Часы остановились в 05:53. Заметил я это не сразу. Я удил рыбу под железнодорожным мостом в Ла-Коста, а когда смотришь на поплавок, время течет по иным законам. Над рекой поднялся такой туман, что о привычном беге секунд можно было забыть. Над водой клубился пар, густой, как взбитые сливки; с прибрежных болот ползли серые лохмотья. В тумане чудилось движение: кривились огромные лица, тянулись изломанные руки, в миг вырастали и исчезали фантастические деревья... Сюрреалистический театр бледных теней. Совсем не страшно, скорее неуютно и тоскливо. Наверное, подобное чувство испытываешь при встрече привидением. Время вязнет, как в патоке: пять минут или час - разница не заметна.
Лишь когда ветер донес гудок поезда, я всполошился. Экспресс проходит по мосту каждое утро ровно в семь, но, судя по часам, он заметно опережал расписание. Спустя мгновение я сообразил, что мигающее двоеточие, призванное отсчитывать секунды, остановилось.
Поплавок вздрогнул, проплыл против течения и нырнул в темную воду. Сразу забыв про часы, я вскочил, схватившись за удочку. До сих пор я не мог похвастаться богатым уловом. В активе значилась лишь небольшая форель, сорвавшаяся с крючка пару часов назад. Проще говоря - минус одна рыба. Все шло к тому, что единственной добычей будет сильнейшая простуда: куртка отсырела до нитки и не защищала от холода.
Правда, жаловаться на отсутствие рыбы было бы нечестно. В рыжем камне, из которого сложены быки моста, сохранились четкие отпечатки ископаемых рыб - пучеглазых панцирных уродцев девонского периода. Следы истории, в пару к затертым щербинам от пуль и осколков. Во время войны мосту досталось изрядно: здесь проходила важная магистраль, и чилийцы бомбили его каждый день. Не знаю, каким чудом он уцелел.
На мост с лязгом и грохотом ворвался состав. Я неловко дернул удочку. Из темной воды появилась серебристая спина, но рыбина сразу ушла на глубину. Леска задрожала перетянутой струной, удилище выгнулось. Я отпустил зажим, и катушка закрутилась, стрекоча, будто чокнутая цикада.
Над головой громыхал поезд. Мост трясся всеми проржавевшими костями, сверху сыпалась колючая пыль. Это надолго - утром перегоняют большие составы, вагонов по сто, а то и больше. От шума рыба совсем ополоумела, заметалась из стороны в сторону, - того и гляди, спутает леску. Я принялся сматывать катушку, подводя рыбу к берегу.
Даже на мелководье вода была темной, словно крепкий чай. Дна не разглядеть, лишь отступающие волны обнажали глянцевые камни, да колыхались косматые водоросли. Поплавок болтался в воде, похожий на насмешливый ярко-красный глаз. На мгновение я разглядел лобастую голову и полукруглый плавник. Накатившая волна швырнула рыбу чуть ли не к моим ногам, захлестнув ботинки и добавив к влажной куртке насквозь промокшие носки. Но мне было не до того. Понимая, что когда волна отхлынет, мою добычу попросту смоет, я дернул удочку вверх.
Рыба вырвалась из воды и ударилась о каменную опору моста. Я победно вскрикнул, но радость тут же сменилась досадой: новая волна, куда больше предыдущей, опять ударила по ногам. Я отпрыгнул, косясь на воду. Не ожидал я от реки подобной жадности - всего одна рыба, и ту не отдает. В ответ на мои стенания по темной глади пробежала третья волна. Я метнулся к опоре моста.
Волна настигла меня в паре шагов от каменной стены - поймала и схлынула, словно единственной ее целью было залить мои ботинки. Вот зараза! Я развернулся к реке, грозя кулаком, и замер с поднятой рукой, не веря глазам.
Река встревожилась не на пустом месте, и моя рыба была здесь совершенно ни при чем. Поднять такие волны способен только плывущий корабль, но к тому, каким он окажется, я не был готов.
Против течения плыла черная субмарина. Гул моторов растворялся в перестуке колес и грохоте опор моста, и казалось, лодка движется бесшумно. Туман пугливо расступался перед массивным носом, клубами скатываясь с округлых боков.
Прежде я видел субмарины только на картинках и не представлял, какой огромной она окажется. Возможно, туман увеличивал размеры, но все равно лодка завораживала. Похожее чувство у меня было, когда я впервые увидел в музее скелет кита. Субмарина же оказалась минимум в два раза больше морского исполина.
Одними колоссальными размерами сходство с китом не исчерпывалось. Только походила лодка не на большеголового кашалота или неуклюжего горбача, а скорее на косатку, кита-убийцу. Подобие сквозило в очертаниях корпуса и в блестящей черной шкуре. Высокая рубка смотрелась как спинной плавник. Субмарина плыла так близко, что я без труда добросил бы до нее камнем. За лоскутьями тумана терялись детали, но кое-что я разглядел отчетливо: выведенный белой краской номер - U-634, и сразу под ним рисунок отрубленной конской головы.
