Это письмо я пишу в отчаянии. Не знаю, сколько времени оно будет идти по почте, и так же не знаю, какие чувства оно произведет на тебя. Когда ты его получишь, меня уже не будет - так что считай его последним "прости" и предсмертной запиской. Хотя, может все и обойдется: я никогда не отличался особой храбростью и вполне предполагаю, что у меня просто не хватит смелости закончить все то, что сейчас со мной происходит.
Саня, я не писал и не звонил тебе восемь лет. Это относится и к тебе тоже, но так уж сложилось, что ты - единственный человек, более или менее родственный мне. Наши отношения испортились еще задолго до той тяжбы с домом родителей, но ведь когда-то, в детстве, мы были не разлей вода. Печально, что я вспоминаю об этом времени в такой момент. Но все же я думаю, что ты сможешь понять то, что я чувствую. Помнишь, в школе, мы менялись местами - я, болея, шел на занятия, а ты валялся за меня дома. Это потом наши с тобой различия стало видно невооруженным взглядом - а тогда оба мы были даже не близнецами, а просто одним человеком. Вместе любили одни фильмы, вместе бегали за Наташкой Мартынюк... Так что я не верю, чтобы даже после всего того, что мы друг другу сделали, у нас с тобой были бы абсолютные различия.
Так вот, ты помнишь, почему мы прекратили подменять друг друга? Если память не изменяет, то последний раз мы проделывали это в классе пятом. Потому, что тогда мы стали появляться наши с тобой отличия. Мы стали по разному относиться к своим товарищам, у нас появились тайны даже друг от друга... И стало невообразимо тяжело играть роль человека, который знает и чувствует не так, как ты сам. Если бы мы уродились в маму, то вполне смогли бы изображать друг друга, "играть роль", как актеры, но вот врать у нас с тобой никогда не выходило. С того момента мы перестали быть универсальным "двойным человеком", вместо него появились две раздельные личности - Саша и Никита, оставшиеся схожими лишь внешне.
Может быть, ты помнишь, как трудно было изображать тебе меня, а мне - тебя? Так вот, сейчас я нахожусь в подобном состоянии. Отличие в том, что мне приходится играть не за брата-близнеца, а за себя самого. Другого себя.
То, о чем я сейчас напишу, покажется бредом. Знаешь, в глубине души я храню надежду, что я все-таки сошел с ума, и все то, что происходит со мной - плоды шизофрении. Или паранойи - я никогда не был силен в этих терминах. Может поэтому я и пишу, в надежде, что кто-то сможет меня вылечить. Однако стоит мне только представить, что меня положат в больницу и все это окажется не болезнью, а реальными событиями, как все надежды на докторов рушатся. Ведь тогда меня посчитают психом даже в отсутствии какого-либо там расстройства у меня в голове и запрут в комнате с войлочными стенками. А в больнице гораздо меньше свободы, так что спустя некоторое время я точно потеряю контроль над собой, и тогда начнется настоящий Ад.
Вот... Лучше я расскажу все по порядку, иначе я сам начинаю путаться в своей писанине. Весь этот кошмар начался два месяца назад. Знаешь, раньше время тянулось как бы так незаметно, словно исподволь, а теперь я просто словно чувствую течение каждой секунды. Так вот, два месяца назад - а это было 14 марта - умер мой коллега по работе - Валерий. Он был именно коллегой, не другом и даже не товарищем, хотя со стороны так сказать было и нельзя. Все называли его не иначе, как Валеркой - и это притом, что он старше нас на пятнадцать лет. Валера всегда вел себя дружелюбно, но эта дружелюбность была прямо-таки настойчивой. Говоря кратко, он постоянно лез не в свое дело. С такими людьми сложно иметь дело... Но это не имеет никакого отношения к тому, что происходит со мной. Валера постоянно жаловался на сердце, и за неделю до смерти ушел на больничный. Это был микроинфаркт. Так или иначе, но Валера умер вечером 14 марта. Я узнал об этом утром следующего дня. И момент смерти моего соработника я считаю отправной точкой моей проблемы. Потому что он не умер. И это разрушило в моей жизни практически все.
Нет, только не подумай, что Валера встал из могилы и стал пожирать людей, словно в плохом ужастике. Нет, он просто тихо и мирно умер в кресле перед телевизором. И не умер. И пришел на следующий день на работу. И именно тот момент, когда я увидел его в офисе, стал переломным. Я раздвоился. Я видел Валеру, пожимающего мне руку, но в то же время видел только пустое место за компьютером. Это было ужасно.
Знаешь, есть куча книг про параллельные миры, где что-то пошло не так, и некоторые события произошли по-другому. Так вот, с того дня для меня существует два параллельных мира. В одном из них Валера умер. В другом - уволился по здоровью через пять дней после своей смерти. Смерти в другом мире. А я вижу оба этих мира одновременно.
Ты не можешь себе даже представить, на что это похоже. В детстве я читал книжки о том, как в голове у одного человека живут две личности - вспомни хотя бы тот же старый добрый "Бойцовский клуб". Эти личности все время между собой цапались. Мне цапаться не с кем. Потому что я - один на оба эти мира. У меня два тела - абсолютно идентичных. Я хожу, разговариваю и дышу ими одновременно. И это невероятно трудно, Саша.
В ту минуту, когда я увидел Валеру, я чуть не потерял сознание. Это нельзя описать так, словно видишь полупрозрачного человека на пустом месте. Я видел две абсолютно разные картинки, еще и оттого, что немного дернулся, увидев подобное зрелище. И дернулся несинхронно. И в мире без Валеры ступил на шаг назад.
