Колесова Наталья Валенидовна : другие произведения.

Просто игра

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.09*21  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Дома она - женщина в разводе с ребенком, пытающаяся свести концы с концами. На работе - одетая по "дресс-коду" серенькая офисная сотрудница. Везде рамки, приличия, правила. И только иногда она может позволить себе быть настоящей. Тогда, когда на компьютер приходит сообщение о том, что Игра начинается в субботу!.. Опубликовано в сб."Люди в квадрате". - Новокузнецк, 2005 Опубликовано в журнале "Реальность фантастики", Киев, ном.3, 2006
  
  Н.Колесова
  г. Новокузнецк
  rosi_2002@list.ru
   П Р О С Т О И Г Р А
  
  Жизнь течет, как вода,
  в полупризрачном сне,
  в том,
  что мы по ошибке
  считали
  игрой...
  (Песня)
  
  ...Как бы перехватить с бабушкиной пенсии Машке на осенние са-поги. А если вытащить бутылки из-под пива с кладовки, отскрести, от-мыть, найти, где их принимают за деньги, а не на обмен товара, может хватить на обеды в школе... И еще...
  Эти сложные расчеты прервал резкий голос прямо над ее головой:
  - Светлана Владимировна!
  Вздрогнув, она вскинула глаза, заполошно схватилась за раскры-тую папку.
  - Да?
  - Отчет отослали?
  - Еще нет...
  - Когда будет готов?
  - Ну-у...
  - Вы знаете, что он должен был готов еще вчера?
  - Да, но...
  - Прекращайте витать в облаках и займитесь, наконец, своими обязанностями! Понимаю, что вы женщина одинокая, но на работе нужно думать о работе!
  Добрый вечер, мрачно подумала она, глядя в спину уходящего на-чальства. Да что ж я все время язык-то проглатываю? Данные дали всего полчаса назад, а на одну только обработку уйдет целый день... И какова стерва - как это ввернула насчет одинокости! П-проститутка старая! То ли настроение ей кто испортил, то ли снова сокращение на-мечается... Коллеги поглядывали кто с сочувствием, кто с усмешкой, но комментировать не пытались - Марковна стояла в дверях, с кем-то пе-реговариваясь в коридоре. Ну ладно, выкинуть все из головы, дожму сегодня как-нибудь, возьму домой, наконец...
  Она повернулась к компьютеру и поморщилась: опять Машка письма сбрасывает, лучше бы уроки до ее прихода сделала! Нетерпе-ливо щелкнула "вводом" - конверт раскрылся, описав плавную дугу, и в глаза бросилось напечатанное черным жирным шрифтом: "Кошка!"
  Светлана Владимировна откинулась на спинку кресла, задумчиво разглядывая расплывающееся, как клякса, слово. Отчет мгновенно пе-рестал для нее существовать - вместе со всем остальным миром. Из кляксы вновь появилось: "Кошка!", наплывая, заполняя весь экран, не-терпеливо, чуть ли не угрожающе.
  "Yes".
  "Игра 13-го. Игровое время: 1-2 суток. Полигон: комбинат. Тема: "Зона" АБС. Рекомендуемая литература: А. и Б. Стругацкие. Пикник на обочине. Оргвзнос: 100. Отказ: не принимается. Мик."
  Светлана сняла очки и устремила усталые, неопределенного цвета глаза на теплое августовское небо. Трезвый Мик лаконичен до непри-личия. Первое послание за несколько месяцев - и ни здрасьте тебе, ни до свидания, рассеянно думала она, уже прикидывая, какой 13-го будет день недели, можно ли забросить Машку бабушке на двое суток и...
  И остановилась. Стоп, стоп, стоп. Ведь уже в прошлый раз решила - все, пора завязывать. Бабе под сраку лет, ребенок на шее, лучше бы подработку нашла. А она - только пальцем помани - готова сорваться и нестись сломя голову на дурацкие игры, от которых нормальный чело-век только пальцем у виска покрутит. И плевать на дочкины сапоги, по-следние деньги спустит, лишь бы провести пару-тройку дней в компа-нии таких же идиотов...
  Она говорила это себе и понимала - бесполезно, в воздух, в пусто-ту - потому что тело, уставшее, отупевшее от сидячих дней, месяцев, подбиралось, становилось настороженно-звериным; уже пальцы мягко постукивали по столу, вспоминая беззвучную азбуку, а сощуренные, словно ставшие зорче глаза следили, как на экране разворачивается следующее послание, (кто-то упал на хвост мастеру, хакеры несчаст-ные!), уже без подписи: "Кошка! В этот раз я тебя урою!"
  Светлана Владимирова улыбнулась. Потянулась к клавиатуре и медленно, со вкусом, с расстановкой, громко клацая клавишами, напе-чатала ответ из трех вполне приличных букв, образующих ну очень не-приличное слово...
  
  Еле уложив вяло сопротивляющуюся Машку - дочь зевала во весь рот и ныла исключительно из природной вредности - она долго и тщательно мыла посуду, упорно стараясь не смотреть в сторону компью-тера, и все же то и дело кидала на мирно светящийся монитор быст-рые "невзначайные" взгляды. Какого рожна тебе еще надо? Что тебе, персоналки мастера мало?
  Решительно повернувшись к экрану спиной, она поставила табу-ретку и достала с антресолей старую спортивную сумку. Села тут же на пол, неторопливо доставая прикиды. Кольчуга из ковровых колец в полный рост... ведь таскала же на себе такую тяжесть, уму непостижи-мо... первый деревянный двуручный меч... Есть, говорят, коллекционе-ры, которые с руками отрывают реликвии первых Хоббитских Игрищ - музеи организуют да книги пишут - продать, что ли? А если сюда при-бавить плату за тренажеры, посещение через знакомых ментов стрел-кового тира... Надо завтра пристрелять пневматику, да и побегать по вечерам бы не мешало - совсем закисла.
  Где-то тут была схема комбината с позапрошлогодней игры... Мо-жет, стоит смотаться туда, припомнить, что там к чему... Ага, вот она! Не сводя глаз со схемы, Светлана машинально натягивала кошачий прикид: пятнистые штаны, черную водолазку, камуфляжную куртку с множеством карманов, высокие ботинки, ремни, перчатки... Подняв-шись, вышла в коридор, к большому зеркалу, на ходу надевая маску.
  На нее смотрела Кошка. Гибкая, черная, сильная. Повернулась медленно, поблескивая зелеными в прорезях маски глазами, внима-тельно оглядывая себя: слава Богу, не расплылась, никаких лишних складок, и черт с ней, с зарядкой... Она присела, пружиня, на шпагат, сделала несколько разных 'гере' - нигде не жало, не тянуло, не меша-ло, не давило...
  Сзади пискнул компьютер, у Светланы екнуло сердце. Махом огля-нувшись, уставилась на экран. Подошла, как загипнотизированная. Ко-ротко вздохнув, нажала "ввод". Может, это опять Мик... или... На экране таяла улыбка.
  "Кошка, здравствуй. Набираю команду. Идешь?"
  Она оперлась о стол рукой с зажатой в ней маской и отпечатала - с жутковато-сладким чувством, похожим на то, с каким бросаешься в ле-дяную воду.
  - Иду.
  
