- После построения, ко мне - вновь прогудел командир.
- Есть - ответил лейтенант.
Игорь Иванович Трофимов только две недели назад прибыл на Камчатку для продолжения воинской службы. В этом году он с отличием окончил Ростовское военное училище и был направлен на самый отдаленный полигон Ракетных войск. Стоял сентябрь, поистине золотая пора. Природа блистала во всей своей красе разнообразными оттенками радуги в преддверии предстоящей суровой зимы. Трофимов уже две недели жил в офицерском общежитии при штабе полигона, который располагался недалеко от поселка Ключи. Он томился в ожидании, когда его отправят вертолетом на один из отдаленных измерительных пунктов, куда лейтенант оказался назначен начальником оптического расчета. Его часть находилась почти в центре огромного квадрата, вход в который был закрыт для посторонних. Это была запретная зона, под названием боевое поле, куда прилетали и где падали головные части баллистических ракет. Лейтенант знал, что в подчинении у него на пункте будет несколько солдат, и они все вместе будут составлять боевой расчет современной фоторегистрирующей станции, на которой ему теперь придется работать.
Родился Игорь в семье потомственного военного. Его отец прошел финскую войну, потом Великую отечественную, где воевал, летая штурманом на бомбардировщиках. После войны отец продолжал служить в авиации дальнего действия, пока не начали формировать войска стратегического назначения и ему не предложили работу на испытательном полигоне. Так что вся сознательная жизнь Игоря прошла в частых переездах, в казенных квартирах со служебной мебелью. Лишь при увольнении отца, они получили хорошую квартиру и обзавелись всем необходимым. А когда отец предложил после школы пойти Игорю учиться в ракетное училище, продолжить семейную традицию, сын без колебаний согласился.
Жениться Игорь не успел, о чем немного жалел, ведь на измерительном пункте, придется одному куковать, а это всегда скучно. Но молодость есть молодость и за эти две недели Трофимов познакомился с местными офицерами и с удовольствием ходил в их семьи, где успел в полной мере отведать Камчатских деликатесов - красной рыбы и икры. Все кого он встретил на полигоне являлись настоящими энтузиастами Камчатки. Они могли бесконечно рассказывать об этом удивительном крае и той интересной работе, которая проводилась на полигоне. Офицеры чувствовали свою причастность к большому, государственному делу и гордились тем, что полигон назывался отдельным научно-испытательским соединением и обеспечивал проведение испытаний стратегических ракет для армии и флота. Служить на полигон отбирали лучших специалистов - ракетчиков и отличника Трофимова направили сюда по этой же причине.
По приезду на Камчатку Игоря временно прикомандировали в батальон обеспечения, где он дожидался своей отправки к месту постоянной дислокации и командир его практически не трогал. Лишь пару раз Игорь сходил начальником патруля, да раз отдежурил по части. Поэтому сегодняшний вызов к командиру показался Трофимову странным.
Но, как положено, после развода он стоял у его дверей, ожидая, когда тот освободиться. После ухода начальника штаба, командир вызвал Трофимова.
- Товарищ лейтенант, Вам предписывается - начал он по уставу - обеспечить сопровождение военного груза из морского порта Владивосток на сухогрузе "Иван Лапин" до нашего порта в Крутоберегово. Задача понятна?
- Так точно, товарищ подполковник - ответил ничего не понимающий Трофимов.
- Это хорошо - продолжил тот менее официально - сейчас возьмешь из второй роты четырех бойцов, дежурный по части знает, кого именно и с полным вооружением на моей машине прибудешь к 12.00 на аэродром. Оттуда полетит во Владивосток наш самолет, и Ваш караул включен в полетный лист. До этого времени получите с бойцами на складе сухой паек на семь суток и продовольственный аттестат. Остальные детали, тебе лейтенант растолкует мой зам. Иди сразу к нему, а потом все остальное и смотри у меня, чтоб никаких происшествий. Все, свободен лейтенант.
- Разрешите идти - четко, по-военному спросил он.
Но командир, занятый уже другими проблемами, только махнул рукой.
- Есть - отдал честь Трофимов и, повернувшись, вышел из кабинета.
