Кочеряев Даниил Александрович. Заново рождённый. Начало

Заново рождённый. Начало.

Бестиарий

Гоблы - раса существ, произошедших от гоблинов, а точнее их деградировавший подвид, наличием разума почти не выделяются, очень редко среди них появляются особи, которые по уму могут сравниться хотя бы с семилетним ребёнком. Гоблы очень живучие, ловкие и сильные твари, из-за своей деградировавшей физиологии. Их рост достигает трёх метров в пике; длинные руки с отведёнными назад большими пальцами и кривыми когтями свисают до колен ног похожих по форме на волчьи, только лысые. Их головы с большими, словно листы лопуха, ушами и скошенными лбами, где кость особо тверда, переходящими в морду с клыкастой пастью, круглыми жёлтыми глазами без век и бровей, крупным свиным пятаком. Их ужасные лица обтянуты пористой складчатой кожей бурого оттенка, как и всё сгорбленное тело. В общем, они отвратительны на вид.

Кротолиск - дикое животное, которое невозможно приручить, лишь подчинить силой, что является сложной задачей, ведь эти создания почти невосприимчивы к магии и довольно ловки для своих крупных размеров, в холке достигающих двух, а то и двух с половиной метров. Их тела облачены в слой толстой и грубой кожей, покрытой вонючей слизью, облегчающей им путь по пещерам и подземным хода, что они сами себе прокапывают. Две мощные передние лапы, растущие из округлых плеч, увенчаны массивными трезубыми клешнями, с лёгкостью взрывающими породу и минералы, вскрывающими броню, будто нож вспарывают они бумагу. Вместо задних лап у них пара длинных бугристых хвостов не дюжей силы, что в купе с их лобастой треугольной головой, отличающейся парой треугольных рогов, загибающихся назад, превращает их не только в лучших копателей, но и в страшнейшие машины для убийств и разрушений. Однако кротолиски не идеальны, ведь они не могут ни чуять, ни видеть, потому как нет у них нужных органов, лишь клыкастая бесщёкая пасть с длинным и сверхчувствительным языком, как у змей, и острый слух, совмещённый со слаборазвитым чувством вибраций.

Кобольд - раса жадных ящероподобных гуманоидов, живущих в горах и их предместьях. Основным их промыслом являются: слаборазвитая металлургия чёрных и цветных металлов, работорговля и бандитизм; как такового единого места обитания, как и государства у этих существ нет, ведь их общество находится на племенном уровне развития. Сильных магов и чародеев среди этих существ нет, зато можно встретить разномастных колдунов и шаманов, использующих силы различных духов и демонов. Одежду кобольды почти не носят, лишь украшения из камней, костей и других частей убитых ими врагов, а также набедренные повязки или мешковатые рваные юбки из грубой ткани или плохо выделанных кож.

Цверг -

Часть1. Новое начало.

Пролог.

Что такое жизненный цикл, начинается и кончается ли он? На этот вопрос с полной уверенностью мало кто может ответить, просто потому, что не знает или не может нормально сформулировать, к тому же мало кому приходится уходить в подобные размышления, погружая себя в пучину философии. По крайней мере, такими причины вижу я.

К таким размышлениям меня привела собственная кончина, вызванная неожиданным, на тот момент, душевным порывом. Уже долгое время, бороздя бескрайнюю круговерть пустоты и будучи лишь малой частичкой бесконечного потока душ, осознаю,... Тогда я просто хотел почувствовать себя, хотя бы на миг, но героем, сделать что-то значимое в своей жалкой жизни одного из серой массы людей или же скорее того общества, в которое они все входят. В общем, в один "прекрасный" день мой кошелёк был полон долгожданной зарплаты за тяжкую работу (двадцать тысяч рублей для холостяка не так уж и плохи), а сам я был изрядно уставший и злой из-за того, что пришлось за эти деньги ещё и с бухгалтершей поцапаться. Нервы она мне в тот день хорошенько потрепала, подстилка менеджерская, чтоб её...! В общем, не суть, вряд ли я с ней ещё встречусь.

