-... И всё-таки жаль, что у тебя нет прав. Машина под окном, а мы на метро тащимся.
Алексей только вздохнул.
- Всё равно без доверенности толку-то...
Народ в вагоне стоял плотно, кто-то входил, кто-то выходил. Юля стояла, прижимая к себе пакет с вещами и продуктами - передача для больного - и Чекалов, оберегая жену, изображал собой живую распорку, прочно ухватившись обеими руками за верхний поручень и слегка расставив ноги.
- Следующая станция Кунцевская, - возвестил динамик, и Алексей принялся пробиваться к выходу.
- В самый час пик попали...
- Угу... А ещё и на автобусе ехать...
Городская клиническая больница, числившаяся под N071, куда "Скорая" увезла Сергея Михайловича, располагалась на Можайском шоссе, в стороне от станций метро, и ближайшая автобусная остановка находилась в трёхстах метрах. Если молодым здоровым людям добираться туда было просто хлопотно, то для Веры Николаевны...
Автобус подкатил, по обыкновению щедро разбрызгав грязь из обширной лужи. Вот интересно, всплыла посторонняя мысль - отчего это на подавляющем большинстве остановок общественного транспорта непременным атрибутом является лужа?
- Тёть Вера с утра в больнице, - сообщила Юля, цепляясь за мужа, чтобы не упасть при движении.
- Как дядя Серёжа?
- Вот сейчас узнаем. Всё же не так плохо, что его в семьдесят первую... Отделение нейрореанимации не везде имеется.
- Остановка Багрицкого! - басом сообщил динамик над дверью.
Покинув наконец транспорт, они зашагали к корпусу, куда поместили Белоглазова-старшего. Юля озабоченно хмурилась, плотно сжав губы. Да уж... Скверно, ох, как скверно всё выходит...
- Вы к кому? - молодая, но уже слегка утомлённая жизнью дежурная медсестра сидела за столиком, вертя в руках авторучку на манер пропеллера.
- Белоглазов, Сергей Николаевич. Вчера поступил.
- Белоглазов... В реанимации он, молодые люди. Нельзя.
- Там с ним жена, тёть Вера, - Чекалов незаметно подсунул под казённого вида журнал - очевидно, регистрации - большую шоколадку, на четверть кило. Как знал, приобрёл деликатес.
- Только в бокс не входите, - сестричка смахнула презент в ящик стола. - В коридоре переговорите с вашей тётей. А это вы никак больному?.. - в глазах дежурной протаяла ирония, явно вызванная медицинской безграмотностью посетителей. - Ему сейчас капельницы вместо обеда, завтрака и ужина.
- Да... это больше для тёть Веры. Ему разве что сок, если доктор не против будет.
В коридоре было пусто, только где-то невнятно перекликались голоса. Подойдя к двери реанимации, Юля осторожно приоткрыла дверь.
В палате, кроме Белоглазова, находились ещё два пациента, и все трое были увешаны трубками капельниц. Возле постели Сергея Николаевича сидела понурая старушка, и у Алексея защемило сердце - за эту ночь и день Володькина мать, казалось, совсем усохла.
- Тёть Вера... - негромко позвала Юля.
Вера Николаевна, выйдя в коридор, плотно прикрыла дверь.
- Ну как?..
- Плохо, - у неё задрожали губы. - Врач говорит, шансы пятьдесят на пятьдесят от силы...
Пауза.
- Тут ещё один вопрос возник... Лёша, с тобой врач поговорить хотел.
- А? Ага... Вы тут побудьте, я сейчас, - Чекалов даже обрадовался где-то в глубине души, что появилось некое дело. Потому как очень уж тяжело было смотреть в глаза тёти Веры.
Доктор оказался в кабинете один, черкал что-то в бумагах.
- Разрешите?
- Да-да... Вы ко мне?
- Я по поводу Белоглазова.
- А... ага... Простите, как вас?..
- Чекалов, Алексей Борисович.
- В общем, вот какая картина вырисовывается, Алексей Борисович. Лежать, как вы понимаете, ему придётся долго. Очень долго. А прописка у него не московская. Если при советской власти это бы ещё как-то, то нынче... в общем, вы меня понимаете, я полагаю. Из клиники его придётся выписывать, переводить в районную больницу... или что там у них, в деревне - здравпункт? В общем, это будут просто сильно затянувшиеся похороны, если совсем прямо.
- Понятно... - Алексей пошарил по карманам, выуживая всю наличность. К счастью, её оказалось не так уж мало. - Доктор, я вас попрошу. Надо как-то решить проблему.
- Хм... - врач с сомнением рассматривал купюры.
- Ну нет у меня долларов. Не заработал пока.
- Ладно... - док тяжело вздохнул. - Но учтите, Алексей Борисович, проблему этим вы не решили. Просто отложили немного.
...
Грязь чавкала под ногами. Небо, ещё недавно голубовато-белёсое, на глазах наливалось мутным багрянцем, в тёмных прожилках облаков, приобретая отчего-то сходство с сырым мясом. Глаза бы не смотрели на всё это...