Удочка выпала, длинное удилище колотилось о ботинки. Я наступил на него, пока не уплыло. Протерев глаза, снова посмотрел на лодку. В тумане и не такое привидится, на месте субмарины легко мог оказаться испанский галеон или живой плезиозавр... С тем же успехом лодка могла всплыть посреди бассейна или в аквариуме Отто. Дело не в том, что река мелкая - глубины хватило бы и на более внушительный корабль. Но моей фантазии не хватает, представить судно, способное взобраться по плотине гидроэлектростанции.
Однако для галлюцинации лодка выглядела слишком реальной. Влажно блестел металл, пенилась вода, я видел чуть ли не каждую заклепку и шов. Если б не грохот поезда, наверняка услышал бы и звук работающих двигателей.
Густое облако тумана окутало лодку. Некоторое время я видел темный силуэт, скользящий за белой пеленой, но вскоре пропал и он. Остались тяжелые волны - каждая следующая меньше и меньше.
Опомнился я, когда услышал за спиной громкие всплески. С подводной лодкой я и думать забыл про свой улов. Мост еще гудел, но поезд уже перебрался на противоположный берег. Незаметно рассеялся туман.
Пошатываясь, я подошел к опоре моста. Вода в ботинках не хлюпала - плескалась. Как и пойманная рыбка в маленькой лужице. Размером не больше ладони, угловатая, глаза навыкате и какие-то пластины вместо чешуи... Не знал, что в реке водятся подобные уродцы. Намотав леску на кулак, я поднес рыбу к лицу. Та перестала трепыхаться и лишь крутилась вокруг оси. Я ткнул ее пальцем и одернул руку. По глазам рыбины, черным, словно их залили тушью, растекалась голубоватая поволока. Недолго она протянула на воздухе...
Под ложечкой неприятно защемило. Я вспомнил, где видел такую рыбину. Здесь же, под мостом, отпечатанной в камне. Быть этого не может... Доисторическая рыба на крючке - это посильнее любой подводной лодки. Я прошел вдоль каменной кладки, высматривая ближайший отпечаток. Сходство явное: очертания тела, плавников - все указывало на то, что рыбы принадлежали одной породе.
Ну и дела... Получается, я поймал живое ископаемое? Реликт девонского периода? Эта маленькая рыбка - настоящая бомба, способная взорвать научный мир. Портрет на обложке 'Популярной Науки' гарантирован. Надеюсь, на латыни мое имя будет смотреться не слишком глупо.
- Мэд! Мэдисон! - крик, донесшийся сверху, вернул меня к реальности.
Оторвавшись от созерцания таинственного улова, я поднял голову и увидел высокую женщину в защитной куртке с капюшоном, с большим штативом на плече. Опираясь свободной рукой о камни, она спускалась к реке. На груди болталась тяжелая сумка с оборудованием.
- Привет, мам, - помахал я.
Из-под высоких сапог посыпались мелкие камни и рыхлые комья земли. Я помог ей спуститься и забрал треногу и сумку с фотоаппаратом.
- Рыбачишь? - спросила она, кивнув на удочку.
- Вроде того.
Рыбалку мать не особо жаловала. В списке ее увлечений защита природы стояла далеко не на последнем месте. Но вслух она никогда не упрекала ни меня, ни Отто.
- Давно здесь? - спросил я.
Она пожала плечами.
- Пару часов. Работала ниже по течению. Длинная Челка водила жеребят к реке, я отсняла три пленки. Удалось сделать несколько неплохих кадров.
'Неплохих' - значит, редакция любого журнала о природе оторвет их с руками. Я не стал ее расстраивать тем, что в ближайшее время научному миру будет не до ее лошадок.
- Видела?
- Что? - удивилась она.
- Да так, - отмахнулся я.
Если б видела, то не переспрашивала. Сложно не заметить подводную лодку, но наверняка она увлеклась выстраиванием композиции и не смотрела по сторонам. С ней бывает.
Мать переехала сюда где-то года четыре назад, фотографировать мятных пони. Она хороший фотограф, и дело свое знает и любит. У нее вышло два альбома, несколько статей в журналах и настенный календарь со снимками длинногривых лошадок. Мятными этих пони прозвали за цвет шкуры. На самом деле они белые, но во влажной атмосфере прибрежных болот в шерсти заводится какая-то водоросль, потому они выглядят светло-зелеными. Редчайшие создания - в природе их осталось от силы полсотни. Мать даже основала фонд их защиты.
- Ты домой не собираешься? Завтракать пора. Сколько времени?
- Без семи... Нет, вру - не знаю. Часы остановились.
