Бабка Дарья, покряхтев немного, скорее по привычке, чем от недомоганий, встала с кровати и, одевшись, вышла из спаленки. Она оглядела большую комнату и, убедившись, что все на своих местах, повернулась к "красному углу" и перекрестилась перед иконой. Последние годы старуха часто обращалась к святому лику, то молила о помощи, то благодарила за спасение души. Эта икона досталась ей от прадеда, а тому еще раньше перешла по наследству, одним словом, старинная она была. Много лет икона пылилась на чердаке в деревянном сундуке, так как суровыми казались прошедшие годы, и не приветствовалось в колхозе вывешивание старорежимных символов. Только после перестройки власти махнули на это рукой, как, впрочем, махнули рукой и на страну и на народ. Тогда - то икона и обрела свое новое пристанище и висела теперь на почетном месте, в "красном углу" большой комнаты.
Сейчас, подумала бабка Дарья, ей придется, как много лет подряд, растопить печку и поставить томиться в нее чугунок с гречневой кашей. Затем она выйдет во двор и проверит хозяйство. Подбросит свежей травы буренке Маше, нальет в короб воды для молодых поросят, которых они взяли недавно на откорм, и выпустит на улицу кур. Их у нее полтора десятка, не считая красавца петуха, который так голосисто кукарекает по утрам, что невольно заслушаешься, словно поет московская знаменитость по радио. Потом она разбудит внучку, любимицу Настю, и они не торопясь поедят кашу со своим топленым молочком. Пусть внучка пока отсыпается. Хоть нынче лето и в школу ходить не надо, но Настя вынуждена подрабатывать, потому что на те бабкины крохи, что она получает в виде пенсии, прожить уж никак невозможно. Если б не подсобное хозяйство, свой огород да дары леса и реки, трудно было бы себе представить, как бы они жили.
Спасибо добрым людям, пристроили Настю почтальоном, и вот уже год приходится ей, бедолаге, по будням бегать на центральную усадьбу за письмами и бандеролями и потом разносить их по трем близлежащим деревням. Когда начинается учеба, то она удачно совмещает посещение школы и почты, а вот летом ходит туда только по своим почтальонским делам. Центральная усадьба хоть недалеко, по местным меркам, километра четыре, но Насте редко удается воспользоваться рейсовым автобусом, то бензина нет, то он сломался, да и берегут власти его для зимних перевозок, вот и приходится внучке побегать.
Каждый божий день, кроме выходных и праздников, она проходит километров двенадцать - пятнадцать, в зависимости от того, во все или нет, подведомственные ей деревни нужно отнести почту. Правда, бывают дни, когда писем для ее корреспондентов нет, и об этом она узнает, звоня по телефону от бывшего председателя колхоза, который живет у них в деревне и у него есть единственный аппарат на всю округу. Тогда она устраивает себе выходной, ведь свежие газеты денек-другой могут подождать на почте, к тому же их почти никто уже не выписывает, и Настя начинает помогать бабке Дарье по хозяйству, или они ходят в лес по грибы и ягоды, как наметили на сегодня.
Бабка Дарья, продолжая размышлять, подумала про себя, что она никогда не любила сетовать на судьбу, хотя жила всегда тяжело и, можно сказать, бедно. Муж не вернулся с войны, сын давно уехал на великие стройки коммунизма и с тех пор живет где-то далеко в Сибири. Там рано женился, обзавелся кучей детишек и работает теперь на железной дороге обходчиком. Денег особо не зарабатывает, так что помочь матери или хотя бы приехать погостить, возможности не имеет. Пишет лишь изредка да присылает иногда семейные фотографии. Ее дочке, можно сказать, тоже не повезло - забеременела она от приезжего нефтяника, бригада которого стояла у них в деревне года полтора, пока они проводили здесь пробные бурения. Влюбилась в него безумно и бегала к нему каждый день, а когда они съехали, то оказалось, что дочка на третьем месяце. Что-либо делать по медицинской части было поздно, а когда она рожала Настю, что-то пошло не так и Бог прибрал ее к себе, хорошо, хоть внучка осталась жива. Ну, и досталось бабке Дарье с ней, пока ее, малюсенькую, выкормила и выходила, да поставила на ноги, и вспоминать не хочется. Всем миром помогали ей, если б не соседи, неизвестно, как бы все сложилось.