Он все равно ничего не понимал, но постепенно до него доходило то, что сегодня он улетит с Камчатки, а потом неделю будет на корабле плыть и охранять какой-то важный груз. Но чем хороша служба в армии, так тем, что здесь создана система и если ты в нее попал, она сама ведет тебя по жизни, не принуждая в стандартных ситуациях сильно напрягать мозги. К облегчению Игоря так и получилось - заместитель быстро растолковал, что можно делать на корабле, что нельзя, особо напирая на бережно отношение к оружию и обеспечения его сохранности, даже лучшей, чем сопровождаемого груза. Затем рассказал, как они доберутся от самолета до порта и к кому должны там обратиться. Пояснил, что жить на корабле будут в каютах, но питаться придется самостоятельно, если военный комендант не договориться с капитаном судна. Уточнил, кому и как они передадут груз в Крутоберегово.
Стало намного легче, и Трофимов побежал к дежурному по части, времени на сборы оставалось в обрез. Солдаты, назначенные в караул, оказались бывалыми войнами и быстро, без излишней суеты, получили на складе сухой паек, а это десятки консервных банок с тушенкой и рыбой, далее сахар, масло, крупы, лук и многое другое, включая даже хлеб, сухари и чай. Затем в оружейной комнате они приняли под роспись автоматы и патроны, а Трофимов пистолет Макарова с двумя обоймами. Но вот забежать в общежитие, сказать комендантше, что он уезжает, времени не хватило, так как командирский УАЗ-469 уже дожидался их у штаба батальона, и время настойчиво твердило - пора к самолету, а то не дай бог, он улетит без них.
Когда он с бойцами прибыл на аэродром, самолет уже прогревал двигатели. Трофимов нашел члена экипажа у которого отметил в полетном листе свою группу и после этого они загрузились в АН-26. Самолет был основательно заполнен ящиками с аппаратурой, а на откидных сиденьях разместилась, видно еще одна такая же группа сопровождения. Вскоре двигатели взревели, и они поднялись в воздух. Игорь некоторое время рассматривал в иллюминатор, проплывающие внизу горы, реки, леса, не встречая практически никаких признаков человеческого присутствия. Вокруг буйствовала дикая природа, а вот деревень, поселений не наблюдалось. Самолет, постепенно поднимаясь, вошел в плотную облачность, и теперь только белая пелена окружала их. Полет прошел нормально и через несколько часов они приземлились во Владивостоке.
До порта караульную группу довез аэродромный автобус, но не сразу, а часа через два после приземления. Там лейтенант Трофимов представился коменданту и после того, как тот ознакомился с документами, их направили на седьмой причал, где началась погрузка на сухогруз. На корабле его дожидался какой-то старший лейтенант. Они вместе обошли груз, для сопровождения и охраны которого прибыл Трофимов со своими солдатами и который оказался уже размещенным на палубе. Лейтенант увидел перед собою две грузовые машины, на базе ЗИЛ-131, с расположенными на них кунгами. Проверив сохранность пломб и соответствие печатей, офицеры расписались в приемо-сдаточном акте и старший лейтенант, пожелав им семь футов под килем, покинул корабль.
Вскоре к ним подошел мужчина и представился старшим помощником капитана. Он был молод, весел и безостановочно сыпал анекдотами. Старпом повел караул расселяться, бойцам предоставили небольшой матросский кубрик, где они могли все вместе устроиться, а лейтенанту он предложил койку у себя в каюте. Трофимову идея понравилась, да и не чувствовал он себя уютно рядом со старослужащими солдатами. Бойцы, видно не первый раз, ездившие для сопровождения груза, спокойно и основательно стали располагаться в кубрике. Им явно хотелось остаться одним, без офицера, в своем коллективе и они в один голос начали уговаривать Трофимова воспользоваться приглашением старпома. Лейтенант, обдумывая, назначил среди солдат старшего, и объявил о строгом соблюдении ими правил проживания на судне и несения караульной службы. Затем, помолчав немного для видимости, согласился к общей радости солдат перейти в каюту к старпому. На том и порешили. Игорь перенес свои вещи наверх и удивился тесному спальному помещению помощника капитана. Кроме двух коек, стола и небольшого шкафчика в каюте ничего больше не имелось. Бросив вещи на свободную незаселенную кровать, лейтенант вернулся к солдатам.
Пока шла погрузка, Трофимов плотно поел вместе с бойцами тушенки с хлебом и луком, попил сладкого чая и отправился побродить по сухогрузу. Он не знал как правильно ему вести себя с солдатами, то ли строго по уставу, то ли по-хорошему. И эта неловкость, неопределенность выбора, не позволяла ему чувствовать себя комфортно в своей командирской тарелке. Солдаты, кажется, понимали трудности молодого лейтенанта, но никаких вольностей или панибратства себе не позволяли. Ждали правильных шагов от офицера. Надо было бы распределить несение караульной службы у машин, но Трофимов решил, что сделает это чуть позже, после отшвартовки корабля.
