-... А может, мне его продать всё-таки, дом этот? Какие-никакие деньги.
- Ну вот, опять... Тёть Вера, ты глянь, что с ценами делается. Сейчас что-то продавать, всё равно что выкинуть. Оглянуться не успеешь, как окажешься с пачкой никчемных фантиков. Продать дом, чтобы через год ведро оцинкованное купить за ту сумму...
- А ну как сожгут? Пустой дом стоит, чего проще. В деревне сейчас народ тоже испорченный стал.
- Да не сожгут. И потом, страховку я уже оформил.
Чекалов приобнял Веру Николаевну за плечи.
- Оставь уже свои пустые терзания, тёть Вер. Не о том думать надо. Оглянуться не успеешь, как Юленька подрастёт. И как он тогда пригодится, домик в деревне... Ну не на асфальте же лето ребёнку проводить, сама подумай.
- Да ладно, ладно. Уговорил! - засмеялась женщина, демонстрируя отличные белые зубы. Вроде как не такие белые были ещё недавно, мелькнула мысль... паста "Блендамет" действует, не иначе. И вообще, здорово изменилась за последнее время Вера Николаевна, подумал Алексей, исподволь разглядывая её лицо. После смерти Юльки, как приехала, выглядела на все семьдесят пять, синие мешки под глазами, а теперь не дашь больше пятидесяти.
- Ты в последнее время молодцом у меня, тёть Вер. Вот что значит хлопоты по хозяйству - некогда хворать, и все болячки отвалились. Хоть замуж выдавай!
Она разом сникла, увяла.
- Не надо так, Лёша... плохая шутка.
- Ну ты чего, тёть Вер? Да не обижайся ты на меня. Это ж я не со зла ляпнул, чесслово...
- Кстати, раз уж зашёл разговор о женитьбе... - Вера Николаевна неловко улыбнулась. - Пусть она уже открыто приходит. Зачем прятаться?
- Кто? - Чекалов, наоборот, разом перестал улыбаться.
- Женщина, кто же ещё. Которая к тебе ходит.
Алексей чуть склонил голову набок. Вот оно, шило из мешка...
- Откуда взято, тёть Вера?
- Ох, Лёша... Ну не слепая же я. И всё понимаю. Ты молодой ещё совсем, чего жизнь зря засушивать? Мне главное, чтобы она Юленьку любила, не обижала...
- Так, давай всё по порядку, - Чекалов уселся на стул. - Женщина, говоришь... Аргументы?
- Ну зачем ты так, Лёша... - Вера Николаевна явно расстроилась. - Я к тебе и Юленьке всей душой, а ты... Сказки рассказываешь, будто чай из двух чашек пьёшь, и прочее. Не знаю, правда, отчего она платья покойной всё примеряет, как-то ненормально это...
Она вздохнула.
- Всё я понимаю, Лёшенька. Оттого и домик в деревне не продавай и прочее всё... Я ж не в претензии. Как скажешь, уеду, и живите счастливо... об одном только и попрошу - Юленьку потом привозите, хоть иногда...
Она всхлипнула.
- Как хоть звать-то её?
Алексей плотно сжал губы. Что ж, когда-то и этот разговор должен был произойти. Отшутиться? Теперь уже не выйдет, пожалуй. А если сказать правду...
А, будь что будет!
- Так... - Алексей почти насильно усадил Веру Николаевну на диван, сам сел напротив, верхом на стуле, обхватив спинку руками. - А если я скажу, что кроме Юльки нет у меня никакой другой женщины? Да, я именно Юлию Семёновну Чекалову имею в виду.
Пожилая женщина в ответ растерянно моргнула.
- Я не вру, тёть Вера, - он наклонился вперёд, вглядываясь ей в зрачки. - Ты уверена, что ко мне приходит именно живая женщина?
В глазах Веры Николаевны протаял мистический ужас.
- Господи... Лёшенька...
Нет, так не пойдёт, сокрушённо подумал Алексей. Хватит в доме и одного сумасшедшего.
- Да покинут тебя ненужные страхи, - ровным механическим голосом произнёс он, привычно вызывая внутри чувство раздвоения, превращающее заодно весь мир в набор стеклянных игрушек. - Всё будет хорошо.
Пожилая женщина шумно выдохнула воздух.
- Ну разве можно так пугать, Лёша? Я уж было подумала бог знает что...