Хоть те тяжелые времена прошли, но трудности их, кажется, не оставляли все это время ни на один день. Лишь в последние годы, когда подросла внучка, стало чуть легче. Чудом появилась кормилица - буренка, и то после окончательного распада колхоза и раздела оставшегося имущества, которое состояло в основном из заморенного голодом молочного стада. Некоторое время назад взяли на откорм и уже не первый раз молочных поросят. К ноябрьским праздникам их заберут и у них появятся какие - никакие деньги.
В прошлый раз на вырученную сумму купили пусть маленький, но новый телевизор. Нынче думают прикупить кровельного железа да подлатать прохудившуюся крышу. А если что еще останется, израсходуют на ремонт птичника и свинарника: ворота надо заменить, стеллажи соорудить новые - старые держатся на честном слове. Есть, конечно, и другие проблемы - печка начинает дымить, кровать Насти надо справить, а то спит, можно сказать, на досках, сколоченных много лет назад соседом. Но когда до этого дойдет дело одному Богу известно.
А куры, другая живность, огород это уж постоянный атрибут их жизни, тут и говорить нечего, тоже требует денежек. То корма надо купить, то новую лопату или грабли. Но зато бабка Дарья не тратится на семена, а использует свои, и за удобрения денег не надо платить. Все лишнее со скотного двора переноситься под кусты и на грядки. Поэтому независимо от погоды, они всегда с хорошим урожаем. Хоть по дешевке продадут лишнее, но все равно что-то заработают.
Да вот теперь подвернулась Настина работа, пусть малые, но опять же деньги, одежонку ей можно будет купить поновее, и хорошо бы отложить еще, сколько получится, на ее будущую учебу. Бабка Дарья давно была бы готова помереть, но не могла оставить одну малолетнюю внучку. Ей больше всего на свете хотелось, чтобы Настя повзрослела и вылезла из нищеты, чтоб она поехала куда-нибудь учиться и получила полезную людям профессию. А тогда и лечь в могилу будет в радость. Но всякие старухины раздумья прервала проснувшаяся внучка.
Характер Насти радовал бабку Дарью. Девочка росла не капризным, веселым и здоровым человеком. Бабка считала ее красавицей: румяная, с озорными большущими глазами, тоненькая как тростничок, с небольшим курносым носом и пышными волосами, удивительного пепельного цвета. Пальцы у девочки были длинные и тонкие, что являлось предметом особых бабкиных повествований. Бабка Дарья часто говаривала, что с такими руками надо играть на скрипке или пианино в большом городе, может, даже в столице, а не ковыряться в тьмутаракани с навозом.
После завтрака они пошли по своим грибным местам, чтобы набрать рыжиков и царских груздей, сколько Бог даст. Прогулка предстояла непродолжительная, так как сегодня они ждали гостей. Здесь, в лесу, у каждого местного жителя есть свои излюбленные полянки и перелески, но, как правило, они собирают не все грибы, а только рыжики с груздями и волнушками, изредка берут сыроежки и маслята. А вот когда к ним наезжают городские, то приезжие без устали шастают по лесу и набирают все подряд - подосиновики, подберезовики, особо ценными у них считаются белые грибы, но не проходят они мимо сыроежек и свинушек, лисичек и опят. Получается, что городские и деревенские в грибном сборе друг другу не конкуренты.
А зачем бабке Дарье грибы, с которыми еще повозиться надо, прежде чем поесть? То ли дело грузди или рыжики, их она, не перебирая, из лукошка вываливает прямо в бочку, которая стоит в сенях уж много лет. Нальет туда воды, добавит соли, листочков принесет всяких с огорода: смородиновых, вишневых, еще пряностей- укропа, эстрагона, да и поставит под гнет. Глядишь, через месяц с небольшим можно грибы черпать из кадки и прямиком на стол, вдобавок к отварной картошке.
