось также взять других родственников Юрасова, тоже крестьян: дядю родного Семёна Юрасова, двоюродного Матвея да брата Сергея. Приказали для взятия родственников этого солдата послать 'нарочного по инструкции'. Но послать с ними, то есть с родственниками, или только с депешей - не ясно. Не удалось разобрать всего несколько слов в последних предложениях, потому что запись эта сделана скорописью, то есть это стенограмма, многие буквы в словах пропущены. Что-то говорится о приведении в оный батальон, о взятии на своё пропитание, о рапорте по взятии. Но без этих нескольких слов нет полной ясности, зачем всех родственников Юрасова взяли, для чего и куда доставили.

- Тоже в солдаты?

- Похоже на то, судя по тексту. Но, сеньорита, - Игорь поднял указательный палец, призывая к вниманию. - Со времён Елизаветы Петровны существовала разнарядка - по одному рекруту со ста душ, да и то один раз в пять лет. Но никогда не отдавали в рекруты сразу четверых мужчин из двух - трёх родственных семей. Тем более в мирное время. Ведь война с Османской империей как раз закончилась.

- Да уж, и так понятно, что в крестьянском хозяйстве без мужиков делать нечего. Для семей это, наверное, настоящее горе.

- Вот именно. Однако и помещику это тоже не интересно. Крестьянская семья должна была не только сама себя обеспечивать, но и его. А именно помещик и отдавал в рекруты. Хотя формально должна была выбирать община, но, - Игорь сделал паузу, чтобы обратить внимание, - обязательно с учётом рабочей силы каждой семьи. Да ещё по так называемой очередной системе. А военные приёмщики обязаны были принимать, кого им поставят. Так что в любом случае запрашивать рекрутов пофамильно военные просто так не могли. Должна быть какая-то причина. Тем более, что их требование готовы были удовлетворить без возражений. Я искал продолжения этой истории с Юрасовыми, но так и не нашёл. Странно.

- Да, странно. И интересно. А на какой срок в рекруты забирали?

- В то время - пожизненно.

- Ого! - Надя тряхнула локонами. - Не каждому понравится, мягко говоря.

- Да уж, наверное, поэтому среди беглых так много рекрутов.

- То есть и Юрасовы могли сбежать?

- Кто знает. Но от такой несправедливости, или немилости к семье, кто хочешь взбесится. Но это, Надюш, не факт. Факт - что троих Юрасовых, молодых и здоровых крестьян Калужского уезда, приказано взять. А Дмитрий Юрасов уже находился в Выборгском батальоне.

- И не факт, что кто-то из этих четырёх Юрасовых - тот самый Юрас. Я понимаю, Игорь.

- Хорошо, что понимаешь.

- Жаль, мне хотелось получить доказательство, что разбойник Юрас реально существовал.

- Что ж, возможно, после ограбления Екатерины его имя и увековечено в каких-то документах следующего семьдесят шестого года. И, может быть, их надо искать даже не в Калуге, а в Московском или Питерском архиве. Мне кажется, раз дело касалось императрицы, оно не могло расследоваться вместе с другими рядовыми делами в какой бы то ни было провинции.

- Как, оказывается, это трудно! Я-то думала, раз существует легенда, значит, она чётко где-то описана. Ведь не может же она родиться из воздуха.

- Ну, может быть, - пожал Игорь плечами, - ты когда-нибудь и раскопаешь её. Надеюсь, ты поняла, что на это требуется немало времени. Однако, что касается пребывания Екатерины в Калуге, то это я прояснил в подробностях.

- Вот здорово!

- Я напал на 'Калужские Губернские Ведомости' за 1896 год. В том году как раз отмечалась сто двадцатая годовщина образования Калужской губернии. И в этой газете, в статье-по-поводу, всё пребывание императрицы в нашем городе было расписано буквально по часам. Я кратенько выписал основное, - Игорь показал на исписанный листок, - но ты без меня не разберёшься здесь. Так что слушай.

Оставив мороженое таять в вазочке, Надя приготовилась слушать не только ушами, но и широко распахнутыми глазами, и даже полураскрытым ртом.