  С Улыбкой они играли второй год. До того в миковских "игрушках" Кошка переходила из команды в команду, а то и вовсе была вольным стрелком - 'игротехом', мастерским игроком - по своему желанию или хотению Мика-мастера, любящего перетасовывать людей и смотреть, что из этого получится. Собственно, этого парня Кошка и не помнила - каждый игровой сезон приходила куча новичков, и большинство из них ничем особенным не выделялось...
  После окончания "Бури в пустыне", как пышно обозвал свою игру Мик (обыкновенную "войнушку" с террористами, арабами, ЦРУшниками, КГБэшниками, заложниками, похищенным атомным ору-жием и прочими прелестями), Кошка забрела в Перекресток. Вообще-то она редко это делала: послеигровое обсуждение зачастую превра-щалось в натуральные разборки вплоть до мордобитья. Но в этот раз Игра получилась на диво, и разбегаться просто так не хотелось. А по-сему народ засел в ролевушном кабаке-клубе, делясь впечатлениями и претензиями. Как водится, последних было больше, и когда Кошка с ЦРУшниками явилась в Перекресток, там уже стоял вселенский ор. Враждующие стороны обвиняли друг друга в несоблюдении правил и недосчете "хитов" - игровых жизней - и все дружно нападали на "мас-теров-козлов". Мик, не растерявший энергии и сил за несколько меся-цев подготовки к Игре, успешно отбрехивался; подмастерья обижались и орали "сам дурак!"; кто-то спал; кто-то пил; кто-то обменивался адре-сами - словом, все, как обычно.
  ЦРУшники подались резко вправо - к спасенным заложницам - и, сравнив их хорошенькие рожицы со своей грязной кошачьей мордой, Кошка пошла к любимому столу у самой стойки. Вправду сказать, мне-ние о 'ЦРУ' у нее сложилось препоганое: команда была с бору по со-сенке, склочной, без конца боровшейся за лидерство (удивительно, что они не перебили друг друга еще до встречи с террористами). Так что Кошка была рада от них отдохнуть. Хотя она не относилась к "загру-женным" игрокам, которые полностью включались в Игру, и которых после ее окончания приходилось чуть ли не под локотки водить в туа-лет и обеспечивать им прочие жизненные надобности, в этот раз Кош-ка выложилась здорово. Единственное, что ей сейчас было нужно - еда, пиво и молчание.
  Вообще-то стол был мастерским, но Мик сейчас был занят пере-тявкиванием с ролевиками, да и питал к Кошке некоторую слабость; посему она, бесцеремонно сдвинув посуду, кинула на сиденье куртку и сумку и пошла к стойке. Барменша Катя - Кэти - была женоненавистни-цей. А так же ненавистницей домашних животных. Увидев, что непри-ятный экземпляр, единый в двух лицах, приближается к ее драгоцен-ной особе, Кэти немедленно повернулась к залу обширным задом. Кошка оперлась об исписанную автографами стойку, разглядывая этот зад и раздумывая лениво, что будет, если пульнуть в него: может, по-худеет? Двое парней, разговаривающих неподалеку, мельком взгляну-ли на Кошку, один - светловолосый - кивнул, здороваясь. С запоздани-ем Кошка кивнула тоже: явно не из игроков-ветеранов, а с новыми она была плохо знакома. Парень позвал:
  - Эй, Кэти, хозяюшка!
  Та мгновенно развернулась.
  - Нам повторить, а девушке... что тебе?
  - Пиццу и пиво.
  - Пиццу и пиво, - повторил парень.
  Кэтрин стрельнула карим глазом.
  - Домашним животным вход воспрещен, - она налила парням по полстакана и катнула по стойке еле успевшей поймать заказ Кошке. Закончила мрачно, - штраф - стольник.
  - Мик заплатит, - уведомила Кошка, убираясь на место. Уплетая пиццу, разглядывала Перекресток. Известный клуб ролевиков никогда не пустовал: здесь собирались на "загруз" перед Игрой, на обсуждение - после, и на тусовки - вместо. После прогремевшего на полстраны ми-ковского "Маскарада" у игроков, в нем участвовавших, стало хорошим тоном приходить в масках, а потом эта мода перекинулась и на моло-дежь, и на остаьные миковские игры. Здесь всегда царил задымленный полумрак, и пахло книгами, костром, кожей, металлом... Светлане Го-рецкой стало бы дурно, а Кошка тащилась от этих запахов, как нату-ральная кошка - от валерьянки. Здесь пахло Игрой...
  - Можно?
  Кошка подняла глаза - давешний парень. Кивнула с некоторой на-стороженностью: судя по прикиду, был он одним из террористов, кото-рых и замочили ЦРУшники. Пришел права качать? Парень сел, поста-вив перед собой бутылку "Балтики", закинул руку за спинку и стал смотреть на Кошку. Кошка начала давиться, а устав это делать, сказа-ла невежливо:
  - Ну?
  - Классно играешь, Кошка.
  Кошка хлопнула пару раз глазами и, согласно кивнув, облизала пальцы.
  - Меня зовут Улыбка, - сказала парень, зорко высматривая встреч-ную улыбку. Кошка пожала плечами.
  - Бывает...
  - Я капитан террористов.
  Она взглянула с интересом: что-то такое Мик говорил об их коман-дире... Хвалил. Парень как парень - рост средний, телосложение сред-нее, подбородок крепкий, глаза в прорезях маски кажутся темными, во-лосы густые, светлые... Парень, поглядывая по сторонам, хлебнул пив-ка.
  - Удачная игрушка, да?
  - На диво, - хмыкнула Кошка.
  - Ты, говорят, на всех миковских играх была?
  - Не считала.
  Кошке хотелось спать, хотелось молчать, и она вовсе не собира-лась быть любезной - если Улыбка пришел потрепаться, пусть ходит мимо... Но Улыбка и сам оказался не очень разговорчивым, и Кошка настолько свыклась с его молчанием, что даже не сразу не поняла ус-лышанное:
  - Что?
  - Пойдешь к нам в команду? - Улыбка отставил бутылку и подался к ней через стол.
  - Костяк более-менее один: я, Шустрик, Арнольд, Хан, Рагнар... Сыгрались. Пойдешь к нам?
  Кошка машинально взяла его бутылку, хлебнула. Улыбка внима-тельно следил за ней сквозь прорези маски.
  - С чего это вдруг?
  - Я же говорю - играешь здорово. Понравилась.
  - Кому?
  - Нам, - терпеливо сказал Улыбка. - Давай в следующий раз... что там у Мика? "Мауи"?.. к нам. Может, сыграемся.
  Кошка двинула бровями, автоматом допивая его пиво: звали ее не в первый раз, но редко в сложившуюся команду - характер у нее был не сахар и язык не мед. Уж слишком Кошка любила гулять сама по себе. Но и отказывать особой причины не было: всем известно, что новички - народ "энтузазивный", ответственный и играет честно. А уж какой Улыбка капитан - посмотрится.
  - Ну ладно. Адрес у Мика. - Кошка встала. Машка, наверное, уже заждалась. - Пока.
  Улыбка - господи ты, боже мой, джентльмен! - поднялся тоже.
  - Тебе в город? Хочешь, подбросим?
  - Сама доберусь.
  Она пошла к выходу.
  - Кошка!
  Оглянулась.
  - Сыграемся! - сообщил ей Улыбка, подымая бутылку, словно тост.
  Кошка махнула рукой.
  - Увидим...
  Сыгрались.
  
  Она уже в который раз вытряхнула сумку, раздумывая, что оста-вить. Удивительно, как много требуется вещей, когда собираешься все-го на два-три дня... Слава Богу, не в лес, как вспомнишь эти рюкзаки да чехлы с мечами... Будут местные и несколько команд из ближайших го-родов. На регионалку не тянет, да Мик, похоже, и не шибко стремится - последняя игра на полигоне в этом году, разве что кто из мастеров по-желает сделать "павильонку"... Ломая голову над неразрешимой зада-чей - брать резиновые сапоги или нет - Светлана рявкнула в трубку не вовремя зазвонившего телефона:
  - Да! О, Сереж, привет...
  - Слушай, - бодро сказал ей нынешний... как это у Хмелевской... хахаль? - Я завтра спихну своих на дачу. День куда-нибудь Машку, я к тебе приеду. Что брать? Шампанское, вино? Слушай, приготовь мясо по-французски, оно у тебя обалденно выходит...
  Она слушала и все больше ощущала себя преступницей.
  - Ой, Сереж, я завтра не могу... и в воскресенье. Меня не будет в городе. Понимаешь, очень важная встреча...
  - Так отмени! - нетерпеливо сказал он. - Я же отменил. Ну, Свет, в кои-то веки подвернулась такая возможность, а ты... Светик, я соску-чился, очень соскучился. Давай, отменяй все, хорошо? Свет, ну что за дела, я с таким трудом все устроил...
  Ну да, думала она, слушая его терпеливо-раздраженный голос. Наконец-то выделил мне время между своей семьей и субботним фут-болом, а я, сволочь неблагодарная, не виляю хвостиком и не визжу от радости...
  - Нет, Сереж. Извини. Я не могу. Правда, не могу.
  Пауза.
  - Да? Ну ладно. Я всегда готов для тебя на уступки, а ты мне на-встречу идти не хочешь. Ну что ж... счастливо отдохнуть. Пока.
  - Пока, - сказала она в загудевшую трубку.
  Похоже, личная жизнь опять насмарку... А, да провались эти про-клятые сапоги, не сахарная, не растаю!
  