Так вот возвращаясь в свою старую, но чистую и ухоженную однокомнатную, квартиру в центре города, в которой самостоятельно сделал ремонт за собственные деньги. Шёл я через дворы и переулки, чтобы быстрее добраться. В одном из таких мест происходило занятное действо: трое парней пытались изнасиловать яростно вырывающуюся девушку, что им с переменным успехом удавалось, ведь одежды на девушке оставалось не так уж много, наверняка, я подоспел не к началу. Будучи не особо умелым бойцом (ага, трёх-то я точно не потяну, одного или двух с натяжкой и побью), зато довольно-таки предприимчивым, озаботился вызовом милиции, однако даже не надеялся, что они быстро доберутся до того переулка, адрес которого я сообщил тогда диспетчеру. Дальше стало веселее. Протаранив одного из парней плечом в спину, повалил его наземь, двое других пока ещё ничего не понимали, поэтому я воспользовался шансом, вскочив с поваленного насильника, оттолкнул ногой второго урода, который подошёл на расстояние удара. Поэтому стоило только подошве моего ботинка врезаться в его живот, как тот, выдохнув весь воздух из лёгких, скорчился и повалился вниз к своему коллеге. Третий же не стал отвлекаться от своего занятия, продолжая попытки раздеть девушку, хе-хе.... Тогда я подумал, что это было слишком легко, даже на мгновение обрадовался, однако зря. Стоило мне только сделать шаг в его сторону, как на голову мне опустилось что-то тяжёлое, вместе с тем уши заполнили звук глухого гула, и визг разбитого стекла, осыпающегося на асфальт. Затем моё сознание накрыли боль и темнота, сменившая собой картину приближающегося грязного асфальта. Дальше была лишь пустота и бесконечный поток душ, ждущих и жаждущих перерождения, утекающий в её бездонный чёрный зёв.

Это обозначило мою гибель, нет, скорее конец жизненного цикла. Да, так и есть, ведь сейчас моя душа наверняка находится на путик перерождению, то есть началу нового цикла. Но сколько мне ещё его ждать? Сколько я уже плыву в этой бескрайней пустоте по путик следующей жизни? Много ли времени прошло и пройдёт ещё?!

- Поднимайся, раб! Пришло время работать! - эти слова прозвучали, словно гром посреди ясного неба, вытащив меня из плена раздумий, а пришедшая следом боль как ушат ледяной воды обрушилась на сознание. Затем перед моими глазами истаяла картина того места, в котором я находился столь долгое время, что позабыл многое из того, что знал раньше.... Она сменилась мрачными, грязными и неаккуратными сводами из камня, нависающими высоко над головой и плохо различимыми в тусклом свете факела в руке возвышающегося рядом гуманоидного ящера. В одной из его длинных когтистых лап находится деревяшка, пожираемая спасительным рыжевато-жёлтым пламенем, а в другой туго скрученный хлыст с потёртой длинной рукоятью и узловатым длинным шнуром из кожи, оканчивающимся парой небольших коготков то ли из железа, то ли из кости.

- Поднимайся червь! Поднимайся! - свистнул сжимаемый ящером хлыст, а моё сознание вновь пронзила боль, сильная и жгучая, будто огонь. Это когти хлыста и его шнур прошлись по моей спине, заставляя подниматься с земли, сжимая в дрожащих руках старую тяжёлую кирку, изрядно усеянную пятнами ржавчины, грязи и даже крови. Стоп, он назвал меня рабом и ещё, мои.... Пальцы! Они длинные и худые, даже костлявые, а на них растянулись витиеватые узоры сеточек розоватых шрамов от заживших недавних ранок, такие у меня ещё и ладони. Недавно "отметины" получены, потому что работать таким поганым инструментом как этот даже последнему гоблу будет неудобно и опасно.

- Какие к чёртовой матери гоблы*?! Какие на хрен кирки?! Что вообще происходит, где я?! - похоже, надсмотрщику почудилось оскорбление в моих словах, ведь он не понимал русского языка, на котором были заданы мои вопросы, ведь его звучание отлично от того, что у восточного наречия и даже его "общего" варианта. Наверняка, решил, что из моего рта в его сторону произнесено какое-то оскорбление А-а-а, чёрт, больно же чёртов кусок говна!

