Они встретились. И, поняв, что хотят быть вместе, чем бы это ни закончилось, не разлучились, а обручились. Вы не подумайте лишне-го, они не расписались в загсе, не понаставили штампов в паспортах, браки заключаются на небесах.
Это было удивительно. У них были такие чистые и трогательные отношения, какие редко бывают, была (собственно и есть) любовь в полном смысле этого слова: самая, что ни на есть, чистая, настоящая и бесконечная.
Они ездили в места ее детства, она стояла на дорожке в платье, отжившем уже полсотни лет, спиной к нему, слушала, как ей кто-то что-то кричал, и сквозь распущенные, не так давно вымытые, еще не совсем успевшие высохнуть волосы пробивался свет, и они блестели ярко, переливаясь солнцем, а он смотрел на это пристально, наблю-дая за бликами в ее волосах. Она обернулась и, поймав его присталь-ный взгляд, улыбнулась ему. Он приехал к ней на дачу, она спала, где прежде, он в соседней комнате, ночью она пришла к нему и сказала: "Пойдем", они вышли на улицу, и она указала ему на небо, они уви-дели звезды, которые показывались очень-очень редко, восхищенные, смотрели на небо и радовались как дети, они и есть дети, а потом гу-ляли всю ночь до утра, встречали рассвет, бегали по мокрой от росы траве, а, вернувшись домой, заснули вместе, обнявшись, чтобы не было холодно, и просто оттого, что так хотелось.
Она хотела знать о нем все, хотела побывать во всех местах его детства, и они ездили туда, и он провел ее везде, где побывал. Она жила у него дома, и в первую же ночь, через некоторое время, как они разошлись по комнатам, они оба ощутили что-то, встали со своих кроватей и встретились в коридоре, смотрели друг на друга, а она сказала: "Я хочу спать с тобой", и в этих словах не было и не могло быть чего-то плохого, ведь все ее существо не могло предположить в себе ничего пошлого, она озвучила его мысли, с тех пор они спали вместе.
Они читали вместе сказки, она облокачивалась на него, он дер-жал книгу, и было тепло и приятно. Она готовила ему, она любила готовить, но никогда нельзя заставлять что-либо делать человека, то-гда все, что делает человек, превращается в принужденное. Но никто из них и подумать об этом не мог. Его умиляли ее отношения с друзьями, она приготовила себе еду и села есть, а ее друг в какой-то нелепой одежде, говоря, что как хорошо, что есть друзья, с которыми можно делать, что угодно, и не выглядеть хотя бы прилично, взяла вилку и стала есть из ее тарелки, это было мило и смешно, их ниско-лечко это не смущало, а другой ее друг, говоря о том, что они завтра ночью пойдут далеко, не забыла сказать, чтобы она надела теплые носки и взяла носовой платок. Его отношения с друзьями были не менее милыми, он так искренне радовался им, а, подошедши в одно-му из них, обнял его и поцеловал в голову.
Когда кто-то из них впадал в то жуткое состояние, другой обни-мал его. Они говорили друг другу те важные слова, что необходимо услышать, что вернутся все, кто ушли, что любят, хотя последнее было и так известно, они гладили друг друга по голове, понимали без слов, кто что говорил было уже не важно, она уже была им, а он - ей, они смотрели в небо, вдыхали запахи весны и слушали музыку леса. Им было известно то, что не было изведано другими. И среди этого действительного мира, с которым никак не согласовался их духовный мир, они старались сохранить друг друга, укрывая от действительно-сти, но не подумайте, что они отказывались от проблем мира, они бо-ролись с миром, желая, чтобы он понял то, что давно дошло до них.
Они могли стоять, обнявшись, или просто смотреть друг на друга посреди улицы, и им было все равно на взгляды и упреки прохожих, они их просто не слышали, наслаждаясь тем, что они есть друг у дру-га.
Они дурачились, делали, что хотели, спасали друг друга в этом мире, в котором счастье для них перестало существовать, они помог-ли просто собой друг другу дойти до "конца", дарили друг другу ка-кой-то покой, радость, приятное ощущение тепла, чистоты, сознание того, что еще чуть-чуть и все будет хорошо.
А чем "закончилось" все это я не скажу, дабы не омрачать чита-телю эту короткую волшебную историю, скажу лишь, что они будут, непременно будут вместе.