Да, я могу двигаться в обоих мирах несинхронно. Я могу в одном мире стоять, а в другом идти по улице. Однако это чудовищно. Мозг просто не справляется с объемом получаемой информации, так что я стараюсь двигаться обоими телами одновременно и совершать одни и те же движения. Иначе.... В общем, в офисе со мной произошло то, что я теперь называю эффектом "морской болезни". Меня просто вырвало, так как все вокруг закружилось с безумной скоростью. Нет, не на живого Валеру, как ты мог бы подумать, все обошлось.
Разумеется, все в офисе перепугались. Я не мог понять, что со мной происходит, я двигался по-разному в обоих мирах, отчего мне становилось только хуже. Когда приехала "скорая", в обеих реальностях приехал один и тот же врач. Меня посадили в одну и ту же машину на одинаковые койки и врач в обеих реальностях начал делать одинаковые движения. Это-то и успокоило меня. Видя одну картинку, я стал двигаться соответственно и постепенно пришел в себя. Настолько, что не продержался в больницу не более двух часов, после чего меня отправили домой. Домой я отправился пешком, по пути узнавая о том, что со мной приключилось. Я стал экспериментировать, делать разные движения в разных мирах, но мне быстро становилось плохо, так что я бросил это занятие.
Знаешь.... Это можно сравнить с руками. У тебя две руки, и ты можешь действовать ими одновременно, например левой - поднимать гантели, а правой - записывать телефон. Это возможно, но лишь до некоторой степени: так, рисовать и закручивать шурупы будет получаться уже плохо. И дело не в неудобстве, а в том, что приходится следить за тем и другим делом одновременно. Так же и со мной - просто идти даже совершенно в разных местах и в противоположных направлениях можно без проблем, но вот при усложнении начинаются затруднения. Чтобы не запутаться в том, что ты делаешь, приходится сосредотачиваться на чем-то одном. Я даже стал носить разную одежду в разных реальностях, чтобы не путаться в самом себе.
Как ты понимаешь, это не очень способствует нормальному общению с людьми. Хорошо еще, что некоторые функции организма не нуждаются в наблюдении: так, я не задумываюсь над тем, синхронно ли я дышу, да и чувство голода приходит одновременно (в этом есть явно что-то, связанное с психикой). Тем не менее, окружающие стали замечать, что я стал вести себя странно. Первые три дня, когда я появлялся на работе, меня сразу же отправляли домой - так неестественно я себя вел. Потом, после того, как Валера уволился, мне стало лучше, вроде бы оба мира стали более-менее похожи.... А потом изменения посыпались, как из мешка. Самое обидное, что это простые мелочи, а не крупные перемены. Но почему-то тот момент, когда я одновременно разговаривал с Валерой и его скорбящей вдовой, я воспринял не так отрицательно, как то, что в офисе сменили настенные часы. Меня раздражают именно эти мелочи, а не крупные события. И объяснить это я уже не могу.
Я продержался на работе чуть больше месяца - а потом взял отпуск за свой счет. Мне очень трудно. Из-за всего этого я чудовищно устаю. Перед тем, как взять отпуск, я часто ловил на себе взгляды своих коллег - в обеих реальностях. Думаю, долго на работе мне не удержаться. Так что я целенаправленно готовился уволиться и найти что-либо поспокойнее. Поисками новой работы я и занимался последнюю неделю. Пока не случилось то, что поставило меня на грань паники. Ты наверняка не знаешь, но буквально позавчера завершились местные выборы в городскую мэрию. При чем здесь это? При том, что новости, которые я смотрел, в обеих реальностях различаются. Незначительно, но отличались. Кто-то набрал чуть больше голосов, кто-то чуть меньше. Результаты остались прежними. Но для меня это значит очень много.
Я собирался уходить из фирмы, так как именно там был источник отличий, я даже не знаю, почему сразу не подумал об этом. Но теперь изменения есть не только на моей работе, а во всем городе. Кто бы мог подумать, что смерть одного человека может так сильно изменить реальность? И мне страшно даже думать о том, что мне придется жить полностью двумя жизнями. Это очень страшно, поверь мне.
У меня в шкафу лежит небольшой пузырек леранитицина. Это средство от головной боли. Мне его прописал знакомый врач, предупредив, что лекарство следует принимать крайне осторожно, иначе в случае передоза более чем вероятно получить смертельный исход. Думаю, если залпом выпить пузырек, то передозировка будет налицо. На вкус лекарство - дрянь полнейшая, но один раз можно и перетерпеть. Потом я просто расслаблюсь, может быть, засну. И умру.
Я не совсем сошел с ума - и выпью эту гадость только в одном из миров. Тогда умрет только одно тело, и я снова стану нормальным человеком, в одном теле. Но знаешь, у меня есть некое ощущение, что я умру полностью. Я ни разу не замечал за собой, чтобы я думал по-разному в разных телах. И боль ощущал тоже как свою собственную. Так что, думаю, несмотря на то, что у меня два тела, но разум, можно сказать "душа", одна. И не думаю, что убив себя один раз, я буду продолжать жить. Может быть, мое второе тело просто лишится разума и я впаду в кому, став большой куклой. Но это уже не так важно.
Может быть, я не сошел с ума именно потому, что у меня был - и есть - брат-близнец. Так, или иначе, но ты будешь единственным, кто узнает обо мне всю правду. Я пишу это письмо одновременно и одновременно брошу же в почтовый ящик. Два моих брата получат письмо. Возможно, только для одного я умру. Но в любом случае, я хочу попросить у тебя прощения за все те годы. Прости меня и прими мою своеобразную исповедь. Я не питаю надежды, что смогу снова увидеть тебя. Поэтому напишу последнюю фразу и закрою конверты.