- Ой, ты ж на свой автобус опоздаешь, тёть Вер! - помог закрепить терапевтический эффект Чекалов. - Или уж давай завтра поедешь?
- Не-не, сейчас поеду, раз уже собралась! - Вера Николаевна вскочила с дивана, торопливо оправляясь. - Я уж тебе из деревни звонить не буду, как приеду, расскажу всё. А то там в сельсовет, или как его теперь...
- Да ладно, ладно, тёть Вер!
- Ну всё, Лёшенька, - она уже стояла обутая, и сумка с торчащим зонтиком на руке. - Я поехала. Присесть на дорожку, что ли...
- Да уж присели вроде, - засмеялся Алексей. - В добрый путь!
Проводив наконец тётю Веру, Чекалов вернулся в комнату, прислушиваясь к себе. Время? Нет... пока ещё не время... Что ж, можно полчаса погулять с Юлией Алексевной.
- Юльчонок мой... Гулять пойдём?
Малышка в кроватке радостно загукала, улыбаясь во весь крохотный ротик. Чекалов улыбнулся в ответ не менее широко, чувствуя, как затапливает его изнутри тёплая радость. Да. Всё будет хорошо. Абсолютно всё!
...
-... Лёник, Леееник! А ну вертайся сейчас же! Не езди туда, там машины ходят!
Дебелая молодуха, явно мамаша в декрете, катала коляску с младшим чадом, не забывая при этом приглядывать за старшим, пацанчиком лет пяти, резво колесившем на двухколёсном велосипеде "с подпорками" по двору, то и дело норовя заехать в арку-подворотню. Отважный какой, улыбнулся Чекалов, наблюдая за юным велосипедистом. Весь в маму, не иначе - кто в наше лихолетье рискует обзаводиться вторым ребёнком... Вот интересно, отчего люди инстинктивно опасаются тёмных подворотен? Даже ясным днём...
Разговоры с бабами, сидевшими возле разломанной песочницы на чудом уцелевших досочках Алексея не прельщали, поэтому для прогулки он выбрал круговой маршрут, по которому колесил пацан на велике. Пять-шесть неспешных кружков, и домой... хорошо, что не жарко сегодня...
Что-то нарастало вокруг, менялось в этом мире. Алексей напрягся, ожидая характерного ощущения коготков на спине, однако ящерка молчала. Что же это?
Глухой рёв, возникший где-то за домами, между тем нарастал, точно волна цунами - так обычно ревут автомобили с напрочь отсутствующим глушителем. Ещё миг, и рёв этот сконцентрировался в арке, точно в иерихонской трубе.
Всё дальнейшее произошло за доли секунды, так что сознание не успело зафиксировать картину целиком. В памяти остались детали. Один кадр - пацан на велосипеде проезжает мимо подворотни. Второй - из полутёмного зева выныривает чудовище на колёсах...
Алексей коротко мотнул ладонью, и потрёпанная иномарка с тем же бешеным рёвом резко рванулась в сторону, опрокидываясь на ходу. Полный кувырок, впрочем, завершить не удалось - невысокий бетонный столбик, сиротливо торчавший на краю дворовой площадки, надёжно заякорил механизм, и автомобиль, душераздирающе скрежетнув сминаемым железом, прочно встал на бок. Истошный рёв мотора наконец стих, вернув дворику уют и спокойствие.
Пацанчик, разинув рот, ещё заворожено рассматривал вращающееся колесо, а мамаша уже неслась к нему подобно курице-наседке, явив недюжинную для раскормленного тела прыть.
- Лёеееник!!!
Крик молодухи словно послужил сигналом, и жуткая картина постапокалипсиса враз ожила. Лёник заревел басом, заглушая голос мамаши, из кабины же опрокинувшегося авто полезли седоки, вплетая матерную ругань в какофонию воплей. Юленька проснулась и неодобрительно закряхтела. Пожалуй, надо возвращаться домой, подумал Чекалов, морщась. Всю прогулку обломали, придурки...
- А ну стоять! Куда пошла?
Водитель, выбравшись из салона, уже стоял, расставив ноги и слегка покачиваясь, всем видом напоминая плакатного эсэсовца, твёрдо намеренного немедленно начать дранг нах ост. Ба, да он же в дымину пьян, понял Алексей. И в таком виде за руль, вот это демократия пошла...
-... Ты мне, сука, за машину ответишь! Ты знаешь, сколько стоит?..
