Кон В. А.. Юродивый

ВЯЧ КОН.

0x08 graphic

От автора.

Чем мыслит душа? Вот главный вопрос для меня. Я не ставлю задачи убеждать вас в наличии ее - это ваша право либо верить, либо нет. Для меня не было открытием о существовании ее, но стало великим восторгом о том, что она умеет говорить.

Общепринятое сознание утверждает, что чувства не возможно передать словами, а подсознанию сложно найти метафору. Да, если приближаться к ней на расстоянии. Но, если отдаться ей полностью, она, заполнив тебя, найдет язык, на котором возможен долгожданный диалог. На первом этапе я вам предлагаю ее монологи.

Облака.

Однажды я раздал богатства души и стал видеть ангелов. Они сидели на парапетах, скамеечках в парках, беседовали со мной на всевозможные темы. Все что люди называют бесценным даром жизни человеческого опыта, всемирной истории, научных и духовных знаний, художественных и поэтических образов - всего лишь груз души что мы копим, что прижимает нас к земле - с тем расстаемся лишь со смертью. Их слова защищали меня от этого сора, которым так гордиться человечество, которому так поклоняется, которое возвеличивает и защищает от вторжений извне, с которым утверждается ценность человеческой жизни. В которой душу одевают в тысячи обязательств, ставя перед необходимостью что-либо, свершать - чтоб утверждать себя и свое право на существование - требуют от нее чуда из чудес и царства божьего на земле. Впервые я осознал, чем жил, и как душа тянулась к освобожденью. Впервые осознал я мысли, пришедшие с глубин веков, с какой-то тайной, скрытой теми, кто землю захотел сохранить для человеческого срама. Теперь все в прошлом - все у них. Я пуст и чист. Дышу свободно и легко, словно младенец - я впервые увидел мир чистыми глазами, без каких-либо преломлении: заложенных культурных образов или идеологических принципов, художественных форм или этический течений - мир какой он есть. Я вижу ангелов в плоти, я вижу как тяжело им в этом долго находиться - я отпускаю их, с надеждой что скоро им не надо будет одеваться в грубые формы, и я смогу видеть в прозрачном тонком теле, как чувствовать порой дается мне присутствие их. Уже одно присутствие дарует дыханье - бесконечность, а если проникает, наполняя душу, то растворяюсь, улетая в мир, где счастье безграничного потока рекою льется и не насытишься им никогда - такая жажда: каждый раз как только от него отходишь тебя хватает. Нет! никогда не знал я полноты такого проявленья, как жил в земной обители. И если Царству Божьему дано прийти на землю то только в чистоту души и не в богатство и мамону, лишь только в пустоту, с крупицей знания о нем. Блаженны нищи духом. И возвращаюсь в этот мир, чтоб проложить пути к свободе и освобожденью, встречаясь с тысячами бесов, стремящихся поработить величьем иль уныньем, и ценностью того что есть - благами мира сотворенными - остановить движения души: обманом - творим мы счастье.

Несусь я в мир, стирая на пути преграды, снимая пыль веков, что почитаются за злата, что почитают человеческую жизнь за дар, а душу за случайность и жизнь ее за призрачный фантом, придуманный для совращения умов чтоб оторвать от жизни тленной - поверить страшно: что в ином есть вечность, и эта вечность одним покой другим страданья, и потому не думать - наслаждаться тем что здесь, а там пусть будет, как Господь решит, коль есть он. Мне страшно за такой подход, и я борюсь за души, не за жизнь, чтоб за земле когда-нибудь душа и человеческая жизнь дышали вечностью и безразличьем к причинам смертным на земле.

Открытие юроды.

Глуп ли он, или это что-то другое, что просто можно назвать как сокрытие ума. И не в силу того что это сейчас необходимо или по-прежнему ум приносит горе как окружающим и ему самому. Скорее здесь вопрос стоит о качестве ума и от чего приходиться опыту жизни скрывать его. Злые мысли - сатира, добрые - счастье, мрачные - трагичны, светлые - побеждающие. Как существуют они во времени и пространстве, как рождаются из сердца, или приходят из вне? Темная - светлая душа, просветленная природа и нет. Идея (как точка, которая в последствии при ее развитии станет, мыслю, и потому уже изначально имеет образ конечный) зажигает темные энергии природы - чувство созидающее или разрушающее, это становиться ясно при наличии..... души! Как образа сохраняющего образ добра любви и красоты. Душа, потерявшая этот образ, обретает иное качество. Идея приходящая извне может изменить и направить душу на восстановление образа, но может и сбить ее. Интуиция заложенная, как видение, этому способствует. Но место интуиции может взять верх инстинкт, если он больше развит, тогда отбор будет идти по законам природы - побеждает сильнейший. И мысль направит душу на образ победителя. При этом родиться чувство величия - процесс превратиться в захватнический. И милосердия здесь нет....Чувство любви ....рождается, только если образ Данный Свыше (именно свыше, потому что читать и знать можно много об этом и даже желать, но дается это не всем. Вы спросите, почему такая избранность? - Зерно бросают в землю, когда она пропахана, перенесите это на свою природу) при отсутствии его - влечение и порождение того, что мы видим как пороки.

Бывает такое, что чувство любви стихает и уменьшается душа. И вы скажете что вечно любить не возможно! - это происходит когда мы просто об этом забываем и мысли направляем на другие дела. В делах вся наша сущность, но, совершая дело без души, не вкладывая в него чувств, пусть они даже будут не столь приятны и приносят боль - эта боль вызвана нанесенной травмой, но вы излечите своим отношением к ней, без этого вы обретете пустоту, которая неминуемо приходит, как только огонек чувств стихает и душа уходит. И эта зудящая пустота на время даже станет отдохновением, забвением от всех страданий и бурных радостей, и в этой пустоте есть вероятность остаться, не впустив туда и демонические силы, создать по памяти головы и гармонии природы свой мир и вы получаете то, что получаете:

Тоска. Она приходит, обрушивая на свои, тяжелые сковывающие все клетки естества, ноты. Она творит музыку невероятной чистоты устремлений. Я прижимаюсь к телу любимой и чувствую что ближе чем на кожу мы не можем быть, я сдираю ее, разрываю нервы и мышцы, я ищу душу и не могу ее найти - я пленник натуры. Я не чувствую и не вижу ее. Мне не дано. От такой мысли меня поддашнивает. Тоска превращается в чудище. Оно растет и съедает так тихо и мягко. Я не издаю ни единого звука. Я выдохся. Сегодня выдохлись многие, я самый слабый из них. У меня нет ни будущего, ни прошлого, а настоящее идет мимо, не замечая меня. Внутри ноющая пустота. Звенящая. Я забыл и не помню благодать. Но иногда в тиши я слышу что-то. Как легкий ветерок мне наполняет душу, и робкое прикосновенье рождает долгожданный трепет - душа проснулась, грезит. Не спугните. Но крики, шум и грохот роняют все. Но если мне удастся умиротворенность защитить, то есть возможность родить новое дыхание. И коли нет возможности здесь на земле, я поднимаюсь под облака.

Легко и светло. Много воздуха. Внизу рвутся бомбы, слышны крики, копоть разгоряченных слов долетает и до меня. У каждого человека свое мнение, свой дом, своя территория для размножения, все отдельно изолиронно друг от друга, бесконтактно.

Конфликты возникают от случайных соприкосновений, трений оболочек, случайных спонтанных движениях воздуха между ними. Начиналась новая эра разложившегося человечества, человеческого хаоса. Пространства первичной материи из которой должен был появиться новый порядок. Он окумулировался в неосфере человеческого духа. Оставленный Всевышним, он искал себе покровителя. Его взгляд остановился на этом. В метро пестрят красные листовки воскресающей партии национал - коммунистов. На олимпиаде американцы засудили Европу. Я чувствовал приближение апокалипсиса и ждал его всей душой, как освобождения от всех глупостей истории, но ученные отменили его на ближайшие десятки лет и я застрелился.

Пуля застряла под кожей, немного вмявшись в череп, успокоилась. Боли не вызывала, но шишка у виска мешала расчесываться. Вскоре я привык. Когда меня спрашивали "что это?" Я говорил что подрался. А утром мне сниться, что я восстанавливаю старую церковь: крашу снаружи и изнутри. Раньше она была музеем. Ветер свободы давал возможность поднять из глубин то что таилось много времени под страхом невозможности.