Конечно, когда к ним на постой приезжают любители поохотиться в здешних местах, то бабка Дарья угощает их своей фирменной грибной жарехой, но без особой радости. Все потому, что пока они переберут с Настей собранные гостями подосиновики или даже белые, сильно намаются: то листок пристал, не отодрать, то червивый попался, а уж сколько масла постного придется извести, чтобы хорошо их обжарить, об этом и думать не хочется, одно расточительство.
А ведь городские жители грибы еще маринуют и в банки закатывают, сколько же на это надо времени и расходов? Бабка Дарья своим умом еще воспринимала, когда городские, набирая грибов по многу, особенно опят, отваривали их на печке, а потом замораживали в таком виде в своих холодильниках. Расходов немного, зимой достал пакет и быстро приготовил суп или жареху. Но бабка Дарья не сомневалась что мороженый гриб не может сравниться по вкусу с соленым из ее кадки.
У деревенских все рациональнее, по уму. Вот сходит старуха с Настей в лес раз-два-три, сколько надо, чтоб заполнить кадку, и закуска на зиму готова. Да и по вкусу, разве можно сравнить любой маринованный или жареный гриб с соленым царским груздем? Подцепишь его вилкой, он не ломается, форму держит, хрустит на зубах, как тот огурец, а какой аромат, а какой вкус - пальчики оближешь. И забот никаких, стоит себе бочка в сенях, никому не мешает.
Когда они с Настей зашли в лес и прошли, не задерживаясь, места с полчищем белых грибов, то тут же вспомнили недавних постояльцев, после приезда которых многое изменилось в их монотонной жизни. Именно один из них должен был сегодня приехать повторно. Собирая грибы, бабка Дарья с волнением припоминала тот день. Приехало их тогда человек десять на трех сверкающих иномарках. Машины казались большими, а колеса, как от грузовика. По - ихнему джипы, а по-деревенски - вездеходы.
Они приехали из самой Москвы на разведку, искали, где и что можно бы прикупить в здешних местах: хоть лесопилку, хоть землицы красивой. В основном были одни мужики, только две девицы выделялись среди них, модно одетые и красивые, как царицы. А у них в деревне остановились, потому что места вокруг красивые - сосны вековые, все как на подбор, одна стройнее другой, речка, хоть не широкая, да рыбы в ней не счесть. Вот и захотели день - другой отдохнуть, грибов насобирать, может, порыбачить или на охоту сходить. Да и остановиться в деревне нынче не проблема.
Это раньше жизнь здесь кипела, домов пятьдесят имелось, а сейчас и половины не осталось. Некоторые брошенные избы до сих пор стоят с заколоченными окнами и огромными висячими замками на дверях, а есть такие, у которых дверь просто палкой подперта, чтоб домашняя живность или зверь лесной не забежали внутрь. При сильной нужде любому можно зайти туда и переночевать.
Почему тогда машины с приезжими остановились у их дома и чем он приглянулся городским - бабке Дарье до сих пор невдомек. Дом, как все дома в Вологодской глубинке - сложен из толстых бревен, в два этажа, на первом находился коровник, курятник, свинарник, дровяник и большой отсек с сеном и разнообразным хозяйским барахлом. Так как дом на самом деле выглядел большим, размером метров десять на двадцать, то и второй этаж имел значительную площадь. Он состоял из двух частей, одну из которых использовали только зимой, имелась здесь большая печь. На зимней половине располагались две спаленки, темная кладовая, кухня, большая комната, а на летней имелись еще две большие комнаты. Русская печь размещалась посередине таким образом, что обогревала спаленки и кухню с комнатой.
Бабка Дарья с радостью согласилась принять постояльцев: во-первых, будет не скучно, а то в деревне иногда и поговорить не с кем: во-вторых, интересно, ведь гости расскажут, как теперь живут в больших городах, и, в-третьих, возможно, угостят чем-нибудь вкусным, может, чего они никогда с Настей и не ели. Да и места в доме много, всем хватит. Старуха, по этому случаю, приютила внучку в своей спаленке, а все остальные комнаты предоставила в полное распоряжение городских.