- Итак, - приступил Игорь к пересказу статьи. - Екатерина Вторая прибыла в Калугу из Тулы пятнадцатого декабря тысяча семьсот семьдесят пятого года.

Надя кивнула.

- Встречали её у триумфальных ворот, построенных на этот случай. Пушечная пальба, колокольный звон и всё такое - представляешь, да?

- Да, - снова кивнула Надя.

- Остановилась она в доме дворянина Демидова. Это, по-видимому, был самый богатый дом в Калуге по тем временам, - оторвался Игорь от бумажки. - Ну, знаешь, наверное, купцы Демидовы по всей России заводов понастроили, ещё с Петровских времён. И вот один из тех Демимдовых жил в Калуге. Итак, - Игорь снова взглянул в листок, - на следующий день, шестнадцатого декабря, сливки Калужского общества, то есть дворяне, лучшее купечество с жёнами и детьми, допущены были к Екатерине засвидетельствовать своё почтение. И, как говорится, 'государыня соизволила их к руке'. Представляешь, - фыркнул Игорь, - потные от страха и усердия отцы семейства с толстыми расфуфыренными жёнами и прыщавыми дочками, сыночками...

Наде эта картина тоже показалась комичной и она прыснула. Игорь продолжил чтение:

- В этот же день в соборной деревянной церкви во имя живоначальной Троицы императрица со свитой слушала божественную литургию, совершённую митрополитом Платоном - архиепископом Московским и Калужским. А по окончании - опять пушечная пальба. - Игорь снова оторвался от бумажки. - Та деревянная церковь стояла на месте нынешнего Троицкого собора, что в центральном парке. Знаешь, чем она знаменита?

- Нет.

- В ней была усыпальница Лжедмитрия второго.

- А почему в Калуге, да ещё и в церкви?

- Потому что он был убит в Калужском бору. А калужане считали его настоящим царевичем Дмитрием. Присягали ему как царю.

- Интересно.

- Конечно, интересно. История вообще интересная наука. Но мы отвлеклись, Шоколадная сеньорита. Итак, после обеда Екатерина со свитой отбыла в Полотняный завод к Афанасию Гончарову, что находился за тридцать вёрст от Калуги, где они встретили радушный приём и отужинали. В Калугу вернулись около полуночи. А на другой день, семнадцатого декабря, Екатерина изволила отбыть в Москву. Со свитой, естессно. Вот и всё. Ну, как, Шоколадная сеньорита, запомнила?

- Запомнила. Да это мне в основном известно было.

- И что, я зря старался?

- Нет, нет, не зря! Мне как раз не хватало нескольких деталей, о которых нигде больше ничего не сказано.

- Какие детали, что ты имеешь в виду?

- А то, что Екатерина вернулась из Полотняного в Калугу. Да притом, около полуночи! Что и требовалось доказать! Мы с Мишкой сами до этого дошли. Но это была всего лишь наша догадка, и не доставало подтверждения.

- Ну, и что с того, что вернулась? - Игорь посерьёзнел.

- А то! Это была единственная возможность ограбить Екатерину. Представляешь, ночь кромешная, царица уже уехала, разбойники об этом знали. И вдруг - какие-то богатые экипажи в Калугу катят. Ну, а разбойники уже завал соорудили и добычу ждут. Разве в темноте поймёшь, что это царица! Кто бы мог её ожидать? К тому же, эту шайку власти всерьёз ещё не тревожили.

- А что, логично, сеньорита. Логично, - хмыкнул Игорь и посмотрел на Надю так, словно увидал в ней что-то ещё, кроме шоколадных глаз и локонов. - Кстати, как там твой друг Мишка?

- Да никак, - нахмурилась Надя.

- А что так?

- Да никакой он мне не друг. Достали меня с ним.

- Дразнят, что ли?

- Н-да, - Надя отвела глаза.

- Не обращай внимания. Настоящих друзей не сдают. Знаешь, настоящие - это такая редкость.

- С чего ты взял, что Мишка мне настоящий друг?

Игорь пожал плечами.

- Показалось. Со стороны видней. Ну, ты, конечно, ему нравишься. Нельзя не заметить.