Про часы-то я совсем забыл. Я потряс рукой без особой надежды вернуть хронометр к жизни. Не будь рядом матери, зашвырнул бы подальше в воду. Но в ее присутствии не стоило так грубо вмешиваться в речную экосистему. Я понятия не имею, какой период полураспада у электронных часов.
Я смотал леску, незаметно припрятав рыбину в кармане. Матери показывать не стал - с нее станется развернуть кампанию в защиту живых ископаемых. И первым под раздачу попаду я: на моем счету уже значится одна загубленная рыбья жизнь. Лучше поговорить об этом с Отто. Он живет здесь давно, да и рыболов не в пример опытнее меня. Должен же он что-нибудь знать про этого гостя из девона?
Наш дом, двухэтажный особняк в тюдоровском стиле, стоял в паре километров от железнодорожного моста. Его построил кто-то из предков Отто в конце девятнадцатого века. Не знаю, что им двигало, когда он решил поселиться в такой глухомани. Коммивояжеры и те не рисковали сюда забираться.
Для своего почтенного возраста особняк неплохо сохранился, и войну пережил без особых потерь. По рассказам Отто, здесь квартировалась часть противовоздушной обороны. С тех времен на заднем дворе остались бетонные конструкции, плохо сочетавшиеся с барочным фонтаном, да насквозь проржавевший пропеллер чилийского бомбардировщика, зачем-то укрепленный на крыше. Когда мы подходили к дому, Отто колотил по нему молотком.
Заметив нас, Отто встал в полный рост, рискуя скатиться по черепице, и помахал рукой. Ветер всколыхнул седые космы, придав ему сходство с грозным скандинавским богом Тором. Даже молот в наличии, хотя джинсовый комбинезон на подтяжках несколько портил впечатление.
Я помахал в ответ, и Отто стал спускаться по приставной лестнице. Встретились мы уже на крыльце.
- Привет, привет! - жизнерадостно сказал он. - Успели к завтраку.
Я усмехнулся. Приди мы парой часов позже - все равно бы не опоздали. Отто вытер руки о бедра и протянул мне ладонь. Он каждое утро так здоровался - словно мы не виделись неделю. Кожа у него была грубая и шершавая, как наждачная бумага, а рукопожатие таким крепким, что впору колоть орехи.
- Ну? Как прошла рыбалка? - спросил Отто, когда мы покончили с приветствиями. - Поймал речное чудовище?
Я закашлялся.
- К.. Какое чудовище?!
- Разве не знаешь? - изумился Отто. - В реке объявился крокодил-мутант. Зубы с мой палец. Стоит задремать за удочкой - он тут как тут. Клац-клац - и ног как не бывало.
Я невольно опустил взгляд на ботинки. Глядя на мою растерянную физиономию, Отто расхохотался.
- Да ладно. Шучу, - он хлопнул меня по плечу. - А ты уши развесил, да? Крокодил-мутант, ха-ха!
- Ха-ха, - хмурясь, ответил я. Посмотрим, что он скажет, когда узнает, что я действительно поймал речное чудище.
В обществе Отто я часто теряюсь. Его дурацкая манера постоянно шутить, по поводу и без, сбивает меня с толку. К тому же я никак не мог понять, как к нему относиться. Отчимом не назвать, все-таки они с матерью не женаты. Если честно, я даже не знаю, живет она с ним или просто у него.
Тем не менее, Отто мне нравился. Забавный тип. Вроде отставной военный, или пытается себя за него выдать. У него в комнате стоит манекен в офицерской форме. Пару раз Отто намекал, - форма, мол, его, личная. Однако у меня есть основания сомневаться в его искренности. Такое обмундирование носили при королеве Виктории, Отто же едва перевалило за шестьдесят. Других свидетельств его военной карьеры я не видел, - солдатики и модели военных кораблей не в счет.
Я прекрасно помню наше первое знакомство. Дело было в заброшенной бальной зале на втором этаже особняка. Отто стоял лицом к огромному окну и не повернулся, когда я вошел.
- Можешь звать меня Полковник, - строго сказал он. Я невольно вытянулся по струнке. - Был такой знаменитый генерал Ли, а я - Полковник Ли. Легко запомнить.
- Ага, - я судорожно пытался понять, зачем мать связалась с этим солдафоном.
- Кстати, - сказал он. - Ты учишься в университете? Неплохо, неплохо... Ладно, может, у тебя получится мне помочь. Меня нужна информация по одному животному...
- Вообще-то я изучаю информационные технологии, и с зоологией у меня не очень... - начал я.
- Не перебивай. Водный зверь семейства землероек с длинным носом и ценным мехом. Восемь букв, четвертая 'у', предпоследняя 'л'.
- Выхухоль?