Гости вели себя степенно, вечером поели, выпили, но не сильно, в меру, пригласив к столу старуху с внучкой. Бабка Дарья принесла свежей отварной картошки, всякой зелени с огорода, своих грибов прошлогодних. Попробовав разных колбас, выпив три чарки водки и побаловав себя шоколадными конфетами, старуха рассказывала про местные достопримечательности, в основном про обилие рыбы в речке да дичи, ягод и грибов в лесу. Старухины рассказы вдохновили гостей, и они утром всем миром отправились за белыми грибами.
Ходили часа три, а когда вернулись, грибов у них не оказалось. Ругались, что напрасно устали, а грибов так и не нашли, намекая на то, что. Видно, бабка Дарья не всю правду сказала им про множество белых, которые растут прямо рядышком, в сосновом лесу. Обиделась тогда старуха, что ее обвинили во лжи, и пробурчала, что хоть сегодня, хоть завтра на том же месте Настя им покажет белые грибы, и наберут они их полные корзины. Постояльцы не поверили, но согласились завтра сходить еще разок.
В тот день, после грибной вылазки, гости разъехались в разные стороны по своим денежным делам, возвратились поздно и сразу легли спать. А утром встали и ждут, посмеиваясь, когда им Настя найдет хоть один гриб на том самом месте, где они искали вчера. Старуха без злости ворчала про себя: что, мол, с них взять, с городских? Сами важные, на дорогих машинах, видно, при деньгах, а вот, поди, оставь их одних в лесу на сутки, пропадут ведь ни за грош. Поэтому и с грибами у них зачастую выходит так неладно.
Не успела Настя зайти в лес, как тут же нагнулась и подняла, на всеобщее удивление, настоящий белый гриб. После этого она рассказала, как именно в этом лесу надо искать белые грибы. Для столичных людей в действительности такое собирание оказалось в диковинку. Несмотря на то что стояло лето, земля в лесу оказалась прикрыта белым пушистым ковром, похожим на снег; на самом деле покрытие представляло собой обычный мох, только светло-серого цвета. В средней полосе мох имеет темно-зеленый оттенок, а вот чем севернее местность, тем чаще можно встретить мох светлых цветов.
Сосновый бор не был засорен поваленными деревьями, если такие появлялись, местные жители быстро прибирали их на дрова. Высокие сосны стояли на значительном расстоянии друг от друга, и прогулка по бору доставляли удовольствие всем без исключения. Вроде бы лес, а ходишь в нем как по парку.
Грибы же росли так, что своим видом напоминали небольшие валуны черного цвета, хотя и камней в лесу находилось предостаточно. Чтобы найти благородный белый, надо было очень медленно брести по высокому мху и искать торчащий черный валун. Как нашел якобы камень, давай аккуратно разгребай мох - и гриб твой, и наверняка, вокруг есть еще белые, совсем маленькие, шляпки которых пока не пробились сквозь пушистый ковер. Надо только внимательно палкой пригибать мох. После такой нехитрой науки городские быстро начали наполнять свои корзинки.
В тот же день приезжие подарили Насте современный DVD - проигрыватель с наушниками и несколько дисков с музыкой, обрадовав этим подарком девочку неимоверно. Для старухи это была непонятная диковина, а Настя быстро освоила подаренную технику и весь вечер ходила, не расставаясь с ней. По такому поводу вечером за ужином, уже перед их отъездом, старуха зажгла в углу лампаду, и там изумленные гости вдруг разглядели небольшую икону. Все заохали, заахали, а одна из девиц сразу предложила продать ей образ и назвала такую сумму, что бабка Дарья представить себе не могла. Если бы она несколько месяцев ни рубля не тратила из своей пенсии, вот тогда бы старуха накопила похожую кучу денег. Но невообразимая сумма ничуть не вскружила голову ей:
- Многое можно продать, да не все можно купить, - сказала она без пафоса.
Девица, подняв цену, еще раз попросила бабку Дарью продать икону, но та, будто не слыша нового предложения, подошла в угол и перекрестилась.
Один из приезжих мужчин встал, подошел к иконе и долго ее разглядывал, потом произнес, волнуясь:
- Я вам дам вдвое больше против названной суммы, если согласитесь уступить мне ее.
- Мил человек, эта икона наша защитница и заступница, поэтому она не продается, - ответила старуха, ругая себя за то, что невольно дала повод для такого разговора.