- А он мне - нет, - отрезала Надя.

Вдруг у Игоря зазвонил телефон.

- Да, привет, Солнышко, - улыбнулся он смартфону. - Уже, уже... В кафешке... А ты с какой стороны появишься?... А, тогда, второе с угла, не помню, как его. Да мы уж были тут... Ну, жду, целую...

- Это моя подружка, - сказал он уже для Нади.

- Настоящая?

Игорь пожал плечами.

- Как же ты определил, что Мишка - настоящий, а своё 'Солнышко' - не знаешь?

- Время покажет.

Тут Игорь устремил взгляд на улицу, помахал рукой и поднялся навстречу вошедшей блондинке в тёмных очках.

- Познакомься, - обратился он к девушке, поцеловав её в щёчку и усаживая за столик, - вот эта Шоколадная сеньорита - моя двоюродная сестрёнка Надя.

- Алёна, - протянула девушка Наде руку и ослепительно улыбнулась, не снимая очков.

- Студентка, отличница, спортсменка, гимнастка, не комсомолка, - отрекомендовал Игорь Алёну в своём обычном шутливом стиле.

Даже если бы Надя увидела Алёну впервые в толпе, то сразу обратила бы на неё внимание. Стройная, длинноногая, златоволосая, в ярком декольтированном платье. Когда она вошла в кафе своей изумительной женственной походкой, все взгляды устремились на неё. Именно такая девушка и подходила её брату.

Однако подле Алёны Надя сразу почувствовала себя ребёнком, нескладным и неуклюжим. Неизвестно, что скрывали непроницаемые очки, насмешку или дружелюбие. И это добавляло неловкости. Ведь глаза - как окно в душу. Не видя их, не поймёшь, что у человека на душе. Может, чёрными очками Алёна не хотела пускать Надю в свою душу? Казалось даже, что выжидает, когда она уйдёт.

Надя вскочила.

- Спасибо, Игорь. Мне пора.

Распрощалась и убежала.

Было досадно. Игра во взрослую была прервана так неожиданно! Надя ещё не наигралась. И трудно было себе признаться, но жаль было отдавать собственного брата, такого умного, остроумного, красивого, галантного! Представить себе парня, лучше него, было просто невозможно.

Вдруг Надя увидела Юрасова. Он сидел на скамейке, к которой она как раз приближалась, и смотрел на неё. Он встал и сделал шаг ей навстречу. Молнией вспыхнула догадка, что он давно так сидел и наблюдал за ней с Игорем. И эта догадка ослепила Надю так, что она даже задохнулась.

- Привет, Надюш, ты чем-то расстроена?

Это были первые Мишкины слова после той ссоры в парке.

- С чего ты взял, что я расстроена! И вообще, это не твоя забота! Что ты следишь за мной! - набросилась Надя, вложив в эти слова всё своё разочарование.

- Да как я мог за тобой следить! Я просто случайно тебя увидел.

- А зачем сидел и подглядывал?

- Как подглядывал! Что ты, Надюш. Присел шнурок завязать... - Мишка, казалось, ошалел от Надиного натиска. - А потом вижу - ты выходишь. И Игорь там. Ну, думаю, про архив узнала. И мне тоже очень хочется... Не терпится узнать. Ты понимаешь? - к Мишке вернулся его обычный примирительный тон, который даже разъярённых училок успокаивал.

- Понимаю. Не терпится, - ворчала по инерции Надя.

- Конечно, Надюш. Столько времени мы над этой тайной бьёмся. Мне этот Юрас уже во сне снится. И вдруг, увидеть, что ты всё узнала, и уйти...

Надя взглянула в Мишкины глаза и прямо утонула в этих его тёплых голубых озёрах. И, словно какая-то злая пружина, закрученная у неё внутри, размягчилась, потеряла свою упрямую упругость. Его глаза - такие знакомые, преданные. Как она к ним привыкла! А ведь ей не хватало их эти долгие две недели. И Надя улыбнулась в ответ.

- Мишк, а мы, оказалось, не так уж и глупы. Похоже, всё было именно так, как мы и предполагали.

- Почему - 'похоже'?