  Стол у стойки был занят - обернулись все разом, словно их оклик-нули - или они оборачивались на каждый хлопок двери? Чувствуя, как на ее лице расцветает неудержимая улыбка, Кошка, кивая по сторо-нам, дошла до своей команды. Шустрик ухватил ее за ремень, притя-нул, приподнялся, смачно чмокнул. Кошка демонстративно вытерла рот. Обошла Арнольда, вяло пошевелившего в знак приветствия паль-чиками. Тот, слегка повернувшись, сказал гнусаво:
  - Мальчик, уступи место леди...
  Сидевший на ее месте парень легко выпрыгнул со скамьи, сказав на ходу:
  - Привет, Кошка!
  Кошка, мотнув головой, села. Продолжая разговаривать с сосед-ним столом, Улыбка стягивал перчатку. Протянул руку, крепко пожал Кошкину ладонь.
  - Арнольд, детка...
  Арнольд медленно встал и с отсутствующим видом приволок от стойки пиццу. Не спрашивая, налил Кошке полстакана, плеснул понем-ногу в остальные. Кошка огляделась.
  - А где Хан?
  - Не будет, - доложил Шустрик. - У него дочка родилась. Рыжая!
  Кошка невольно заинтересовалась. Хан был черноволосым азиа-тистым парнем.
  - Да ну? В кого?
  - В соседа! Так что он пока из дому ни ногой! Носится с бутылочка-ми, сосками, пеленками... Папаша!
  - Семья как гибель толкинизма! - мрачно резюмировал Арнольд, боднув своим стаканом стакан Кошки. - Поехали - за новорожденную Аньку Игоревну!
  Парни общались и 'по жизни'. Кошка, хоть и испытывала легкую зависть и ностальгию по тусовочности первых ролевых лет, поддержи-вать отношения не стремилась - отчасти из желания как-то упорядо-чить свою жизнь (как же, ведь Роман не одобряет!), отчасти из-за неко-торого возрастного комплекса: игроки, как правило, были много моло-же... Правда, иногда болтала с ними по аське - особенно часто с не-угомонным Шустриком.
  - Сунули нам замену, - сообщил Арнольд, вкусно закусывая. - Но-вичка. Улыбка в жребий вытянул, пальцы бы ему пообрубать до самых колен... У Мика новые заморочки - сопляка в нагрузку.
  Сам Арнольд играл второй год и на том основании считал себя ве-тераном. Здоровенный парень с белыми коровьими ресницами и почти бесцветными глазами. Кошка боялась, что так и не привыкнет к его гнусавому тонкому голосу. Привыкла.
  - И как нагрузка?
  - А вон она... - с отвращением сказал Арнольд.
  Шустрик пропел, глядя через плечо:
  - Мы не хиппи, мы не панки...
  - Хай! - весело сказал парень, бросая у стола задрипанный рюкзак.
  - И тебе хай, - вежливо согласился Шустрик. - Вот это наше под-растающее поколение, Кошка.
  Кошка прикусила щеку. Цветастые джинсы, бесчисленные - по ло-коть - "фенечки", серьги в ушах, бандана поверх длинных нечесаных волос... Вот приведет однажды дочь такое сокровище, подумала Свет-лана. Отпад, подумала Кошка.
  - О! - сказал парень радостно. - Кошка! Ты, говорят, в спецназе служишь?
  Арнольд подавился очередной котлетой и часто заперхал. Кошка гулко хлопнула его по чугунной спине.
  - И что?
  - Круто! - парень увалился рядом с Шустриком, не сводя с нее расширенных глаз. - Это ты в прошлый раз Дэна урыла?
  - Это какого? - заинтересовался Шустрик. - Их же на Игре, как со-бак нерезаных!
  - Попробуй всех урой, - поддержал Арнольд.
  - Ну, этого, как его... с Н-ска...
  - А, этого! - пренебрежительно махнул рукой Шустрик. - Да наша Кошка его одной левой!
  - Одним плевком! - поддакнул Арнольд.
  Кошка посмотрела на Улыбку. Капитан сидел, прислонившись спи-ной к стене, поглядывая то на зал, то на свою команду. И молчал.
  Кошка протянула руку, и Улыбка привычно полез за сигаретами. Новичок его опередил - сунул в ладонь Кошки помятую пачку.
  - Угощайся!
  Она понюхала сигарету и посмотрела на Улыбку. Тот взял пачку и сунул в карман своей куртки.
  - У-уй! - сказал парень, тараща глаза.
  - Торчать будешь после Игры! - спокойно сообщил Улыбка. - Игра-ешь натрезвяк.
  - Нет, ты че, мент, или кто? У вас что тут? Детский сад, что ли?
  - Ясельки, - ласково сказал Шустрик, пока Улыбка с отсутствующим видом застегивал клапан кармана. - Будешь хамить капитану, до Зоны не дойдешь. Имя у тебя есть?
  - Антон, - пробурчал парень. - Энтони.
  - Какой ты, на хрен, Энтони, Лох ты! - информировал Шустрик. - И Лохом останешься до конца Игры. Понял?
  Кошка, наконец, прикурила сигарету от улыбкинской зажигалки. За-тягиваясь, пригляделась - капитан, слегка засмущавшись, потер левое ухо. Блеснули две серьги - гвоздик и колечко.
  - Ну и ну, - только и вымолвила Кошка.
  - А у нас теперь униформа такая, - сообщил Арнольд. - Я вот ре-шил кольцо в нос вставить.
  - Ты и так гундосишь.
  - Я не гундосю! - с достоинством возразил Арнольд. - У меня хран-цузский прононс!
  - Прононс у него...
  - И вместо кошачьего отряда нас будут называть голубым отрядом, - заметил Шустрик.
  - Отряд голубых, - мечтательно сказал Арнольд.
  - Армия любовников, - в тон ему произнес Улыбка.
  - Вы как хотите, а я не пидор! - обиделся, а то и встревожился Лох.
  Шустрик начал оглядывать его с преувеличенным интересом.
  - Да? Будет время проверить...
  Лох отскочил от него, как ошпаренный.
  - Ой, б!..
  - Бутылку возьми! - крикнул ему вслед Шустрик. - Обмоем твое вступление в армию любовников!
  И тут же сунулся к Улыбке.
  - Дай затянуться!
  - Слыхал - после Игры, - сказал Улыбка.
  - Да дай, не жопься, я быстро!
  - Вонять будет, - сказала Кошка.
  - Непедагогично, - заметил Арнольд.
  - Да ни хрена он не учует! Видали у него зрачки? Ну, быстро!
  Улыбка достал сигарету, прикурил, медленно затянулся и отдал Шустрику. Тот сделал несколько глубоких быстрых затяжек и сунул Ар-нольду. Арнольд поднял широкую ладонь.
  - Пропускаю.
  - Кошка?
  Она с сомнением повертела сигарету. Травку она не курила. Да и вообще не курила - по жизни. Затянулась. Передала Улыбке. Он отдал Шустрику. Воровато оглядываясь, тот быстренько докурил и помахал в воздухе рукой, символически разгоняя приторно-сладкий дымок.
  - П-педагоги, - проворчал Арнольд.
  - Ш-ш-ш, - шикнул Шустрик, - мастер говорить будет!
  К стойке и вправду выбрел Мик. Был он, как обычно, огромен, гру-зен и бородат. Привалившись спиной к стойке, Мик с минуту смотрел в зал. Уяснив, что большинство не соизволило обратить на него внима-ние, он поднял лапу и гаркнул:
  - Нарр-род!
  Игроки не сразу, но поутихли, в зале послышалось дружное движе-ние: кто поворачивался, кто вставал, кто проходил ближе...
  - Рад вас всех видеть!
  - У-у-у!
  - Хай-хай!
  - И мы, Мик!
  - На Игру заявилось порядка восьмидесяти человек. Играем, как вы знаете ...надеюсь, что знаете... по "Пикнику" Стругацких. Полигон пло-щадью десять на пятнадцать, игровое время - сутки-двое. Общая игро-вая задача - обнаружение Золотого Шара. Большинство сталкеров новички. Лишь у ветеранов есть карты Зоны, но далеко не полные. Ко-манды, заботьтесь о проводнике или будете безвылазно сидеть в Стране мертвых. Пребывание в ней, кстати, шесть часов.
  - У-у-у, Мик!
  - Жестоко, мастер!
  - Ничего-ничего, учитесь ценить жизнь - свою и чужую. Напоминаю, что можно вынести из Зоны помимо Шара: черные брызги, зуду, пус-тышку, ведьмин студень, смерть-лампу... образцы на стойке. Дорога проверяется гаечками, число которых ограничено. Новичкам рекомен-дую поучиться в школе Стервятника... то бишь меня... за умеренную плату, разумеется. Господа сталкеры, за вами будет охотиться поли-ция, если поймают - срок отсидки четыре часа. Не забывайте и про ло-вушки - жгучий пух, комариная плешь, мясорубка... Если кто угодил в ведьмин студень, не обессудьте - за полчаса не доберетесь до врача - милости просим в мертвятник. Время в Зоне тоже ограничено, не на-дейтесь зависнуть там на весь световой день, через три часа загне-тесь. Ученые Института - ваш командный мастер Синди, прошу любить и жаловать. И еще раз о Правилах - Правила надо знать.
  - Вот это что-то новенькое! - заметил Улыбка. - Покажите мне хоть одного игрока, который бы до конца изучил Правила...
  - Или мастера! - поддержала Кошка.
  - А вообще - как сыграете, такую и получите Игру! И запомните: на этой Игре мастера - не козлы!
  Бросив этот последний лозунг во взревевший народ, Мик повер-нулся к своему столу. Втиснулся между Кошкой и Арнольдом, подви-гался, умащивая мощные телеса, похлопал приветственно соседку по загривку и сказал с удовольствием:
  - Привет отряду кошачьих!
  - Класс млекопитающих, подкласс хищников... - пробормотал вы-жатый Арнольд, пытаясь втиснуть назад свою задницу. - Мик, тебя так много, а ты ведь еще и не пил...
  Кончилось все тем, что ворчащий Арнольд притащил стул и уселся в торце стола. Образовался теплый круг, в котором немедленно появи-лись новая бутылка, консервы и даже притащенная неведомо кем трехлитровая банка огурцов.
  - За мастера, за мастера, - приговаривал Шустрик, разливая. - За нашего великого - во всех отношениях - мастера!
  Зазвенели дружно сдвинутые стаканы. Шустрик выдрал водку из поднятой руки Лоха.
  - Пионерская норма!
  - Они теперь не пионэры! - заметил шумно хрустевший огурцом Мик. - Они теперь эти... как их... скауты! ты скаут, ребенок?
  - Я трезвенник! - мрачно сказал Лох, наблюдая, как исчезает со-держимое его стакана в шустриковской глотке.
  - Эт-то правильно! - одобрил Мик. - На Игре надо быть трезвым и злым.
  - Тогда ты, Мик, - рассудительно сказал Арнольд, - много не пей. А то будешь с похмелюги трахать нас всяческими способами.
  - Я, - с достоинством объявил Мик, - ориентации не менял. Вот Кошку я бы с великим удовольствием!
  Кошка еще скучающе вела глазом, а сидевший напротив Шустрик, откинувшись назад, описал ногой в старой кроссовке дугу в миллимет-ре от миковской физиономии. Поднялся ветер.
  - Базар фильтруй, Мик, - сказал миролюбиво, - а то как бы тебе бо-роду не обрили!
  - Кстати, - сказал рослый парень, остановившийся у стола с буты-лочкой пива, - а как у нас отыгрывается изнасилование?
  Кошка откинула голову, окидывая его взглядом: волевая челюсть, крепкий лоб...
  - Мик, а как у нас отыгрывается отрезание яиц?
  Первым ухнул Мик. Потом заржал весь стол. Парень - делать нече-го - усмехнулся тоже, постоял еще, выжидая приличествующую паузу, и отошел.
  Игра, как обычно, началась до Игры. Уже заключались пакты о не-нападении, скупщики сулили большие барыши, уже дипломат и интри-ган Шустрик уходил и говорил с известными и неизвестными людьми; возвращался очень довольный, вклинивался в беседу, выпивал и сно-ва исчезал. Мик только отмахивался от игроков, пытающихся что-то уточнить по Правилам:
  - К командным мастерам, дети мои, к мастерам!
  В голове было пусто, звонко и гулко. Кошка вертела стакан и раз-мышляла, почему такие дозы не валят ее с ног. В реале ей хватает од-ной рюмки.
  - А помнишь, - говорил Мик, приобняв ее за плечи, - первые Хоб-битские? Ельфы...
  - Пильфы, - кивала Кошка.
  - ...орки, Фродо, - зажмурившись, мечтательно продолжал Мик, - колечко ...песня! Эх, где наши годы молодые!
  Кошка на самых первых ХИ не была, но коль пришла мастеру охо-та понастольгировать, слушала с удовольствием.
  - То-то я смотрю, ты точно такие игры и делаешь! - язвительно за-метил Арнольд, у которого алкоголь, наконец, добрался до головы и начал портиться характер. - Гибрид "Зарницы" с п-пейнтболом!
  - А что? Игры всякие нужны, игры всякие важны... Пусть человек лучше здесь оторвется, чем на твоей башке в подворотне!
  - Психотерапеут ты наш! Бла-адетель! - пропел вернувшийся Шу-стрик.
  - Понимаешь, - говорил Улыбка, потирая покрасневшее ухо, - у ме-ня такая работа... в общем, я всегда должен быть в форме.
  Кошка кивнула.
  - Метрдотель?
  Улыбка хмыкнул.
  - Ну, где-то рядом... - ей пришлось податься через стол, потому что над левым ухом продолжали дискутировать два гиганта.
  - А мне это уже - вот где! Особенно после Игры - так, знаешь, хо-чется что-то изменить...
  Кошка знала. Два года назад после Игры она, наконец, подала на развод с Романом и, как ни странно, до сих пор об этом почти не жале-ла.
  - Ну, вот и... - Улыбка вновь потер ухо. Кошка отвела его пальцы.
  - Спиртом протирай.
  - Водкой можно?
  - Хоть пивом.
  Пьяная идиотка, подумала Кошка, обнаружив, как уютно устрои-лась ее рука в улыбкинской теплой, бьющей током ладони. Правда, дальше самокритики дело не пошло...
  - Ну и как на это посмотрели на твоей работе?
  Он засмеялся:
  - Радостно!
  Кошка представила, как приходит на работу в ярко-розовых "бер-мудах" и ядовитой "кислотке" с вырезом до пупа, и завистливо вздох-нула:
  - Везет же некоторым! У нас сурово - юбка до колен, чулки...
  Капитан медленно улыбнулся:
  - Чулки? Чулки - это здорово...
  Кошка встретилась с ним глазами и, чтобы отвлечься, прислуша-лась к общему разговору. Общий разговор меж тем катился по излюб-ленной колее - а почему же мы все-таки играем?
  - В жизни скучно, - говорил Мик, хрустя огурцом. ("Говори за себя" - вставка от Арнольда.) - Хочется адреналинчику. А повысить его можно по-разному. Геймы компьютерные адреналин повышают? Повышают. Удовлетворение есть? Есть - если выиграешь. Жизненный тонус - ноль. Или вот, к примеру, дали тебе по башке в подворотне...
  Улыбка хмыкнул:
  - Видно, часто ему в подворотне прилетает!
  - Оно и заметно!
  Мик продолжал:
  - ...Адреналин? повысился. Удовлетворение? Есть - если ты мазо-хист. Жизненный тонус? Нулевой. И что мы имеем в итоге?
  - А в итоге мы имеем тебя, Мик, и твои "Зарницы"! - сообщил вновь объявившийся Шустрик. - Будь здоров! Хорошо, что тебя по жизни ни-кто как следует не удовлетворяет!
  - А ты зачем на Игры ездишь, Арнольдик?
  Арнольд подумал, повел могучим плечом.
  - Здесь можно побыть совсем другим человеком.
  - А есть еще такая болезнь, - услужливо сообщил Шустрик, - раз-двоение личности. Шизофрения называется.
  Мик поскреб волосатую шею.
  - В свое время знакомые мне такой диагноз и ставили. А потом мне в голову пришла оч-чень интересная мысль: а может, мы-то как раз нормальные, а вокруг одни психи?
  - Жить, - сказал Шустрик глубокомысленно, - нужно играя и играть живя.
  - Ну, совсем-то другим не получается, - с сомнением заметила Кошка.
  - Да? - сказал Улыбка. - У меня, например, по жизни очень сквер-ный характер. Просто стервозный.
  - У тебя? - неподдельно изумилась Кошка. Улыбка был из тех ред-ких капитанов, которые в случае проигрыша не обзывают команду идиотами и козлами, не напрягают демонстрацией своей власти и из-лишней опекой.
  Кошка поглядела на потолок, подумала и, перегнувшись через стол, спросила:
  - А веришь, что я по жизни очень закомплексованная и нереши-тельная девушка?
  Улыбка, подавшийся ей навстречу, беззвучно засмеялся - в полу-мраке блеснули белые ровные зубы:
  - Что девушка - верю!
  Кошка перехватила взгляд Арнольда на их сцепленные руки и внутренне ощетинилась - пьяный Арнольд начинал язвить все, на чем фокусировался его взгляд. Но Арнольд, на удивление, промолчал. Вы-ступил обнявший Кошку за плечи Мик:
  - Ох, народ, за что же я вас так люблю? Ведь я же вижу вас всего несколько раз в году!
  - За то и любишь, - сказала Кошка.
  