- Баба Дарья, - продолжил приезжий, - не хотите продавать - не надо. Давайте совершим обмен. Вы мне подарите икону, а я вам корову, отремонтирую дом, будет лучше нового или что угодно, что вы захотите.
Старухе стало неудобно, она редко кому отказывала в своей жизни, и кто бы ее о чем-то ни просил, бабка Дарья старалась всегда помочь. Ведь и ей тоже люди помогали, да и столько раз, что не сосчитать. Если бы ее попросили дать картошки, курицу, поросенка, кров над головой, даже бесплатно, она могла бы пойти навстречу, но икона вместе с Настей относились к тому самому ценному и главному, что у нее осталось в жизни. Старуха, смущаясь, вновь отказала.
- Извините. Вам не понять, но это не просто вещь, которую можно купить или подарить, эта икона - часть моей души. А душа, как вы знаете, не продается.
Когда гости уехали, в голове бабки Дарьи долго слышался голос того мужчины, который, стоя у святого лика, говорил ей проникновенно, чтоб она берегла икону и что он еще приедет сюда. И на самом деле, примерно через пол - месяца к ним приехал человек от него. Он привез им много вкусной еды - шоколадных конфет, сырокопченой колбасы, сыра, а Насте еще новые джинсы и попросил посмотреть икону.
- Иди, смотри, - благосклонно разрешила старуха, смакуя во рту конфету, - мы за просмотр денег не берем.
Мужчина вел себя странно и смешно, то близко к ней подойдет, чуть ли не носом ее изучает, то отойдет и пристально разглядывает. Затем он с разрешения бабки Дарьи сделал несколько фотоснимков с различных ракурсов, а потом, подробно записал все, что могла старуха рассказать о ее происхождении, и попрощавшись, уехал. Через какое-то время приехал уже третий мужчина, привез аналогичных гостинцев и попросил никуда не отлучаться нынче, так как к ним приедет их старый знакомый для серьезного разговора.
Поэтому-то они сегодня не поехали в райцентр и в лес пошли на ближайшие полянки, чтоб вернуться обратно поскорее. Видно, неспроста все это вспоминалось старухе в лесу, потому что не успели они вернуться с грибами домой, как услышали шум моторов подъехавших машин. Спустя минуту в дом постучали, и тут же в открывшуюся дверь вошел знакомый постоялец. Следом за ним вошли два крепких парня, которые несли тяжелые картонные коробки.
- Здравствуйте, баба Дарья, привет, Настя. Вот приехал к вам, как обещал. Привез вам еды, кое-какой посуды и одежды, в основном для девочки, - сказал гость.
Затем уселся по-хозяйски на стул и смотрел, как его ребята вытаскивали и раскладывали привезенное на столе.
- Посмотри, Настя, тут тебе и летняя одежда, и для зимы есть, теплая куртка, сапоги, свитер. Надеюсь, тебе подойдет и понравится, - говорил он спокойно и уверенно.
- Спасибочки, - только и нашлась что ответить Настя.
- А теперь давайте познакомимся и поговорим, - продолжил разговор гость, - меня зовут Павел Алексеевич. Как вас зовут, я знаю.
В это время молодые здоровые парни заставляли стол столичными деликатесами - всевозможными мясными нарезками, красной рыбой и икрой, а посередине закусок красовались бутылки с шампанским, водкой и виски.
- Баба Дарья, Настя, присаживайтесь к столу, перекусим немного, а я тем временем расскажу о цели своего визита - вновь инициативно предложил Павел Алексеевич.
И после того как они втроем уселись поесть, гость продолжил:
- Я, баба Дарья, богатый человек, владею несколькими крупными компаниями и являюсь собирателем русской старины. В том числе у меня прекрасная коллекция икон и там замечательно смотрелась бы и ваша. Я предлагаю вам большие деньги за нее, могу помочь с ремонтом, а также решить почти любые ваши проблемы. Ну, что она тут одиноко висит, и никто ее не видит? В моем доме ею будут любоваться сотни, а может, и тысячи человек. Я буду выставлять икону в музеях, на выставках для всеобщего обозрения. Всем будет хорошо - у вас появятся деньги, которых вы никогда не имели, а у меня окажется желанная вещь.