Надя замялась на секунду. Ей вдруг показалось, что Мишкины щёки не такие большие, как раньше. Нет, не показалось, на самом деле... И уменьшились они, должно быть, за эти две недели после ссоры... И вообще, Мишка похудел, осунулся и вытянулся.

- Да, а что мы стоим? - спросила Надя вслух. - Пошли, по пути расскажу. Куда ты собирался?

- Да, собственно, уже домой.

- Я тоже. Ну, пошли.

Надя передала в общих чертах то, что узнала от Игоря. И когда она сказала, что Екатерина из Полотняного не 'обратно в Москву поехала', а вернулась в Калугу и вернулась около полуночи, Мишка чуть не подпрыгнул.

- Что и требовалось доказать, - подвёл он итог Надиными же словами. - Дедуктивным методом мы всё это уж вычислили.

Надя кивнула.

- Но только теперь мы можем быть уверены, что вычислили всё правильно.

- Конечно, конечно. А как называлось то село, в котором Юрасовых надо было взять?

Надя наморщила лоб.

- Не помню, как-то на 'Я'.

- Не Ярцево ли?

- Да, Ярцево. Откуда ты знаешь?

- Я спрашивал у отца. Наши предки из села Ярцева. Но они давно уж в Калугу перебрались, и там никого у нас не осталось.

Надя остановилась, уставившись на Мишку удивлённым взглядом.

- Чему ты, Надюш, так удивляешься? - с притворным непониманием спросил Мишка.

- И правда! Чему это я удивляюсь! - рассмеялась Надя. - Где же ещё могли жить твои предки! Кстати, ты не знаешь, где это село?

- В той стороне, где Полотняный, - махнул Мишка рукой.

- Надо же! Столько совпадений!

Некоторое время ребята шли молча. Вдруг Мишка зашуршал своим пакетом.

- Вот, смотри, какую я сегодня книжку купил, - он вытащил томик рассказов Конан Дойла. - Читала?

Надя заглянула на последнюю страницу с содержанием.

- Нет. Я только про Шерлока Холмса.

- Мне сказали, эти тоже интересные. Про пиратов. А про Холмса я уже всё перечитал.

Надя опять остановилась.

- Когда ты успел?

- Да вот, на днях.

- Ну, ты даёшь.

- Для тебя старался.

Надя рассмеялась. Сколько раз она слышала эти слова.

- Ну, и как, понравилось?

- А как же! Особенно дедуктивный метод.

Ребята тем временем подошли к арке.

- Зайдём? - кивнул Мишка.

- Обязательно!

- У меня одно желание никак не сбывается, - проворчал Мишка, заходя под арку. - Сколько раз загадывал.

- Сколько же?

- У-у, и не помню. Каждый день.

- Исполнится, Мишк, - тихо сказала Надя, чтобы эхо не разносило её слова слишком далеко. - Должно исполниться. Вот у меня исполнились даже самые мои бредовые мечты. И когда они исполнялись, только тогда я понимала, что это бред, блажь, и мне это не нужно.

- Это ты о своих тайнах?

- Да, о них.

- Ну, тогда загадаю ещё раз, - Мишка закрыл глаза. - но у меня не бред.

Надя не знала, что бы ещё загадать. Вроде бы, всё уже исполнилось. И даже более того, у неё есть такой друг, как Мишка. Настоящий друг. Он столько делает для неё и для того чтобы ей понравиться! Прямо даже удивительно. Но очень приятно. И он действительно ей нравится. Всего пару недель назад она этому и поверить не могла бы. И сколько ж она ему нервов потрепала... Надю вдруг что-то толкнуло. Она быстро поцеловала Мишку в щёку и, не дожидаясь, когда он откроет глаза, убежала.

- Ну, - прошептал Мишка, открыв сияющие глаза и схватившись за щёку, - наконец-то!

Надя уже была дома, и вдруг её мобильник пропел об эсэмэске. Она поступила от Мишки: 'Наконец-то сбылось и моё давнишнее желание'.

***

На другой день после уроков Надя с Мишкой, радостно возбуждённые, пересказали Валентине Николаевне всё, что они узнали и додумали об ограблении Екатерины.