Я по-прежнему жил с Родиной. Ее способность любить так настойчиво и упрямо удивляла меня. Она окутывала такой теплотой из которой вырваться я не смел, боясь нарушить ее, это счастье столь редкое в нашем мире, но в нем я почему задыхался а не расцветал. Что - то мучило меня изнутри, что рвалось наружу, я хотел от этого освободиться и стал писать. Непонятно что и о чем. Но иногда мне приходило в голову, что это простая невозможность сжиться со счастьем, ибо о нем я не мечтал. Я готовил себя к мученичеству, героическому испытанию, к истязанию смерть, я принимал это как норму бытия... и вот свалилось на голову благодать, а я не знал что с ней делать. Я бродил в этой благотворенной тишине и не знал и не мог ничем заняться. Я мучался словно я предал свой путь. Может это было и так, может я, действительно принял этот тихий этап в своей судьбе как тихий ход в шахматах, от которого соперник - жизнь, должна была отойти пораженной неожиданной победой творческой мысли - момента преображающего тлетворное на вечное, мгновение возвышающее человека над действительностью в мир несмолкающих звуков, неумирающих движений. В мир где я чувствую себя дома и хорошо. Поэтому действительность для меня не была жизнью, я терялся перед ней и ее аксиомами - что в ней живет человек и вся Вселенная существует для нее и во имя ее. Иногда я пытался постичь подобные мысли, пропуская через себя, но через время мне становилось дурно и я бежал. Мне говорили что беглец, не могущий ничего сделать и потому бегущий. Но это было неправда, я делал, но по странной загадочной причине, которую я так и не мог понять, все превращалось в навоз, о котором говорили что полезный продукт для выращивания цветов. Может быть, то что я делал и действительно быть этим, сейчас я в полном смятении. И находясь в лечебнице любви и неги, я почему - то все равно рвусь обратно, словно хочу этот навоз выгрести после себя, хотя и не знаю что именно. Я слепой, невероятно слепой от незнания, не разумения, туман один туман, вот только сны и импульсы ясны и чисты, все остальное в сером раке. И вдруг я понял что это облака.

Портрет.

У него были живописные мозги. Он умудрялся высветлять то, что реальности казалось черным и сгущать краски, где не следовало по привычным понятиям. Не скажу что у него все было наоборот, просто он не мог сживаться с обычной реальностью и изменял ее по своему подобию. Не то чтобы со зла, о нет, в нем если это и присутствовало то скорей от кого с кем он общался, будь-то из классиков или современников, потом долго ходил напряженный даже хмурый - я долго не понимала что с ним, пока он рассказал что переваривает это. Потом я даже читала, что он пишет - ничего не понимала, мне казалось это набор каких-то переживаний ничем не связанных между собой - пока он не рассказал мне, что это бессюжетное искусство против сегодняшнего, предназначенное для построение вертикали в сознании человека через... сейчас скажу... а, вот - трансцендентного переживание, связывающее глубину и высоту, и что в этом главное спасение человеческой души - восстановить связь с Богом.

Я ничего против не имею подобного шага, но мне нравиться и старые привычные формы, где есть и внешние направленное проявления этой же самой души как-то, например, съесть яд чтоб оказаться рядом с любимым, и серенады под балконом, даже глаза себе выколоть тоже хорошо, хотя ужасно и не совсем понятно для чего такие крайние меры - я сама не сторонница подобного, но видимо есть ситуации, когда по-другому нельзя. Я и по отношению его оппозиции долго не понимала, а потом прикинула что может время такое и сам он в нем себя так ощущает - значит так надо. Сама я не могу сказать, что мне все в кайф, когда гляжу фильмы или спектакли, в этом плане мы с ним регулярно ходим по театрам и интересуемся, но все-таки мне здорово представлять другие времена, когда люди не так сходили с ума по вещам мало нужным человеку, но я думаю, что и там было много идиотизма, но сегодня его просто пруд-пруди и все-таки есть и очень хорошие люди. Вот, например он - милый внимательный, причем это у него не от книжек а как-то в крови, а вот от книжек он, по-моему, с ума сходит. Как начитается... Вот недавно весь выходной, который я думала мы так мило проведем в постели, он пробегал по нашей маленькой квартирке из-угла в угол с каким-то стонущим выражением в глазах, так что и не прилег ни разу, так что мне пришлось заняться уборкой. Правда, он занялся в один момент со мной любовью и это было так неожиданно, что я даже не успела как следует понять что произошло, но все было отлично. Кстати сказать, любовью он занимался здорово только как-то спонтанно, я иногда тратила неимоверные усилия чтоб его расшивилить и ничего - он глаза в потолок и думает о чем-то, и такая тоска в глазах, что хоть плачь. Я однажды даже разрыдалась, только по другому поводу - он никак не мог остановиться и просил еще и еще, а я смотрю у него дрожь по всему телу и как-бы судорогой свело, что он даже пошевелиться не может только губы и говорят. На днях совсем романтичный был, только целовал, до сих пор не могу забыть - такого еще никогда не было, я потом еще его просила, как бы между делом целовать в шею - неописуемое ощущение, так вот мы тогда даже не занимались этим тудым-сюдым, а насло-жде-ни-е было.. Ну да что я разговорилась об этом, главное, что ведь я хотела вам, мои о други, рассказать не о том, как мы жили, хотя наверно то, как мы жили, явилось как бы следствием нашей луны, которая нас объединила на горке близ моря, где мы отдыхали, познакомились, и то, как она нас сопровождала и привела к тому самому дню..ах, боже, я с ужасом вспоминаю, при этом правда испытываю какое-то благоговение, ну уж, почему сами решите, я хоть тоже много читаю, но передать мне это невозможно, поэтому я опишу факты и ничего кроме фактов, как в тех детективных ромах, которые я проглотила.

Однажды мой милый, отослал свой роман сразу в несколько редакций, верее не весь роман, а часть, всего несколько листиков, приложив бумажечку, что если это интересно - он вышлет и все остальное. Сама читала, опять же говорю ничего не поняла - читаю, а у меня словно пелена перед глазами: там что-то и про меня, и что-то такое что его очень беспокоило. Я сама его, в полусознательном состоянии, отредактировала, то есть расставила запятые, где их не было, он не сопротивлялся, хотя говорил что это так и надо, особенно в перечислениях он утверждал, что это поток и никакими "камешками" его не надо преломлять, а так как пусть бежит - свободно и легко - это его слова. Я же вам говорила что для меня бы оно лучше на чем ни будь, задерживалось тогда оно чуточку ближе, но я не спорила - это ведь его произведение. И разослала по интернету.

В это время он никуда не ездил, ни на какие гастроли, что-то там у продьюссора не ладилось. Там вообще отдельная история, хотя может она и имеет какое-то причастие к этому, он ведь у меня актер, да еще и Большой Эстрады, я это втихушку гордилась перед своими подругами, хотя на вид и не показывала - уж очень там все было не очень мило. И он часто приходил с концертов расстроенный что даже любовью со мной не занимался. Я столько сил потратила чтоб приводить его в порядок - ну уж такая доля быть с артистом, решила я, и сладко и горько. Так вот - там чего-то не ладилось, хотя по внешнему все видели по телику и радовались успеху. Я бы тоже радовалась если бы не знала как там - ведь сама в начале ему помогала а потом перешла на свою работу.

Помню, его это огорчило, но я как представила, что мы оба в одном состоянии, и никто нас не может из него вынуть, вот тогда я и решала, что лучше я буду тихо мирно работать в офисе и встречать его дома в чистой и теплой квартирке, окружать теплотой и снимать усталость и напряжение. Так вот в ту зиму они мало ездили и он все сидел дома и писал, писал. Я как не позвоню, спрошу что делает, а он говорит пишу, пишу. И как-то так не радостно и уныло. Я то знала что жизнь у тех кто пишет не совсем счастливая, ну я думала что это временно - вот они опять куда поеду, где-нибудь выступят и все будет хорошо. Я же видела, какой он приходил с концерта - хоть и уставший и напряженный, но все равно такой подвижный и говорил меньше. В ту зиму он говорил очень много и все как-то очень путано и непонятно. Хотя я уже научилась как-то разделять и связывать его весьма сумбурное и хаотичное повествование, которое он называл дыхание времени и что это почва для Новой Эры. Здесь я принимала целиком потому что сама такая, вернее я разумная и вполне ясная в своих мыслях и чувствах, но соглашалась потому что эта "ясность" как ни странно возникала из того самого сумбура который был где-то у меня в глубине - немного пугалась и всегда старалась это в себе изжить. Но я ему доверяла и он смело бросался в этот омут. Я назвала "это" так только исходя из своих собственных соображений, а не как иначе, ведь для него это было целым миром, которым он жил и купался в нем еще со студенческих лет, но если придется, могу дать так что голова отвалиться, когда совершают что-то очень плохое, как он говорит, ибо какой-то профессор указал ему туда путь. Я бы этого профессора за ноги и об стенку, хотя поверьте совсем девушка не злая, но уж если...