- Да ты пьянь, ты ж мне ребёнка чуть не угробил!
- Что-о-о?! Оскорбление сотрудника при исполнении... Всё, пацаны, берём эту бабу и оформляем...
Трое остальных членов экипажа обступили молодуху, неожиданно ловко завернув ей руки, и Алексей с изумлением увидел, что на запястья мамаше надевают наручники. Ну ни хрена себе...
- Прекратите, мужики, - негромко сказал он, подойдя поближе. - Дети тут.
- Что-о-о?! - распалённый водила обернулся. - Ты кто такой, э? Нападение на сотрудников?..
- Молчать. Смирно, - ровным механическим голосом повелел Чекалов, и все, включая молодуху и мальца, разом заткнулись, вытянувшись в струнку. - Документы есть?
Удостоверения оказались сразу у троих. Понятно...
- Значит так, граждане начальники. Тачку свою ставите на колёса, и чтобы больше я вас не видел. Вообще забыли дорогу в этот двор. Я бы на вашем месте сегодня же застрелился со стыда... правоохранительные органы, блин!
Четверо участников пьяного ралли дружно навалились, раскачивая и с натугой возвращая свой аппарат в нормальное положение. Изрядно помятая машина с лязгом встала на колёса, экипаж молча и целеустремлённо забрался внутрь с левого боку (правые дверцы заклинило, очевидно), и спустя пару минут только удаляющийся рёв мотора напоминал о происшествии.
- Вы тоже отдыхайте, - чуть улыбнулся Чекалов мамаше с пацаном. - Не было тут вообще ничего.
Пацанчик немедленно оседлал велосипед и возобновил катание по кругу, мать неспешно двинулась к руинам песочницы, где дожидалась коляска с младенцем. Алексей же решительно покатил Юлию Алексевну домой. Хватит, нагулялись!
Наверное, возбуждение от происшествия оказалось слишком велико, потому что он ничего не почувствовал вплоть до того момента, как ключ повернулся в скважине.
- Ну здравствуй...
У него всё-таки хватило здравого ума, чтобы запереть за собой дверь, и только тогда окунуться лицом в роскошные космы её волос... в которых так хочется утонуть...
...
-... Вот такие дела.
Чекалов отхлебнул из своей кружки добрый глоток, едва не обжигаясь. Чай был заварен как надо - крепкий чёрный индийский чай, густо заправленный сахаром. Руки уже почти не дрожали, хотя ватная слабость в теле всё ещё держалась. Юля сидела напротив, одетая в скромный домашний халатик, держа чашку четырьмя пальцами, слегка оттопырив мизинец. Семейная идиллия, не иначе...
- Юля, Юль...
- М?
- Я злоупотребляю данной мне силой?
Она задумчиво рассматривала чай в чашке.
- В меру, я так полагаю. Можно ли было оставить в живых тех бандюков, у Нэллочки? Можно. Но не нужно.
Пауза.
- Только дело-то этим не ограничивается, Лёша. Ты и сам не знаешь пределов своей власти. Помнишь тех алкашек, что пировали на моих поминках?
- Хм... А ты откуда... - удивился было Чекалов и смолк. Мог бы и сам догадаться, прежде чем спрашивать.
Короткий смешок.
- Вот именно. Из твоей головы прежде всего. Но ты не ответил на вопрос.
- Э... Ну, помню вроде.
- А знаешь ли ты, что все три уже того, откочевали в мир иной?
Вот теперь Алексей удивился по-настоящему.
- А это-то откуда известно?
Её глаза невероятно мудры и чуть печальны.
- Как там было, у Гёте: "я знаю многое, но не всеведущ я"... Ты даже не представляешь, как много я теперь могу знать. Откуда? А откуда вообще бывают озарения?
Пауза.
- Только теперь озарение у меня норма, Лёшик. Образ мышления, так скажем.
Она долила ему и себе кипятку, добавила заварки. Заботливо досыпала мужу сахара, не поленившись помешать ложечкой.
- Но мы отклонились. Насчёт тех алкашек.
- Хм... - Теперь уже Чекалов задумчиво разглядывал свой чай в кружке. - Ну и? Померли и померли, я тут при чём? Если ежедневно пить всякую гадость, немудрено и дуба дать.
Она коротко вздохнула.
- Ладно... Включи телевизор.
- Э... Зачем?
- Надо. Пойдём, пойдём. Это тебя должно убедить, так полагаю.
