Док разглядывал портреты президентов так, словно силился отыскать на рисунках десять различий, как в детской книжке-загадке.
- Этого достаточно, я полагаю? - вежливо, но твёрдо осведомился Чекалов.
- Сумма? Да, конечно... Но, как я уже излагал, дело тут уже не только в деньгах.
- Чем же я ещё могу помочь? - в голосе Алексея прорезался сарказм.
Завотделением сгрёб купюры в ящик стола.
- В общем, сделаем так. Сиделкой отныне буду я сам, - он усмехнулся, - вспомню молодость...
- Вам видней, но не будет ли пересудов?
- Обязательно будут, - доктор сверкнул очками. - Но я готов рискнуть. Эти дни критические. Если до конца мая состояние стабилизируется...
Пауза.
- То?
- Я уже излагал, Алексей Борисович, я всегда стараюсь говорить правду, если это возможно. Вы любите мыслить некими военными аналогиями, я заметил, проскакивает в вашей речи... Так вот. Это, если позволите, вовсе не оборона Москвы в сорок первом. Это оборона Берлина весной сорок пятого.
Алексей сглотнул.
- Вот как...
- Увы, но дело обстоит именно так. Второй удар, притом почти сразу после первого... Конечно, бывают в жизни чудеса. Но... С огромной долей вероятности, встречать Новый год вы будете без Сергея Михайловича.
Он снова сверкнул очками.
- Возьмёте назад? Прямо сейчас. И этого разговора не было.
- И что будет?
- То же, что и при наличии данной суммы. Но несколько раньше.
- Я не акции приобретаю. Речь не о коммерческом риске. Речь о жизни и смерти.
Пауза. Долгая, долгая пауза.
- Хорошо. В конце концов...- доктор криво усмехнулся, - этого хватит, чтобы замять... Скотская штука наша теперешняя жизнь, скажу вам прямо.
...
-...И ещё пробирки. Ещё что-нибудь?
- Нет, это всё. Чек будьте добры, пожалуйста.
Алексей сдержал усмешку. Вообще-то чек ему был не нужен. Но не объяснять же девушке-продавщице, что все эти пробирки и прочее он закупает вовсе не для школьной лаборатории, а для домашнего употребления. Не поймёт, однозначно. Либо псих, либо наркоту на дому варить собрался.
Расплатившись, Чекалов вышел из подвальчика, в котором располагался магазин, прижимая к животу объёмистую картонную коробку. Как ни странно, набор отличной лабораторной посуды обошёлся буквально в копейки... Впрочем, не так уж странно, если разобраться. Очевидно, это ещё советские запасы, неликвиды. Когда они кончатся, всё это придётся закупать за кордоном, и цены будут совсем, совсем другие.
- Хрусталь? - уважительно спросил шофёр-"бомбила", косясь на коробку.
- Богемское стекло в основном, - не стал разочаровывать водилу Алексей.
- Добрая штука... Вот у меня жена прям помешалась на хрустале да фарфоре, - начал развивать тему хозяин авто. Чувствовалось, парень общительный. Пассажир, это же самое то для необременительной беседы. Вышел из машины, и начинай всё с начала, никаких вопросов...
Потрёпанная "жучка" катилась по проспекту, деревья сияли свежей листвой, солнце заливало всё вокруг ликующим весенним светом. Чекалов усмехнулся. Одного госпожа злобная реальность добилась точно - он уже не способен радоваться всему этому так, как раньше. Просто радоваться солнцу... Логика войны уже въелась в подсознание. Затишье на фронте означает всего лишь, что противник перегруппировывает силы. И сквозь пение птичек и шелест листвы слух силится уловить лязг гусениц выходящих на исходные позиции танков...
И самое скверное, неясно, когда и как будет нанесён удар.
Дома было тихо, лишь на кухне негромко жужжал холодильник. Экран монитора светился неподвижной заставкой - белые буквы на чёрном фоне: "Всё для победы!" Да, компьютер уже привык работать в режиме холодильника. Даже круче, поскольку холодильник всё-таки время от времени отключался, передыхал... На сколько ещё хватит ресурса процессора и материнской платы?
Распаковав коробку, Чекалов принялся расставлять приобретённую посуду. Процесс выходит на стадию реализации, как ни крути. Обретает плоть...
Алексей вздохнул. Эх, Володька... Как же тебя сейчас не хватает, ты бы знал...
Щемящее чувство в груди было столь острым, что он торопливо нашарил коробку "Имулы".
Он улыбнулся. Да, и на этом участке фронта наметились положительные перемены. Напарница Юли неожиданно вышла замуж за состоятельного молодого человека и смачно плюнула на работу. Увидев на столе заявление второй своей сотрудницы, тянувшей основную работу с клиентами, хозяйка "Андромеды" переполошилась и немедленно изыскала средства для выплаты просроченной зарплаты. Более того, учитывая реальную перспективу раскола фирмы - хозяйка, как-никак, тоже была дипломированным психологом, и логично понимала ход мыслей госпожи Чекаловой - она предложила сотруднице войти в долю. Стать компаньоном, короче.