Я не злюсь на этого профессора, но все-таки ведь нельзя вот так неокрепшую душу швырять туда, куда и конь не хаживал. Я пыталась всячески помочь своему любимому, видит Бог, даже книжку подарила Г.В.Юнга, которую он очень хотел. Толстенная такая и наверно очень скучная - для меня все толстенные книжки скучные, там столько слов - а все можно сказать проще и яснее. Мы вот с подружками когда встречаемся и болтаем так обо всем, так же как они, но они не понимают нас а мы не понимаем их - вот загадка - а говорим об одном, только разными словами. Странно слова одни а мы их не понимаем, наверно как-то неправильно складывают их. Вот и мой Славочка, как начнет говорить - и так это горячо и напористо просто засмотришься на него, а в ушах словно туману натолкали - ничегошеньки не понимаю. Нет слова то я слышу, и даже понимаю их смысл, а вот в целости так запутанно и мудрено, и ведь вижу, что надрывается мой милый, итак мне жалко его становиться, что я быстренько подскакиваю к нему прыгаю на колени и целую его, целую и чувствую как он начинает улыбаться и мне сразу хорошо и нестрашно за него становиться. Он вообще всегда очень мило улыбается и называет меня всякими хорошими словами типа "чудо мое" или еще чего, это когда я корчу рожицы - видимо у меня это мило получается. Я вообще очень люблю смешить кого-нибудь кто рядом со мной, мне так кажется что я помогаю другим и себе уйти от горести - не люблю когда люди грустят. Вот мой милый, тоже последнее время все говорит что надо спасать человечество и я ему пообещала помогать в этом. Вот тут то все и началось.

Были у нас вчера друзья из этого самого проекта эстрадного, где мой Славочка художественный руководитель, хорошие такие, но тоже, как и он уж очень драматичные по своей природе - или они сами сделали ее такой - хоть всегда представляла таких людей более интересными. Ну, пол-вечера они обсуждали "местные" проблемы в том самом коллективе а дальше моего Славочку понесло - боже мой, что он говорил - смотрю друзья то наши приуныли - ведь говорил Славочка и не было никакого света впереди ни для нас, в частности, ни для всего человечества в его словах, а такая безвыходность. Ну, я то какое-то время там похихикивала, подбрасывала смешные словечки, чтоб как-то рассмешить и не так, грустно, было - ведь, подумаешь, об этом все говорят, но ничего живут и радуются - а Славочка то сгущает и сгущает тучи, и так это стало темно в нашей квартирке, хотя горели все лампочки и работал телевизор, что я пошла и легла спать, под видом что мне завтра на работу - они то ведь артисты им это не грозит - это я имею в виду работу. Долго я лежала, отвернувшись к стенке, притворяясь что, крепко сплю, а сама, думаю и продолжаю слушать, и так сильно думала думала, что заснула. И приснился Христос, такой весь красивый - видно он для женщин специально так прихорашивается, так вот подходит он ко мне, берет за руку - а руки у него такие мягкие, я тут походу сразу решила мельком глянуть на его стигматы - женщины все любопытны - но у него рукава были такие длиннющие, у него одежда была как на картинках. Ну, так вот, взял он за руку и ведет куда-то и сам так потихонечку говорит мне - Ты - говорит - ничего не бойся. Я сейчас дам тебе одну штуку - тебе она поможет. И тут я просыпаюсь и не могу вспомнить. И такая это злая иду на работу, ну думаю ладно приду вечером и досмотрю сон - и так мне спокойно стало и легко пролетел рабочий день, что даже не заметила. А вечером быстренько - шмык в постельку - думаю ну сейчас будет мне разгадка как спасти весь мир и моего Славочку. Я то ведь в первую очередь о нем думаю и для него стараюсь. И вот приходит опять Христос - переоделся такой весь, вполне приличный, хоть и простой костюмчик:

Жест.

Иногда

мне кажется,

что, падая вниз, я

увеличиваю частоту дыхания.

Видимо

в свободном движении тел

есть удивление

восхищающего импульса

парадоксов, столь привлекавшие меня

с бесконечно малых

лет. Иногда

я все-таки

впадаю в излишний ко м фо р ми з м,

т о г д а

с т а н о в и т с я н е в ы н о с и м о

Я изобретаю новую строфу,

чтоб разрядить простраство мысли,

дать

свободу

Духу.

И если эта страдегия технологии даст действительные

плоды,

я смогу

высвободить энергию

на

развитие

чу в ст вен ные

аспекты сделать жизневажными,

не

скрывающими свою суть,

за пристрастием лицемерных

форм.

Я с полнотой

убежденности

что подобное

явление

в литературе не вызовет

положительной ответной реакции,

но это МОЙ

СПОСОБ ИЗЛОЖЕНИЯ МЫСЛЕЙ ЧУВСТВ И ТОГО, ЧТО ПРИХОДИТ КО-МНЕ:

здесь

я когда-то

встретил ангела,

и вновь хочу оказаться с ними.

В углу улыбки

черный зуб,

он

не болит,

но очень черный-

я вынимаю его легко и вижу:

это

кристалл,

со временем вдруг потерявший белизну

жизнь.

Остатки.

Бум бу лю бум и ква ква тик, пилара грешного фирик, и пузики матузки выляют парапузиком и дышут дышут желая что-то взять, но видимо не тудики возняли мекатурики и дышут не впопад. Я сам из этих муриков, ползаю по кафуникам дышу, чем лесто какики и пялюсь на пики - почувствовал себя свободным. Райское состояние. Давно хотел купить - решил купить. Оказываюсь у прилавка: правом кармане денег много но на уплату за телефон, часть, правда, потратил - содрали за фотографии, которые я сделал в Израиле, так вот - а в левом ...пересчитал не хватает. Тратить те, что за телефон не буду - походил поискал подешевле. Оказалось в единственном экземпляре - возмутился: вчера было дешевле. Спорить не стал, продавщица не виновата, скидку не сделает - не она назначает цены. Пересчитал вновь - не хватает десяти рублей. Побродил еще, поглазел на другие витрины - взять десять рублей из правого кармана, где лежат деньги за телефон, не смог - что-то не позволяло. Мелькнула мысль попросить у кого-нибудь - сразу отверг: интелегент ведь. Поплелся домой, в голове простроенный план:

....приду, войду, открою шкаф, возьму сто рублей (меньше нету) и сразу же вернусь. Чувствую твердую решимость: силы и время не в счет - важный момент в жизни, можно сказать " проявление характера". В автобусе давка - это ничего, впереди мечта. Ближе к дому принимаю решение не брать из шкафчика сто рублей, ибо нахожу в кармане еще пять, а значит, если пошариться (перехожу на упрощенный диалект мыслей) по карманам пиджаком и брюк, а то среди всякой всячины - наскрести можно и не то, ведь всегда ж воляются когда не надо. На пол дороги вижу магазин, мелькает мысль а может тут, расталкиваю пассажиров, забывая интелегентность, оказываюсь на земле, - еще шаг и я у прилавка. Смотрю глазам свои не верю: дешеле "во сто" раз, правда, несколько не то. Появляется соблазнительная мысль - приобрести то что есть, по сходной цене, пусть и немного другое, тем более что на это тоже "глаз ложил". Но вдруг представил что-то, что хотел сейчас останется на прилавке и у меня в подсознании, и будет являться ко мне во-сне, и с тем, что у меня сейчас перед глазами по сходной цене у меня не будет счастья... тут я прихожу к величайшей мысли (записывайте, а то потом забудете) ВСЕМУ СВОЕ ВРЕМЯ. Конечно, говорю я себя, завтра я куплю то, что у меня сейчас перед глазами, на что я уже раньше тоже ложил глаз, то, что здесь по сходной я куплю завтра, и никуда оно не денется, совсем взбодрившийся, окрепший в своем прозрении, и даже повеселевший до игривости (незаметной никому - я же интелегент, и не позволяю себе) я оказался на улице, благо подоспел трамвай и уже оказавшись у своего девятиэтажного обычной постройки дома, я отметил, проходя мимо сберкассы, как с упоением рачительного хозяина буду расплачиваться за телефон, не потратив деньги на прихоть.