Валентина Николаевна не разделила их радости. И, для начала охладив их горячие головы длинной-предлинной паузой, глядя при этом в сторону, под тумбочку, огорошила:

- С точки зрения исторической науки, ничего вы не доказали, это всего лишь ваша версия. Так что не касайтесь вы Юраса. Просто перечислите все факты о визите Екатерины и укажите источники, то есть те книги и прочие издания, из которых вы эти факты почерпнули. Вот вам книга Малинина. Перепишете, что надо. Даю вам срок два дня.

- Плюс два дня на перепечатку, - ляпнул Мишка без всяких вводных слов.

- И день на перепечатку, - с готовностью к компромиссам отозвалась Валентина Николаевна. - И по 'пятёрке' я вам обещаю.

- По две, - не унимался Мишка.

Валентина Николаевна оторвалась от разглядывания чего-то там под тумбочкой и перевела взгляд на Юрасова. Вопреки Надиному ожиданию, убивать взглядом она его не стала, а всего лишь напрягла их ещё одной паузой, чтобы они в полной мере оценили её щедрый подарок.

- Хорошо, если школьная комиссия отберёт вашу работу на областной конкурс, получите по второй, - молвила она наконец.

Ребята вышли из школы, придавленные требованием Валентины Николаевны, и некоторое время шли молча, пытаясь его переварить. Надя смотрела себе под ноги, и свесившаяся чёлка скрывала её глаза. Мишка боялся первым начать разговор о злополучной статье. Наконец, он решился.

- Надюш, хочешь, я напишу эту статью? Так, как Истеричка требует, с этим я справлюсь.

- Нет, Миш, не надо, - Надя помотала головой.

- А что, ты хочешь непременно попасть на этот областной конкурс и всех там замочить, - он изобразил расстрел из автомата воображаемых противников, - то есть победить?

Надя вяло пожала плечами:

- Разве можно надеяться на какую-то победу с такой ерундой? Об этом же все знают, и книжки об этом уже век назад понаписали.

- Вот именно, и не парься ты, Надюш. Напиши как-нибудь. Я распечатаю. Истеричка довольна будет, получим как минимум по 'пятёрке'. И дело с концом. Было бы, о чём переживать! Ну, хочешь, вместе напишем?

Надя опять помотала головой.

- Даже не знаю, как тебе объяснить, - она вздохнула. - Ведь мы не для неё старались и не ради славы. Просто было интересно. А теперь, - Надя хотела сказать 'никакого вдохновения' и запнулась. - И вообще, что это за наука такая, история! Нигде про Юраса ничего конкретного не отыщешь. Ну, и что ж с того! Может, все документы специально уничтожили, чтоб царицу не позорить? Или упрятали куда как сверхсекретные? Раз все факты ложатся один к одному, словно по линеечке, значит, это, всё-таки, не спроста!

- Мне тоже так кажется. Но только не стоит, Надюш, так переживать.

- А я переживаю. Мне хочется именно об этом написать. Меня прямо распирает! А от такой статьи - тошнит.

- Ладно, не напрягайся. Я сам напишу. Не сомневайся.

Надя метнула на Мишку ироничный взгляд из-под чёлки.

- Сомневаюсь. И крепко.

- Так на что спорим?

- На что угодно.

- Значит, на поцелуй.

- Да-а? - Надя остановилась, и подняла на Мишку смеющиеся глаза. - Но только после того как Истеричка поставит хоть одну 'пятёрку', - сказала она, перед тем как убежать.

То ли щурясь от солнца, то ли улыбаясь, Мишка смотрел Наде вслед, а когда она исчезла за поворотом, зашёл под арку.

Через два дня по дороге в школу Мишка протянул Наде распечатанные листы.

- Статья, - сказал он гордо.

- После уроков прочитаю, - Надя засунула её в рюкзак и, вытащив из него знакомую уже тетрадь, протянула Мишке.

- А я вот продолжение написала. Почитай дома.

- Так ты, вроде бы, не собиралась.

- Но это же не для Истерички, не на конкурс. А так, для души. Само писалось.

