Комягин Юрий Владимирович : другие произведения.

Как писатель Владимир Карпов про себя и про генерала Черняховского историю сочинил

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  
   Московское издательство "Зарница" в 2005 г. выпустило книгу "Легендарный Черняховский". Издание было приурочено к 100-летию знаменитого советского полководца. Специально для этого сборника известный писатель-фронтовик, Герой Советского Союза, Владимир Карпов написал очерк "Особое задание". С тех пор эта история и стала кочевать, что называется, по городам и весям. Уж в Интернете она распространена немерено. Я даже на сайте "Старый Мариуполь" ее обнаружил. Казалось бы, при чем здесь Мариуполь, а там тоже в курсе. А на сайте "Герои страны" (warheroes.ru/hero/hero) его составители так вообще заверстали этот эпизод в биографию Владимира Карпова. В очерке "Особое задание" автор подробно рассказал о том, при каких обстоятельствах ему довелось познакомиться во время войны с генералом Черняховским. Обстоятельства, надо отметить, были весьма драматичные. Владимир Карпов писал:
   "Заканчивалась третья военная зима. Нелегкая, но куда более радостная, чем две ее предшественницы. На очереди стояло освобождение Белоруссии. При перегруппировке советских войск дивизия Добровольского (где служил Карпов - Ю. К.) переброшена на только что созданный 3-й Белорусский фронт. И в штаб этого нового фронта вдруг вызвали меня. Вызов был срочным. Настолько срочным, что даже машину прислали. Больше того, за старшим лейтенантом приехал в качестве нарочного майор".
   Оказалось, что советские подпольщики в Витебске добыли схемы оборонительных полос противника вокруг города. Старшему лейтенанту Карпову предстояло перейти линию фронта, прийти в оккупированный Витебск, забрать фотопленку с ценными данными и вернуться в расположение своих. Задание было настолько важным, что разведчика инструктировал сам командующий фронтом генерал-полковник Иван Черняховский. И вот Владимир Карпов в немецкой форме с документами ефрейтора 186-го пехотного полка Пауля Шутгера благополучно внедряется во вражеский тыл. Незаметно переходит линию фронта, а затем совсем мирно, на крестьянской подводе, достигает Витебска и самостоятельно находит нужный адрес. Семейная пара подпольщиков, добывшая чертежи укреплений, радостно встречает посланца от своих. Фотопленку, ради которой и был затеян опасный переход, зашивают Карпову в воротник то ли куртки, то ли мундира. Перед уходом, как это у нас водится, выпивается прощальная стопка самогона, и разведчик отправляется в обратный путь. Пока все складывалось успешно, но на одной из витебских улиц псевдоефрейтора останавливает немецкий патруль. А это реальная катастрофа, потому что на "дойче" Карпов практически не шпрехает, знает только "аусвайс", "швайне", да "Гитлер капут" - и, пожалуй, все. Да и с документами у него какая-то ерунда: ни увольнительного удостоверения, ни госпитальной, что ли, справки. Спрашивается, чего герр ефрейтор по тыловым улицам шляется, а не в окопе сидит? В общем, ситуация швах. Что делать? Раскрыть рот - значит, сразу себя провалить. А вот и нет. Раскрыть рот - в этом и кроется спасение. Один из патрульных улавливает запах "бимбара" и восклицает: "Да он же надрался, как свинья!". Из этой фразы Карпов, вероятно, понимает только последнее слово. Выпивоху хватают под руки и тащат, по всей видимости, в комендатуру. Но Карпов уже готов действовать. Выбрав удобный момент возле каких-то развалин, он выхватывает из кармана пистолет, несколько раз стреляет в патрульных и бросается наутек.