Легко распахиваю дверь, своей однокомнатной, но уютной квартирки, кстати, согретой любовью своей изумительной супруги, вхожу, приближаюсь к шкафчику и вижу на тор шерочке ТРИ РУбЛЯ. Вот! - говорю я себе, и совсем уж беззаботно, распахиваю шкафчик, где висят мои кустюмы, у меня их пять, ну подумаешь вышли из моды, зато в хорошем состоянии - я их почти никогда не носил - не было случая. Итак, шарюсь (уже видите играюсь со слэнгом, ну могу себе позволить - я сегодня свободный) Итак шарюсь по карманам пиджаков, брюк, стеллажей, других возможный - не могу поверить что ничего не нахожу. Обычно всегда что-то где-то валялось! А сейчас нет... но разве можно упасть духом, когда чувствуешь себя свободно, игриво набрасываю в голове рассказик - творчество так и прет, так и прет, анализирую, проецирую, обобщаю, укрупняю, вкапываюсь в мельчайшие подробности человеческой души - но два рубля так и не нахожу. Предпринимаю последнюю случайную попытку порыться в таком месте, где обычно валяется всякая невозможная всячина - среди всякой иностранной железной валюты нахожу рупь пятьдесят - ха! Пятьдесят копеек!! - да это же сущий пустяк. Важно прохаживаюсь по коридору, с полоборота ныряю в походный командировочный чемоданчик - уж так там то столько всего... двадцать копеек. Победоносно поднимаю руку вверх: тридцать копеек это уже совсем, совсем ничто. О, плетеная кошелочка, а в ней кошелечек. Открываю: три гривны и тринадцать доллоров, гарантийный чек и ни-чего. Да-а-а-а, непонятно откуда у меня в руках появляется десятка с оторванным номером, я абсолютно равнодушно бросаю взгляд на то, как пальцы разворачивают и сворачивают бумажку. Она помахивает хвостом с цифрой десять, под которой ее раньше красовались цифры, утверждающие ее значимость, я вспоминаю что нашел ее на сиденье автобусика в который нас встречал в Израиле, и что осталась она от артистов большой сцены только что отбывшие. Два рубля!- они перед глазами, прямо вот здесь - под телевизором и чуть-чуть под ковриком, виден тонкая гранка, но я сходу угадываю что это именно два рубля! Я как хищник бросаюсь к телевизору, опускаюсь на колени, вскакиваю.. рука снисходительно лезет в левый карман, вывозит на свет горсть предназначенных монеток, правая рука наглым указательным пальцем разгребает и вынимает оттуда два рубля юбилейных, которых я не пожалел, выгребая из-за кромов, теперь с поэтической снисходительностью возвращает ее в коллекцию иностранных монет.

Без ноты сомнения, совершенно утвердившийся в истинности своих поступков и упоительным внутренним равновесием в груди, выхожу на лестничную площадку, неторопливо с удивительной акуратностью, закрыв дверь на ключ, который еще с эффектом степенности перебираю в руке. С повышенной снисходительностью и потаенным лукавством улыбаюсь десяти копеечной монете, прижавшейся от страха своей потерянности к плинтусу общественного места. Как бы ...между прочим, намереваюсь отправить ее в правый карман, в последний миг передумываю и чуть изогнувшись плечом, посылаю в левый к общей массе. Пусть думают, что у меня этого добра больше - утверждаюсь я и вываливаюсь на свежий воздух, свежий воздух действительно свежестью вливается в легкие, они увеличиваются в объеме, с упоением выдыхают обратно смесь, которую странным образом будут питаться деревья. На миг, задумавшись об их до сих пор непонятном для меня, существовании, двигаюсь, двигаюсь к заветной мечте.

Прилавок, продавщица. По дороге позвонил другу с легким сердцем, с таким же сердцем не получил ответа. Взлетел. Как бы ненавязчиво вынул купюры. Затем мелочь стал отсчитывать, как бы привычным, без всякой значимости, жестом кругляшки: вот десять рублей, вот пять, вот тир, четыре, пятьдесят копеек, тридцать, сорок.. и не верю свои глазам: в руке остается четыре копейки, а продавщица просить еще десять - а у меня только четыре, а где шесть? За мной выстраивается очередь. Я пытаюсь сообразить. И вдруг в голове проникает мысль: когда сходил с трамвая не подал руку девушке в белой шубке, которая выходила следом, да и с чего я это не сделал или должен был это сделать, только потому, что я интеллигент, и поперся еще в переднюю дверь. Совершенно механически достаю из правого кармана сотенную купюру, получаю обратно девятнадцать рублей и девяносто четыре копейки мелочью, потом семьдесят рублей бумажными купюрами, отхожу, держа подмышкой то, о чем мечтал, и что стало теперь безразличным. Получаю один толчок, третий, четвертый от смешащих на транспорт. Сам оказываюсь там, пред глазами стоит юбилейные два рубля в общей массе коллекционных монет. Прихожу домой, вижу их воочию, бесчувственно кладу на диван что купил, спускаюсь в сберкассу заплатить за телефон, мне не хватает тысячи рублей, возвращаюсь домой открываю шкафчик, из коллекции монет вынимаю коллекционные два рубля. Спускаюсь в сберкассу, плачу, в руке остается несколько монет, отхожу от окошка возвращаюсь заплатить другой счет с сотенной. Выхожу на улицу - зачем все это...

История.

Ночь. Дорога. Вокруг полная темнота. В машине человек пытается запустить мотор. В окно заглядывает улыбающееся лицо. Человек в машине старательно не обращает на него внимание. Лицо продолжает улыбаться с любопытством, наблюдая за действиями человека в машине. Человек в машине откидывается:

Иногда просыпаясь утром, ты видишь, как раскачиваются деревья и, выныривая в окно, убеждаешься в чуде. Можно висеть над землей, бесконечно вдыхая тело, которое поднимается снизу, и желать приблизиться лишь на чуть-чуть. И тогда по нитям золотых волос, сходящих в небо, вьется паутинка. Бывают минуты когда ты все и все в тебе, такими мгновениями жизни как дорожу словно вся вселенная во мне а я в ней. Но как же редки они бывают. Потом начинается путь из одного конца в другой. Когда ты проходишь сквозь нее и она сквозь тебя. Эти опорные точки наших бесконечных движении создают столпы некой жизни которой когда - нибудь мы все достигнем. В них есть единство всех противоположностей. Точки. Точки. Точки. У меня полное ощущение словно я окутан теплой мягкой паутиной и весь превратился в кокон, без надежды на превращение в бабочку, а скорее быть поданным к столу. Когда появятся маленькие паучата и я буду съеден. Я потерял Бога. Так много о нем говорил, что ничего не осталось. Если это мое распятие и все мои строки посвещенны одному крику " не оставляй меня", то надо признать - я оставлен. И остается только одно - принять уксус. И эта жажда смерти, как избавление от всех страданий, присуща и мне. Я верил в воскрешение, но сейчас, в эти дни, я уже ничего не понимаю и ничего не чувствую, кроме одного желания - скорей бы это все кончилось. Что именно - я уже тоже не знаю.

Я чувствую, что могу еще жить - много и много, но так - у меня нет сил продолжать. И я не пойму что меня не устраивает и что мешает, отчего освободиться и что обрести. Все нити потеряны. Мое одиночество всесильно и беспомощно, я могу все и ничего. Я скован и свободен. Я скован своей свободой. Я совершаю массу движений, но они бессмысленны. Ничто не имеет ценность. Я потерял что-то очень важное. То ради чего, видимо, жил.

Человек из машины открывает дверцу машины, выходит. Смотрит на улыбающееся лицо. Отворачивается, достает пачку сигарет, вынимает одну, чиркает спичкой, закуривает:

Вчера, перед тем как заснуть вложил в сознание мысль о постоянном напряжении эмоциональных сил - утром проснулся, и снять это было уже не возможно. Мое сознание управляемо! Кто именно им управляет? - Мою посуду, рука опускается в воду, совершает простые вещи - меня это успокаивает. Когда попадаешь в вечность, то действительность становиться второй сущностью, не призрачной, но существующей как вторичное то, что производиться уже тобой.