  И вот они лежали мордой в землю - кто молча, кто вполне внятно матерясь - попасть на "сковородку" после хорошего получасового бро-ска безо всяких происшествий по "надежной" улыбкинской карте...
  Кошка лежала там, где ее застал возглас Улыбки - спрятав под се-бя руки, натянув на голову воротник куртки и одним глазом поглядывая на братьев-сталкеров. Шустрик вертелся, действительно, как уж на сковородке, непрерывно ругая Мика, так их уевшего, и время от време-ни зверски шипел на пытавшегося поднять голову Лоха. Арнольд ле-жал молча и монументально, Улыбку, упавшего первым, не было видно из-за его мерно дышащей груди... Могло быть и хуже - в конце концов, лежишь на сухой земле, на листьях, черт подери, опять яичники засту-дишь... И ради того, чтобы полежать мордой в землю на заброшенном комбинате в окружении здоровенных придурков, платишь деньги, кида-ешь дитя родное, едешь черте куда, наплевав на работу и личную жизнь, и...
  - Подъем! - сказал Улыбка, и Кошка одним прыжком оказалась на ногах.
  - Все живы? - осведомился севший Арнольд.
  Улыбка, морщась, разглядывал "сковородку" - выжженный круг травы.
  - У меня правая рука поджарилась. У Лоха - левое ухо...
  - А че?
  - Башкой вертеть не будешь, вот че! - разъяснил Шустрик.
  - ...рекомендую перевязать. А у Шустрика... - Шустрик, отряхиваю-щий штаны, замер. На лице капитана появилась коварная ухмылка.
  - ...обгорело причинное место...
  - Кошка, перевяжи! - немедленно сказал Шустрик, расстегивая пряжку ремня. Кошка наклонила голову и стала смотреть с подчеркну-тым интересом. Пальцы Шустрика двигались все медленнее...
  - Тоже ерзал, как уж на сковородке, - проворчал Улыбка. - Ладно, задница у тебя обгорела.
  Лох безуспешно пытался обмотать ухо и краснел от натуги и зло-сти. Арнольд, все еще сидевший на земле, некоторое время наблюдал за ним, потом сжалился:
  - Подь сюды, скаут... - и щедрой рукой намотал Лоху на голову бе-лоснежный чепчик. Держась за поясницу, Шустрик бродил вокруг, оха-ми и вздохами демонстрируя свои страдания. Улыбка, орудуя зубами и левой рукой, ловко перематывал правую. Когда Кошка догадалась по-дойти, осталось только закрепить бинт. Завязав узелок, Кошка оста-лась стоять рядом - Улыбка вопросительно вскинул глаза, отразившие небо бабьего лета.
  - А я, значит, нигде не обгорела?
  Улыбка посмотрел на "сковородку".
  - Ты - и Арнольд - были на границе круга, - сказал спокойно. - Если хочешь обгореть, в следующий раз падай удачней - в центр.
  - Извини, - сказала Кошка, чувствуя себя глупо.
  - Нет проблем.
  - Эй, Кошка, недовольна? - крикнул Шустрик. - Хочешь, задницами махнемся?
  - Мне своя больше нравится.
  - И мне тоже, - охотно согласился Шустрик. Кошка решила не уточ-нять, о какой из двух возможных идет речь.
  