Слушая Павла Алексеевича, старуха прекратила брать со стола привезенные деликатесы и посмотрела на икону.
- Мил человек, - после небольшой паузы начала говорить бабка Дарья, - дай Бог тебе здоровья и процветания, но ты пойми старого человека, эта икона для меня святыня, мой ангел-хранитель. Послушай, что я тебе расскажу, и сам поверишь в ее чудодейственность.
Помолчав немного, видно, собираясь с мыслями, бабка Дарья поведала удивительную историю. Сразу после смерти при родах своей дочери она растерялась в горе, и не знала, что ей делать с новорожденной крохой. Что-то сразу не позволяло ей забрать малышку из роддома. Всякий раз она говорила себе, что возьмет дитя завтра, но каждый день находила оправдание, почему этого не сделала. То она действительно занималась похоронами дочки, то боялась и не знала, как кормить новорожденную. Бабка Дарья как могла, оттягивала этот тревожный и ответственный для нее момент. Ведь в роддоме внучка всегда накормлена и под присмотром. А как с ней быть дома?
В один из этих горьких дней, чтоб как-то занять себя, бабка Дарья взялась перебирать старую рухлядь и в одном из сундуков отыскала икону. Она знала, что где-то у них имелся образ, но необходимости в нем она до сих пор не испытывала и искать икону ей было недосуг. В тот же день она отчистила ее от пыли и приладила в углу комнаты, а затем, поставив перед ней свечку, попросила совета у бога. Ведь малюсенькую кроху надо накормить, обстирать, обогреть и, главное, оставить без пригляда нельзя, а как же тогда управиться с хозяйством, вскопать, полить огород? Кроме того, чтоб иметь деньги, она изредка ездила на центральную усадьбу торговать там дарами с огорода и леса, а с внучкой это исключалось. Был бы рядом муж или сын - другое дело, а так одной поднять совсем малое дитя казалось ей не под силу.
Ночью бабке Дарье приснился сон, и кто-то, как бы в тумане, сказал старухе, что не дело оставлять ребеночка без родного человека, внучку надо забрать, а там Бог поможет. Так она и сделала. С тех пор беды обходили их стороной, хотя жилось им нелегко. Как прошли первые месяцы и годы, лучше не вспоминать, тяжелее, кажется, не бывает. С той поры каждое утро бабка Дарья, помолившись, низко кланялась иконе, а вечером, перед сном благодарила Всевышнего за прожитый день.
Однажды зимой, когда Насте исполнилось пять лет, внучка пошла покататься с детишками с горки у речки, и вдруг прямо под ней провалился лед и она ушла под воду, но тут же появилась на поверхности. На крики детей прибежал сосед и вытащил Настю из воды. Самым немыслимым оказалось то, что внучка, провалившись в полынью, опустилась, но не на дно, хотя речка в этом месте была глубокая, а встала там, на огромный единственный валун. Такое чудо без помощи небесной силы произойти не могло, так думала старуха. С тех пор бабка Дарья безоглядно верила в своего ангела-хранителя и знала, что кто-то там высоко на небе слышит и видит ее и готов помочь праведному человеку. Она не то чтобы неистово молилась или была страстно верующей, нет. Старуха продолжала жить, по-прежнему трудясь с утра до вечера, не делая никому зла, и даже в мечтах не желала обидчикам неприятностей. Вот за это считала она, снисходит к ней Божья благодать и помощь.
Когда Настя вот-вот должна была пойти в школу, старуха вдруг разболелась. Никакие таблетки, молоко с медом не помогали, и с каждым днем ей становилось все хуже и хуже. Соседи свозили ее в районную больницу, где врачи, сделав рентген и взяв анализы, сообщили ей, что у нее обнаружена опухоль в груди, возможно злокачественная, и надо ехать в Москву и делать там операцию, а если она не поедет, то может даже умереть. Бабка Дарья ответила, что она не может оставить одну маленькую внучку, и раз они не могут ее вылечить, то старуха постарается сама выкарабкаться, так как у нее есть свое спасительное лекарство. Несколько недель подряд она исступленно молилась, просила Бога повременить, не забирать ее к себе, пока не подрастет внучка. Старуха просила не за себя, она не боялась умереть, ей страшно становилось только от одной мысли, что маленькая внучка останется одна, без ее поддержки. Одновременно старуха прикладывала к груди настои целебных трав, пила отвары, составленные по старинным рецептам, и вскоре ей полегчало, чуть позже болезнь и вовсе отступила.