На палубе он встретился со старпомом, который здесь лихо командовал такелажниками и указывал им, где, какой груз надо складировать. Вечный балагур и тут, рассказав пару анекдотов, предложил перейти на "ты" и, протягивая руку, назвался:
- Серега.
Трофимов, пожимая шершавую ладонь, просто ответил:
- Игорь.
Затем добавил:
- Лейтенант Трофимов.
- Игорек, ты пока погуляй, посмотри нашу посудину, но спать не ложись - начал говорить он по-свойски - как отвалим от причала я приду в каюту, и мы отметим наше знакомство. Лады?
- Хорошо. Постараюсь не заснуть - потвердил Трофимов.
Не успел Игорь осмотреть корабль, насладиться видами бурно работающего порта, как погрузка оказалась законченной, и подошедший Сергей сразу предложил ему пойти в каюту.
- Да мне надо еще назначить часовых - стал возражать Трофимов.
- Успеешь - настаивал Сергей - посидим чуть, а потом сходишь к бойцам, хотя, кому тут нужны Ваши машины. Здесь и так всякого добра без меры. А вокруг только море и чужого никого нет.
Игорь немного поколебался, но, видя нетерпение Сергея, решил пойти ему навстречу, надеясь, что через полчаса вернется к солдатам и организует караульную службу по уставу. Он себе не мог представить, что в дальнейшем произойдет на самом деле.
Едва зайдя в каюту, Игорь заметил некоторые изменения в ее спартанской обстановке. Из-под его и Сергея коек выглядывали несколько картонных коробок.
- Это безвозмездная помощь экипажу - видя немой вопрос Игоря, ответил он.
И сразу выдвинув несколько ящиков, привычно их распечатал, и в мгновение ока на столе появились крабовые консервы, мясная тушенка, сервелат в вакуумной упаковке, печень трески, мармелад, овсяное печенье и шоколадные конфеты. Такой изысканной вкуснятины давно не пробовал молодой лейтенант. Но Сергей на этом не успокоился и одновременно, шутливо и таинственно, из очередной коробки достал бутылку коньяка, а затем, взяв со стола огромный рыбацкий нож, точным и выверенным ударом отколол самую верхушку горлышка и аккуратно положил этот кусочек обратно в ящик.
- Ну, давай Игорек выпьем за знакомство и закусим, чем бог послал - нетерпеливо проговорил Сергей.
Он тут же наполнил до краев граненые стаканы, а опустошенную бутылку отправил, вслед за горлышком в тот же ящик, на прежнее место.
Они чокнулись и Сергей, не торопясь, с удовольствием опустошил свой стакан и тут же закусил конфетой. Игорь отпил около половины, ощущая прелесть благородного напитка, и уже собирался поставить стакан на стол, как тут же услышал недовольный голос Сергея.
- Лейтенант, так не годиться, первый, за встречу надо до конца.
И Игорь медленно допил его, наслаждаясь вкусом и ароматом дорогого армянского коньяка "Арарат". Закусив, давно забытым "Мишкой на Севере", сразу почувствовал, что он слишком голоден. А тем временем Сергей открывал все банки подряд и нарезал толстыми кусками сервелат. Потом вытащил из кармана бушлата, только что принесенный свежий батон и тоже крупно его порезал. Какое-то время они молча наслаждались трапезой, пробуя попеременно то из одной банки, то из другой, а между этим, отправляли в рот или сервелат или что-то сладкое. На Игоря изнутри накатила теплота, и сделалось радостно и весело. Он смотрел на заставленный стол и уже без грусти вспоминал утренний разговор с командиром.
Старпом тем временем рассказал о себе. Родился он в Хабаровске, и после окончания школы, решил поступить в мореходку, с детства его манили океанские просторы. После училища плавал на разных судах, потрудился на рыболовецких траулерах, затем на плавучем кране и вновь вернулся к рыбакам на приличный сейнер. Но запах рыбы ему нравился меньше чем запах моря и вот судьба забросила его на сухогруз. Капитаном здесь работал старый морской волк, и Сергей старался научиться от него всем корабельным премудростям, надеясь, что когда-нибудь и он станет капитаном. Команда у них на сухогрузе была дружная, хотя состав моряков менялся часто, почти каждый новый рейс они начинали в обновленной команде. Тем не менее, старпому нравился корабль и сама работа. Он продолжал говорить, не забывая о еде.