   - Ну, ни хрена себе Мик дает! - восхищался Шустрик. Вертолет кружил над ними уже минут десять, словно пес на поводке: заметят, считай себя покойником. - Вот, где наши сотенки!
  - А если в винт камнем? - предложил Лох.
  - А если по ушам? - вопросил Шустрик.
  Кошка покосилась на Улыбку - тот, казалось, дремал, прикрыв лицо локтем. Сорвала травинку и сосредоточенно пощекотала подбородок капитана. Тот отмахнулся лениво - раз, другой - потом угол его рта по-полз вверх и, не раскрывая глаз, Улыбка попытался перехватить кош-кины пальцы - та едва успела отдернуть руку. Шустрик наблюдал за ними, положив подбородок на сложенные друг на друга кулаки. Вздох-нул:
  - Чисто дети!
  И немедленно уполз щекотать уснувшего Арнольда.
  
  - Извини, Улыбка, - проныл Арнольд. Он сидел, прислонившись спиной к стене, и уныло смотрел на свои длинные вытянутые ноги. Четверо стояли перед ним и хмуро взирали на них же. Ноги до колен были заляпаны синей краской - Арнольд вломился в "ведьмин студень"
  - Так, - сказал Улыбка и, вскинув руку, посмотрел на часы. - Ноги до колен парализованы. Если за полчаса не доставим к костоправу, Арнольд загнется.
  Кошка поглядела на кислые рожи сталкеров. Возвращаться никому не хотелось - Игра всего ничего, а тащить на себе громадного Арноль-да, да еще с риском попасть в ловушку или напороться на полицейских и загреметь на несколько часов в тюрьму или мертвятник... Шустрик присел было на край стены, но, увидев обращенные на него взгляды, подскочил, как ужаленный, хватаясь за тощую задницу.
  - Ое-ей! Волдырь лопнул!
  Лох с удовольствием зафыркал. Улыбка поглядел на свою коман-ду, на дорогу назад, пощурился на солнце и сказал:
  - Ну, Лох отпадает...
  Хоть и с неохотой, все согласились: для того, чтобы тащить Ар-нольда, нужно три таких Лоха.
  - Спички у кого есть? Будем тянуть, - сказал Шустрик.
  - Кто гаечку дальше кинет, тот и остается.
  - Ну да! - заныл Шустрик. - Сам так целый месяц тренировался, а теперь нас строишь!
  - А тебе кто не давал?
  Впрочем, кинул Шустрик вполне прилично. Кошка смерила взгля-дом расстояние, вздохнула и бросила тоже. Оба смотрели на капитана. Улыбка повертел задумчиво в воздухе гаечку - и тоже кинул.
  Смотреть пошли Улыбка с Шустриком. Кошка глядела на смирно помалкивающего Арнольда и прикидывала, как его придется тащить - волокушу, что ли, делать? Улыбка нес гайки за разноцветные ленточки, словно рыбий улов. Шустрик корчил неприятные рожи.
  - Наловчилась, - злобно сказал Кошке и обратился к Арнольду, - ну что, болезный, может, сам поползешь?
  Улыбка кивком подозвал Лоха, развернул карту.
  - Пойдете по этому маршруту. Здесь обращайте внимание на тре-щины. Кошка, смотри! Основное направление - на ту трубу.
  - Какую? - хмуро спросила Кошка. Она не верила, что кинула гайку дальше всех, но больше не хотела выставлять себя подозрительной дурой. - Их же тут до едрени фени...
  - Вон та, с мозаикой. Там ждите нас. Часа через два должны обер-нуться.
  - А если нет?
  - Действуйте, как знаете.
  Остающиеся помогли взвалить Арнольда на плечи - тот только вздыхал с подчеркнутой виноватостью.
  - Найдете Золотой Шар, - крикнул Шустрик напоследок, - пожелай-те, чтоб Арнольд скинул килограмм тридцать!
  Они провожали взглядом парней, ссутулившихся под тяжестью Ар-нольда - его ноги волочились по земле, иногда конвульсивно подерги-ваясь, словно желая помочь, и вновь замирали.
  - Они что, так его и потащат до самого конца? - с ужасом спросил Лох.
  - А то! Играть так играть...
  
  Кошка уже который раз оглянулась и остановилась. Притомивший-ся, а потому, наконец, заткнувшийся Лох немедленно рухнул на остаток железобетонной плиты.
  - Привал?
  Подпрыгнув, Кошка подтянулась на заржавленной лестнице и вни-мательно вгляделась в тропинку. Спрыгнув, вытерла пыльные ладони о пыльные же штаны и сказала, не слишком повышая голос:
  - Может, хватит уже в "догоняшки" играть? Выходи!
  Лох подскочил:
  - Кто? Где?
  - Держись подальше... - вполголоса приказала она. Из-за железно-дорожной насыпи медленно поднялся парень, постоял, глядя на них. Развел руки, демонстрируя открытые ладони, и медленно пошел к ним. Перепачканные джинсы, серая куртка, серая маска, рюкзачок за левым плечом, на ремне болтаются гайки.
  - Привет! - сказал, останавливаясь на дипломатическом расстоя-нии. - Можно мне с вами?
  - А ты кто?
  - Ланс.
  - Оружие есть?
  - Я сталкер мирный, - сказал Ланс, снимая куртку и встряхивая ее. - Пусть парень меня обыщет.
  По кивку Кошки Лох неуверенно приблизился, принялся охлопы-вать Ланса по бокам, ногам... тот поглядывал на него сверху друже-любно и говорил Кошке:
  - Сигурд на первой же "сковородке" спекся... Ну, все? "Кулуарка" у меня за левым голенищем, можешь забрать...
  - У кого карту брали?
  Ланс хохотнул:
  - У Стервятника, кого ж еще! А мы когда с Сигурдом узнали, что вы сюда идете, думаем, дело верняк! А где ваши?
  - Догонят, - хмуро сказала Кошка. Брать с собой Ланса не хоте-лось, но держать его за спиной...
  - Хабар у нас поровну.
  - Это ясно, - согласился Ланс. - Вот.
  Он взялся за мешок, услышав приказ "медленно", успокаивающе кивнул. Преувеличенно тщательно начал развязывать и доставать из мешка хабар. Потом вытряхнул на землю "джентльменский набор": банку сгухи, кружку с ложкой, белую повязку "мертвеца". Кошка ногой разгребла хабар: зуда, браслет, батарейка...
  - Делим на троих, остальное - по дошедшим, - Ланс задрал голову. - Ну, берешь?
  - Идем.
  