Человек бросает сигарету, садиться в машину, пытается вновь запустить двигатель:

Сосуд жизни пуст. Доктор время является из темноты. Драматическое напряжение оценки восприятия. Отстранение ошарашенности. Притяжение всматривания.

Вопиющее возглашение - до чего довели жизнь. Обращение к сосуду и проливание над ним слез. Возвышение и приземление. Возглас - кто это сделал? Кто? Кто?

Человек в машине перестает мучить стартер. Включает приемник. Льется мягкая музыка:

Оно простиралось и немного захватывало мой кончик окна. Я смотрел сквозь него на условно - видимый мир и мне нравилось на него смотреть, но не больше - существовать в нем я бы не хотел и не мог. Мой мир вот здесь - я смотрел на свой маленький нот-бук с одной функцией "печатной машинки" и я был счастлив. Где-то местами уже выглянула травка и в мое открытое окно влетал этот чудный запах, готовый закружить мои мысли по улицам с острыми углами, роняя меня в водосточные канавы или мусорные ящики, растворяя в том что, мы называем воздухом:

Человек в машине открывает дверцу, впускает улыбающееся лицо. Оно опускается на сиденье, оставляя дверцу открытой:

Весна стояла превосходная. Можно было все. Свобода влетала в квартиры, поднимала простыни и вино, у кого оно еще было, проливалось на ладони. Чтобы почувствовать радость жизни было достаточно высунуться в открытое окно и вдохнуть в полные легкие ветра. После зажмурить глаза и еще долго рассматривать разноцветные круги, размывающиеся вокруг тебя. И раствориться в запахе оживающей любви, но я не хотел любви - я хотел работать. Я встретил его. Предыдущие знакомства приводили к разрушению ценностей обретенных мною - они разрушали не в силу привычки или своей сверхестественой сущности, а только лишь по дыханию современности: мода на коммерческие отношения положила движения все и человека, в том числе соизмерять денежному эквиваленту, выраженному в виде популяризации от удовольствия толпы - индивидуальность нивелировалась, и ценность ее стиралась как ненужный мешающий хлам. Курс на коллективизацию по средствам труда за выживание, даже не себя, а семьи, что вполне естественно носило возвышающий и одновременно уничтожающий характер, удивительным образом скрывающий подлинное подавленное страхом Эго, теперь выползал в болезненной форме увечья, но очень сильно желающей скрыть увечья. Этого стыдились. Стыд не перед самим собой, а перед соседом с лестничной площадки или "дядей Васей" за рулем Мерседеса, но самым гнусным было ощущение униженности отцов перед своими сыновьями, просящих фирменных вещей и компьютера как у Федьки Грымова. От этого многие душились как физически, так и морально. Наступать себе на горло стало нормой, часто в этом помогали жены. Иногда друзья. Действительность под именем "посто посто модернизм" окутывала, проникая в глубину легких. Правительство строило планы.

Люди им верили. Им надо было жить. Никто не хотел умирать. Легче было солгать своей совести, чем остаться с ней. Но надежда была в книгах, где писалось о великой миссии народа того или другого и времени когда великое царство придет и будет все чудесно. Культ земного счастья пустил корни и в высоких научных идеях.

-Помогите, пожалуйста, подтолкнуть машину.

Человек выходит из машины, улыбающееся лицо следует за ним.

По ночной дороге двое толкают машину со светящейся внутри кабиной:

Действительность диктовала условия выживания - деньги, деньги, деньги... она хотела подчинить меня и мы расстались. Сытость дурманила издалека - иллюзии, иллюзии, иллюзии. Путь всегда один. С тысячами извилин и пригорков. Коллективно можно спастись от действительности, но не от судьбы. Я выхожу один. Ветрам навстречу. Как много неизвестного.

Дорога раздваивается..

-Мы можем свернуть на право.

Они скатывают машину на проселочную дорогу:

Америка плыла перед глазами, уходя в горизонт. Просачивалась сквозь пальцы Родина.

Поднимала, вздуваясь, варьировало время, охватившее шею подушкой. По мне ехали танком, сравнивая с землей, что возводила моя природа, ровняя простым словом "надо" то, что не искало призвания сейчас. Моя боль переросла в жизнь и стала смыслом, другого я уже не знал - искать больше было не было. Рыльце эпохи капалось в мертвом тельце в надежде на свежий кусочек. Я бежал. Мне было не стыдно. Я верил в счастье быть узнанным. Но терял эту веру с капельками крови. Они оставляли мои следы. Было много смешного, но это уносил ветер. Рассекая дороги, двигались ноги, окрыленные чувством что все это свыше. Крыши домов оставались позади призрачным светом. Еще немного, казалось мне, и придет день. Я выйду из своего унылого состояния смятений и потерянных лет. Канувших в неизвестную мне вечность. Вечность тянула меня, манила и не подпускала, проходя сквозь. Чуть-чуть тревожа.

Машина передним колесом попадает яму. Усилия вытолкнуть ее, оказываются тщетными. Человек, прислонившись к капоту, достает сигарету закуривает. Предлагает улыбающемуся лицу, тот отрицательно мотает:

Демократическое общество создавало образ человека со свободной волей и свободным предпринимательством, ограничивая его действие лишь с минимальными запретами. Мне предстояло совершить свой маленький личный подвиг - сделать самостоятельный щаг, который мне никак не удавался. Может ради него я жил. Воздух времени дышал голодными женщинами носивших в себе новую жизнь, протягивая руки для подаяния, изнуренных одиночеством и потерянностью бабушек, загнанных в угол музыкантов, играющих в метро, и цифровым плоским сознанием всех остальных.

Человек с сигаретой отходит в сторону открытого поля:

Разбуженная свобода задорно гуляла по земле. По телевизору безбарьерно показывали разного вида болезни общества от насилия до удовольствия сексом. По мнению ученных, активно выступавших в прессе журналов и газет, в передачах о направленных на широкого зрителя, утверждая Терапевтический Момент в Истории Человечества, и обещали быстрое выздоровление всего организма, включая и души, примешивая сюда выращивание новых волос на голове и удаление, в целях гигиены и эстетики, в интимных местах. Замена больных органов на здоровые от доноров, которые умерли и которые еще живы, за определенную сумму денег. Открытие Клонирование обещало, преодолеть этот "гнусный" этап воровства здоровья у других, а многие уже заказывали себе двойника, дабы освободить себя от всевозможных хлопот, связанных с заботами о бытие насущном. Политики, подхватив новую методику, переправляли идею развития из одной страны в другую, которая умирала или вообще была мертва, пытаясь таким способом лечить - воскрешать, то что должно было уйти и дать отдых земле. Земля реагировала на подобные явления стихийными бедствиями или голодом, промышленность взяла курс на облегчение всевозможного сырья для пищи и одежды, быта и труда, основываясь на факторах науки, что человечеству, чтоб спастись от голода или переедания вполне нужно и возможно перейти от естественных форм потребления и существования на искусственные, которые вполне заменяют химические элементы точно подобранные и проверенные на кроликах, утверждая что любой организм есть определенный синтез химических элементов. А на каждое качество есть единица измерения, выраженная в денеж-конвертируемом эквиваленте. Химия, политика, бухгалтерия проникало в тело, превращая его священно существание в искусственный сгусток моды временного происхождения, увлекая божественную душу в синтетический мир эксперимента. Химическая душа цифровых технологий поплитической игры.

Человек, отбросив окурок в сторону, засовывает руки в карманы пальто, идет по освещенному луной взрыхленному полю:

Новая эпоха определило Направления по спасению человечества от хаоса, породившегося от Свободы Предпринимательского Духа, от страданий прожитых за период войн и трагедий от стихийных бедствий, со стороны ре-акционирующей природы, от Эволюционного Конца Истории. Ряд новых доктрин указывал - предлагая - напутствуя - предупреждая, что Космический Порядок установленный на Земле, соединяет нас с Великим Целым и Закон Единый для Всех не лишает никого индивидуальности, а как бы обьеденяет в Единую Цепочку Взаимосвязей всего Живого.

Утверждена была палитра прошлого - Бог умер, но остались Законы, и именно они способны спасти, но законы вещь гибкая и их надо менять с дыханием времени.