Настроение было подавленное. Юля, шедшая рядом, попыталась улыбнуться - улыбка вышла бледная, насквозь искусственная. Действительно, нет никаких поводов для улыбок.
Вера Николаевна осталась дежурить у постели мужа, причём, как ни странно, доктор практически не возражал. "Скажем прямо, у нас ночных сиделок катастрофически не хватает. Так что не проблема, лишняя кушетка у стены..."
- Юля, Юль...
- М?
- Я с тем Ананик... чёрт, фамилия... ну, в общем, с Гариком сегодня переговорил. Человек ему нужен. Компьютерами заниматься. Предпродажная подготовка и всё такое...
Ящерка пробежала вдоль хребта, цепляясь холодными лапками, и Чекалов резко встал.
- Юль... ты ничего... не чувствуешь?
Выражение глаз под мохнатыми густыми ресницами в быстро густеющих сумерках увидеть было уже невозможно, но голос выдал тревогу.
- Значит, ты тоже почувствовал... - ни малейших вопросительных интонаций. Просто констатация факта.
Она достала из сумочки газовый пугач, но Алексей покачал головой.
- Погоди... давай постоим...
Тёмные бетонные ящики громоздились вокруг, таращась одинаковыми светящимися квадратами окон. Впрочем, это только на первый взгляд они одинаковы... Вон те окна, источающие матово-зеленый свет - очевидно, зелёные шторы - были тихи и умиротворённы. И из этих вот лился медово-янтарный свет, спокойный и счастливый. А вон те окна светятся как-то истерично... наверное, хозяйка на грани скандала... А вот это одинокое окно - куб страха и тоски...
И только тёмный провал арки, под которой им предстояло пройти, смотрел, словно дуло пистолета. Хочется тебе туда идти, гражданин-господин Чекалов? Врёшь, совсем даже не хочется тебе туда идти...
- Пойдём-ка, - Алексей решительно направился вдоль стены, шагая по бетонным плитам отмостки. Юля, умничка, не задав ни единого вопроса, молча двинулась следом. Хватит... Один раз не прислушались к мудрой ящерке, и вот результат.
Крюк вышел изрядный, и ещё пришлось перебираться через ободранные трубы теплотрассы, проложенной открыто. Но ящерку, видимо, такой маршрут вполне устроил, поскольку бегать по спине она прекратила.
- Нормальные герои всегда идут в обход... - пробормотала Юля, осторожно ступая по вязкой свежеоттаявшей почве.
- Чего?
- Да... просто так... Был такой детский фильм, там пели эту песенку.
- Я вспомнил, - Алексей улыбнулся. - "Айболит-66". Там ещё Быков-Бармалей в болоте утоп. Думаешь, мы тоже?..
Жена тихонько засмеялась, и Чекалов почувствовал, как стальные клещи, сжимавшие сердце, ослабили свою хватку.
Железная дверь с лязгом захлопнулась, отсекая их тихий домашний мирок от злобной реальности.
- Ну здравствуй... - он зарылся в её волосы, вдыхая восхитительный запах.
Губы, от которых невозможно оторваться. И нет ничего больше - всё Зло Вселенной осталось там... по другую сторону...
- Погоди, Лёшик... Тебе не кажется, что нам неплохо бы наконец разобраться? Я имею в виду неясные ощущения.
- Не сейчас... вот только не сейчас...
...
Ночник, как всегда, светил спокойным мягким светом, изгоняя тьму из спальни. Шторы на окне были плотно закрыты, отсекая тьму, скопившуюся снаружи.
Юля лежала на его плече с закрытыми глазами, отдыхая, густые ресницы чуть трепетали. Чекалов чуть улыбнулся. Пусть... Пусть бессильно пялится тьма за окном. Никакая злобная реальность не в состоянии устоять против этого, как против ядерного оружия.
Не удержавшись, он легонько погладил жену по щеке кончиками пальцев. Юля вздохнула, с улыбкой потёрлась о его плечо.
- Спасибо, Лёшик... Вот ты есть, и мир наполнен смыслом.
Алексей губами коснулся её лица. Правы глазик... левый... носик...
- Аналогично...
Пауза.
- Знаешь, я сейчас будто подводная лодка, лежащая на грунте. Как не хочется всплывать, ты бы знала...
Она вздохнула, открывая глаза.
- А придётся... Давай вернёмся к нашим баранам, как говорил Володя. Это я насчёт ощущений.
Её глаза под мохнатыми ресницами смотрят прямо в душу.
- Ты можешь смеяться, Лёша. Но мне отчего-то кажется, за нами идёт охота. Только охотник тот не обладает разумом, и оттого действует на человеческий взгляд нелогично. Отчего мы и не осознаём, что охота уже началась. Набор роковых случайностей, не более того... Невезуха, чёрная полоса - да мало ли эпитетов...
Пауза.