Кобольд* (память, перешедшая ко мне, услужливо подсказала название этой твари) со злостными оскорблениями огрел меня кнутом по спине, повалив тем самым на пол пещеры, с которого не так уж давно приказывал подниматься. Боль, злость и непонимание сыграли своё дело: поддавшись порыву этих чувств, я крепче сжал ту самую злосчастную кирку, что оставляла на "моих" руках шрамы, вскинувшись над землёй на четвереньках, нанёс удар. Старое железо со свистом рассекло воздух, движимое моей трёхпалой рукой из-под груди, чтобы уже спустя несколько мгновений с хрустом и чавканьем вгрызться своим ржавым клювом в шею надсмотрщика. Вот только кобольд не умер сразу, ему ещё хватило сил, чтобы замахнуться хлыстом и нанести им ещё один, последний, удар по моей спине. На этот раз удар был слабее, чего и следовало ожидать, но боль от него не замедлила проникнуть в моё сознание, сквозь мою плоть, пройдя от нервных окончаний в ней до мозга.

Вы начали сюжетную ветку "Заложник обстоятельств", выберетесь из Звенящих Рудников, оставив за собой славу первого, кому это удастся.

Отказаться от данной цепочки заданий невозможно.

Стоило только этим строкам прозвучать в мыслях механическим женским голосом, как тело скрутила волна боли, вызвавшей судороги и спазмы в каждой его клеточке, в какой это только возможно. Пол подземелья вновь приблизился к лицу, а меня всего выгнуло в дугу, искорёжило в конвульсиях, будто ток пронзил. Снова тьма распахнула для меня свои радушные и томные объятия.

***

Спустя несколько часов в том ответвлении шахты, где произошёл краткий акт мести, появился патруль кобольдов, который должен был осмотреть и зачистить ещё неизведанный коридор, куда ранее оказались направлены младший надсмотрщик и один из рабов в качестве разведки и пушечного мяса. Их-то точно было не жалко. Однако воины племени Сломанного Клыка не ожидали наткнуться на полудохлого истощённого мальчишку с изодранной в мясо спиной и мёртвого же надсмотрщика, в шею которому была загнана старая ржавая кирка, всё ещё удерживаемая рукой юного человека.

В мыслях старших кобольдов возникла одна общая мысль. Она было отнюдь не горькой, а даже весёлой: "Доигрался с отбросами, дерьмо кротолиска*". Патруль подобрал труп и полумёртвого мальчишку, даже его инструмент не забыли. Вскоре тело своего собрата кобольды бросили в одном из ответвлений того коридора, по которому они шли ранее, пусть звери Подземья потешат себя свежатиной. Никого не страшила ни наказание старейшин за такой поступок, ни яростная кара духов, которым положено принести в жертву дохлого надсмотрщика. Дальнейший путь проходил спокойно, патрульные распугивали на пути всякую мелочь, убивая особо наглых и тупых тварей; несколько раз на краткий миг в сознание приходил раб, перекинутый одним из кобольдов через плечо. Глаза его в те моменты был тусклые и мутные, одним словом - безжизненные, но перед тем, как его сознание гасло, они становились чуточку живее, поэтому со стороны могло бы показаться, что душа заключённая внутри юношеского тела ведёт с кем-то борьбу в подсознании. Однако кобольдам было наплевать на сего рода вещи, да и не были они особо интеллектуальными существами, привыкнув довольствоваться малым, плодами своей жестокости и жадности. А, зря, ведь в будущем это сыграет с их племенем злую шутку.

***

После того, как я убил надсмотрщика и потерял сознание от боли и слабости, оно возвращалось ко мне ещё несколько раз и то всё, что мне удалось разглядеть это расплывчатые пятна рыжевато-жёлтого света во тьме подземелий и несколько буро-зелёных силуэтов на их фоне. Один из таких силуэтов нёс меня на своём плече, неаккуратно через него перекинув, как мешок с картошкой.

