Муниципальный советник первого класса Александра Викторовна Чайковская, сорока двух лет от роду, замужем, образование высшее, ехала из областного центра домой, в небольшой уютный Волоцк, на черной служебной "Волге". Александра Викторовна была изрядно раздосадована полученными в министерстве указаниями и бумагами и потому почти всю дорогу молча курила, лишь изредка перебрасываясь парой слов не по существу с личным водителем Иваном Сергеевичем Камышовым.
- Ты посмотрел бы задний мост - шумит.
- Посмотрю. Завтра, если никуда не поедем.
- Вряд ли, завтра прием населения.
Александра Викторовна подумала, что завтра опять придет сумасшедшая старуха из третьего микрорайона, и опять станет жаловаться на соседей, которые якобы травят ее крысиным ядом. "Надо ее в СЭС отправить - пусть их достает. Они же могут выехать на место, отобрать образцы для анализов... Господи! Уже и думать стала, как чиновник: на место, отобрать... Однако, старухе именно так и надо говорить: Клавдия (как ее там?.. а!) Захаровна, обратитесь в санэпиднадзор, там есть специалисты, они вам помогут: приедут, отберут образцы пищи, сделают полный анализ. И если в вашей еде действительно окажется яд, проинформируют органы внутренних дел. Маразм? Маразм. Зато перестанет ко мне ходить. Хотя бы временно. Эх, пойду в аптеку-у-у-у, куплю я яду-у-у-у-у, сама себя я отравлю-у-у-у-у...".
- Ты чего?
Александра Викторовна и не заметила, что незамысловатый куплетик пропела вслух, карикатурно вытягивая трубочкой на каждом длинном "у" красивые, смело очерченные губы.
- Не, ничего. Старуха одна вспомнилась. Не обращай внимания.
- Процентщица?
- Почти, - улыбнулась. Вспомнила, как однажды ей, доведенной до белого каления очередным старухиным бредом, вдруг до жути захотелось разбить об ее голову тяжелый хрустальный кубок - подарок братской республики. "И от безобразия этого избавлюсь, и от бабки сумасшедшей", - подумала тогда Александра Викторовна, достаточно живо представила себе затихшую бабку в осколках ненавистного хрусталя и успокоилась.
- И что старуха?
- Да ничего особенного - старуха как старуха. Не обращай внимания.
- Ну ладно...
"Хороший мальчик, - подумала она с нежностью. - Вот кому-то муж достанется..." - и загрустила, привычно перелистывая к титулу свои года, перебирая в памяти встреченных по дороге мужчин, припоминая собственную глупость двадцатилетней давности. "Старуха, - Александра Викторовна с тоской взглянула на длинные, не тронутые возрастом пальцы Ивана, обнимающие строгую кожу руля. - Для тебя я старуха". Она вздохнула и потянулась за очередной сигаретой.
- Ты опять?
Она глубоко затянулась, нервно стряхнула пепел, приоткрыла окно. "Чует. Как маленький ребенок, как звереныш чует".
Иван свернул к обочине, остановил машину.
- Саш, ты опять? Перестань. Прошу тебя, перестань. Ну пожалуйста!
- Не, ничего-ничего. Все в порядке, не волнуйся.
- Что "в порядке"? Я же вижу! Ну что опять?
- Ничего. Все хорошо. Все хорошо, Ванюш, поехали.
- Хочешь, поедем ко мне?
- Хочу, конечно. Но к тебе мы сегодня не поедем: сегодня ты отвезешь свою строгую начальницу домой, чтобы она смогла выспаться и явиться завтра драгоценному населению в лучшем виде.
- Саш!..
- Все, малыш, все. Поехали.
Замелькали придорожные столбы, изредка из тьмы выныривали тусклые, пустые деревеньки. "Господи, уже бы приехать!..". Скоро въехали в Волоцк. "Вот эта улица, вот этот дом...". В окне кухни горел свет.
- Саша...
- Все, малыш, все. Да завтра, - накрыла ладошкой его руку, сжала чуть - и быстро, чтоб не заметили снаружи, отдернула.
- Хорошо. До завтра.
Хлопнула дверь служебной "Волги", и Александра Викторовна вошла в подъезд стандартной пятиэтажки. Легко взбежала по лестнице, открыла дверь:
- Есть кто дома?
- А как же! - в прихожую, широко улыбаясь, вышел Петр Борисович Чайковский, сорока пяти лет, ее законный супруг.
- Привет, Борисыч. Как дела?
- Привет. Нормально. Ужинать будешь?
- Угу. Сейчас переоденусь только.
За ужином обсудили текущую семейную обстановку, положение дел на работе Борисыча и прочие важные и не очень новости. За чаем вернулись к разговору о сыне - Антошка растет редким раздолбаем, учится кое-как, вот и сейчас все шляется, об институте думать пора, но ведь на цепь не посадишь, а в армию - ни в коем случае.
Александра Викторовна вдруг поняла, что страшно устала сегодня, с трудом заставила себя встать из-за стола и отправилась в ванную.
- Сань, тебе постелить?
- Угу. Что-то притомилась я нынче...
Уже завернувшись в пушистый халат, она несколько минут разглядывала в зеркало свое лицо, проводя пальчиком вдоль морщинок. "Старуха. Никому ты не нужна. Ванечке? Ну если только для удовольствия. И то - пока нет альтернативы. Борисычу... Борисыч давно равнодушен, ему - лишь бы не мешала. Сын вечно неизвестно где шляется - ему вообще родители без надобности. Никому ты не нужна...".
Александра Викторовна вошла в спальню, легла, свернувшись по-кошачьи клубочком под одеялом, и заплакала.