Трагедии и страдания в театрах, на телевизорах и вообще в искусстве запрещены, дабы излечить в несколько поколений род человеческий после всего Того Что Он Пережил. Радость и Развлечения было единственной темой которое пропускало Новое Цензурное Общество, набранное из народа как зеркало общества. Исследования в научном - религиозном - философском поприще на тему апокалипсиса запрещены. Эта часть откровения Свод Законов (в прошлом Библия) была отрезана и спрятана в библиотеки для медицинских работников по аномалиям и психозам. Ватикан был переименован в Общество Гигиены Души. О душе заботились. ЕЕ рассматривали как единицу Космического Единства через которое мы держим Единую Связь. Как приемник который нужно всегда держать на нужной частоте и ограждать от помех приходящих от Грязного Эфирного Хаоса типа виртуального. Против свободного перемещающихся атомов и мыслей-идей, был поставлен ученными Высшего Сознания Действительности заслон из плотных излучений упорядоченных частиц не вызывающих отклонений а поглощающих и перерабатывающих это Сырье в Удобный МАтериал. Я был переработанным материалом. Я был удобен во всем, гибок до сколько вообще можно было таким быть. Я сам перерабатывал все сумбурное в новый порядок. Мне давали хаотичные образы чувств - я ткал из них картины, мне преподносили разбросанные идеи - я выстраивал из низ четкую ясную логику. Целостность к которой стремилось совершенство человеческого сбывалось на глазах у всех. Это был Мир Долгожданных Реалий. Действительность стала настолько ощутимой, что полнота лилась у всех через край, выходя за грани Вселенной организовывая новые Миры. Все подчинялось Единому Движению, словно хорошо отработанной машине, с допустимыми веяниями непредсказуемого. Мое личное творчество философствующего пессимиста отвергалось напрочь, даже без переработки и пересмотра. Крест был поставлен, но не мной.

Убитый внешне, существующий как машина, я внутренне жил своей напряженной жизнью. Жизнью в которой был Бог - живой и творящий. Дающий мне свою радость и Благодать, мы жили в маленьком мирочке где был действительно весь космос. В него бросали бомбами слов, но мой Бог волшебным круг охватил его, защищая от вторжения, и сделал его невидимым - и все вокруг успокоились. Ведь действительным и существующим в Новом Времени признавалось только то что видимо и имеет вес, плотность. Этому элементу наделялось значимость и, пройдя испытание, ему давали статус Великой Необходимости и вставляли в ячейку Целого Мира. На улицу положено было выходить со счастливым выражением лиц, предварительно приняв таблетку НЕ-ГРУСТИНА. На улицах развевались лозунги о вселенской любви и Плодородия, огромные женские губы изображенные в несколько сот метров управляли сознанием людей о Высокой Материализации Духа. Глобел вышел из подземки, окинув взглядом, витые бульвары и задохнулся от чистого воздуха. Какое-то гнусное предчувствие охватило его и прислонило к стенке дома, закружив перл глазами круглыми разноцветными пятнами. Пока дыхание приходило в себя, мрак, пришедший вслед за пятнами, стал рассеиваться, и перед глазами вновь предстала улица такая же, как и минуту назад, только несколько лиц внимательно следя за ним, изучали его. Он вдохнул и почувствовал как несколько рук сразу подхватили его. Еще мгновение и он казалось, совсем потеряет силы. Солнечный свет резал глаза, вызывая острую боль, где в районе позвоночника, он собрал последние силы, чтоб помочь людям, которые поддерживали его, видимо тело потеряло контроль и дальше, словно что-то взорвалось внутри и понесло вверх, внизу оставляя слова " Неадаптированный"

Я не могу понять, что это было, и не могу вам рассказать, ибо проносившиеся образы столь непонятны мне, что видимо, пройдет еще много времени, прежде чем я пойму и расшифрую их.

Человек застывает на месте и опускается на землю, соединившись с ней спиной:

С детства у него все получалось все само собой и все само собой плыло к нему и он просто брал не задумываясь и не мучаясь. Так было до четверти века, потом все переменилось - вспышка света, озарившая его - все переменила. Теперь каждый шаг давался с трудом. На каждом углу его поджидала опасность разочарования что там нет того к чему он шел, отказы и отпровержения сыпались со всех сторон - он стал изгоем. Силы оставляли и он падал, потом вновь неожиданно появлялись. Волшебство словно ушло из жизни, стояла невыносимо тяжелая, убийственно безрадостная работа над собой, смыслом жизни, и все приводило в бессмысленное состояние. Отупело даже желание умереть, он просто тянул лямку. Ноющая боль словно засела в центре груди - осью вокруг которой теперь вращалось тело. Он заболевал иногда иллюзиям - самообманом жизни - словно хватаясь за соломинку. Потом соломинка размокала то от дождей, то от морской соли, толи просто от слез и наступала твердыня рассудка темней которого он не знал ничего. Был художником а превратился в комедианта, которому платили в период Коммерческой Инсоляции Времени. Но это было еще пол-дела, когда можно под этой маской сохранять трагический оттенок переживаемого распада духовности, но наступило другое время.

Я всегда стремился понять - что есть время, прожить его почувствовать действительность, и вот что получилось.

Человек начинает рыдать.

Мы закончили пресс-конференцию и ждали автобус. Веселясь над журналистами, потягивая пиво с гамбургерами, мы бродили переулками, чтоб не стоять в на месте в ожидании. Меня окрикнули, мне показалось знакомым эти оба смеющиеся свежие задорные лица, крупная маска грима скрывала что-то что видимо я должен был сразу прочесть. Они напоминали мне ранние встречи, потом мы вспоминали - и вспоминали, расстались на том что созвонимся и встретимся. И вроде бы обычная встреча, немного приятная своей неожиданностью, вдруг превратилась во что-то что защемило под сердцем и заскулило где-то в голове. По дороге домой я никак не мог освободиться от этого незнакомого чувства режущего грудь. Жена встретила меня в постели, пока я умывался, разогрела ужин и все пыталась расспросить как все прошло, а я не мог ответить, словно внимание мое теперь было собранно на этом странном чувстве, настоящем чувстве необходимости. Пришла превосходная весна, правда на следующий день выпал снег.

Невероятная тишина окутала поле:

Он стоял в дверях, продолжая разговаривать с кем-то по телефону, его быстрый смешливый до торопливости голос предлагал кому-то очень быстрое и простое решение проблемы. Я стоял в холле театра с дурацкой улыбкой ребенка выжидал, когда его тело наконец-то переступит грань, разделяющую нас долгое время. Время поисков себя время, пространства, смена партнеров и, наконец, возвращение в память, и обнаружение друг друга. Вот теперь он должен сделать еще одно движение, и словно готовясь отрезать прошлое, он одной ногой еще решал его вопросы. Я видел взлохмаченный хохолок, огромный шарф, завернутый вдруг шеи и поверх дубленки в несколько раз, резвые отрывистые движения - он был не молод и даже можно было сказать что он мне годился в отцы, но этого я не ощущал, по-моему, он тоже этому не придавал значение.

Когда мы принялись за первый набросок пластического номера, разрабатывая пластику, мы походу говорили общих знакомых об идеях возможностях и все текущее на этот момент - как можно существовать. Когда окунулись в характеры было смешно и радостно - неужели воскресает забытое чувство восторга от творчества. Но это было так! И ни с чем не сравнимое удовольствие растекалось по телу, которое думало, чувствовало и дышало жизнью, чуть большей предназначенному.

Человек тяжело поднимается, отбрасывает ладонью волосы назад:

Я бревно. Валяюсь целыми днями на диване и ничего не делаю. Нет! я совершаю великий труд - я думаю. Хоть думы у меня тоже какие-то деревянные, но кто сказал что подобный ход мыслей не имеет место быть. Ведь если задуматься глубоко, без суеты, то подобное явление нас связывает удивительным образом с природой, которой нашему цивилизованному миру ух как не хватает. А потому видно я что совершаю великий труд - востанавливаю прерванную связь. Я не буду просить у государства пособий за столь отважный подвиг, хотя не мешало бы а то сижу на плечах у жены.