Однако теперь предо мной мрачные очертания громадного подземного зала с кольцевыми гранитными трибунами, видимыми из-за ржаво-жёлтой решётки из костей и железа, которая тянется по их периметру, образуя огромное кольцо. В центре раскинулась круглая грязная и пыльная площадка из голой породы, красующаяся редкими осколками мраморной плитки, ранее бывшей красивой и чистой, а теперь окрашенной в противные буро-чёрные, коричневые и серые цвета. Со сводов и стен этой разработанной кем-то давным-давно пещеры, явно не кобольдами, свисают пушистые светящиеся массивы мхов, что слабо озаряют её. Красиво и ужасно одновременно, особенно с учётом того, что в паре метров от меня слева и справа расположены две решётчатые стенки, которыми отделены другие "камеры" с различными тварями, живыми и не очень, и другими рабами.

На их счёт у меня возникло очень скверное предчувствие. Оно заключается в том, что кобольды, наверняка, заставят меня драться с кем-то из них, а может и со всеми сразу. Могут к подобной казни присоединиться эти тупые ящерицы. Ха-ха, хоть и тупые, но от этого не легче, ведь в клетке я, а не они. Радует пока только одно, тело не скованно болью, все его части на месте, рядом лежит та самая кирка, которую я вогнал в горло надсмотрщику, лупцевавшего меня хлыстом. Если меня обессилевшего и едва дышащего не убили тогда, в коридоре, значит, мои опасения и догадки насчёт грядущих событий могут быть вполне обоснованы.

Долго думать и мусолить свои догадки и домыслы никто мне не дал.... Вскоре решётка, закрывающая путь к площадке со скрипом отворилась, ящеры пришли за мной во все оружие. Их было трое. Первый уродец держал в лапах короткие зазубренные клинки без намёка на гарду, с крупными гранёными яблоками в навершии рукоятей. Второй кобольд оказался вооружён бронзовой дубинкой с вплавленными в её ударник шипами из камней, а также круглым щитом небольшого размера, сколоченного из грубых и плохо обработанных деревянных реек, обитого тканью по краям. Третий, самый слабый и дряхлый на вид, не имел оружия, опирался на кривую обтёсанную палку с паутинкой из множества зарубок, украшавших её, и одет в отличие от остальных в некое подобие килта из чьей-то шкуры, подпоясанное отрезом верёвки с десятком узелков на ней. Наверняка эти узелки несут в себе какую-либо важность, раз уж носящий их кобольд стоит поодаль от тех двоих, что сейчас вытаскивают меня из камеры и что-то тихо бормочет-шипит себе под нос. Вытаскивают потому, как я даже мышцами лица двинуть не могу, непонятное явление парализовало меня.

Кобольды уже через несколько мгновений отправили мою неподвижную исхудавшую тушку в полёт на площадку, а следом и кирку, опустошив камеру. Затем также они поступили и с заключённым из соседней камеры, им оказался невысокого роста крепко сложенный мужчина с массивными руками, которые сковывали железные кандалы, покрытые налётом рыжеватой ржави. От простого человека этот индивид отличается ещё и густой смолянисто-чёрной бородой, небольшим пучком тёмных волос на затылке почти лысой головы с плоским, будто пятачок носом, небольшими глубоко посаженными красными глазами и серой кожей. Из аналогий в голове возникает лишь образ гномов по-другому прозываемых дворфами, но и здесь есть различия, так что утверждать не берусь. Так вот, следом - пусть будет дворфом - за ним кобольды выкинули из камеры ржавый зазубренный клинок с широким закругляющимся к концу лезвием, кромка которого была покрыта цепочкой частых царапин и зазубрин. Оружие похоже на грубое подобие мясницкого тесака.

Из этого вытекает то, что меня ослабленного и побитого ставят в противники существу, которое сильнее, здоровее, бодрее и соответственно с лучшим вооружением. Нет, я понимаю, что это чужой мир и его жители не станут меня жалеть особенно за убийство своего сородича. Последним кто это сделает, будут уж точно не кобольды, чьё понятие чести настолько извращено, что лучше сразу совершить попытку суицида, нежели искушать судьбу (большое спасибо за информацию бывшему владельцу этого тела).... Чёрт, расклад дерьмовый, от него мне никуда не деться! Бесит, мать вашу! Бесит!