Мишка не стал терять время, и открыл тетрадь прямо на первом уроке.

***

- Ну, будя, Кривой, языком трепать, - сердито прорычал Меченый, - вечно тебе нечистая сила мерещится. Тьфу ты! Поди что выдумал - заговорённый! Вон молодёжь уж уши развесила да рты пораскрывала, и невдомёк им, что ты сказки сказываешь. - Меченый зыркнул на молодых из-под насупленного шрама. - Я и сам чуть не поверил. Сказки сказками, но память атаманову неча хаять. Али ты забыл, Кривой, как всё получилось? Помнишь, мы на круге притаиться решили, как узнали, что сама царица в Калугу пожаловала?

- Так как же всё было-то? - спросил Евтейка.

- Да было всё проще! - махнул рукой Меченый.

- Проще-то проще, да только не спроста, - проворчал Кривой и, отвернувшись, завертел самокрутку.

А Меченый начал рассказ.

- На другой день, как царица приехала, снова мы из города перезвон услыхали, пальбу пушечную. Как и в первый день по её приезду. Да чу, вскорости поезд великий через бор проследовал. Дозорный наш, Афонька, сказывал, уж больно богатый поезд-то. Кареты раззолоченные всяко разные, да на санном ходу, а одна из них - с гербом, царская, стало быть. Да и другие-то не хуже были. Военные, не меньше енералов, с аполетами да перьями, а кто в мехах богатых - верхами скачут, при саблях да пистолетах. Да провожатых местных немало, но те вернулись вскорости. А обоз-то в хвосте поезда - не счесть саней! Во, добра везут! А как же! Наряды царские да фрейлинские, да подарки разные. Чай, без поднесений царицу не встретят и не проводят.

Подивились мы, посудачили, как бабы какие. Не каждый день такое повидать выпадает. Ну, и обрадовались. Стало быть, отделались, проводили амператрицу-то. Отсиделися. А теперича - гуляй, братва! Твоя воля вольная! На дороге неподалёку ото рва, что потом Юрасовым нарекли, в низине, завал соорудили: сосны, сучья. Ни пролезть, ни объехать. Ну, что, братва, верно говорю, так ли было дело?

- А то как же ещё, - отозвались старики. - Давай валяй дальше. Складно говоришь.

- Чу, в полночь колокольцы серебряные, - продолжал Меченый. - 'Вот ведь храбрец какой! - подивилися мы. - Не побоялся чрез нашу-то вотчину да в кромешную темень. Замашки - что царские'. Да, вроде, слышим, не одна повозка-то. Что ж, тем лучше. Богатая добыча сама в руки идёт.

Лишь первые кони у завала встали, как выскочим! Вихрем налетели. А там - конвой конный, сабли, шпоры сверкают, пистолеты из темноты в темноту палят, дамы визжат... Сомнение какое-то на миг мелькнуло. Но, взявшись за гуж, не говори, что не дюж. Нам в подспорье - внезапность нападения, да привычная сноровка, мрак ночной, местность знакомая, да снега глубокие. А ихняя охрана-то безголовой оказалась, точно выпимши. Из пистолетов палили, а никого не задели. Мы уж снова в бор разбежались, а они всё в темноту стреляли. Чай, было чем.

Пока Юрас с половиной шайки охрану отвлекал, я с другой половиной в хвост обоза вышел. Возницу скинув, мы последние сани с добром из обоза поворотили, да во тьму по дороге назад угнали. За нами никто и не погнался. Остановились мы, и условным свистом знак подали, чтоб Юрас с товарищами в чащу отходил. Конвой, похоже, постреляв в темноту, на дороге завал разбирать принялся, потом колокольцы снова в сторону города зазвенели. И узвенели, стало быть. Мы снова условный сигнал подали, и Юрас с товарищами к нам вышел.

'Ну, что, братва, - говорит Юрас, - что за улов-то у нас? Уж не саму ли царицу мы грабанули?' А сам, видать, что-то заподозрил. 'Да с чего б ей ворочаться, - отвечаем. - Уехала, так уехала. Ай, забыла что? Не царское это дело, за забытым возвращаться. Чай, пришлют ей в лучшем виде да с поклонами'.

