Аннотация: Первая из "Грошовых историй", будет расти по мере написания фрагментов. Название пока что рабочее, думаю, оно сформируется ближе к концу рассказа.
"Кто-то гложет в потемках кого-то,
Всей деревне спать не дает"
- Умаял, как есть умаял меня, демонюка проклятый! - бушевала тетка Агата, разбрасывая цветные тряпицы, пучки сушеных трав и прочий бабий колдовской мусор в поисках чего-то, одной ей известного.
Кержик уныло взирал на это, сидя на лавке без движения. За тринадцать весен своей жизни он крепко-накрепко усвоил одно - не попадайся Агате Вроне под горячую руку. С утра к Сонной из-за соснового бора на юге, с востока, вдоль извилин суходола, по-над вязкими северными топями, словом, отовсюду - тянулись налитые свинцом тучи. Агата хмурила густые черные брови, бормотала что-то себе под нос. К полудню тучи накрыли деревню плотной клочковатой шапкой, воздух заметно потяжелел, заметались по земле пылевые вихри. Тетка грохотала чем-то в подполе, скрипела деревянными полками, нет-нет да и вставляя вполголоса бабкины ругательства. Кержик хотел было улизнуть из хаты подобру-поздорову, да здоровенный кот Спрыцяж не пустил, видать, нужен был пацан зачем-то своей кормилице. Ничего не поделаешь, пришлось сесть на лавку и ждать, наблюдая, как серая туша вышагивает туда-сюда у двери, постукивая для пущей внушительности когтями по полу, де, только сунь нос на улицу, там он и останется. Вот уж кого язык не дернулся бы никогда назвать "кисонькой", даже охотничьи собаки откровенно трусили перед Спрыцькой, а все окрестные коты так и вовсе были запуганы до обморока. Что удивительно, приплодов полосатых котят по деревне не наблюдалось, а посему народ справедливо подозревал здоровенную зверюгу в оборотничестве. Дескать, повздорила Агашка с заезжим кавалером, да и превратила его в кота. Наказала служить верой и правдой - авось помилует. И впрямь, кот в ее присутствии делался весь елей да мед, терся мягкими боками об ноги, громко мурча, а о том, чтобы когтем подцепить или чего пуще - укусить - даже и не помышлял. Хотя, может, причиной тому - особо воздушные да жирные агатины сливки, за которыми вся деревня наперегонки друг с дружкой бегала. Быстрее прибегали только по делам совсем иного толка...
И вот сверкнули вдалеке первые молнии, грянул гром. Кержик поморщился, чуя неладное. Тетка обрушилась бурей на горницу, срывая травы, распахивая сундуки. Волосы выбились из-под пестрого платка, руками машет - что солдат саблей головы рубит. Наконец, найдя то, что надо, Агата испустила торжествующий орлиный крик. Или то вороний грай был, недаром к ней такое говорящее прозвище приросло. А может, и звали Вроной только потому, что чертовкой кликать боялись - смоляная чернота волос да мысли об агатиной бабке сильно притупляли соседские языки.
- Ух я ему задам, паскуднику! - распалялась пуще тетка. - Сидел бы на своей багне, лопал лягушек да бед не знал. Но нет, нужно животину портить! Тьфу! Сперва по мелочи таскал, курва, а теперь вот - на Швитку мою позарился!
Она потрясла в окно кулаком с зажатым в нем мешочком какой-то травы. Так вот оно что. Агату задел за живое не кто иной, как Йожин с багни. Объявился в местных болотах упырь-душитель, которого народ отчего-то прозвал Йожином и даже песню про него сложил. Хотели на него всем гуртом с вилами идти, да где ж сыщешь нежить на топях? В итоге в потолок поплевали, в головах почесали, поп по деревне с кадилом побегал - на том все и успокоилось. Даже, вон, песни петь стали. Только вот не посчастилось упырю набрести на агатин домик и умертвить хозяйкину любимицу - козу Швитку, которая не раз охаживала Кержика рогами по малолетству. Не заметил, видать, болотный житель, чей огород истоптал. Да еще и тушку козью зачем-то с собой на болота утащил - только малая лужица крови и осталась. Агата, увидев такое злодеяние, за голову хвататься и причитать не стала, но на лицо ее будто упала едва различимая тень.
- Так то, может, волк был? Коза-то пропала - цапанул за шею и через забор скокнул. - вслух подумал тогда Кержик.
И, повернувшись к тетке, пересекся с ней взглядом. Как холодной водой окатили - будто до этого самого мига не замечала она пацана, а сейчас он вдруг возник из воздуха. И говорит при этом по-чухонски всякие глупости. Агата молча покачала головой, отослала его по делам в деревню. А сама направилась через лес на озеро, в котором, как божились рыбаки, помимо линя и уклеи, обитает и прочая живность...