А вокруг свобода- все предпринимают, делом занимаются, а мыслители по подъездам спят и воняют. Значит я уже не мыслитель - я поэт, раз у меня есть покровители, как моя жена. Хоть и деревянная у меня рифма, но видать греет душу а иначе бы не заботилась и не любила, моя распрекрасная. Я то ведь хоть и деревянный, но милый и иногда могу быть нежным. А то что ничего не делаю так это я против бизнесу, ведь куда не глянь все о деньгах только и говорят и дела из них делаю. А ведь кто-то должен и о душе думать, иногда один праведник город спасает. Так что я спаситель. А не верите, так спросите ...да хоть у самого.. ни знаю кого. Спасителем может стать каждый, кто осознает свою принадлежность к всемирному процессу. Вот на днях произошло невероятное или точнее самое вероятное и естественное, ибо как всякий нормальный спаситель я именно так ощущаю чудо, как должен его ощущать нормальный естественный спаситель собственной души и ближнего своего. Я встретился с ближним, о котором давно мечтал и жаждал общения с ним ибо чувствовал действитльно родственную душу, с которой можно слиться в экстазе и вознестись к небесам. И меня сначала понесло по улицам, реальным улицам с реальными людьми и моим реальными вдруг растрепавшимися чувствами, от которых бросало из стороны в сторону толи от счастья толи от безумия, которую, кстати сказать, я все-таки контролировал. Ах, это удивительное неповторимое чувством лететь, не причиняя при этом никакого вреда никому и ни как. Сво-бо-даа-а-а ощущений! Это поэтическое чувство и ненадо его смешивать с произволом телесным или душевной разнузданностью. Это чувство дается избранным и. О! как легко его потерять - не делайте этого.

Человек, дернувшись всем телом, энергично движется в сторону луны, которая зависла у него перед глазами...

Вряд ли я смогу сказать эта книга скажет о возможности Быть, она скорее дает шаг в Небыть и не находит в этом ничего ужасного, даже утверждает что эта обратная сторона имеет место и жизнь в ней тоже течет, и так же удачен исход этого пути Когда-В-Него-Веришь. Как бы банально это не звучало, когда тело очень легкое. Рефлексия - может это самая важная часть нашей жизни, без которой ни один шаг не возможен. Это важный революционный момент в жизни каждого человека. Момента, без которого невозможно начинать ни один шаг, не обдумав его глубоко всеми своими чувствами - не согласовав с тем, что у нас есть- с частичкой Всевышнего, как с ним самим. Но я живу в ком-то. Почему главенствующая форма в русской драматургии заложена как "Я" в предлагаемых, когда понимание начинается с "Него" тогда мы понимаем и партнера по сцене и мир вокруг себя, а как только "Я" вот тут то и рефлексия, то когда же вы, господа ученные, можете требовать от артиста через Себя общение со зрителем и партнером когда актер существует в вашем же заблуждении. Как монолог так со зрителем или воображаемым партнером, а как с партнером так через себе - вот он и теряет партнера, потому говорит сейчас с собой. Вот и происходит, подменна Бога - Миром (кесарем) неискоренимая природа русского человека - быть в самообмане, а вы, господа профессора, это еще и поддерживаете, считая это русским достоянием и традицией, которую надо взращивать, а взращиваете вы самую обыкновенную националистическую гордыню, и, погрязая в самолюбовании, только усугубляете не освобождая, лишая всякой возможности катарсиса. О, сколько лет, вы держали в заточении истину!!

Человек продолжает двигаться в лунном свете.

Я бы хотел посвятить свою книгу человеку, который направил меня на путь в бессознательное, в пространство, откуда сам он вышел.

Разбитая чашка с блюдцем

Отстраненность от действительности позволяет возвращаться к себе и Богу, частичке Его через которою словно по телефону можно говорить. Возращение к работе над собой через диалог с Богом ест как раз процесс становление личности которой будут уже безопасны все переменчиво - хаотичны движения времени.

Обретение души великий дар. О, как я жил все эти годы - блуждая темноте, не зная главного, теряясь от простых вещей не понимая цели их и смысла. Но, превращаясь сквозь тысячи метаморфозов в существо столь непонятное и мне самому - мне кажется, что это жизнь. И вечное изменение ее и меня с ней какой прекрасный акт любви в движении к совершенству, которому нет конца. Так складывается простая вечная жизнь. И случайно забытая вещь становиться символом новой действующей силы, столь важной и нужной что не отказаться ни обойти. " То, что отвергли строители - стало во главу угла" Невероятным образом это становиться явлениями судьбы, которая, поворачивая, меняет поступательное движение, создавая пригорки и овраги на нашем пути. Меня всегда интересовало отчего у людей не складываются жизнь. Обычно ответ прост - не судьба. Но мне думается, что не слияние человека с жизнью происходит либо при отсутствии личностности и полное растворение себя в действительности, либо наоборот не возможность растворить себя в ней, что и в том и в другом случае ведет к расколу сначала внешнему, а потом и внутреннему и дальше уж трагедия не за горами. Постоянный, каждодневный поиск сочетания - соединения на чувствовании сегодняшнего дня, дыхания времени, и настроения общества есть тот самый камертон, по которому настраивает себя событие способное совершить чудо соединения: из того что Есть и того что Нужно на ситуации Возможности - некой точки или плоскости соприкосновения, не пропустить ЕЕ - задача для зоркий людей. Но душа моя увлажняется, и я вхожу мир человеческих мятежей. Страданий полные невзгоды - но так же прекрасно посыпаться и чувствовать всю полноту бытия, правда потом наступает переломный момент и ты закрученный водоворот событий, теряешь все и вновь бежишь в свою обитель уединенья, чтоб обрести покой и красоту, вновь облачившись в мысль рискнуть, водрузивши флаг любви вдруг победить бессмысленность и пустоту... О, как мечты меня влекут и лишь они одни дают мне повод жить и верить, беречь надежду. Но стираются границы и, растворившись, обретают целое разрозненные дерующиеся единицы. И мы, стирая все границы, вдруг обретаем такое большее что космос, восхитившись, приходит к нам и входит в нас бескрайней жизнью - душа, освобожденная от плена, творит волшебные дела. Любовь огромная летит - прекрасен, вечен тот полет, - если в жизни нет никакого смысла, я, по крайней мере, его выдумаю. Большая часть людей, не найдя решения между противоположностями либо подавляют одну другой, либо отстраняются вообще но и те и другие рано или поздно все равно оказываются во власти бессознательного подавленной стороны которая заявила о себе в полной степени насколько та была униженна - подобное рабство превращается в вечную муку из условной власти которую они придумали, другие пытаться бороться но вскоре оказываться побежденными, ибо просто теряют силы. Более мудрые пытаются найти компромисс и сводить концы с концами в творческом замысле, чуть играючись чуть мучаясь от не возможности соединить подобное. Мне проще - я двигаюсь из одной крайности в другую, отдавая обоим предпочтение, сливая их в единый сплав. Но необходимость расколоть атом чтобы родить новое явление - это факт (который можно поставить под вопрос) Но слава тем, кто сохранил в себе первичность присутствия, не расчлененный на противоположности, но остается прекрасный шаловливым ребенком, которого можно любить и прощать одновременно. Но даже если вы не удержались на первичном - всегда есть память: любой всплывающий в сознании образ может стать решением конфликта.

Чуть туманный и неясный, и ощутимый, вызывающий чувства блаженства - приложите немного усилия вспоминать и многое будет легко преодолевать. Бесконфликтность существования возможна если бессознательное владеет ситуацией и все превращает в игру - способны вы на это. Если вам кажется несерьезным подобное существование, превратите это в серьезное занятие с конкретной целью - развитие воли на преодоление всех препятствий, например восхождение на гору, или сплав по горной реке. Поставьте себя в экстремальные условия, в которых вы забудете о рассудке и чувственных наслаждениях, у вас будет одна задача выжить. Тут есть вероятность волевых движений, но, в сущности, это тоже игра, но уже без высшей благодати - некий Адам вне рая. Или откройте свое дело.

... вот удивительным образом освобождаясь от мыслей и каких либо намерений, мы оказываемся в пустоте. Легко и светло. Форма без содержания дает возможность зрителю наполнить собою. Мой учитель который на пути к дому открытию сам никак не мог смериться с подобной мыслью, его попытки понять куда он идет были мучительны а для окружающих смешны. Он был близок к бессмысленности бытия и сам не мог постичь что, осознавая это, мы берем в руки творящий огонь - сами наполним бытие смыслом. Но все творчество человеческого духа действительно идет в великую пустоту, когда он уже не сможет ничем ее заполнить, вот тогда он действительно возопиет к Богу, чтобы он своей милостью наполнил ее. Сегодняшнее отсутствие веры в Бога, только приближает этот момент. " Сколько деланно и все не имеет смысла" воскликнет новый вечный Фауст - человечество и тут то явиться....

