Плот, чуть покачиваясь, скользил по горбатым спинам волн. Белая пенная дорожка оставалась за ним сзади. А впереди лежало море - огромное и спокойное, бесконечное и бессмертное. Даже если суждено когда-нибудь исчезнуть с лица земли малявкам и ниелунтам, эльфам и троллям, и тогда оно будет, не спеша, катить свои могучие волны и тихо шептать голосами раковин о древних тайнах, сокрытых на морском дне. Чудные народцы понимают эти голоса, но даже и у остальных сладко замирает сердце, когда им случается прижать к уху раковину, хоть они и не могут проникнуть в смысл таинственных слов, они называют их шумом моря.
Майкл-Шотландец сидел у выхода из шалаша, так, чтобы солнце не напекло голову, но и так, чтобы свежий морской ветер обдувал его лицо. Ему нравилось сидеть вот так, ничего не делая, глядя вперед, и тихо мурлыкать под нос песенку, которую сам сочинил:
Я - Майкл-охотник,
Я - воин из племени малявок,
Словно чайка, я лечу над волнами,
И море расстилает передо мной
Свой синий плащ.
И я хочу кричать с чайками,
Хочу петь вместе с ветром,
Хочу, чтобы солнце, вставая из тумана,
Бросало мне под ноги свою золотую дорогу.
А сверкающая дорога, словно и впрямь из жидкого золота, растекшегося по волнам, бежала перед плотом, и прозрачные светлые блики дрожали на потемневших от времени бревнах.
Часто на их пути вырастали небольшие каменистые островки, и тогда Майкл, оборвав песню, внимательно вглядывался вперед. Черная лодка могла укрыться за одним из таких островов, но каждый раз тревога его оказывалась напрасной, и он вновь принимался тихонько напевать, поудобнее упираясь спиной в стену шалаша.
Дядюшка Укконен исчез совсем. Наверное, на время путешествия он решил стать невидимкой. Ни облачка, ни малейшего серого дымка не видел Майкл на плоту, и там не менее, он постоянно замечал присутствие домового. То босые ноги шлепали по бревнам, оставляя мокрые следы, о тихо сопело и ворочалось что-то в шалаше, а раз даже большое ведро само по себе скакнуло за борт и выплеснуло на плот огромную лужу. По этой луже стремительно заплясала швабра. Дядюшка Укконен приводил в порядок свой корабль.
А вот сейчас домовой что-то усердно искал в их багаже. Вещи из мешков сами раскладывались по полу, и временами из глубины шалаша доносилось чуть слышно: "Ну, как же так. Ай-яй-яй. Неужели потерял. Вот, старый пескорой. Ай-яй-яй". Потом вещи перекочевали обратно в мешки, а тихие шаги и бормотание дядюшки Укконена переместились куда-то за шалаш.
Эльф еще спал. Майкл хотел разбудить его рано утром, когда солнце только показалось из-за горизонта, но посмотрел на усталое лицо Ольдэка, и решил оставить его в покое. Эльф что-то пробормотал во сне, и рука его метнулась к поясу, словно в поисках кинжала, а потом углы губ обреченно опустились.
Майкл позаимствовал в хозяйстве дядюшки Укконена второй кухонный нож. Все утро он просидел за вытачиванием клинка. И кинжал вышел не хуже его собственного, тем более что, с помощью своего ножа ему теперь не трудно было обработать деревянную рукоятку. Он вырезал орла - гордого, сурового и спокойного - словно бы на минутку присевшего на пике горы, чтобы оглядеть свои владения. Вот только глаза у орла были мертвые, но Майкл так и не придумал, из чего их сделать. Зато клинок вышел отменный, уж над ним-то Майкл постарался вовсю. Тонкое лезвие отливало холодной голубизной, оно гнулось, как ивовая ветка, но не ломалось. Тут был свой секрет.
