Нет, я ещё не настолько пришла в форму, да и забор - одно название: так, ограждение для клумбы у подъезда. Но сижу ж? Сижу. Забор есть? Есть.
Так вот.
Сижу я на заборе и думу думаю.
Мне вот сегодня семнадцать. Пора, наверное, думать о будущем. Там - университет, вступительные в следующем году, профессия... Работа, в конце концов.
Надо бы думать об этом.
А я о другом думаю.
Бабушка утром обняла меня крепко-крепко. Пожелала сохранить себя. И любви настоящей пожелала. И чтобы все мои мечты исполнились. А ещё подарила мне изящные серебряные сережки-капельки с маленькими фианитами. И я знаю, как ей тяжело в этот день.
Сегодня три года как нет родителей.
Но она почти никак не выдала своей тяжести на сердце. Только один раз я заметила, как она замерла по дороге на кухню, словно что-то вдруг вспомнила, а потом продолжила дела, как ни в чем не бывало.
Прошлые два года я выбиралась в этот день к родителям на могилу. Сидела рядышком, плакала, говорила что-то.
Но сегодня настроения плакать не было. И я никак не могла решить, стоит идти в этом году или нет.
На душе было возмутительно спокойно. Как на море рано утром. Баламутить эту тишину не хотелось, вспарывать только начавшие заживать раны - тоже. Но и пропустить этот день мимо себя казалось кощунством.
- О, дышишь свежим воздухом? Похвально!
Костя вынырнул из ниоткуда.
Вернее не он, а букет ромашек, в котором утонул мой нос сразу после реплики про воздух. Так что я и увидеть никого не успела.
Сердце сразу стало плавиться, как мороженное на жаре. А эта самая жара явно ударила по щекам, иначе с чего им так пылать?
Я машинально взялась руками за цветы.
Ну вот зачем он так?
Заборчик вздрогнул. Теперь на нем сидят уже двое. Вот-вот вынырнут пенсионерки, куда менее интеллигентные, чем моя ба, и объяснят, что мы неправы.
- Откуда ты знаешь?
- Что ты любишь ромашки?
- Нет.
- Ты не любишь ромашки?
- Костя! - я не выдержала и засмеялась.
Он довольно улыбнулся.
- Знаю и знаю. Лучше делись давай планами.
Я вздохнула и честно призналась в своих колебаниях.
- А если ты будешь не одна?
Я не сразу поняла, что он имеет в виду. Не ожидала, что он предложит.
- Я не знаю... Не хочу разреветься. Это словно бы отбросит меня на шаг назад, понимаешь?
Он вздохнул и неожиданно коснулся моей руки.
- Прости. Иногда я забываю, что не все проблемы можно решить, просто находясь рядом...
Мне не стоит так близко это воспринимать. Совсем не стоит. Совсем...
[Внезапное обновление - и завтра у автора официальный выходной. Будет отдыхать и творить, творить и отдыхать]
На пороге стояла Вера и смотрела на меня своими большими удивлёнными глазами.
Вера - одна из ребят, кто пытался со мной общаться после аварии.
Одна из тех ребят, кого я оттолкнула от себя, пытаясь отгородиться от всего мира.
Она похорошела. Тогда ещё совсем девочкой была, а сейчас вон как расцвела. Не чета мне - угрюмой и нелюдимой. Я и косметикой-то не умею толком пользоваться.
- Алиса, ты уже ходишь! Как здорово!...
Я смущённо улыбнулась.
С одной стороны мне не хотелось, чтобы она входила. Она была чужая мне. Я была чужая ей. Она помнила меня ту, разбитую, одинокую, стыдящуюся своей немощности, рычащую обиженным на весь мир щенком. Я была тогда ужасна. И теперь она наверняка готовилась увидеть меня примерно такой же, готовилась жалеть и понимать.
И тут оказывается, что жалеть-то меня и нечего уже. Что я вполне неплохо себя чувствую.
И я невольно ощущала вину за свое хорошее настроение. За то, что мы с ба и Костей сидим на кухне и весело обсуждаем её, ба, кавалеров. За то, что на столе в вазе стоит букет душистых ромашек. И в духовку отправляется лимонный пирог.
Но с другой стороны я ведь уже не та. Это старая Алиса не пустила бы Веру в дом. А новой было неловко, но всё же...
- Проходи, - пригласила я.
Уф-ф...
И как теперь себя вести?
Я провела ее в кухню.
Это надо ее как-то познакомить теперь со всеми типа?...
Фиговый из меня церемониймейстер.
- Ба, ты помнишь Веру?
Ба, кажется, обрадовалась. Она уже успела умыться и вымыть руки.
- О, Вера! Помню, конечно! Вы вместе учились! Верочка, какая умница, что зашла!...
- Костя, это Вера. Вера, это Костя.
Все улыбнулись, и я выдохнула.
Ну а что, блин! Если с Верой все понятно, то вот с Костей не очень.
Вера, это Костя, мой друг. Правда, смотрю я на него уже не совсем по-дружески. Но я же не скажу этого вслух, да?
Вера, это Костя, мой парень. Только ничего подобного, и вообще я же запретила себе думать так далеко!
Вера, это Костя, мой реабилитолог и учитель танцев. Что за ересь?