   Тут руины кстати, всякие дворы, улочки-шкатулочки... Уф, кажется от преследователей оторвался. Теперь надо думать, как линию фронта пересечь. Маскхалат, в котором разведчик продвигался к Витебску, зарыт в снегу в другом месте, туда сейчас не добраться. В темной одежде его заметят на снегу. Как быть? Карпов пользуется одним из навыков фронтового разведчика. Он раздевается догола, затем надевает брюки и мундир, а поверх них - кальсоны и нательную рубаху. Это, кстати, реальный прием из тогдашней повседневной практики, в воспоминаниях фронтовых разведчиков я несколько раз натыкался на описание того, как кальсоны заменяли маскхалаты. Оказывается, маскхалатов хронически не хватало - традиционный для Советского Союза дефицит (зато нижнего белья, к счастью, некоторый избыток). Однако вернемся к Карпову. Маскировка готова. Но, преодолевая вражеские траншеи, старший лейтенант натыкается на немца. Между ними завязывается схватка, звучат выстрелы, Карпов ранен. Разведчик застревает почти у самых гитлеровских окопов. Фашисты почему-то принимают его за мертвого и лопатами пытаются затащить тело в свои траншеи. В какой-то момент Карпов вскакивает, бежит к своим, на ходу отстреливается из пистолета. Немцы стреляют ему вслед, но как-то, к счастью, все неудачно.
   Воин добирается до расположения наших частей и сразу попадает на операционный стол, а затем лежит один в отдельной госпитальной палате. Выполненное им задание настолько важно, что в качестве поощрения в какой-то момент перед Карповым возникает целый фронтовой ансамбль песни и пляски и дает концерт для одного зрителя. Только поправляйся, братишка, все для тебя. Потом в карповской палате появляется член Военного совета 39-й армии генерал Василий Бойко. Сцену, произошедшую далее, автор живописует так:
   "Он встал против меня по стойке "смирно" и не громким, но торжественным голосом произнес:
   - По поручению командующего фронтом генерала армии Черняховского вручаю вам, старший лейтенант Карпов, за выполнение особого задания орден Красного Знамени. - Генерал показал картонную коробочку, в ней я увидел красно-золотой орден и бело-красную ленту, натянутую на колодке.
   - От себя поздравляю, дорогой мой, и желаю тебе быстрее поправиться, совершить еще много героических дел на благо Отечества! - Бойко погладил меня по голове и уже буднично спросил:
   - Куда ж тебе орден прикрепить? - Секунду подумал и решил:
   - А почему нельзя на белую нательную рубашку? У тебя сейчас такая форма одежды - госпитальная!
   Он прикрепил орден, прихлопнул пухлой ладонью.
   - Носи на здоровье! Командующий просил передать, что сам бы с удовольствием навестил тебя, да не может, дел много. И меня за торопливость тоже извини. К большому мероприятию готовимся. Будь здоров!"
   Дальше Карпов пишет, что после того, как началась операция "Багратион" и советские войска освободили Витебск, выяснилось, что разведчик принес чертежи знаменитого "Медвежьего вала", с помощью которого немцы надеялись остановить или хотя бы задержать на какое-то время успешное продвижение частей Красной Армии. В последующих интервью Владимир Карпов утверждал, что, собственно, и звание Героя Советского Союза он получил фактически за выполнение этого опасного задания. Дважды фронтового разведчика якобы представляли к высокой награде, но какой-то штабной чинуша оба раза заворачивал бумаги. И только, когда в это дело вмешался лично генерал Черняховский, бюрократическая карусель завертелась.
   Я еще раз перечитал процитированный выше эпизод относительно госпиталя. Представил, как идущий на поправку разведчик выдвигается, к примеру, в сторону клозета. В кальсонах и белой нательной рубахе, но с боевым орденом Красного Знамени на груди. Представил и понял, что все это выдумано от начала и до конца. Не госпитальная сцена, а вообще вся эта история с вызовом к генералу Черняховскому, опасным заданием, походом в Витебск. Судите сами.
   Пляшем от печки. В какой период времени описанная автором эпопея начинается? Карпов сообщает: заканчивалась третья военная зима. И уточняет: хотя по календарю шла весна, на полях еще лежал снег. Март, апрель? Черняховский стал командующим войсками 3-го Белорусского фронта 14 апреля 1944 г. Значит, с Карповым в таковом ранге он мог встретиться не раньше этой даты. Весна в том году в Беларуси была традиционная, к апрелю снег растаял. Есть многочисленные свидетельства о мартовской грязи в сорок четвертом. Ладно, не будем больше про погоду, двигаемся дальше.