Повисла долгая пауза, после которой Полковник растягивая слова, произнес:
- Повтори, как ты меня назвал?
Сердце с грохотом скатилось в пятки. Вот и познакомились...
Полковник обернулся через плечо, оценил мою бледную физиономию и расхохотался во все горло. Согнулся чуть ли не пополам, стуча кулаками по коленям. К вечеру того же дня из Полковника Ли он превратился в Отто. Метаморфоза произошла незаметно, но не последнюю роль в ней сыграла бутылка сливового бренди, очень кстати обнаружившаяся в кухонном шкафу.
За завтраком о рыбалке я старался не говорить. Отто бы полез с расспросами, а в присутствии матери этого бы не хотелось. К счастью, она без умолку болтала о своих пони. К концу завтрака я знал, как подрастают малыши Длинной Челки, что не поделили Угрюмый и Тыква, и прочие истории, которым место в книжках для юных натуралистов.
Когда с едой было покончено, мать отправилась наверх, работать с пленкой. После обеда она опять собиралась к реке - жеребята растут быстро, нельзя упускать ни дня. Отто намерился снова лезть на крышу.
- Надо поговорить, - остановил я его.
- Ладно, - насторожился Отто.
Он подошел к холодильнику и достал банку пикулей.
- Ну, что там у тебя? - Он нацепил на вилку маринованный перчик и долго любовался им, прежде чем отправить в рот.
На всякий случай я взглянул на дверь.
- Такой вопрос. Когда ты здесь рыбачил, тебе случайно не попадались, так сказать... странные рыбы?
- Бывало, - сказал Отто. - Однажды я поймал хрустального карпа, такого прозрачного, что можно пересчитать все косточки. В другой раз у меня клюнул вроде сом, но вместо плавников у него оказались лапы. Представляешь - рыба с ногами!
- Я серьезно.
- Я тоже, - сказал Отто. - Поймал что-то интересное?
- Рыбу, которая вымерла несколько миллионов лет назад, - ответил я.
- Как же ты ее поймал? - растерялся Отто.
- На мучного червя, - сказал я. - Погоди минутку.
Я сходил в прихожую и вернулся с курткой. Та насквозь пропахла рыбой, впору выбрасывать. Достав свой улов, я положил его на тарелку и протянул Отто. Вот уж поистине экзотическое блюдо.
- Вот тебе раз... - сказал Отто. Он брезгливо ткнул рыбу пальцем.
- Видел такую? - спросил я.
- Живьем - нет. Похожа на отпечатки в камне под мостом, - сказал Отто.
- Именно, - сказал я. - Ну и что думаешь?
Отто поскреб седую щетину.
- Для начала надо твой улов как-то сохранить. А то начинает попахивать... После будем думать, что с ним делать. Есть у меня пара мыслишек.
Я кивнул. Действительно - толку, если рыба протухнет? Тогда ей прямая дорога на мусорную кучу - и прощайте, мечты о научной славе.
Отто переложил пикули на тарелку, а остатки рассола вылил в раковину. Затем слегка ополоснул посудину под краном, и мы запихали рыбину в банку. Похоже, успели вовремя - пластины, которые были у нее вместо чешуи, уже стали неприятно липкими.
Отто достал из шкафчика бутылку текилы. Выпивки хватило только на две трети банки, пришлось доливать бурбоном. Тот еще коктейль, осталось запатентовать рецепт. Отто плотно закрутил крышку.
- Теперь - прям хоть в музей! - сказал он, рассматривая банку на просвет. В желтой жидкости вид у рыбы был жутковатый. Словно она пробыла в заспиртованном состоянии не один десяток лет. Плавники колыхались, что совсем не прибавляло ей красоты.
- Так какие мысли по поводу рыбы? - напомнил я, когда Отто вдоволь налюбовался на мой улов.
- Пойдем в мастерскую, - сказал Отто. - Там и поговорим.
Он снова тряхнул банкой, и мне вдруг показалось, что рыба подмигнула.
Мастерской Отто называл маленькую комнатку под самой крышей особняка. Раньше это была детская, и здесь прошли самые светлые годы его жизни. Сейчас комната и вовсе превратилась в мечту любого мальчишки.
Отто был страстным моделистом, и мастерская выглядела настоящим гимном его увлечению. С потолка на тоненьких лесках свисали самолеты и ракеты, на полках жались друг к другу корабли всех времен и народов, толпились армии солдатиков. На столе, переделанном под верстак, возвышался огромный макет испанского галеона, над которым Отто трудился последние три года. Работа близилась к концу, оставалось покрасить корабль и установить такелаж. Но Отто не спешил ставить точку, растягивая удовольствие.
Подойдя к столу, он отодвинул макет и водрузил на его место банку с рыбой. Свет от небольшого окна падал на верстак; стекло засверкало яркими бликами. Отто щелкнул ногтем по банке и спросил:
- Ну, приятель, и откуда ты к нам пожаловал?