Выбрав нужный канал, Алексей сел на диван, терпеливо ожидая. Шла вечерняя сводка криминальных новостей.
- Ну и?..
- Сейчас будет.
-... найдены четыре трупа с огнестрельными ранениями в области головы. По предварительным сведениям, все четверо совершили самоубийство. Известно также, что трое из пострадавших являлись сотрудниками МВД...
Чекалов сглотнул ставшую вязкой слюну. Юля, подождав, протянула руку к пульту и выключила телеящик.
- Ещё вопросы?
Она приблизила к нему расширенные, чуть мерцающие потусторонним светом глаза.
- Осторожней будь в желаниях своих, ибо могут они исполниться. Это не я придумала, так сказано в одной старой книге.
Он снова сглотнул.
- Как это трудно...
- Не тебе одному, Лёшик.
А ведь она изменилась, подумал вдруг он, разглядывая её лицо. Красота стала тоньше, отточенней... можно сказать, пронзительная... подожди-ка...
- Юля, Юль...
- М?
- Я спрошу прямо. Тебе... хватает?..
Она чуть улыбнулась.
- Мы слишком редко вместе, Лёша.
Сжав зубы, он целеустремлённо принялся расстёгивать на ней халат.
- Ты опять свалишься в обморок...
- Не имеет значения. Голодать ты у меня не будешь. Я так хочу!
... Сознания он всё-таки не потерял, хотя звон в голове был такой, словно туда засунули будильник. Некоторое время он лежал просто так, бездумно. Потом осторожно провёл пальцами по её щеке.
- Юльк...
- М?
- Я люблю тебя.
Она ответно провела пальцами по его лицу.
- Навсегда?
- Навсегда.
Звон в голове понемногу стихал, оставляя после себя глубокую истомную слабость.
- Юль...
- М?
- Я тебя всё спросить хочу... и каждый раз нам недосуг выходит... Как там?..
Заканчивать фразу необходимости не было - теперешняя Юлька понимала абсолютно всё даже без слов.
- Покой и безмятежность... и всепроникающий свет... А впрочем, я вру. Стеклянная пустота и только, Лёша. Мёртвая пауза между всплесками квази-жизни.
Пауза.
- Юль...
- М?
- А если... без пауз? Смогла бы ты... просто как раньше... жить тут и всё?
Снова пауза - она явно обдумывала ответ.
- Вряд ли, Лёшик. Даже если бы тебе хватило здоровья держать меня при себе непрерывно, ты не сможешь запереться в этих стенах. И таскать меня повсюду, как мопса на цепочке, тем более. Ну, вариант с дальнейшим открытым проживанием семейства Чекаловых по месту прописки я вообще опускаю. Рядовые граждане, как правило, очень болезненно реагируют на воскрешение покойников.
Чекалов чуть усмехнулся. Теперь уже он не был "в полных непонятках" - он уже достаточно подробно разбирался в жизни привидений... Во всяком случае гораздо больше, чем тот писатель, как его... да, Станислав Лем, написавший "Солярис". Навка не в состоянии существовать без хозяина-донора хоть сколько-то долгое время, она просто дематериализуется. Для нормального проявления квази-жизни необходим либо прямой физический контакт, либо по крайней мере поток внимания донора-хозяина. В переводе на простой человеческий язык - скажем, заснуть до утра в объятиях навки можно, тут главное хватило бы здоровья, а вот уйти утром на работу, оставив её заниматься домашним хозяйством, подобно добропорядочной супруге - нет.
- Жаль... так бы росла Юлия Алексевна не сиротой, а...
Он осёкся, увидев перед собой её закушенную губу.
- Прости, Юль... ну прости дурака...
- Ладно, Лёшик, - выдохнула она. - Просто знал бы ты, какая порой тоска...
Он уже собирал губами её слезинки. Правый глазик... а теперь левый...
- Слушай домашнее задание... Задача раз - как мне ускоренно восстанавливать ту жизненную энергию. Что позволит перейти к задаче два - как нам видеться чаще. И задача три - Юльчонок. Негоже ей бояться матери. И всё это надо решать быстро, поскольку Юлия Алексевна стремительно подрастает.
- И всё это на мои хрупкие плечи? - наконец-то она улыбнулась как следует.
- И всё на твои хрупкие плечи. Поскольку на данный момент, так полагаю, ты значительно умнее меня. У меня покуда нет постоянного озарения.