Когда пришло первое насыщение, Сергей спросил:
- Ну, как Игорек, можно так жить? Давай по второй?
И тут же, опустив руку под кровать, достал новую бутылку, и уже через секунду горлышко отлетело в угол каюты, но Сергей, встав на колени, нашел его и аккуратно положил в ящик.
- Давай лейтенант еще по одной, а то мне надо идти, проверить порядок - сказал он, наливая Игорю коньяк в стакан.
- Только мне совсем чуть-чуть - попытался сопротивляться Трофимов, чувствуя появившееся опьянение.
- Ты пойми Игорек, пол-литровая бутылка точно разливается на два стакана, и тут ничего не попишешь, не оставлять же - говорил Сергей, выливая себе остатки коньяка.
Опьянение, вместе с нервной усталостью от тяжелого дня, начинало действовать, и Игорь покладисто взял стакан. Куда-то на задний план ушла реальность происходящего, необходимость организовать охрану специального груза, а также желание пойти и проконтролировать, подчиненный ему караул. Второй стакан он выпил залпом и, положив в рот сразу две конфеты, тяжело смотрел на стол и смеющегося Сергея. Затем, куснув из какой-то банки, он попытался встать, но все вдруг поплыло у него перед глазами. Игорь, наверное, упал бы, если б его не подхватил Сергей и бережно не положил, прямо в одежде на кровать. Неведомая сила закрутила, захватила Игоря, и он тут же провалился куда-то в бездну, в пропасть.
Очнулся он оттого, что его сильно трясли за плечо, а сквозь тяжело размыкавшиеся веки, пробивался солнечный свет. Значит день, подумал Игорь и сразу почувствовал, как сильно раскалывается его голова. Нутро все ныло, и сухость во рту казалось нестерпимой. Он все-таки открыл глаза и, увидев Сергея, попросил:
- Хочу пить, дай что-нибудь.
В тоже мгновение Игорь рассмотрел протянутый ему стакан и сразу, взахлеб выпил его до конца. Тут же он понял, что в стакане оказалась налитой не вода, а вчерашний коньяк. Игорь хотел выругаться, но силы покинули его. Вдруг поднявшееся тепло немного улучшило его состояние, а через несколько минут перестала разрываться на части голова и пить уже не так хотелось. Говорить и есть он не мог, как не мог подняться и пойти исполнять воинский долг. На душе было тревожно, но потом пришло успокоение, и он снова погрузился в сон. Когда Игорь вновь открыл глаза, за окном хозяйничала темнота, в каюте стояла тишина, и немного хотелось есть. Он только спустил с кровати ноги, как в ту же секунду в помещение вошел Сергей.
- Ну, и спать ты горазд, лейтенант. Так можно с голоду умереть. Давай перекусим - как всегда энергично предложил старпом.
Он быстро открыл несколько банок и нарезал колбасы и хлеба. Запах еды только усилил чувство голода у Игоря. Он протянул руку к столу, сделал бутерброд с колбасой и уже был готов откусить, как Сергей его остановил:
- Так не пойдет. Надо чуть принять для поправки здоровья - говоря это, он знакомым образом достал бутылку, тут же ножом чикнул ее по горлышку и вот уже полный стакан находился в руках Игоря.
- Я не могу Сергей. Я, правда, пить больше не в силах - начал отнекиваться Игорь.
- А ты пей, через не могу, пей, как пьют лекарство - настаивал он - сразу себя почувствуешь человеком.
Последнее замечание показалось Игорю заманчивым. Может действительно выпить, привести себя в порядок и завтра с утра начать заниматься делом, подумал он и сразу ощутил головную боль. Но теперь его голова болела от осознания того, что он до сих пор не организовал караульную службу. Мысль о том, что он не знает, чем заняты солдаты, привела лишь к тому, что голова заныла только сильнее. Как он мог, офицер, бросить подчиненный личный состав и что о нем подумают солдаты? Горькие мысли вконец испортили настроение, и он не чокаясь, опрокинул коньяк в себя. Сегодня Игорь не чувствовал ни вкуса, ни аромата благородного напитка, для него это было лекарством и надеждой на выздоровление. Затем Трофимов приступил к еде, отправляя в рот все, что попадалось на столе. Видимо, коньяк прибавил аппетита, и Игорь молча работал челюстями.
А тем временем Сергей с интересом и прибаутками рассказывал про жизнь на корабле. Оказалось, он пристроил его бойцов на камбузе, и ребята с удовольствием предавались насыщению. Сначала сходят, поедят матроской пищи, а потом, добавят у себя в кубрике из сухого пайка. А иногда возвращались еще за добавкой.