Года два-три назад икона вновь чудодейственно их спасла. Дело было так. Тем сухим, жарким летом у соседа на постой остановились приезжие рыбаки и после удачной рыбалки так напились, что уснули прямо у костра, где коптили свежую рыбу. Огонь тем временем сильно разгорелся. Тут, откуда ни возьмись, налетел мощный порыв ветра, и спустя миг искры от огня предательски попали на стоящий рядом стог сена. Рыбаки проснулись тогда, когда пламя уже перекинулось на сарай, который находился у забора, в непосредственной близости от дома бабки Дарьи. Огонь быстро пожирал стог и сарай и казалось, что остановить его невозможно, и он вот-вот перекинется на дом старухи.
Прибежали соседи, начали носить воду из колодца - да разве такой огонь затушишь ведрами? И стали люди говорить ей, чтоб она вытащила из дома самое ценное, пока есть время, а то все сгорит. Бабка Дарья забежала в дом и давай собирать документы, фотографии, кое-какие вещи и взяла под мышку икону. Во дворе она, прикоснувшись губами к святому лику, слезно попросила у Господа, помочь ей спасти дом, ведь это их единственный с Настей кров.
В тот же миг небо почернело, и почти сразу пошел, давно не виданный в это лето сильный дождь. Крупные капли словно соперничали с огнем - кто кого. Они падали на горящие деревяшки, кипели, ругались и бились до конца, пока не испарялись в жарком пламени, но на их место тут же приходили тысячи и тысячи других. Огонь был еще силен, но он уже не лез дальше, не захватывал себе новые предметы, как бы говоря, что согласен уничтожить только догорающий стог и сарай, а больше ничего трогать не будет. Но дождь хотел торжествовать раньше и с новой силой навалился на остатки пламени. Вскоре его победа не вызывала ни у кого сомнений, и лишь сизый дымок остова обгоревшего сарая напоминал всем о недавней трагедии. Жители деревни, пришедшие на помощь, видели, как молилась спасителю бабка Дарья, и многие поверили в чудо, что именно образ помог вызвать дождь и не позволил разбушеваться трагедии. С тех пор люди стали приходить к ним в дом и молиться у иконы.
А теперь, продолжала свое повествование бабка Дарья, благодаря Богу, у них появилась буренка, им привозят на откорм поросят и вот последняя Божья милость - Насте предложили работу. Рассказывая это, старуха, тем не менее, с крестьянской хитрецой добавляла, что нынешние богачи меряют все на свой аршин, и мерило у них одно - деньги. Если кто-то из них не смог что-то купить, значит, просто предложил мало, а если б посулил побольше денег, желанная вещь оказалась бы у него.
На самом деле, она твердо верила в то, что в человеческих отношениях всегда будут вечные, потому что они бесценные, житейские устои. Разве не чудо рождение нового человека, любовь к ближнему, смерть за отчизну? И образ, который висит у нее в углу, она знает, тоже чудо. Так можно ли после всего рассказанного и пережитого предположить, что они смогут отдать их спасительницу в чужие руки, ведь это равносильно тому, как продать свою душу. Никогда она не сможет этого сделать и ни за какие деньги, решительно закончила свой рассказ старуха.
Павел Алексеевич был заметно опечален отказом. Он привык получать все или почти все, что его сильно интересовало. А тут две слабые женщины, одна старуха, другая ребенок, живут бедно, но не польстились на большие деньги и не уступили старинную икону. А ведь ему достаточно было бы только мигнуть, и два его молодца вынесли бы отсюда и икону, и женщин в придачу. Так бы он наверняка и поступил несколько лет назад, когда начинал свой бизнес и использовал не всегда праведные способы для своего обогащения. Но сейчас Павел Алексеевич действовать так уже не мог, его имидж, имя делового человека и репутация надежного партнера пересилили его соблазн - во что бы то ни стало получить икону.