Чекалов отпихнул ногой опустевшую коробку и критически оглядел своё хозяйство. Н-да... Должно быть, примерно так выглядело жилище супругов Кюри. Во всяком случае, жилой теперь эту комнату назвать трудно. Обеденный стол, раздвинутый на всю длину, занимал середину комнаты. На столе топорщился лес пробирок и колб, укреплённых в штативах, блестели стеклянные трубки и никелированные зажимы. Самодельный жестяной конус-колпак вытяжки венчал толстый гофрированный полиэтиленовый шланг, без затей подвешенный к люстре и уходивший в форточку, где был установлен обычный кухонный вытяжной вентилятор, из магазина хозтоваров. Роскошный микроскоп с револьверными насадками объективов завершал картину. Микроскоп, кстати, обошёлся дешевле всего - одна-единственная десятидолларовая бумажка... Пацан, реализовавший неходовой товар на барахолке, шмыгал носом и поглядывал на чудика со странной смесью опаски и презрения. Отдать доллары за ненужную хрень... у него, небось, и справка из психушки имеется...
Алексей тихо рассмеялся. Микроскоп, надо же... Разве в микроскопе дело? Вот портативный хроматограф, это да. Спрашивается, зачем вообще держать охрану, когда совершенно неприметный парнишка может вывезти через проходную такой прибор? И ещё вопрос, хватились ли пропажи... Разруха, кругом разруха.
Чекалов взглянул на часы. Три часа времени в запасе. Попробовать начать?
Он вдруг заметил, как дрожат руки. Юлька права, права абсолютно. Его место в Форт-Детрике, либо в местах, аналогичных по назначению. А ещё лучше - на дне Истринского водохранилища. Ибо здесь, на столе, вот в этих склянках, должен родиться вирус, принудительно превращающий недозрелую обезьяну в бога. И не факт, что все обезьяны перенесут это.
В голове вдруг всплыли строки из песни: "Год сорок первый, начало июня... Все ещё живы"
Тряхнув головой, он решительно придвинулся к столу. Хватит рефлексий. Время уходит. И вообще, пора нанести госпоже злобной реальности превентивный удар!
...
-... Так что всё будет нормально, тёть Вера. Вы, главное, поскорее выкарабкивайтесь. А то Сергея Михайловича скоро домой везти.
Апельсины на прикроватной тумбочке сияли под солнечными лучами, как будто сами были маленькими солнышками. В голове всплыло неожиданное и странное словосочетание: "солнечная икра"...
Вера Николаевна, на днях переведённая из реанимации в общую палату отделения кардиологии, улыбалась, слушая Юлькины рассказы, и вообще, выглядела гораздо лучше. Доктор, твёрдо усвоивший рыночные принципы, дело своё определённо знал. Как понял Чекалов, если бы столь обширный инфаркт случился с тётей Верой в деревне, летальный исход наступил бы самое позднее к вечеру. Однако, благодаря чудодейственному (и дорогому) лекарству стрептокиназе тромб стремительно рассосался, в результате чего удалось избежать омертвления тканей сердца. В общем, спустя пару недель пациентку можно будет выписывать из стационара.
Алексей вновь окинул взглядом помещение. В довольно просторной палате стояли четыре койки. Одна была аккуратно застелена, в ожидании "гостьи". Две другие были обитаемы, но сейчас их постоялицы гуляли на свежем воздухе, не мешая таким образом беседе посетителей с бабушкой.
- Даже и не знаю, как вас благодарить... Лёша... Юленька...
Тётя Вера вдруг расплакалась, тихо, почти беззвучно.
- Ну тёть Вера... ну вы чего... ну всё будет хорошо... правда-правда... - Юля уже гладила её по руке. Какой у неё может быть голос, когда нужно - ласковый, чуть воркующий и в то же время невероятно убедительный... Не зря хозяйка "Андромеды" враз осознала опасность утраты такой ценной сотрудницы. С получением взамен конкурентки.
- Доктора тут такие внимательные... Вячеслав Львович вообще каждый день заходит, интересуется...
Ну ещё бы, подумал Алексей. Во-первых, сумма действительно предостаточная, и во-вторых, в его кровных интересах как можно скорее поднять пациентов-полунелегалов на ноги, дабы спровадить наконец из клиники.
"Это не оборона Москвы в сорок первом. Это оборона Берлина весной сорок пятого"
- Ну мы пойдём, тёть Вера?
- Да-да, конечно, ребятки... Ещё раз спасибо вам обоим.
- Тёть Вера, ты не стесняйся этой штуковиной пользоваться, ежели что, - Чекалов щёлкнул по коробке "Имулы". - Я аккумуляторы подзаряжу и в следующий раз снова поменяемся. Хорошую связь Володька сделал.