Рыба и при жизни не отличалась особой разговорчивостью и вопрос остался без ответа.
- Я поймал ее под мостом, - пришел я на выручку бессловесному созданию.
- Хм... Когда я говорил 'откуда' - я имел в виду не столько место, сколько время...
- А! Думаю, реликт девонского периода... Такое иногда случается - выжила же латимерия?
- Хотел бы я знать, как ее предки выживали, когда здесь была пустыня с динозаврами. Или под ледником.
Я растерялся. Ведь он прав. Чтобы справится со всем этим, рыбам пришлось бы сильно постараться. Обычно в такой ситуации эволюционируют.
- Это дело рук Германа, - сказал Отто. - Моего деда. Подкинул старикан головной боли, удружил.
- Причем здесь твой дед? - удивился я.
-Твоя рыба - случай, конечно, уникальный, - Отто постучал по стеклу. - Но далеко не единичный... Сорок лет назад здесь видели живого трицератопса. Лет пятнадцать назад, на местного почтальона напал неизвестный хищник; судя по описанию - саблезубый тигр. Парень спасся только благодаря богатому опыту общения с собаками. Да я сам видел на берегу следы мамонта. Свежие.
- Прямо Затерянный Мир, - усмехнулся я. - И это связано с твоим дедом?
Отто кивнул.
- Так вышло, что он изобрел машину времени.
Некоторое время я молчал. Просто не знал, что сказать на подобное заявление. Машина времени? Ну да, конечно. Правда, в самой идее 'дедушки на машине времени' сквозило тонкое издевательство над ставшим уже классикой парадоксом. Но почему бы и нет?
- Она до сих пор работает? - наконец спросил я.
- Не-а. Взорвалась при первом испытании. Вместе с дедушкой.
- Соболезную, - вздохнул я.
- Я его не знал. Когда все случилось, моему отцу было лет пять. Но бабушка долго писала гневные письма Уэллсу, о том, что его глупые идеи лишили ее мужа.
- Не ее одну, - я задумался. - Погоди... Машина взорвалась? Тогда откуда взялась эта рыба? И динозавр с саблезубым тигром?
Отто пожал плечами.
- После взрыва остается воронка. Здесь - воронка во временной ткани. Большая темпоральная дыра, в которую то и дело что-то падает. Распалась связь времен. Век расшатался.
- И кто призван его восстановить?
Я подошел к полке с моделями. Мое внимание привлек макет подводной лодки, напомнив о таинственной утренней встрече. Я осторожно снял субмарину. Модельный пластик оказался холодным на ощупь; на серебристой пыли остались следы от пальцев. Я подул на макет, в воздух взвилось серое облако, и я чихнул.
- Простыл? - участливо поинтересовался Отто.
- Нет. От пыли, - ответил я, утирая слезящиеся глаза.
Подлодка как две капли воды походила на ту, которую я видел утром. Мне стало не по себе. Темпоральная дыра?
- Полагаю, твоя рыба как раз такой случай, - продолжил Отто. - Жила себе спокойно в своем девоне, никого не трогала. Вдруг - бац! Привет далеким потомкам!
Глядя на модель, я вспоминал утреннюю встречу. Казалось, я вновь вижу блестящие от влаги борта, тяжелый и шершавый металл, длинноствольное орудие и черные дыры торпедных аппаратов, швы и заклепки... Я поежился. Отто был очень хорошим моделистом. Теперь я знал это наверняка. Номер не оставил сомнений - U-634. Имелся даже рисунок отрубленной конской головы.
- Проклятье...
- Что-то не так? - нахмурился Отто. Я кивнул.
- Эта лодка, - я повертел модель в руках.
- А что с ней? Чилийская боевая субмарина, капитан - Конрад Вайн. С этой лодкой, кстати, связана одна забавная история... Потом расскажу. Макет я делал по оригинальным чертежам. Ради максимального сходства.
- У тебя получилось. Можешь мне поверить. Я сегодня видел такую же, но настоящую.
Отто во все глаза уставился на меня. Я видел, кок он проглотил вставший поперек горла комок размером с яблоко.
- Плохо дело, - упавшим голосом сказал он. - Похоже, у нас большие проблемы.
- Проблемы? - переспросил я.
Что-то в выражении лица Отто подействовало на меня, как ледяной душ. По спине поползла холодная капля пота. Модель выскользнула из рук и упала на пол, но я не стал ее поднимать.
- Ты ничего не слышал про Конрада Вайна и U-634? - изумился Отто. - Чему вас в университетах учат?!
Я развел руками.