Сталь валимийских клинков - лучших клинков в Хухтомяки, это, конечно, не то дрянное железо, из которого делают кухонные ножи в скобяных лавках мустайэнских жестянщиков. Но где бы Майкл достал сейчас валимийский клинок? Обыкновенный нож для резки хлеба, вот все, что он имел. Древнее заклинание, заклинание гномов-оружейников из Валимийской долины, закалило мирную сталь, наполнив ее голубым огнем.
- Ты, железо, стань горячим,
Сталь, огнем победным вспыхни,
Но не тронь селений мирных,
Лишь врагам живи угрозой, -
Тихо бормотал Майкл, полируя клинок, пока в нем не отразилось солнце.
Дядюшка Укконен, увидев клинок, восторженно ухнул и в руки Майкла-Шотландца, словно из воздуха, упали два камня - два "соколиных глаза", две темно синих, почто черных капли с переливчатой, бело-голубой полосой. Они стали глазами орла. Кинжал Майкл осторожно вложил в пустые ножны эльфа. Тот не проснулся. И вот прошло, наверное, еще часа два, а Ольдэк все спал и спал, и Майкл заскучал.
Он и сам начал задремывать, как вдруг пара ярких, зеленоватых огоньков блеснули в воде у самого плота. Майкл удивился и насторожился. Сначала он подумал, что это солнечные блики, но огоньки горели в тени, отбрасываемой на воду шалашом. И, кроме того, Майкл мог поклясться - в них чувствовалась какая-то необъяснимая злость и ярость. Огоньки плыли все время вровень с плотом, с той же скоростью. Майкл захотел встать и подойти посмотреть, что это там - в воде. Он уже совсем собрался, но огоньки вдруг погасли.
Дядюшка Укконен неслышно подошел сзади и сел рядом с Майклом. Скрипнули доски. Немного повздыхав и попыхтев, он сказал:
- Старый я пескорой. Только ты никому уж не рассказывай. Потерял такую важную вещь.
- Она тебе очень нужна? - вежливо спросил Майкл, раскуривая трубку.
- Очень, не очень, но нам пригодилась бы, - вздохнул домовой.
- Придется нам обойтись, - философски заметил Майкл, - Раз ты все равно уже ее потерял.
- Тут ты, конечно, прав, - и дядюшка Укконен тоже запыхтел своей трубкой, - а все же, все же...
Легкая тень на мгновение закрыла солнце, и на палубу опустился огромный белоснежный альбатрос. Черные глаза птицы с любопытством смотрели на путешественников.
- Спит твой друг, - сказал дядюшка Укконен, - устал он очень. А ты давно за нами летишь?
Альбатрос плавно кивнул.
- А их видел?
Альбатрос вновь кивнул, и, хотя такое было почти невозможно, взгляд его стал мрачным и суровым.
- Будь осторожен, - тихо сказал он Майклу и взмыл в небо.
- Пойду-ка я еще поищу, может, завалилась куда-нибудь, - пробормотал, вставая, дядюшка Укконен. Шаги его стихли за шалашом.
Послышался легкий шорох, и из шалаша медленно вышел полусонный эльф. Он сладко потянулся, зажмурившись на солнце, потом огляделся и вдруг радостно улыбнулся:
- Море.
И улыбка у него была такая счастливая, что Майклу тоже захотелось разулыбаться от уха до уха. Он почесал кончик носа, и смущенно отвернулся. Ольдэк присел рядом с ним. Майкл украдкой бросил взгляд на эльфа. Ну да, ну да, он помнил все, что рассказывал об эльфах дядюшка Укконен, да он и сам видел, как храбро ведет себя Ольдэк, но все же Майкл не мог отделаться от ощущения, что имеет дело с рохлей и неженкой. Очень уж эльф был красивый. "Совсем как девчонка, - подумал Майкл, со вздохом, - надо было и его оставить на берегу, вместе с сестрицей, а теперь хлопот не оберешься".