   В штаб фронта поступило сообщение, что подпольщики раздобыли схемы фашистских укреплений в районе Витебска. Важна ли эта информация? Чрезвычайно важна. Речь идет об успехе будущего наступления. Такие сведения необходимо как можно быстрее доставить советскому командованию. И что же мы видим? За бесценными данными отправляется... держитесь крепче... один человек. Всего один - ни о ком другом в очерке "Опасное задание" речи не идет. Да за такими планами и пять разведгрупп отправить было бы не жалко. Тем более, что такие группы зачастую забрасывались во вражеский тыл просто наобум, а тут такая сияющая цель. В реальности так и поступили бы. Мало ли что с одним человеком по дороге может случиться. Вот затащили бы немцы Карпова лопатами к себе в траншеи и капец фотопленкам. Ну, пусть бы Карпов был основным, а товарищи его прикрывали. Чуть что, подхватили бы эстафету переправки. С другой стороны... Витебская область во время немецкой оккупации была насыщена местными партизанами и советскими диверсионно-разведывательными группами. Вот бы через них и передать заветную фотопленку. Самолетное сообщение с Большой землей к тому времени действовало бесперебойное. Опять же, за ценнейшими разведданными можно и несколько самолетов послать, чтобы в случае чего от вражеских "мессеров" отбились.
   Но допустим. Поверим писателю, что по каким-то непонятным соображениям командование фронта решило направить в Витебск одного человека. Почему выбор падает именно на Карпова? Он - фронтовой разведчик, его специализация - добывание "языков", разведка переднего края. И он все время действует в группе. Технология же похода в Витебск совершенно другая. Чтобы уверенно действовать на оккупированной врагом территории, надо быть "своим среди чужих". А Карпов немецкого языка практически не знает. Зачем же его тогда в гитлеровскую форму облачать? Любой оклик - не обязательно патруля - мог закончиться для него провалом. Да ведь, если верить Карпову, чуть не закончился, когда он уже с пленками шел. И с документами, объяснявшими бы нахождение пехотного ефрейтора в тыловом городе, тоже почему-то полный обвал. Помните, как у Владимира Богомолова в "Моменте истины" на лесной полянке идет проверка:
  "Расчетная книжка начальствующего состава... Фактура обложки... Конфигурация... Шрифты наименования... Вещевая книжка командира Красной Армии... Фактура обложки... Аттестат на продовольствие... Справка из госпиталя... соответствует... Ажур"?
  Так немцы своих агентов экипировали. А наши, конечно, глупари бестолковые. Мало того, что разведчик в немецкой форме, отправляемый в тыл врага, германского наречия не ведает, так у него еще и бумажек соответствующих нет. Военный бомж, да и только. Фронтовой писатель сочиняет от души, и его несет на волнах фантазии, как Остапа Бендера. Но вдруг? Вдруг все рассказанное им до этого - правда? Хорошо, пускай правда. И тут же снова спотыкаешься на таком моменте. Витебские подпольщики, которые чертежи добыли... Та самая семейная пара. О них - лишь какая-то невнятная скороговорка с упоминанием самогона. Получается, что после войны автор даже малейшей попытки не сделал узнать, кто были эти люди, каким образом они добыли схемы оборонительных сооружений противника. Даже через 60 лет после Победы его это не заинтересовало, потому как в очерке только схематичное упоминание - "подпольщики, семейная пара, выпивка" - и все. Почему так?