- Деритесь! - паралич отпустил, стоило только главному из тройки кобольдов перестать бормотать, а один из воинов дал отмашку к началу боя. Благо сразу дворф на меня не кинулся, потому что кобольды раскидали оружие поодаль от нас. Примерно на метр-два. Коротышка слегка привстав ушёл перекатом в сторону своего тесака, сблизившись с ним на расстояние вытянутой руки, поднял с пола, а после вскочил приготовившись к бою. Мне ничего не оставалось кроме как последовать его примеру, встав напротив гнома, я разглядел его кровожадный желтозубый оскал. Противник поигрывал ножом, водил лезвием из стороны в сторону перед собой, перекидывал клинок из руки в руку, он понял, что победить будет легко.

Кирка вновь оказалась у меня в руках, оттягивая их вниз своим весом, который я не почувствовал в прошлый раз. Её шероховатое не ошкуренное древко грозило мне получением очередных заноз и шрамов, а хищно скрюченный ржавый клюв ударника красовался новыми пятнами засохшей крови убитого надсмотрщика.

- Давай же, человек! Я тебя убью, и меня наградят! Потешь меня перед смертью, выродок! - дворф веселился, всё шире и шире растягивался его оскал, на мгновение мне показалось, что его щёки вот-вот разорвутся и вместо обычных зубов я увижу частокол из клыков. Глаза коротышки безумно метались из стороны в сторону, лишь иногда останавливаясь на мне. Он обезумел.

Кобольды предусмотрительно отошли от бойцов подальше и уселись на трибунах, воины ощерились клыкастыми довольными улыбками, ведь их любимейшая забава сейчас начнётся, но шаман был не рад, его беспокоило то, что раб, выставленный против цверга, которого уже давно не пускают на выработки, а лишь выставляют на бои, ничего не предпринимает. Он уже поднял кирку и встал поудобнее, чтобы вес инструмента не тянул его вперёд и держал тот обеими руками у конца рукояти, больше раб ничего не делал. Шаман видел, что человек слаб и болен, ещё не до конца зажили раны на его спине и несколько сломанных рёбер ещё не срослись, но этого не знал никто, кроме кобольда. Что-то в нём было не так, определённо, не так, разительно. Это подтверждали и его движения, спокойные и плавные настолько, насколько возможно было бы в таких условиях. Осторожные. Видно, раб остерегается своего противника и не стремиться ломиться лоб в лоб.

Цверг продолжает провоцировать человека, помахивая ножом и крича всякие гадости на своём языке, который его противник похоже без каких-либо затруднений понимает. Даже ему шаману, чтобы освоить язык этих злобных коротышек, потребовалось несколько лет. Коротышка уже давно обезумел от боёв на смерть, от дурманящего пойла из подземных мхов, от собственно похоти и рабынь, с которыми утолял её. Стал самоуверенным, неосторожным, однако он по-прежнему остаётся одним из лучших бойцов Арены. Необычный раб и обезумевший раб, ставший палачом для других.... Интересная вырисовывается картинка, кто же победит? Кто же, о, духи?!

- Сдохни!

- Сдохни! - крик дворфа оповестил об атаке, коротышка ломанулся вперёд, словно ледокол, из рывка переходя в выпад. Я ушёл влево и попытался насадить его черепушку на клюв кирки, но ничего не вышло, он успел дёрнуться в сторону, поэтому старое железо лишь оцарапало его башку, стесав кожу на левом боку.

Оставить комментарий © Copyright Кочеряев Даниил Александрович Размещен: 04/09/2016, изменен: 04/09/2016. 19k. Статистика. Рассказ: Фэнтези ЛитРПГ Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Это тоже просто оставлю здесь.

Кочеряев Даниил Александрович : другие произведения.

Заново рождённый. Начало