- Ты знаешь, кажется, следом за нами плывет какая-то тварь, - сказал он, чтобы завязать разговор, - я видел в воде два зеленых огня, совсем как глаза.
- Где? Далеко от плота? - встревожился эльф.
- Совсем рядом. Да вот же они!
Майкл вновь увидел сверкающие рядом с плотом глаза. Он вскочил, подбежал к самому краю плота, и тут же отшатнулся назад. Но было поздно. Небольшая головка с несколькими рядами острых хищных зубов взметнулась над водой на удивительно гибкой и тонкой шее. Пылающие зеленые глаза оказались прямо перед лицом Майкла.
И тут же его отшвырнуло назад и вниз, на палубу. Яркой молнией вспыхнул на солнце голубой клинок. Майкл сразу вскочил на ноги. Но голова отвратительной твари уже лежала на бревнах плота, пуча поблекшие глаза и конвульсивно дергая челюстями, ржавая кровяная лужа расползалась из перерубленной шеи. А над ней стоял эльф и спокойно вытирал кинжал обрывком парусины.
- Осторожнее надо, - мягко сказал он Майклу, потом небрежно сбросил носком ноги за борт голову страшилища и, набрав в ведро воды, смыл кровь.
"Вот тебе и девчонка", - подумал Майкл, потирая ушибленный бок. Все произошло так быстро и бесшумно.
Ольдэк отошел в сторону, потом вдруг изумленно оглянулся туда, где только что лежала голова твари, и выхватил из ножен кинжал. Глаза его радостно вспыхнули чудным голубым светом, словно выплеснувшимся из самой глубины черных зрачков, а улыбка стала по-настоящему счастливой.
Майкл готов был провалиться сквозь палубу. Мало того, что его спасли, так, похоже, его же за это будут благодарить.
- Майкл, - начал Ольдэк, повернувшись к другу.
- И вообще я тут не при чем, - поспешно выпалил Майкл, - скажи спасибо валимийским гномам, это они подарили мне это заклинание.
- Я скажу спасибо тебе, - ответил эльф, обнимая окончательно смутившегося малявку, - но это слишком дорогой подарок, мне нечего подарить тебе в ответ. Хотя...
Он снял с головы тонкий серебряный обруч со звездочкой, вырезанной из перламутра, и протянул Майклу.
- Возьми, возьми, я прошу тебя. Это Иллантар, глаз Умы, это звезда Надежды. Она убережет тебя от многих опасностей, когда тебе будет казаться, что дороги к спасению уже нет. Возьми.
- Да ладно, чего там, - пробубнил Майкл, осторожно беря в руки невесомый обруч. В центре звезды едва приметно светился голубоватым отливом странный символ:
- Спасибо, - еще невнятнее пробормотал он, пряча подарок в складках одежды. Надеть такую вещь на свои рыжие космы Майкл не решился, ему показалось, что красивая эльфийская вещь будет там уж слишком неуместна.
Сильный порыв ветра растрепал волосы эльфа, закрыв ему глаза. Ольдэк поспешно скрепил волосы простым ремешком. Глаза его весело посмотрели на Майкла из-под золотистых прядей. Майкл вдруг усмехнулся, сам не зная, чему. И на душе у него стало легко и спокойно, словно он вернулся из дальней дороги в дом, где его давно ждали, или встретил давно потерянного друга, или произошло еще что-нибудь не менее прекрасное, наполнившее его сознанием того, что все у него хорошо, и что так всегда будет впредь.
Послышались шаги дядюшки Укконена, а потом из пустоты над головами эльфа и малявки прозвучал его голос:
- Ну, что, выспался, дружок?
Майкл умоляюще посмотрел на эльфа, а потом на то место, где только что лежала голова морской твари. Ольдэк улыбнулся и кивнул, давая понять, что эта история останется только между ними.
- Выспался, - эльф, чуть прищурившись, посмотрел вверх, - А ты почему стал невидимым?