- Примерно так действует иммунитет в организме. Никто не развешивает плакатов "Отечество в опасности" или "их разыскивает милиция", никто не пишет приказов и не составляет план мероприятий... А в итоге так получается, что данный микроб гибнет. Или даже не сторонний микроб-возбудитель - к примеру, участь переродившейся, раковой клетки обычно печальна...
- Мы с Володькой типа раковые клетки?
- С точки зрения пресловутой "злобной реальности" - да.
Её глаза задумчивы и мудры.
- Ведь вы задумали ни много ни мало переродить этот мир. И тогда та самая "злобная реальность" умрёт. Перестанет быть злобной... Поэтому она защищается, как может. Неосознанно, точно ёлка, заливающая смолой жука-короеда, пытающегося прогрызть ход.
Алексей думал так, что казалось - в голове гудят мозги, точно перегруженный трансформатор.
- Любая система, сохраняющая стабильность, обязательно должна иметь механизмы, обеспечивающие ту стабильность... - медленно, точно в трансе, пробормотал он. - Устраняющие внешние и внутренние возмущения...
- Ну вот видишь, - Юля чуть улыбнулась. - Что значит учёный человек. Враз сформулировал.
- Однако идея не нова. Читала "За миллиард лет до конца света"? Известная вещь братьев Стругацких...
- Ты удивишься, но читала, - вновь полуулыбка. - Писатели, они чувствуют, Лёшик. Им этого вполне достаточно. А вот учёному мало. Он должен понять, как это работает. Сам механизм.
Алексей всё-таки сдержался, не хмыкнул. А и нечего хмыкать... Она права. Этот мир материален, и всё сущее в нём имеет какой-то материальный носитель. Надо искать.
- Я не знаю, где искать, - честно признался он. - Это не расчёт по логарифмам - взял исходные и паши себе... Озарение нужно, не иначе.
- Тогда давай спать, - вздохнула Юля. - Всё польза.
Алексей вновь поцеловал жену, заботливо прикрыл одеялом.
- Ты спи, спи... Я сейчас...
- Опять в тетрадку?
- Ну а как иначе? Мысли, не занесённые на скрижаль, имеют свойство улетучиваться...
...
Грязь чавкала под ногами. Небо, ещё недавно голубовато-белёсое, на глазах наливалось мутным багрянцем, в тёмных прожилках облаков, приобретая отчего-то сходство с сырым мясом. Глаза бы не смотрели на всё это...
Тёмные бетонные ящики громоздились вокруг, таращась одинаковыми светящимися квадратами окон. Впрочем, это только на первый взгляд они одинаковы... Вон те окна, источающие матово-зеленый свет - очевидно, зелёные шторы - были тихи и умиротворённы. И из этих вот лился медово-янтарный свет, спокойный и счастливый. А вон те окна светятся как-то истерично... наверное, хозяйка на грани скандала... А вот это одинокое окно - куб страха и тоски...
И только тёмный провал арки, под которой им предстояло пройти, смотрел, словно дуло пистолета.
Однако трусить перед любимой женой недостойно мужчины. И мужчина, презрев неприятный холодок - словно ящерка бегает вдоль позвоночника - решительно устремляется в развёрстый зев арки. Молодая женщина послушно идёт за ним - он мужчина, защитник, он решает... ну мало ли, что там чувствует спина...
Дальше всё происходит быстро. Свет фонарика в лицо... радостно ощеренные обезьяньи хари...
Он проснулся, хватая ртом воздух. Ну надо же... Вот как. Вот так, значит... Действительно, как просто. Шайка шпанят, промышляющих мелким грабежом, поскольку все хлебные места, скажем, на рынке, заняты солидными пацанами-рэкетирами. Или наркоманы, остро желающие ширнуться... Неважно. Важно, что потенциальный возбудитель, грозящий самому существованию злобной реальности, будет ликвидирован на корню. Как короед, залитый смолой. Как Володька. И не надо никакой мистики разводить - обычное совпадение, граждане. Тот гражданин Чушмо ни разу не был знаком с этими ребятами, так что всякое совпадение случайно и непреднамеренно.
Или это всё-таки просто сон? Ночной кошмар, не имеющий связи с реальностью? Нервные потрясения, связанные с последними событиями, вполне реально докатиться до невроза...
- Ты чего? - Юля сонно хлопала глазами, глядя на мужа, выбирающегося из постели.
- Спи, спи... я сейчас...
Строчки ложились в тетрадку ровно. Мысль, занесённая на скрижаль письменами, это уже не невнятные ощущения. Записанная мысль бессмертна... в отличие от её владельца.
- Лёш, я всё-таки спрошу... - Юля смотрела из-под своих мохнатых ресниц грустно и тревожно. - Ты не съедешь с катушек? Вот так, просто и элементарно.
Алексей ответил не сразу. А что? Тоже вариант. Ничем не хуже шайки шпанят или наркоманов. Или грузовика с пьяным водителем. А где-то даже и гуманней. Вот, смотрите, человек жив, улыбается, смачно кушает кашу, послушно глотает таблетки... И никакой отныне опасности для злобной реальности не представляет.
- Я всё-таки попытаюсь, - твёрдо, без улыбки произнёс он.