Продолжая повествование, Сергей отметил, что он сам неоднократно осматривал военные машины, проверяя сохранность печатей и пломб и там, конечно, полный порядок. Опьянение вновь приятно наваливалось на Игоря, да и рассказ Сергея его сильно успокоил. Он теперь знал, что и с солдатами порядок и с сопровождаемым грузом. Хотя то, что Игорь лично не руководил процессом, не контролировал подчиненный личный состав, не давало ему возможности успокоиться окончательно. То ли сытость, то ли алкоголь расслабили лейтенанта, и он вновь бухнулся на кровать.
Проснулся он рано, ему так показалось, хотя Сергея в каюте уже не было. Стояла тишина, лишь где-то внизу монотонно тарахтел дизель. Игорь легко поднялся и вышел на палубу. Дул холодный, пронзительный ветер, вокруг казалось безлюдно, но в этот момент он заметил своих бойцов, которые, весело смеясь, курили около машин. Никаких автоматов, расстегнутые подворотнички, и ославленные ремни говорили лейтенанту, об отсутствие надлежащей воинской дисциплины во вверенном ему коллективе.
Игорю стало неудобно, он не хотел, чтоб его сейчас заметили солдаты, и торопливо отправился в каюту. Наверняка его внешний вид, небритая физиономия правдиво расскажут бойцам, чем он тут занимается. Трофимова мучил вопрос, что ему теперь делать, как предстать перед личным составом караула, чем оправдать свое длительное отсутствие и неисполнение требований устава и приказа командира, ведь он несколько дней не появлялся у солдат. Как он может требовать соблюдать устав от солдат, если сам не просыхает от пьянства. Ничего хорошего на ум не приходило.
Вскоре пришел Сергей, который по одному грустному виду лейтенанта, понял его состояние.
- Ничего, Игорек, прорвемся - начал он уверенно, доставая очередную бутылку.
- Не - скорее замычал, чем сказал Игорь и замахал вдобавок руками.
- Лейтенант - начал Сергей командным голосом - старпом не дурак. Я сказал твоим ребятам, что у тебя морская болезнь и тебе нехорошо, и чтоб они несли службу, как положено, а своего командира, чтоб не беспокоили. Теперь они по очереди будут дежурить у машин.
У Игоря сразу отлегло от сердца, и он с радостью и благодарностью пожал руку Сергея. И, конечно же, без лишних слов взял, наполненный к тому времени стакан и выпил за его здоровье. Разговор старпома спас Трофимова, ему не нужно теперь идти и краснеть перед солдатами, врать и юлить им, и даже появилась возможность отсидеться в каюте. Поскорей бы уж они приплыли в Крутоберегово, мечтал об этом нынче лейтенант. Последующие два дня Игорь с облегчением отлеживался в каюте, не имея ни малейшего желания выходить на палубу, и, продолжал под влиянием Сергея, с постоянной регулярностью и вместе с ним опустошать коньячный ящик. В связи с этим его состояние с утра до вечера обрело одну единственную форму - навеселе.
За эти дни они рассказали друг другу все про свою жизнь, друзей, работу. Трофимов узнал, что Сергея ждет во Владивостоке жена и маленький сынишка. Старпом с такой любовью рассказывал о семье, что Игорь зауважал его еще больше. Жена старпома работала медсестрой в городской больнице и мечтала о втором ребенке. Друзей у них практически не было, остались лишь школьные товарищи Сергея, да и те жили в Хабаровске и встречались они с ними, когда старпом приезжал домой навещать родителей. Им вполне хватало семейного общения. После этого рейса Сергей собирался пойти продолжить учебу, чтобы иметь основание претендовать на должность капитана.
Игоря он поругивал за то, что тот отправился служить к черту на рога без жены, без своего главного советчика и помощника, а главное, без любимого и дорогого человека. Он постоянно внушал Трофимову, чтобы тот в первый же отпуск влюбился и женился. Когда Сергей уходил на вахту или занимался иными корабельными делами, Игорь пытался почитать устав гарнизонной и караульной службы, но чаще просто спал под мерный шум двигатели и успокаивающую морскую качку. Ведь состояние опьянения не покидало его ни на час. Каждый прием пищи сопровождался мерной дозой коньяка, которая равнялась полному граненому стакану, а за ужином доза могла удвоиться. Алкоголь вконец ослабил молодой организм. Так пробегали дни.