- Да вот, мне как-то так удобнее, - вздохнул дядюшка Укконен, - я так привык.
Он с кряхтением уселся на бревна и запыхтел своей трубкой.
Эльф запрокинул голову, помахал рукой, и спустя секунду все тот же альбатрос плавно опустился на палубу.
- Я говорил тебе, будь осторожен, - обратился он к Майклу.
- Так надо было объяснить получше, - проворчал Майкл-Шотландец.
- Я думал, ты знаешь море, - ответил альбатрос.
Эльф сказал ему что-то по эльфийски.
Альбатрос не спеша кивнул и плавно взлетел.
- Они пристали к берегу во фьорде Ухоми, в бухте Двенадцати ключей, - крикнул он уже на лету.
- Да это же в Туманных горах! - радостно заорал Майкл, вскакивая на ноги, - Бухта Двенадцати ключей в кольце гор Ихве, а за ними великие синие озера Мустанйоэнмаа и Узкие холмы!
Внезапно он помрачнел и уселся на свое место возле шалаша.
- Это твоя родина? - спросил эльф, присаживаясь рядом с ним.
- Да, - хмуро ответил Майкл, - только сейчас там хозяйничают зеленоглазые ниелунты, и уж эти то пройдохи обязательно станут прислуживать таргитам.
Дядюшка Укконен ободряюще похлопал его по плечу.
- Ничего, дружок, там, где зло пробивает свою дорогу, оно находит не только друзей, но и врагов. А враги наших врагов - наши друзья.
- Ты прав, - кивнул Майкл, устремляя взгляд прищуренных глаз к горизонту, - Там моя родина, там скалы, если я попрошу, будут рушиться на головы врагов. И пусть подлый род ниелунтов пеняет на себя, если им вздумается помогать таргитам. Им и так до сих пор слишком много прощалось.
- Вот это слова воина, - довольно проворчал дядюшка Укконен, - а теперь послушайте меня, малыши. Скоро мы будем проплывать мимо острова Одинокой Маркизы. Нам необходимо на нем высадится.
- Зачем?! - в один голос вскричали эльф и малявка.
Никому из них не хотелось ни на минуту задерживаться в пути. Майклу не терпелось ступить на родную землю, Ольдэку - настигнуть своих врагов.
- Надо, - строго сказал дядюшка Укконен, и, не добавив больше ни слова, встал и ушел в шалаш.
Майкл и Ольдэк недоуменно посмотрели друг на друга. Эльф пожал плечами и обиженно нахмурился.
- Да ладно, чего там, - утешающее сказал Майкл, - Ты же знаешь, он такой таинственный. И потом, если уж он обещал, то таргитов мы догоним.
Эльф невесело улыбнулся.
Немного погодя они пристали к небольшому островку, похожему на множество остальных. Плот мягко ткнулся в песок.
Дядюшка Укконен спрыгнул на берег и казал им:
- Я уйду ненадолго. Ждите меня здесь.
На сыром песке отпечатались следы его босых ног, а на сухом песке и вовсе ничего не осталось.
Майкл побрел по берегу, собирая сухие ветки для костра. Ольдэк уселся на песок, в тени серебристой ивы, и теперь грустно глядел на далекий берег. Негромко свистел ветер.
- Она была очень одинокая? - тихо спросил эльф у Майкла.
- Кто? - удивился тот, отрываясь от попыток разжечь костер.
- Маркиза. Неужели, она здесь жила?
Майкл рассмеялся и вскочил на ноги.
- Пойдем.
- Куда?
- Пойдем, пойдем, увидишь.
Они прошли немного вдоль берега, а потом по узенькой тропинке, петляющей между можжевеловых кустов, поднялись на небольшое каменистое взгорье. Отсюда хорошо был виден весь остров. В небольшой лагуне со стороны моря плавно покачивался на волнах их плот, а с другой стороны, обращенной к берегу, высились три черных голых скалы. Средней из них ветер и время придали форму гигантской сидящей женщины с головой, опущенной на грудь. Черные гребни базальта сбегали к морю, как складки длинного платья, и волны бились о них, рассыпая в воздухе сверкающую водную пыль.