- Жаль, баба Дарья, очень жаль. Пообещай мне, что никому другому ее также не продашь, - попросил Павел Алексеевич.
- Иди с миром и помни, что наша икона спасла не только Настю и меня, она наверняка спасла кого-то и до нас и, конечно же, поможет людям после нас. Но для этого в нее надо верить и в тишине, замаливать перед ней грехи или просить о помощи. и тогда чудо может свершиться. И совсем негоже ей висеть на стене, как какой-то картине в дорогой раме, чтобы кто-то из снующей толпы глазел на нее своими бесстыжими глазами, - только и сказала старуха, перекрестив гостя.
Прошло несколько лет. Настя окончила курсы экономистов и работала на центральной усадьбе бухгалтером, живя по-прежнему в их старом доме и полностью взяв хозяйство на себя. Бабка Дарья сильно сдала с тех пор и еле передвигалась по дому. Теперь она только и делала, что постоянно рассказывала приходившим людям о непридуманной истории, связанной с чудодейственной иконой. Павел Алексеевич, не заполучив образ, тем не менее рассказал друзьям, знакомым, в прессе о старинной христианской защитнице, и, узнав об этом, к ним валом повалил разный люд. Приезжал батюшка из соседнего монастыря, долго любовался иконой, обещал разузнать о ее происхождении. Он потвердил, что икона очень древняя, затем совершил молитву и окропил во спасение бабку Дарью и Настю, сохранивших это чудо.
Но раньше про ее историю рассказало письмо, пришедшее от Павла Алексеевича, где он писал, что данный образ был включен в иконостас Вяземского храма, что недалеко от Смоленска. Ее след потерялся после того, как войска Наполеона, шедшие к столице, сожгли ту деревянную церковь. Может, икону сняли до прихода войск неприятеля, может, вытащили в последний момент из огня, но очень вероятно, что икона просто не сгорела в пламени, не смог огонь уничтожить святой лик, лишь обдал пламенем серебряный оклад, который с одной стороны даже немного расплавился, что и сейчас видно на ней. Так как сгоревшую деревню и церковь быстро восстановить не удалось (позже на этом месте построили белокаменную), то, возможно, люди, сохранившие ее, бежали после наполеоновского разорения в более спокойные Вологодские земли.
Бабка Дарья тут же начала припоминать, как ее бабушка по отцовской линии рассказывала, что их предки целым табором пришли на эти земли из Смоленской глубинки и оказались людьми православными и глубоко верующими. Они сразу построили маленькую часовню, потом на ее месте небольшую церквушку, которую сожгли большевики в первые годы советской власти. В этой церкви последним батюшкой как раз служил один из предков бабки Дарьи. Скорее всего, именно он сохранил из церковных ценностей сей чудотворный образ. Его жизнь закончилась печально, вскоре он был расстрелян как чуждый классовый элемент.
Молва о спасении иконы и ее чудодейственности быстро разнеслась вокруг, и все больше людей стало приходить и приезжать из разных мест, чтоб послушать бабку Дарью и попросить благодати у Спасителя. Дверь в избу не закрывалась никогда, да и ночевать оставались у них люди зачастую, благо что места в подремонтированном доме хватало всем. Приходили больные и немощные, привозили инвалидов и калек, у всех имелись свои беды, и каждый надеялся на чудо. Многие из них обязательно приносили с собой что-то для старухи или ее внучки. Теперь у них всегда имелась одежда, разная утварь, еда в достатке и не только для себя, а чтоб еще накормить по-прежнему встречавшихся голодных людей.
История о чудодейственности иконы со временем стала обрастать слухами, из разных мест приходили вести, что люди, помолившись у нее, получали божью помощь. Кто-то исцелился от страшной болезни, кто-то спас близких, кто-то сохранил любовь и семью. Что из этого было правдой, а что вымыслом, не знает никто.
Нынче бабка Дарья уже не боялась помереть, переживая за судьбу молодой Насти, так как была уверена в том, что икона оградит внучку от многочисленных житейских напастей. И слава Богу!