Однажды утром Игорь проснулся и с удивлением обнаружил сосредоточенного Сергея, который с несвойственной ему серьезностью, пересчитывал коньячные горлышки и бутылки, раскладывая их попарно в ячейки ящика. Увидев, открывшего глаза Трофимова, старпом улыбнулся и сказал:
- Все, Игореша, праздник закончился. Мы на рейде, скоро начнется разгрузка и тебе пора привести себя в порядок.
Игорь обрадовался, но в тот же момент его прошиб холодный пот. Как он сейчас взглянет в глаза своих подчиненных? Тем не менее, обстоятельства требовали действий. Трофимов встал и начал сбривать недельную щетину. Продолжая собираться, он все-таки не выдержал и полюбопытствовал:
- Зачем, Сергей, ты так тщательно собираешь пустую бутылочную посуду.
- Как зачем? Надеюсь, ты понимаешь, что мы пили и ели не с капитанского стола. Все это подпадает под понятие естественного урона, вроде, как волной смыло или в трюме растворилось под воздействием соленой воды. Съеденная колбаса и шоколадные конфеты входят в принятый процент неизбежных потерь при транспортировке и будут списаны на берегу, а вот с коньяком сложнее. Тут надо обязательно предъявить бой, а иначе вычтут из зарплаты. Вот мы и приноровились откалывать горлышко, не нарушая заводской пробки. Ведь моего заработка семье еле-еле на жизнь хватает, а удержаться и не урвать малюсенький кусочек от перевозимого изобилия, сил не хватает. Хоть здесь отведаешь дорогих деликатесов, да и домой кое-что привезешь. Вот такие дела лейтенант, а теперь иди и не поминай меня лихом. Ты хороший, скромный парень, Игорек, и я желаю тебе дослужиться до полковника.
Спустя некоторое время Трофимов передал машины с кунгами в целости и сохранности по акту другому офицеру и отплыл на катере вслед за бойцами на берег. Там солдаты, заметив его, подтянулись и по - военному поприветствовали:
- Здравия желаем, товарищ лейтенант.
Трофимов по привычке, поднес руку к головному убору и произнес:
- Вольно.
И тут ему вдруг стало стыдно. Так стыдно, что он быстро опустил глаза, боясь увидеть понимающие усмешки во взглядах солдат. Его мучила совесть перед этими молодыми ребятами, для которых он не оказался в эти дни ни старшим товарищем, ни надежным командиром. Наверное, они его презирали и не согласились бы пойти с ним в разведку. Вот до чего довела его слабость перед соблазном, а также нетвердость характера. А ведь их маленькое подразделение на корабле должно было представлять собой хорошо отлаженный и сплоченный организм, одним словом единое целое. В тоже время, Трофимов испытывал стыд перед офицерской формой, которую он с детства стремился носить с гордостью и честью. К тому же, Игорь ощутимо переживал свой позор перед теми устоями и ценностями, что он впитал в семье, и затем в училище, надеясь высоко и с достоинством пронести их по жизни.
Он покраснел и понуро отошел в сторону, стесняясь и смущаясь, стоящих вокруг военных и желая лишь одного, чтоб его быстрее отправили в часть, где он будем самозабвенно заниматься важным и нужным делом. Ему казалось, что люди вокруг смотрят на него с укором, зная, как Трофимов провел время на сухогрузе, и от этого ему становилось так тошно, что он готов был провалиться в землю. Игорь даже не мог дышать полной грудью, так как боялся, что запах перегара только подтвердит нелицеприятное мнение о нем. Скорее бы на службу, словно молитву твердил лейтенант. Там, рядом с техникой, выполняя боевые задачи, он очень рассчитывал навсегда забыть, как кошмарный сон, свою морскую одиссею.
Прошло много лет, и когда-то молодой лейтенант Трофимов стал уважаемым полковником, но который до сих пор не переносит ни вкуса, ни запаха коньяка. А также не может он забыть свое первое боевое задание- сопровождение военного груза. Но теперь Игорь Иванович не в обиде на это, ведь именно те события не раз помогли ему в дальнейшей службе. Как только на долгом жизненном пути перед ним вставали внешне привлекательные, но с неприятным душком соблазны, его сознание тотчас рисовало ему ту каюту, где он на всю оставшуюся жизнь, забыв про службу, напился дармового марочного коньяка. Тот первый блин, который вышел комом, не позволил ему больше никогда совершать постыдные поступки и стал для него вечным покаянием и одновременно его ангелом - хранителем.