- Хех, - Отто поскреб щетину. - Ладно, попробую рассказать. Конрад Вайн был в своем роде выдающейся личностью. По мне так лучший капитан подводной лодки, даром что чилиец. Конечно, он был полным психом и садистом. Топил все, что плавало не под чилийским флагом - суда с раненными, мирных рыболовов, нейтральные корабли, союзников и сателлитов... Потом всплывал и добивал выживших. Всех.
- Милый тип, - кисло сказал я.
- Не то слово. В конце концов его повесили за военные преступления. Но храбрости ему было не занимать. Ему ничего не стоило напасть на противолодочный конвой, за ним же и посланный. Именно Конраду Вайну принадлежит слава самого отчаянного и смелого рейда за всю историю войны.
Отто хмуро посмотрел на валяющийся у моих ног макет. Смутившись, я поднял субмарину и вернул на место.
- Чилийцы тогда очень хотели взорвать наш железнодорожный мост, но никак у них не складывалось. Налеты каждый день, а все без толку. Тогда решили зайти с другой стороны. Если не получается сверху, то почему бы не попробовать снизу? Чистое безумие - подняться на подводной лодке по реке вглубь материка, по вражеской территории. Тогда плотины не было... Но не знаю, кто бы кроме Конрада Вайна на это решился. Самое смешное, - две трети пути он прошел в наводном положении. Никому в голову не могло прийти, что кто-то способен на подобное безумство...
- Но мост не взорвали? - спросил я.
Отто покачал головой.
- В тот раз у него вышел прокол. Почему - не знаю. Я тогда был в эвакуации, да и лет мне было - года три с хвостиком. Но если они не взорвали мост тогда, они могут взорвать его сейчас.
- Так война давно закончилась... - я прикусил язык, сообразив, какую глупость сморозил.
- Закончилась, - согласился Отто. - А кто на борту лодки знает об этом? Для них война в самом разгаре. Или ты хочешь им рассказать?
- Ну...
- Хорошая идея! Заодно можешь поведать, как она закончилась. И не опускай подробностей, про Сантьяго особенно. Капитан Вайн очень обрадуется.
Я прикусил губу.
- Не уверен, что здесь уместен сарказм. Одного не понимаю - ты говорил, капитана подлодки повесили за военные преступления? Но если он перенесся в будущее, то выходит парадокс...
- То, что он перенесся в наше время, не значит, что он в нем остался. Да у него бы ничего и не получилось. Он накрепко привязан к своему настоящему - закон сохранения массы, энергии и еще чего-то там. Все как с йо-йо на резинке. Взрыв машины времени придал подлодке импульс, зашвырнув ее сюда. Но резинка-то никуда не делась. Ее тянет назад, так или иначе она вернет субмарину в свое время.
- Ясно, - сказал я. - Получается, и рыба тоже вернется?
Та пока в девон не спешила. Неизвестно, правда, как это должно проявиться. Просто исчезнет? Мне казалось, сначала она начнет мерцать и переливаться радужными красками. В 'Сумеречной Зоне' путешествия во времени всегда сопровождались спецэффектами.
- Естественно. И куда быстрее, чем наша подлодка. Смотри: возьмем две резинки - одну ратянем на метр, а вторую на пару миллиметров. Ну и где больше сила натяжения?
- Понятно, - я задумался. - Но тогда остается дождаться, когда субмарина вернется?
- Другими словами, - когда Конрад Вайн взорвет мост.
- Не понимаю, почему он до сих пор этого не сделал?
- Другой капитан так бы и поступил. Но Конрад Вайн будет ждать, когда по мосту пойдет поезд.
- Значит, есть шанс, что он не успеет? - с надеждой спросил я.
- Есть, - кивнул Отто. - Но я бы не стал полагаться. Ты знаешь, на сколько он к нам пожаловал? Я - нет. Может, он уже вернулся, а может, задержится и на пару дней. Следующий поезд пойдет вечером. Кстати, пассажирский поезд...
Я уставился в окно. Отсюда мост не виден, но вдалеке я разглядел коричневую гладь реки, бликующую в лучах осеннего солнца. Тиха и спокойна. И не скажешь, что в глубинах притаилось чудовище. Стальной левиафан, ждущий добычу.
- Надо сообщить властям, - сказал я. - У них должны быть средства выследить подводную лодку? Глубинные бомбы, специальные самолеты... Проклятье, пусть остановят поезда!
- Сообщить властям? - Отто криво усмехнулся. - Флаг тебе в руки - телефон в гостиной. А я послушаю, как ты будешь объяснять, откуда здесь взялась чилийская подводная лодка.
- Тогда надо самим перегородить рельсы, - предложил я. - А лучше взорвать пути...
- Конечно! Не дадим Конраду Вайну пустить под откос наш поезд. Пустим его сами!
- У тебя есть другой вариант? - сорвался я. - Предложил бы, вместо того, чтоб критиковать!
К чести Отто, он остался спокоен.
- Пока нет, - сказал он. - Но это не повод пороть горячку. У нас есть немного времени подумать...