- Вот она, Одинокая Маркиза, - кивнул в сторону скалы Майкл, - Не представляю, что нужно дядюшке Укконену на этом острове. Ну, пойдем. Путешествие путешествием, а про обед забывать не стоит.
- Ты иди, - кивнул эльф, - я еще немного здесь постою.
Майкл пожал плечами и начал спускаться вниз.
Ольдэк медленно обводил взглядом остров. Не таким уж он оказался и маленьким. Вдоль всего восточного берега протянулся пологий склон, поросший невысоким можжевельником, который постепенно, к югу переходил в нагромождение черных валунов, обрывавшееся у подножия скал. Западный берег скрывали сосны, но, наверное, там тоже лежали блестящие от воды валуны, и рос можжевельник. А в центре, между сосновым лесом и скалами находилось небольшое, чистое озеро, из которого вытекал бурный ручей. Ручей этот стремительно несся по склону среди сверкающих на солнце голышей и впадал в Море почти у самой лагуны, где стоял их плот Ближе к морю берега ручья заросли серебристыми ивами.
Как все это напоминало Светрэн!
Эльф откинул волосы со лба, прислонился к скале и долго смотрел в прозрачно-синее небо, негромко твердя самому себе слова старых эльфийских песен.
К костру он спустился, когда солнце уже почти скрылось. Слабо дымились угли в костровище. В котелке остывал вкусно пахнущий суп. Сытый Майкл спал в тенечке, периодически почесывая одной пяткой другую. Полосатые носочки сохли на ветке куста. Видно, Майкл даром времени не терял.
Ольдэк съел тарелку супа, очень вкусного, и сел рядом с Майклом. Тот даже носом не повел.
Дядюшка Укконен где-то запропал. "Ну, вот, сказал, что не надолго, а уже вечер", - сокрушался про себя Ольдэк. Альбатрос тоже не прилетал. Ему стало тоскливо и одиноко. Воспоминания о родной земле разбередил затихшую боль. И даже вид на прекрасный закат над морем не приносил облегчения.
Дядюшка Укконен вернулся к костру совершенно бесшумно, но все же Ольдэк услышал. Вернее, почувствовал, как легкое дуновение ветра коснулось его лица.
- Это ты? - встревожено спросил он.
- Я, я, - тихо проворчал дядюшка Укконен и стал наливать себе суп.
- Хорошо прогулялся?
- Нет, - грустно вздохнул домовой, - не нашел, не сумел. Плохо. Но ничего теперь не поделаешь.
- А что ты искал? Ты бы спросил у Майкла, он хорошо знает этот остров.
- Нет, он не знает, - медленно протянул дядюшка Укконен, - это знал только... Ну да, впрочем, не важно. Буди-ка Майкла, да двинемся в путь.
- Опасно, - произнес кто-то негромко у них за спиной.
Ольдэк поспешно оглянулась на знакомый голос. Ну конечно, это был альбатрос.
- Вас уже ждут, - продолжил он, - Таргиты и маленькие твари с зелеными глазами.
- Не знаю, - альбатрос плавно расправил крылья, - Мне пора.
И он легко взлетел, растворившись в темном ночном небе.
- Откуда они могли о нас узнать? - взволнованно спросил Ольдэк.
- Молва летает на хвосте болтливой сороки, - сердито ответил Майкл-Шотландец, - Но ниелунты-то каковы, голубчики, уже спелись с таргитами. Ничего, ребята, это вам даром не пройдет.
- Останемся ночевать здесь, - решительно сказал дядюшка Укконен, - ночью нам на берег высаживаться нельзя. Да и здесь надо быть начеку. Выставим караульных.