- Ну, пока, тёть Вера, - Юлька просто и естественно чмокнула бабушку в щеку. - До послезавтра!
Уже на улице она, взяв мужа под руку, вдруг чувствительно ущипнула.
- Ты зачем тёть Вере про Володьку напомнил, э? Она от инфаркта еле-еле отошла.
- А... Слушай, не сообразил... Это ты у нас психолог...
- Хорошо хоть, не обрадовал насчёт машины, - вздохнула Юля.
Чекалов озабоченно поджал губы. Да, и это ещё одна проблема. Уж лучше бы его угнали, этот несчастный "Москвич"... Каждый день приходится ожидать свежих сообщений о разграблении брошенного имущества.
- Юль, слушь... а может, мне самому всё там демонтировать?
- Как это?
- Ну, кресла снять, сиденье заднее... Радио в салоне я уже снял, кстати. И аккумулятор.
- Мотор тоже снимешь? - в глазах Юльки зажглись смешинки. - Вообще-то можно. Ему самое место под столом, на котором ты свою лабораторию соорудил. Любой дизайнер удавится от зависти, увидав такой крутой интерьер.
Они расхохотались одновременно, как дети. Смех - лучшее средство от постоянного стресса.
Автобус подкатил к остановке, дребезжа разболтанным кузовом, с шипением и скрипом распахнул двери.
- Прошу! - Чекалов галантно подсадил супругу, сам прыгнул следом. - Сколько там на твоих золотых? Я свои дома сдуру оставил...
- Девятнадцать десять, - Юля мельком глянула на изящные часики. - Ты фарш купил, как я велела? М-м?
- Беспременно. Архиобязательно.
- Молодец. За это сегодня будешь вознаграждён макаронами по-флотски.
- Вау!
Ящерка резво пронеслась по спине, не дав закончить фразу. Опять... Что, что опять?!
Новая пробежка. Ещё. Ещё.
- Останови здесь!!! - заорал Чекалов, тыкая в кнопку экстренной остановки, торчащую над дверью. - Женщине плохо!!!
Приём сработал - автобус встал, с шипением распахнул двери. Не теряя ни секунды, Алексей выпихнул жену на придорожный газон, благо колымага находилась в крайнем правом ряду, и выскочил сам.
- Ты, придурок!... - запоздало прошепелявил вдогонку динамик. Дальнейших соображений водителя по поводу наглых пассажиров Чекалов уже не расслышал, резво увлекая супругу подальше от опасности. Вот только какой?
- Что, Лёша, опять? - глаза под мохнатыми ресницами внимательны и серьёзны. - А я ничего не почувствовала.
- Я почувствовал.
- А зачем тогда мы сели?
Вопрос, конечно, интересный... В самом деле, отчего молчала ящерка на остановке? Если опасность таилась именно в этом автобусе... Значит ли это, что глубина предвиденья мудрой ящерки ограничена? Или опасность может возникать внезапно, так, что до какого-то момента предсказать её вообще невозможно? И ещё вопрос - отчего в одних случаях Юля чувствует ту незримую опасность, пожалуй, что и не хуже самого Чекалова, а в других нет?
Вопросы, вопросы...
- Разберёмся, - вздохнул Алексей. - Пойдём прогуляемся... раз так вышло.
- До метро? - уточнила Юля, вглядываясь вдоль улицы.
- А можно и до метро. Май месяц на дворе, да и макароны подождут мало-мало.
Остановка, до которой они не доехали, выглядела вполне мирно. Ни покорёженных металлоконструкций, ни россыпи битых стёкол, ни луж крови... Странно, очень странно. Где же скрывалась неведомая опасность? Уже миновавшая, судя по поведению ящерки. Или это так и останется тайной?
Разгадка, однако, обнаружилась совсем неподалёку. Знакомый автобус стоял на перегоне, отъехав от остановки метров полтораста, не более.
-...Совсем обнаглела эта шпана! - дед геройско-ветеранского вида, чем-то напоминающий знаменитого Тараса Бульбу, в возмущении утирал лицо обширным носовым платком. - Заскочили средь бела дня, ни с того ни с сего!.. У всех цепи железные, прутья! У, фашистская сволочь!
Понятно, думал Чекалов, увлекая притихшую жену подалее от места происшествия. Очередной снаряд мимо. А если бы они не вышли, не доезжая...
Он встал, будто вкопанный.
- Что опять, Лёша? - Юля уже сжимала губы в нитку. В самом деле, сколько можно? Сколько можно ходить под обстрелом?
- А? Нет-нет, сейчас ничего такого... - он смятенно улыбнулся. - Юля, Юль... Знаешь, отчего ты когда-то чувствуешь, как я, а когда-то нет?
- Отчего?
- Всё просто. Ты не чувствуешь угрозы, направленной на тебя. Только на других.
Пауза.
- Думаешь?
Алексей сглотнул, проигнорировав риторический вопрос. Вот сейчас бы эти ублюдки её убили. Запросто.