  Спрыгнув, она свернула карту.
  - Держитесь правее. Там на пригорке "комариная плешь".
  - Там? - показал Лох.
  - Да. Иди по стенке.
  Лох послушно вспрыгнул на развалины стены, прошел, баланси-руя, свернул за угол и скрылся из виду. Кошка вскарабкалась следом. Старые кроссовки чутко ощущали все впадины и выбоины, словно бо-сые подошвы. Задержавшись на углу, оглянулась. Ланс стоял на стене, заглядывая вниз.
  - А где плешь-то? Хоть посмотреть...
  - Вон...
  - Вот эта?
  Кошка сделала несколько осторожных шагов назад.
  - Видишь проплешину на пригорке?
  - Где?
  - Да вот же!
  Дойдя до Ланса, Кошка наклонилась, показывая "выбритый" приго-рок. Сталкер повернулся, качнулся, теряя равновесие, толкнул плечом Кошку - и та приземлилась на четыре кости прямехонько на "комариную плешь".
  - Ну, чего вы там? - спросил Лох, вновь появляясь на стене. Ланс, почесывая подбородок, смотрел вниз на Кошку.
  - Кошка влипла, - сказал задумчиво.
  - Во, блин!
  - Ну. Свалилась прямо на плешь. Одно мокрое место осталось...
  Кошка медленно села, машинально отряхивая руки и колени. По-глядела на стоявших на стене парней. Лох, стараясь не смотреть на нее, спросил:
  - Ну и что дальше?
  - Хоронить там нечего. Пошли.
  - А куда?
  - Куда... Эй, а где карта?
  - У нее была.
  Ланс с досадой выругался.
  - Ну хоть примерно дорогу знаешь?
  - Вроде на ту трубу надо выйти...
  - Пошли на ту.
  Продолжая вытирать руки о коленки, Кошка молча проводила их взглядом. Ланс оглянулся напоследок. Иди-иди... сталкер. Кошка легла спиной прямо на мягкую землю. Ногу за ногу стянула кроссовки. Поше-велила приятно попрохладневшими пальцами. Особо обидно не было, хотя она не ожидала попасть в трупятник так скоро... Заложив за голову руки, уставилась на медленно плывущие облака. А все-таки нужно до-верять чутью - не надо было брать с собой Ланса. Может, у него роль такая - мочить сталкеров-конкурентов? Под Стервятника косит... Лоха жалко. Или пацан ему не помеха? А вот с картой он прогадал...
  На душе становилось все гадостней и гадостней. Игра - дело лич-ное - и в пределах собственной роли ты можешь быть героем или по-донком, как тебе в данный момент или вообще по жизни хочется. Толь-ко нарываться на второго отчего-то всегда неприятно... Это от привыч-ки к командной игре. Раньше ты всегда была готова к бою и обороне...
  Кошка села, натянула кроссовки, вытащила с кармана традицион-ный бинтик для белой повязки мертвеца - чтоб было видно издалека, что не стоит резать уже убитого, да и разговаривать себе во вред: уво-лочет с собой в Страну мертвых. Пошла, не разбирая, через кусты до хорошей дороги, которая когда-то называлась Доменной. Ветер, как обленившийся футболист, гонял туда-сюда листья, по асфальту змеи-лись глубокие трещины. Кошка стянула маску, вытерла ею лицо и, вер-тя ее на пальце, неспешно побрела в мертвятник...
  
  Мандос, как с первых ХИ традиционно называли владыку Страны мертвых, встретил Кошку брюзгливо.
  - Имя? - спросил хмуро, раскрывая уже порядком исписанную тет-радь.
  - Кошка, - покорно сказала Кошка.
  - Время смерти?
  - Тридцать пять минут назад.
  Мандос, шевеля губами, сделал сложный расчет.
  - Причина смерти?
  - Комариная плешь.
  - Иди, - Мандос мотнул головой. - Дрыхни.
  Бодрствующие трупы встретили Кошку с полузлорадной приветли-востью: если уж Кошка залетела в мертвятник в первую половину Игры, то им и сам Бог велел... Она рыскнула взглядом, своих не обнаружила, и опрокинулась на свободную "пенку". Сосед, не прерывая игры в кар-ты, мотнул бритой головой.
  - Твои были.
  - Кто?
  - Арнольд с Улыбкой.
  - А Шустрик?
  - Арнольд, говорю, с Улыбкой... что ложишь, что? Арнольд от студ-ня сдох, мужики напоролись на копов, Улыбку подстрелили. Шустрик удрал... ну куда, куда, глаза-то разуй!..
  - На то он и Шустрик, - пробормотала Кошка и обнаружила перед носом раскрытую банку сгухи. Рыжий желтоглазый парень присел ря-дом с ней по-турецки.
  - От нашего стола вашему столу! - он махнул рукой в сторону ва-лявшихся с голыми торсами трупов - те вяло пошевелили верхними ко-нечностями. - Твои велели передать тебе пиво - сказали, что скоро за-гремишь к Мандосу - но мы его оприходовали. Так что извини... Нам через полчаса выходить. Кипяток в ведре. Мандос с глубокой похмелю-ги злой и не кормит. Где попалась-то?
  - На Плеши.
  Парень уважительно присвистнул. Свист получился звонким и пе-реливчатым. Труп, пластом лежавший неподалеку, поднял голову, про-бормотал злобно: "Из могилы подымут, падлы..." По свисту Кошка уз-нала - Крис с Вольных Охотников.
  - Без карты, что ли?
  - В том-то и дело, что с картой... - пробормотала Кошка, открывая прижатую крышку сгущенки. В уме заново раскручивалась сцена на стене. Вот она подходит, наклоняется, Ланс разворачивается, из-под ног падают крошки цемента, взмах левой рукой... толчок правой, не-сильный, вскользь... Вот теперь лежи и думай - случайно-неслучайно... Кошка задумчиво лизнула с ложки сгуху.
  Крис явно переотдыхал - так и подпрыгивал от нетерпения, как но-венький мяч - яркий, рыжий, упругий.
  - Карту, поди, у Стервятника брали? Он, говорят, специально стал-керов на ловушки выводит. А слыхала, кто-то на границе Зоны рэкетом занимается? Сидят, ждут, когда сталкер с хабаром выйдет, раз-два - и готово... Много нашли?
  - Да чего теперь... - сказала Кошка. Заметив ее движение, Крис достал и прикурил две сигареты, отдал одну Кошке и стал рассказы-вать, как Вольные Охотники втроем загремели под смерть-лампу. Кош-ка облизывала ложку, запивая чуть теплым чифиром, слушала вполуха, поглядывая на сутолоку в кабаке напротив. Прищурилась. Похоже, мелькнул Шустрик. На Игре зрение почему-то резко обострялось, и оч-ки ей были практически не нужны. Точно, Шустрик. Лавируя между по-сетителями, он вылетел из-под брезентового навеса кабака, прижимая локтем какой-то сверток. Мельком глянув на мертвятник, понесся было дальше. Остановился на ходу, обернулся, вглядываясь. Кошка кивнула, Шустрик вскинул руку - помахать, спохватился и почесал затылок. По-стоял, соображая, схватился за голову, изображая вселенскую скорбь, и пошел дальше, но уже гораздо медленнее, оглядываясь на ходу. Кошка невольно начала улыбаться и, наконец, ощутила вкус сгущенки.
  - Охотники! - гаркнул Мандос. - Свободны!
  - Пока, Кошка! - радостно сказал Крис, вскакивая. - Ни пуха тебе...
  - К черту! - напутствовала Кошка, доскребая последнюю ложку. Улеглась на спину, задирая на животе майку. Не обгореть бы на солн-це, хоть бабье, но все же лето...
  