Это уж мы потом от людей верных узнали, что в Полотняные заводы она ездила, купцов тамошних проведать, Гончаровых. Да мы и сами смекнули, кого ограбили, как при свете факелов добро царское узрели да вензеля на сундуках разглядели.

Парамошка покойный обряжаться начал, смеху ради. Но Юрас это дело строго пресёк и велел всё добро так на дороге и оставить, а самим по убежищам в чаще разбежаться и затаиться.

Ох, беду я сразу учуял. Да то беды нашей лишь начало было.

Меченый поворошил угли, запрятал в золу картошку и продолжал:

- Посрамлённый воевода поприжал нас опосля, отыгрался за свой позор. Но уж и императрица-матушка ему недолго воеводствовать позволила, коль он нас у самого города терпел - назначила вместо него наместника. Вот тут нам и вовсе никакой жизни не стало. Хорошо хоть, челны у нас на Оке схоронены. Чуть что, уйдём, как давеча, подалее, да отсидимся. Да, в недобрый час мы тот завал соорудили, - закончил Меченый, в сильном волнении от заново пережитого.

Кривой поспешил добавить:

- Вот я и говорю, что нечистая сила нас на это дело попутала. Ведь ты же сам сказал, что не хотели царицу грабить и даже не помышляли.

И никто ему в ответ не возразил. Даже Меченый.

***

На перемене после первого урока Дашка показывала Наде модный журнал, который её подруга из девятого класса дала на один день. Подошёл Мишка.

- Дай-ка мне мою статью, - попросил он Надю.

И когда она протянула ему распечатку, Мишка порвал её на четыре части.

- Ты что делаешь? - чуть не взвизгнула Надя.

- Т-с-с! - Мишка прижал палец к губам. - Завтра узнаешь.

- Скажи сейчас. Я хочу знать!

- Сейчас не скажу.

- Фу, противный! - фыркнула Надя и сердито отвернулась.

- Ага, противный, - согласился Мишка, - весь в своего предка уродился.

- Что за предка? - заинтересованно сверкнула глазами Дашка.

Надя пожала плечами.

- Да своего, конечно. Предки у каждого свои.

Разбойник Юрас - не актёр, не певец и даже не спортсмен, чтобы грузить о нём Дашке.

Следующий день был днём 'Х' для сдачи конкурсной работы. Но Мишка в школу не пришёл. Вот это фокус! Надя еле дождалась окончания первого урока и позвонила ему.

- Не волнуйсь, Надюш, скоро буду - обрадовал Мишка, - к третьему или четвёртому уроку, как успею.

- А статья?

- Со мной придёт. Приведу на верёвочке. Всё будет о'кей, Надюш, обещаю тебе.

Юрасов появился к четвёртому уроку, красный и взмыленный от бега.

- Статью принёс? - Подскочила к нему Надя.

- А как же! Чем же, ты думаешь, я занимался?

- Дай посмотреть.

- Не могу. Истеричка у входа напала. Пришлось сдать. Но я тебе ещё распечатаю. Завтра принесу.

Но до завтра ждать не пришлось. Валентина Николаевна вызвала их в кабинет в конце пятого урока. Она была в кабинете не одна. С ней сидела ещё и учительница по литературе Елена Васильевна, она же - их классная руководительница.

- Что это такое? - спросила Валентина Николаевна и выложила перед ними на стол распечатку из нескольких листов, скреплённых степлером.

На титульном листе над заголовком 'Тайна разбойника Юраса' Надя прочитала своё имя и фамилию и перевела удивлённый взгляд на Мишку. А он, похоже, следил за её реакцией, и, поймав её взгляд, перевёл глаза на историчку. Перед тем, как ответить, Мишке пришлось кашлянуть, чтобы вернуть неожиданно севший голос.

- Это работа на конкурс, - ответил он.

Надя наморщила переносицу, не понимая, что это значит.

- Откуда вы это списали и почему здесь не стоит твоё, Юрасов, имя?

- Это Никифорова написала. Я только набрал и распечатал, так что моё имя здесь не должно стоять.