Именно в этот момент, со стороны реки донесся гулкий грохот. Потом еще и еще... Спустя секунду я понял, что стреляет пушка.
Не сговариваясь, мы с Отто выскочили из комнаты. Скатились по лестнице кубарем, толкая друг друга и перескакивая через ступеньки. Проклятье! Неужели Конрад Вайн не стал дожидаться поезда? Или хуже - незапланированный состав? Почему именно сегодня?! Ясно одно - надежда на то, что субмарина сама вернется в свое время, так и осталась надеждой.
В дверях мы столкнулись с моей матерью.
- Вы слышали? - взволнованно спросила она. - Что это было?
Я замялся.
- Гости из прошлого, - сказал Отто. - Чилийская субмарина.
Мать сурово посмотрела на меня. Я отвел взгляд.
- По кому они стреляют? - спросила она.
- Надеюсь, только по мосту... - развел руками Отто.
- По какому мосту?! Стреляли в противоположной стороне!
Мы с Отто переглянулись.
- Но там ничего нет, - сказал я. - Одни болота.
Отто нахмурился.
- Значит, они нашли себе цель...
Признаться, я так и не понял, что он имеет в виду. Следом за матерью мы поспешили в сторону реки, не подумав о том, что можем встретить субмарину и оказаться следующей мишенью. К счастью, когда мы вышли, подлодки не было. Левиафан затаился, но в том, что он здесь побывал, не было сомнений. Берег изуродовали глубокие воронки, уже заполнившиеся мутной водой. Серая грязь мешалась с комьями болотной травы. Жуткое зрелище, - словно какой-то великан в приступе безумия скомкал и изорвал берег, как листок бумаги.
Мать схватила меня за плечо так сильно, что мне стало больно, но я не стал высвобождать руку.
- Это... Это же... - она задыхалась, не в силах подобрать слова. Но я понял, что она хочет сказать.
В одной из воронок в грязи лежало переломанное тело мятного пони. Обернувшись, я увидел в соседней воронке окровавленную лошадиную ногу. Медленно я начал считать: три... четыре... пять... Пять мертвых лошадок, включая двух жеребят.
- Твари, - Отто сплюнул.
Меня трясло.
- Но... Проклятье, не понимаю, зачем? Я могу понять мост - война, коммуникации. Но причем здесь пони?
- Помнишь, что нарисовано на лодке?
- О...
- Убийство лошадей - это роспись. Конрад Вайн - самовлюбленный сукин сын. Ему важно, чтобы все знали, - это его рук дело.
- Сумасшедший...
Мать оттолкнула меня и, расплескивая грязь, спрыгнула в воронку. Схватив мертвого пони за ногу, она стала вытаскивать его на берег. Поскользнулась, не устояла на ногах и скатилась в коричневую жижу. Грязь на лице мешалась со слезами и лошадиной кровью. Я бросился к ней, но Отто удержал меня.
- Оставь ее, - сказал он. - Сейчас ты ничем не поможешь.
Она вцепилась в стебли прибрежной травы и вырвала большой пласт грязи. Размахнувшись, зашвырнула его далеко в реку. Волны подхватили крошечный островок и понесли по течению.
- Пойдем, - сказал Отто. - Надо успеть придумать, как остановить эту сволочь, а времени у нас нет.
- Ты хочешь оставить ее здесь? - я кивнул на мать. - А если Вайн вернется?
- Не вернется. Он наверняка затаился: думает, что его будут искать. Ей же нужно проститься - для нее пони были как родные.
Всю дорогу до особняка мы молчали. Не знаю, о чем думал Отто, но у меня перед глазами стоял образ оторванной лошадиной ноги. Я никак не мог от него избавиться - до конца дней он будет сниться мне в кошмарах.
- У тебя есть взрывчатка? - спросил я, когда мы сидели на кухне. Отто разлил бурбон, но я так и не сделал ни глотка. Тупо смотрел на стакан, а видел воронки от выстрелов.
- Динамит для рыбы? - уточнил Отто. - Нет. Я предпочитаю честную рыбалку.
- Жаль, - вздохнул я.
- Думаешь, подводную лодку можно потопить парой шашек динамита? Бабах, и она всплывет стальным брюхом кверху?
Я пожал плечами. Мысль и в самом деле глупая. Что могут сделать два безоружных человека против боевой субмарины? Помнится, Питер О'Тул в одном фильме оказался в схожей ситуации. Но у него была бомба, гидросамолет и корабль. У нас же - резиновая лодка да пара удочек.
- Нужно устроить так, чтобы подводная лодка вернулась в свое время до того, как по мосту пойдет поезд, - сказал Отто.
- Есть идеи?
- Пока нет. Субмарине нужен толчок... Осталось понять - какой?