  - Ну, привет! - сказал он. - Долго же ты добиралась!
  Кошка остановилась на приличном расстоянии, раздумывая, поче-му она совсем не удивилась при виде Ланса. Он сидел на стене, мотая ногами, и с явным удовольствием разглядывал ее.
  - Где пацан?
  - В порядке ваш Лошонок, не бойся, - усмехнулся он. - Я его в ка-бак с хабаром послал.
  - А сам остался организовать мне торжественную встречу? Или снова торжественные похороны?
  - У меня есть карта с расположением Золотого Шара, - сообщил Ланс, спрыгивая со стены.
  - Надо же, как тебе повезло.
  - А перед Шаром стоит мясорубка.
  - И что?
  - А передо мной стоит отмычка. Сейчас я ее возьму, и пойдем к Золотому Шару.
  - А есть еще такая птица, - сообщила ему Кошка словами Шустри-ка. - Называется Обломинго...
  Он прыгнул, Кошка тоже, но недостаточно быстро. В миковских иг-рах допускается физическое насилие - когда оно не переходит в мор-добитье. Оно и не перешло. Ланс просто выкрутил руку Кошки, упира-ясь коленом в ее спину, и разговаривая вполне доброжелательно, ис-кал в карманах веревку.
  - Нет, ты скажи, зачем вы, бабы, лезете в мужские игры? Ну иди играй в салоны, в ХИ, наконец, что ты сюда-то лезешь? А раз лезешь - терпи! - он повыше заломил кошкин локоть, она чуть не взвыла, хвата-нув губами пыль с земли. Отплевываясь, скосила взгляд:
  - Ты всех баб так не любишь? Или только мне... честь такая?
  - А ты что думала - всех умнее, да? - сказал он, почти касаясь гу-бами ее уха. - Всех круче, да? Ты у меня на этой игре из трупятника не вылезешь! Поняла?
  Локоть пошел еще выше. Кошка поняла. Поняла только сейчас - плевать ему на Игру. Плевать ему на все - кроме нее и себя. Он и на Игру приехал, наверное, только из-за нее... Что-то доказать ей, а в первую очередь - себе...
  И с силой выбросив через плечо руку, вцепилась когтями ему в шею.
  
  Когда он, наконец, поднялся, Кошка стояла в трех шагах от него, сжимая в руке обломок кирпича. Ее трясло - от ярости и страха - но пальцы впились так, что кирпич стал просто продолжением руки.
  - Ну, - сказала она, едва шевеля онемевшими губами, - ну, иди сю-да. Иди.
  Пот и кровь с рассеченной брови стекали на глаза, но она стара-лась не моргать, потому что боялась пропустить, когда он шагнет впе-ред. От скачущего в горле сердца и хриплого дыхания он как будто ка-чался, казался то ближе, то дальше... Он шагнул, и она сделала шаг в сторону - длинный осторожный стелющийся шаг, удивившись мимо-летно, что подкашивающиеся ноги еще ее слушаются. Они кружили и кружили - Ланс говорил что-то, но Кошка уже не слушала и только по-вторяла тихо и неспешно, одним дыханием, словно гипнотизируя себя или его: иди, иди...
  Ланс услышал первым. Его взгляд метнулся влево-вправо, он вы-прямился, отступая, и медленно выдохнул - с облегчением? Кошка, не веря, не спешила повернуть голову, но, наконец, услышала тоже. Шаги и голоса приближались - из-за угла вывернули ее парни.
  - Ого, Кош... - возопил Шустрик и смолк, уставившись на застыв-шую в полуприседе Кошку с кирпичом в руке.
  Парень, стоявший напротив, отшагнул еще, сказал оживленно:
  - Ну, привет!
  Шустрик шагнул мимо:
  - Кошка... ты что?
  Арнольд медленно опустил на землю сумку и посмотрел на Улыб-ку. Тот, едва глянув на Ланса, наблюдал за Кошкой. Ланс хмыкнул, развел руками:
  - Вот... хотел вашу Кошку в плен взять. Бешеная она у вас какая-то!..
  Капитан опустил глаза, разглядывая землю под ногами. Шустрик повернулся к Лансу.
  - В плен? В плен, да?
  Арнольд прошел мимо, осторожно положил руку на кошкино плечо - она только сейчас ощутила судорогу, сковавшую ее плечи и руки, и осторожно вздохнула. Все еще глядя в землю, Улыбка задумчиво сде-лал шаг, другой, и вдруг молча кинулся на Ланса. Кошка еще успела услышать чей-то вскрик, как Арнольд круто развернул ее в противопо-ложную сторону и, прижимая к твердому боку, потащил за собой, при-говаривая:
  - Идем, Кошка, идем, котеночек... Все хорошо, да, котенок?
  Увел за угол цеха, усадил, пожал плечо, не зная, что сказать. Про-бормотал неловко:
  - Схожу посмотрю, ладно?
  Кошка тупо взглянула на мгновенно появившегося перед ней Шу-стрика. Сев перед ней на корточки, то суетливо искал что-то в карма-нах.
  - Вот с-сука... на, затянись... - он сунул в левую руку Кошки сигаре-ту - та выпала. Шустрик тут же достал другую, прикурил от своей и ос-торожно вставил в распухшие губы Кошки. Кошка послушно затянулась, закашлялась, взяла сигарету трясущимися пальцами - безымянным и мизинцем, оберегая разбитые костяшки. Шустрик меж тем занялся ее правой рукой, пытаясь разжать пальцы.
  - Ну все-все, отпусти его...
  Кошка с недоумением взглянула на свою руку, как на чужую, и кир-пич тупо ухнул в землю. Шустрик метнулся до угла, постоял, вытянув шею. Вернувшись, вновь сел на корточки.
  - Он что, больной, да? Ненормальный?
  Кошка сморщилась, облизала соленые губы.
  - Нет, - сказала - ему или себе. - Он нормальный. Вполне.
  На Игре мы такие, какими хотим быть. Какими разрешаем себе быть. Крутой мужик Ланс, которому когда-то - сама не помня когда и где - перебежала дорогу Кошка, и который не смог ни себе, ни ей этого простить.
  Если он и болен, то только мной...
  Она подняла глаза и стала смотреть на небо, чтобы не смотреть на подошедшего Улыбку. Тот сидел перед ней на корточках и молчал. Хорошо, что он ничего не говорил и не дотрагивался до нее - потому что тогда бы она постыдно и безудержно разрыдалась.
  - Пошли, - наконец сказал Улыбка. - Шустрик нашел Золотой Шар.
  
  - Ну что, будем брать? - деловито спросил Шустрик. - Вчетвером мы его вмиг замочим!
  - Погоди.
  - Да чего годить? Говорят, эти ученые психи на подходе, а они со-бираются рвать Шар к чертям собачьим...
  - Подожди, - сказал Кошка. - Так нельзя.
  - Что нельзя? Как?
  - Нельзя брать его грязными руками, Шустрик. Вот представь - за-мочишь ты этого бедного парня, придешь к нему, весь такой крутой и... шустрый и скажешь: "Хочу!" И представь - только представь - что он тебе выдаст?
  Шустрик смотрел на нее, сморщившись, и мрачнел прямо на гла-зах. Похоже, представлял.
  - Если бы я его первой нашла, я бы, наверное, тоже начала всех отстреливать...
  Шустрик хмуро посмотрел на Улыбку.
  - Знаешь, - спокойно сказал он. - А ведь она права.
  Заматерившись длинно и цветисто, Шустрик сплюнул:
  - Вечно вы... всю Игру обломали! Какую Игру! Раз в жизни, нет, раз в жизни, а тут вы... ну что вылупились? Пойду хоть науку не подпущу!
  Ругаясь и поскальзываясь на осыпавшихся камнях, Шустрик вы-брался наружу. Было слышно, как, не скрываясь, он идет вниз, покри-кивая на ходу:
  - Эй, братан, не стреляй, разговор есть!
  Кошка с Улыбкой переглянулись. Вот за это я тебя и люблю, поду-мала она. Арнольд длинно вздохнул и молча полез наружу.
  - Ну что, пошли? - негромко спросил Улыбка. Как-то очень нереши-тельно. И так же нерешительно протянул руку.
  Светлане довелось прочитать кучу дамских романов и вволю похи-хикать над историями о любви и страсти безумной и прочими женскими мечтаниями...
  Прикосновение пальцев было как удар. Как взрыв. Только мгнове-ние назад они были врозь - а через миг, ошеломленные - вместе, ря-дом, сплетенные объятиями, прикосновениями, поцелуями, и не было места словам, только бессмысленному шепоту, губам, рукам, шелесту одежды...
  Последними сорвали маски.
  