  Обратный путь разведчика - сплошное голливудское кино с элементами пародийности. Пребывание же автора в госпитале, так красочно описанное Карповым, выступление перед ним одним целой концертной бригады, в особенности, сцена награждения орденом, когда генерал вытягивается по стойке "смирно" перед старшим лейтенантом - это вообще сюжет для кинокомедии. Красное Знамя Владимир Карпов действительно получил в начале февраля 1944 г. (соответствующий фронтовой приказ был подписан 1 февраля 1944 г.). Что конкретно послужило поводом для награждения - читаем в наградном листе:
   "В период подготовки к прорыву сильного узла обороны противника на участке Зоолище-Кожемякино Лиозненского района Витебской области проделал большую работу по разведке переднего края противника и выявлению огневых точек, что при прорыве дало возможность сразу же уничтожить таковые. 10 ноября 1943 г., когда противник перешел в контратаку, в самое напряженное время тов. Карпов организовал группу 20 человек, зайдя с тыла, лично блокировал на пути два дзота противника. Окружив обороняющийся гарнизон, уничтожил более 90 немецких солдат и офицеров и взял в плен 17 немецких солдат..."
  И дальше - похожие действия. Ни о каком походе за линию фронта в Витебск в наградном листе не говорится. Описывается обычная работа фронтового разведчика. Да, опасная, требующая мужества, изматывающая, но обычная каждодневная работа фронтового разведчика. С этим представлением к ордену Красного Знамени, конечно, вышла для Владимира Карпова некоторая подлянка. Сочиняя фантастическую повесть о себе и генерале Черняховском, писатель-фронтовик на тот момент привычно представлял, что к соответствующему наградному листу постороннему человеку доступа в архив не будет, у нас же все кругом если не "секретно", то "совершенно секретно", а орденом Красного Знамени он действительно был награжден - поди разберись, за что. Кто ж мог представить в начале нового века, что вскоре железобетонно охраняемые российские архивы приоткроются, и наградные листы окажутся в открытом доступе? Добавлю, что и в представлении Владимира Карпова к званию Героя, естественно, ничего о его воображаемом вояже в Витебск не говорится.
  Я думаю здесь вот о чем. Зачем известному писателю, ветерану войны, в свое время главному редактору журнала "Новый мир" и 1-му секретарю Союза писателей СССР, понадобилось сочинять эту историю? Выдуманные похождения разведчика в Витебске чем-то напоминают невероятные (но никем не оспариваемые) приключения во вражеском тылу легендарного советского агента Николая Кузнецова. Кстати, Кузнецов действовал в оккупированном фашистами Ровно под личиной немецкого обер-лейтенанта Пауля(!) Зиберта. Не оттуда ли перекличка с карповским Паулем?
  Во всамделишной фронтовой биографии будущего первого писателя Советского Союза есть определенные нестыковки. На передовой он вроде бы оказался осенью 1942 г. А до этого сидел в лагере, а до этого учился в военном училище. За колючую проволоку молодой парень попал якобы за то, что неосторожно ляпнул языком - "дискредитировал товарища Сталина" - кстати, ничего себе формулировочка. Есть, правда, и другая версия. Согласно ей, по контрреволюционной статье 58-10 Карпов никогда не привлекался, сел за элементарную кражу. В пользу этой версии говорит тот факт, что Карпову все же позволили стать в воинский строй. "Контриков", как известно, считали опасными государственными преступниками и из лагерей на фронт не выпускали. В пользу этой версии и то, что Карпову еще во время войны присвоили звание Героя Советского Союза. Биографии воинов, удостоенных высшей награды страны, должны быть безупречными, правильно? Как же в герои мог попасть человек, судимый по политической 58-й статье? В официальной биографии писателя написано, что судимость с него сняли в 1943 г. на фронте. Но данная процедура осуществляется (пусть и формально) судом, а в случае с Карповым что-то невнятное говорится о каком-то решении Военного совета фронта. Снова генерал Черняховский? Да по приговору ли суда Владимир Карпов попал в лагерь? Может, именно там он выполнял "особое задание"? Если так, тогда все сходится. И даже разухабистая клюква насчет похождений ефрейтора Пауля в Витебске становится понятной. Ведь разведка, спецслужбы, невидимые голубые погоны на плечах, все такое милое и родное...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"