Я уставился в стакан. Не я первый, кто ищет там ответ. Странно, что я его нашел.
- Рыба, - сказал я.
- Что?
- Девонская рыба. Ее тоже тянет в прошлое.
- Да. И что с того?
- Если сложить натяжение? Это как столкнуть два катящихся бильярдных шара.
- Сложить натяжение? - Отто задумался. - Хм...
Он вдруг вскочил, опрокинув стул.
- Проклятье! Мэдисон, ты гений! Два бильярдных шара, говоришь? Собирай удочки - мы идем на рыбалку.
У Отто была старая резиновая лодка - темно-зеленая двухместная посудина, вся в заплатках и белесых пятнах клея. Ни разу не видел, чтобы Отто спускал ее на воду; бедняжка который год пылилась в гараже и не мечтала снова выйти в плаванье. На веслах наросли густые клочья паутины.
Мы вытащили лодку и расстелили посреди двора. Пока Отто надувал ее велосипедным насосом, я сходил в мастерскую за банкой с рыбой.
Поднимаясь по лестнице, я прокручивал в голове детали предстоящей охоты на субмарину. План был прост до безобразия: выйти на середину реки, рядом с мостом, и ждать, пока всплывет подводная лодка. Только появится, швырнуть в нее рыбу и молиться, чтобы сработало.
Но при всей простоте, в нашем плане было слишком много неучтенных факторов. Во-первых, сама субмарина. Отто утверждал, что рассчитал идеальное место для выстрела по мосту, там и следует ждать лодку. Но если он ошибается? Если субмарина всплывет в паре сотен метров от места - успеем ли мы добраться до лодки прежде, чем она выстрелит?
Во-вторых - рыба. На ней строился весь план, но вдруг она вернется в девон раньше? Чилийцы здорово повеселятся, - каким надо быть идиотом, чтобы идти на подводную лодку, вооружившись одной удочкой. Впрочем, выбора у нас не оставалось.
К счастью, пока рыба не сгинула в реках времени. Я взял банку осторожно, точно готовую взорваться бомбу. Свет причудливо преломлялся в алкоголе, бликовал на стеклянных стенках и отражался от серебристых пластин. Рыбе самое место на музейной полке, но, похоже, не судьба. Вот так и рухнули мои планы войти в историю науки.
Снизу раздались голоса. Выглянув в окно, я увидел, что вернулась мать. Она плакала и что-то кричала, но слов я не разобрал. В конце-концов Отто обнял ее за плечи и я отвернулся. Через какое-то время хлопнула входная дверь.
Я спустился во двор. Отто уже надул лодку, собрал удочки и снасти.
- Как там рыба? - спросил он. Я молча показал ему банку.
К реке мы спустились где-то в километре от моста. Я залез в лодку и перебрался на нос. Отто столкнул ее в воду и запрыгнул следом. Посудина глубоко прогнулась - в другой раз я бы поостерегся на такой плавать. Волны перекатывались через округлые борта. Не прошло и минуты, как под ногами заплескалась приличная лужа.
- Вот дрянь, - Отто стянул ботинок и вылил из него воду. - Надо было надеть сапоги...
Мы выгребли на середину реки. Отто оказался прав - отсюда ажурная громада моста была как на ладони. Лучшего места для прицельного выстрела не придумаешь. Берег, где Конрад Вайн расстрелял мятных пони, скрывала излучина реки.
В мире нет ничего хуже ожидания. Тем паче, когда остановились часы. По привычке я то и дело смотрел на циферблат, но видел те же 05:53. В конце концов, эти цифры стали казаться дурным предзнаменованием. А еще говорят, в числе 'тринадцать' нет ничего страшного. Ведь если сложить цифры на номере субмарины Конрада Вайна, то тоже получится чертова дюжина.
Отто сидел на корме, закинув удочку в темные воды. Не понимаю, как ему хватало выдержки спокойно рыбачить, когда в считанных метрах под нами притаилось стальное чудовище. Может, рассчитывал выманить субмарину? Но блесна - не та наживка, на которую клюнет подводная лодка. Беззащитный транспорт подошел бы куда лучше.
Я отвинтил крышку банки, и лодка мигом пропахла алкоголем. Надо подготовиться к встрече с Конрадом Вайном. Просто кинуть в подлодку банку слишком рискованно. Что, если стекло не разобьется? Тогда мы мигом лишимся нашего единственного оружия. Я насадил девонскую рыбу на крючок. Все по правилам - крупная рыба клюет на мелкую. Да и размах с удочкой сильнее и легче.
- Так, - сказал Отто. - Давай повторим план...
- Что там повторять? - вздохнул я. - Подлодка всплывает - мы швыряем в нее рыбу...
- У тебя будет один бросок, - предупредил Отто. - Когда увидишь, что рыба вот-вот коснется лодки - отпускай удилище.