  Она вышла на трассу, проходящую вдоль завода. Поглядела в обе пустые стороны. Это раньше здесь было очень оживленное движение, а сейчас ей ничего не светило - разве что "маршрутка" часа через три или какой-нибудь не слишком упертый дачник поедет домой не в вос-кресный, а в субботний вечер... Кошка пощурилась на садящееся солн-це, перекинула через плечо сумку и зашагала к видневшимся на гори-зонте туманным домам города. Она шла, разгребая ногами негусто еще нападавшую листву - листья шуршали и пересыпались, наплывало что-то детское, далекое...
  По пути оглянулась только раз - на хлопки взлетевших над комби-натом ракет: Игра закончилась. "Игра окончена, спрячь в ножны свой клинок. Закончен бал, гасите свет, тушите свечи..."
  Шум машины был слышен издалека. Кошка обернулась, прищури-лась - машина, приближавшаяся к ней стремительно и мощно, к маха-нию рукой не располагала - а то, как в том анекдоте, морду набьют: "Ты где, сука, "шашечки" увидела?" Джип, однако, плавно снизил скорость и остановился перед отступившей Кошкой.
  - В город? - осведомился водитель. - Садись, подвезу.
  - У меня только полтинник, - на всякий случай сказала Кошка.
  - Да садись ты! - раздраженно сказал водитель.
  Кошка уселась на переднее сиденье ("Маша, не садись в машину к незнакомым дяденькам!"), пристроила в ноги сумку и, посмотрев на плавно наплывающую дорогу, оценивающе взглянула на водителя. Со-всем молодой мужик, лицо хмуроватое, похоже, не выспавшийся, и, по-хоже, мало обращающий внимание на свою пассажирку. Только похо-же. Потому что, не отрывая глаз от дороги, поднял руку и повернул к Кошке зеркало заднего вида. Кошка взглянула и начала тереть щеку.
  - Что, носом землю копала? - хмыкнул парень.
  - Ну...
  Видно, принял ее за нетерпеливую дачницу, не дождавшуюся автобуса. А сам? На садовода-огородника он походил мало, да и, судя по внешности и машине, находился в том счастливом возрасте и положе-нии, когда на урожай и дачу было категорически плевать. Кто-то из иг-роков? А чего так сорвался? Судя по вчерашнему вечеру в Перекрест-ке, игроки были не против провести сегодняшний так же. Да еще и Игра закончилась неожиданно быстро, и никто не собирался домой.
  В дружном молчании - похоже, парень тоже был не в настроении поддерживать разговор - они доехали до города.
  - А вам куда? - с надеждой спросила Кошка. В ней внезапно вклю-чился режим жесткой экономии - отдать полтинник, да еще десятку в трамвае за несколько остановок, которые она явно была не в состоя-нии проковылять самостоятельно, казалось ей сейчас просто кощунст-вом.
  - Под мост.
  - И мне под мост, - согласилась Кошка. Джип нырнул под мост и плавно тормознул на перекрестке. Кто-то возмущенно засигналил. Кошка, не глядя, показала средний палец, услышала фырканье води-теля, и, спохватившись, спрятала руки под себя. Рассеянно погляды-вая по сторонам, вдруг встрепенулась. У дома напротив элегантный мужчина в сером плаще, опершись о дверцу, вручал букет роз женщи-не, сидевшей в черном "мерсе". За что и был удостоен благодарствен-ного поцелуя в щечку. Ах ты... Кошка, не раздумывая, вылетела из джипа, услышав за спиной: "Ты куда? " И с лету врезалась в помахи-вающего рукой мужика, припечатав его к стене рядом с дверью подъезда.
  - Денег, значит, на сапоги дочери у тебя нет, а на розы для своих бл... у тебя запросто! - выпалила в лицо бывшего мужа, для убедительности встряхивая его чуть ли не на каждом слове.
  - Светка!.. ты что, взбесилась?.. она не... Светка, да отцепись ты!
  Роман был мужиком не хлипким, но оторвать ее пальцы от своих лацканов был сейчас не в состоянии. Бывшая жена шипела ему в лицо, как змея:
  - Денег, значит, не платят? В долгах, как в шелках, да?
  - Свет, да успокойся ты! Ты же знаешь, у нас зарплату уже полго-да...
  - Да насрать мне на твою зарплату! Где машкины алименты?
  - Эй, братан, помощь не нужна? - услышали они радостное. Света оглянулась и, воспользовавшись этим, Роман стряхнул с себя ее руки. Поправил сбившийся набок галстук. Щуплый тип, прислонившийся за-дом к капоту, почтения не внушал - Роман открыл было рот, но, раз-глядев машину, решил смолчать - чем черт не шутит...
  - Отдам я тебе все! - сказал с досадой. - Ну что ты, как маленькая, ей-богу! Вот дадут зарплату...
  Светка отступила, измеряя его взглядом. В черных запыленных джинсах, черной водолазке, с растрепанными волосами, с подсохшей ссадиной на губах, царапиной на обострившихся скулах... Такого он от нее не ожидал - ну просьбы, ну слезы, ну скандалы, но чуть морду ему не набить... И глаза, как у дикой кошки... Приняла, что ли, для храбро-сти, и приехала со своим екарем разбираться?
  - Слушай, - сказала она - уже совсем спокойно. - А знаешь, что сейчас бывает за сокрытие доходов?
  - А? Ты о чем? - он вновь, уже ненужно, поправил ворот рубашки и галстук.
  - Если, допустим, кто-нибудь позвонит - знаешь, сейчас анонимные звонки принимают - и подскажет, где и кем работает оформленный сторожем Роман Сергеевич Горецкий, а?
  - И что будет?
  - Ничего, родной мой. Ничего, кроме неприятностей, тебе не будет.
  Он не стал ничего доказывать или убеждать, потому что не знал, как вести себя с этой взбесившейся кошкой. Потом он придумает...
  - Деньги переведешь на машкин счет, - сказала его бывшая, вле-зая в гостеприимно распахнутую дверь джипа. - За восемь месяцев, не забудь!
  - Я не найду сразу такую сумму, - вяло сказал он.
  Светка рассмеялась ему из машины смехом булгаковской Марга-риты.
  - В понедельник! - и эффектно хлопнула дверью.
  Ейный хахаль оторвал задницу от капота и, сказав радостно:
  - До встречи, земляк! - сел за руль, на прощание отсалютовав пальчиками.
  Кошка скользнула взглядом по унылой физиономии бывшего мужа - чего доброго, от озадаченности еще и заплатит... Спрятала под себя трясущиеся от злости руки.
  - Теперь куда? - спросил водитель. - Домой?
  Кошка кивнула, рассеянно глядя перед собой.
  - Муж? - небрежно поинтересовался он.
  Кошка опять кивнула. Сказала с отвращением:
  - Бэ/у.
  - Ничего, мужик видный, - великодушно заметил водитель. Кошка поглядела с яростью:
  - Не понимаю! - сказала с отвращением. - Ну, мало ли как ты жил с женой! Но ведь с ней остается ребенок! Твой ребенок! Что ж вы носи-тесь от него по всему свету, как черт от ладана!
  Парень хмыкнул неопределенно, благоразумно не пытаясь отве-чать за всю сильную половину человечества. Завернул к ее подъезду. Кошка завозилась было, разыскивая по карманам полтинник, но парень махнул рукой:
  - Машке мороженого купишь.
  - Ну, тогда спасибо большое.
  Он поглядел, как Кошка вылазит из машины, и сказал неожиданно:
  - Меня Саней зовут.
  Она глянула настороженно.
  - Спасибо... Саша.
  Он вновь хмыкнул, уже веселее:
  - Пока.
  - До свидания.
  Кошка кивнула уставившимся на нее соседкам, услышала за спи-ной шум отъезжающей машины, и только войдя в подъезд, поняла, что не говорила Сане свой адрес. Замедленно возилась с почтовым ящи-ком - ну надо же, успела раньше почтовых воров! - соображая, кто это был.
  Господи, Шустрик! Шустрик такой - без приколов, без подначек, хмуроватый, молчаливый... Шустрик на джипе! Вот тебе и маски, вот тебе и инкогнито! Они все давно про тебя знают, еще, поди, на улице каждый день сталкиваемся! Посмеиваясь и качая головой, она открыла гремящую дверь и, поставив сумку, огляделась. Отсутствовала всего-то один день, но как будто вернулась из другой жизни. Как всегда после Игры все казалось немного чужим и непривычным.
  Не разбирая сумку, вошла в ванную и, медленно раздеваясь, гля-нула в зеркало. Остановилась с полустянутой с рук водолазкой, при-двинулась, рассматривая себя с серьезным недоумением. Сияющие глаза, светящаяся изнутри, несмотря на пыль и ссадины, кожа... Госпо-ди, и это - секс, любовь в каком-то полуразрушенном складе с полузна-комым, в сущности, мужчиной, к которому испытываешь странные по-лузабытые чувства... И это она, не мыслящая секса без белых просты-ней и чистых, пахнущих только мылом тел...
  Ероша мокрые волосы, она вышла на кухню, машинально включая чайник. Выглянула в окно. Нет, за Машкой она сегодня не поедет. Сей-час завалится - и спать, спать, спать...
  Загрузившийся компьютер требовательно запищал, и у нее ухнуло сердце. Медленно, очень осторожно, словно стараясь остаться неза-меченной, она подошла к столу и так же медленно, почти нехотя, на-жала ввод.
  - Почему ты ушла? - спросил он.
  Испугалась, честно призналась она. Испугалась того, что случи-лось. Испугалась того, что ушло. Испугалась того, что будет.
  Она наклонилась и, наполовину веря своим словам, напечатала:
  - Это Игра. Просто Игра. Только Игра. И для тебя - Игра.
  Долгая пауза. Ответа не будет...
  - Не решай - за меня.
  Она стояла у окна, рассеянно водя пальцем по стеклу, не видя бы-стро синеющего вечера, и чувствовала себя по-дурацки, по-бестолковому счастливой...
  
Оценка: 8.09*21  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"