* * *
                      Созвездия гаснут, и утро идет с повинной. 
                      В него погружаешься, как водолаз в глубины.
                      Глаза привыкают к стенам, к тебе в исподнем,
                      к небу, что нынче темно, как пути Господни.
                      Дисплей выдает - "код принят". И вот уж в клещи
                      Берут тебя, как полиция, воздух, вещи,
                      Потом циферблат и дальних углов убранство.
                      И тело несмело делает шаг в пространство,
                      Смиренно несет тебя из дому - как оковы,
                      Спешит через сутки лыжню проложить по новой.
                      Отсель - до обеда, а после - в холодный вечер.
                      И путь ему не спрямит никакой Предтеча.

                      Бока свои греет под сонным светилом глобус.
                      Как ад, переполнен утром ковчег-автобус.
                      И говорит табличка брюнетке-пышке,
                      что "выхода нет". И это, пожалуй, - слишком.
                      Но и на том спасибо властям, отчизне,
                      что на сегодня вписан ты в книгу жизни,
                      что каждому дню хватает своей заботы,
                      что, если Бог даст вернуться домой с работы,
                      с хоккея или гулянки, куда не звали,
                      то можно запараллелиться горизонтали
                      и растекаться мыслью - по древу шкафа,
                      по чашке, по знаку отличника ДОСААФа,
                      по лампочкам, что над крышей опять повисли -
                      растекаться, как половодие, были б мысли.
                      А и не будет - так ничего, не страшно.
                      Поскольку уже погасла напротив башня,
                      и тело - не тело вовсе, а одеяло,
                      и все в нем замерло, даже струенье алой.
                      И лишь созвездья плывут по дороге в млечность,
                      как наши души на тонких простынках - в вечность.