Надя взяла распечатку и, полистав, убедилась, что это действительно её рассказ о шайке Юраса. Вот это номер!

- Я не хотела, - начала она, - я не знала, - Надя пыталась помочь себе руками, то прижимая их к себе, то разводя в стороны.

- А что, Валентина Николаевна, - перебил её Мишка, - разве плохо написано? Разве вам не понравилось?

- Да нет, понравилось. Несколько неожиданно, правда. Ведь речь шла об исторической статье. Да вот и Елена Васильевна говорит, что написано хорошо с литературной точки зрения.

Елена Васильевна авторитетно кивнула в знак согласия с коллегой.

- Так эта работа может участвовать в конкурсе? - продолжал допрос Юрасов.

- Конечно, бесспорно, - ответила Елена Васильевна. - Только в нескольких местах немного подредактировать надо.

- Теперь уже выставим её на конкурс как литературное произведение, - добавила Валентина Николаевна. - Так что, Надя, твоим научным руководителем теперь будет Елена Васильевна.

- Нашим руководителем, - промолвила, наконец, Надя, придя в себя. - Без Юрасова я бы ничего не узнала и не написала. Он мне помогал. И не только текст набирал. Так что и его имя здесь надо вписать, - она показала на свободное место над заголовком.

Мишка скромно промолчал. А когда вышли из кабинета, сказал:

- Вот, ещё одно моё желание исполнилось.

- Какое?

- Чтобы твой рассказ утвердили на конкурс.

- Опять под аркой загадал? А почему ты такое отчебучил втайне от меня? Это же обман, Юрасов!

- Надюш, это просто сюрприз. Сюрпризы всегда втайне готовятся. Я так и задумал, так и арку просил, чтобы вначале училки рассказ расхвалили. Ведь только после этого ты могла бы согласиться. Так и получилось!

- Авантюрист.

- Не без этого, - вздохнул Мишка. - Такие уж гены в крови, ничего не могу поделать. Ну, извини, если что не так.

- Извиняю, - выдавила Надя, сначала немного сердито посопев для приличия.

- Но я думаю, - сказал Мишка, - моё имя на твоём рассказе - это перебор.

- Фикушки, думай, что хочешь. Но если уж выдал его на конкурс, так нечего меня одну оставлять.

- Ну, если тебе так легче...

Послесловие

Надя и Мишка перешли в девятый класс. Их рассказ отобрали на областной конкурс большинством голосов. Причём читали его не только члены комиссии, то есть учителя, но и ученики. Сначала заинтересовался этим таинственным рассказом восьмой 'Б', а потом волна интереса покатилась и дальше по школе. Мишка замучился распечатывать рассказ и просто пересылал файл всем желающим.

Конкурс закончится к Новому году. О будущих итогах Надя и Мишка стараются не думать. Может быть, нарочно, ведь существует такое поверие: так вернее можно победить. А, может быть, потому, что думать о написанном им некогда. Когда они встречаются, опять о чём-то спорят и что-то обсуждают. И под аркой они стоят почти каждый день. Думается, неспроста.

Валентина Николаевна не оставила незамеченным интерес к истории города, вспыхнувший в школе под влиянием этого рассказа, и в новом учебном году открыла кружок краеведения. Из восьмого 'Б' записалось сразу семь человек, в том числе и Мишка. А Надя почему-то не стала.

Оставить комментарий © Copyright Колесова Людмила (Lyudmila5-k@yandex.ru) Размещен: 29/04/2008, изменен: 25/01/2023. 133k. Статистика. Глава: История, Детская, Детектив Легенды и сказки Калужского бора Иллюстрации/приложения: 31 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: Исторический детектив для подростков. Опубликовано в журнале "ЮНЫЙ СЛЕДОПЫТ" с 3 по 5 номер за 2010г. с иллюстрациями Надежды Строгановой (29 рисунков). Тираж каждого номера 12500 экз. Лонг-лист конкурса "Новая детская книга" (сезон 2013-2014), номинация "Воспитание чувств". Итак, разбойник Юрас и его тайна...

Колесова Людмила : другие произведения.

Тайна разбойника Юраса