Мне звонят, предлагают все что угодно, кроме самого простого к чему у меня действительно лежит сердце - я хочу работать. Снимать кино, ставить пьесы, печататься, но об этом умалчивают и обходят стороной. Складывается неуместное ощущение что я либо бездарен, либо неинтересен и ненужен что и то и другое равносильно. Отчаяние и безысходность ввергают меня в постоянное душевное напряжение, которое периодами сменяется полной апатией и равнодушием ко всему. Я уже не знаю, что я люблю, и меня подтачивает гнусный червь-мысль, что это обычное неудовлетворенное тщеславие и самолюбие, от этого я обрушиваюсь на себя с удвоенной силой и кромсаю по-живому, не оставляя ничего. И это уже другая пустота, это просто смерть за которой ничего не стоит кроме стонущей темноты.

Словно Иуда предавший вешу на сухом дереве сам засушенный. И наверно правильно что меня отвергают. В мире признают авторитеты но не истину. Сам я замечал что слово или чувство задержать на какое-то время в себе, то оно в последствии обреет больший смысл и даже может стать более результативным нежели мгновенно отреагированное на ситуацию, по моему я где-то уже это встречал в восточных мудростях

В движении лиц

Влекующая даль -

Предвидеть путь таков

Немного...

Вглядевшись

в сызнова ль веков,

Гонять ветра нелепо

неумело -

Такой удел мой.

Мне очень тяжело жить

я слишком сильно чувствую боль других,

это часто,

вызывает сильное расстройство у окружающих,

и потому я скрываю свое сочувствие-

я становлюсь неумышленным свидетелем

чье-то судьбы.

Мое призвание слишком жестоко обращается со мной,

но

дарит при этом свою удивительную радость.

Однажды я попытался стать нормальным человеком, как все и тогда

потерял то от чего хотел освободиться.

Мне стало плохо.

решил

пусть будет тяжело, чем плохо.

я чувствую боль и радость других, больше чем себя самого. Все силы у меня уходят

чтоб понять и простить их.

Дети.

Ее кровать была пропитана страстью, ее простыни укутывали негой девичий чистых грез, где святость не превращалось в порок и тревожили и возмущали ум только мысли что у кого-то и где-то это происходит. Мы окунались в эту ванну волшебства и словно заново рожденные выходили на утро на завтрак, закрепить блаженным сном причастия звездного неба, проникающего сквозь окно крышу стены. Мы выходили на утренний чай со святостью на лицах и возбужденным ожиданием вновь приближающейся ночи.

Совсем иначе было в квартире, которую мы снимали далеко от центра. В районе людей пропивающих жизнь и своих детей. "Я не твой читатель", промурлыкала она, свернувшись в клубочек на разложенном диване.

Всю ночь меня трясло.

Мы возвращались в город, который с первой минуты нашей встречи обрушивал на нас всю мощь столичного великолепия и пустоты. Нас хватило на короткое время, буквально пол часа, чтоб еще быть теми кто мы были это короткое время.

Ах, какой чудесный и неповторимы, полный простого великолепия и полноты земных чувств, с векой не умирающей красоты, с ресницами сквозь которых сочиться солнце и мы неслись в них разрезая пространство, тонкими линиями дорог, рожденных когда-то кем-то и предназначенных для чего-то.

Лица, лица, лица, лица....Рассвет был голубым и на удивление жарким, отодвигая в свою прохладу вчерашнюю ночь с ватным одеялом темноты, которая выползала из- под горящих фонарей, обминала ноги и очаровывала меня переулками закоулками двориками из-под, не давая присесть освободиться, заставляя идти идти идти - мы искали ночлег. Он появился там, где не ожидал никто, ни те, кто нам говорил, что именно там его нет, ни мы перепутавшие дороги, ни сама дорога, просто ложившаяся нам под ноги ради забавы. Оля шутила о люксе и он оказался люксом, с большим выбором телепередач и с одной мы любили друга забытыми любовниками наших первых встреч. Утро, утро, утро, утро!!!!!!!!! Вперед!!!.....летят наши пальцы ног: уже зримей дорога, с прожилками малообеспеченных городов, в том, что такая она - такая. Жизнь - это поэзия, когда слышишь ее ритм и каждое мгновение касание его. А образное решение приходит неожиданно....

Я иду по улице, встречаю своих друзей, чувствую сильную разбитость в их сердцах, я знаю причину этого явления, но суть этой причины остается для меня тайной: в ней столько всего, особенно из того, что мы не видим - судьбой. В этом смысле мы настолько слепы... Мы не знаем наших истоков, наших намерений, мы укрываемся под некими символами которые вмещают все и ничего, мы не знаем что для нас конкретно и, видимо, потому не чувствуем целого, мы плаваем, плаваем, плаваем.. на пути от чего к чему-то, чуть-чуть уверяя себя что, знаем куда приплывем, порой отдаваясь волнам... И я приплываю в свой дом после небольшого путешествия, с небольшим багажом впечатлений, явлений воскресающих прежнее предлагающих будущее, очень хочется что-то чтоб сбылось, но есть время, которое по своим меркам ставит их на свои места, в свое пространство....Мне думается, но мысли - маленький этап в сотворении, а жизнь... в ней какая-то своя тайна, и я возвращаюсь к обыденным вещам... мое отношение к ним чуть меняется, я чуть иначе их воспринимаю... они чуть иначе себя проявляют. Белый. Солнечный. Мы любим друга и потому он, наверное, такой, или оттого что мы любим, он такой, или оттого что он идет на встречу и открывается, и тем чудесней явление - восхищением простых движений, а я встречаюсь, и потому, видимо, немного сдвигаюсь - куда? - м-м-м -....зеленое, сочное, хочется попробовать на язык - я пробую: весене, молодо - чуть приближаюсь к реальности: прикосновение может принести много бед, они могут отодвинуть и те приходящие радостные минуты - в этом главное не судачиться, ведь можно просто принимать, как это есть, не пытаясь из этого что-то, вычленять или складывать, отбирая - создавая сверхреальность, пусть будет, как пусть, и может быть тогда.... мне всегда этого хотелось, и может быть тогда это произойдет....пусть будет неведомо, неясно, пусть сложно и неразберимо, пусть движется и я вместе с ним.

История про то как Костя или Константин Федорович, ибо он уже был человеком взрослы, отправился от жены к любовнице, по ее приглашению, и как ушел ни с чем.

По своей природной структуре Константин Федорович был очень уязвим. Его уязвимость был плодом разорванного бесконечными стрессами сознания. Способность быть беззащитным удивляла многих, ему в свою очередь доставляла немало страданий а окружающим проблем. Беззащитность его обуславливалось таким простым даже наивным отношением к жизни, что казалось порой некой юродивость, если этот термин можно было еще брать в обиход. Кто даже считал его за святого, если у кого хватало воображения. Даже если и взять во внимание его чистоту, то скорей эта чистота была однобока, за ней стоял как раз некий разрыв с реальностью, которую он никак не воспринимал и жил то только тем, что выбрал для себя как единственный возможный путь. Настоять на том, чтоб произошло чудо, и он вобрал в себя все, что может в этой жизни никто никак ему внушить не мог, видно слишком велика его была убежденность в собственном выборе. От этого он иногда производил впечатление личности, а иногда просто Ничто. Самому ему жилось неплохо в минуты уединения и тишины, где он мог предаваться таинственным изысканиям своего богатого воображения и строить в мечтах все возможные способы по спасению мира от нечистоты, но стоило выйти из своего дома начиналась катавасия непостижимая даже трезвому крепкому уму.

Стоял прекрасный майский вечер, когда семья, предаваясь отдыху после небольшого путешествия по провинциальной России, из которой они вынесли столько безмятежного покой, не коснувшись при этой закурузлой рутинности догматов и обычаев, полная счастья свободной дороги и новых открывшихся в них теплых и трепетных отношений, свой отдых наполняла любвеобильными ласками, нисколько не граничащих с всепоглощающей страстью. Но Константин Федоровича все-таки была тайная связь, на которую и рассчитывал вдруг взорвавшую безмятежность телефонный звонок. Супруга посмотрела на Константина Федоровича настороженными глазами домашней кошки и пополнее расположила свое тело по всей кровати. Константин Федорович, скрыв приступ возбуждения от фантазии, подарившую юный женский голос по телефонному проводу и отдался любви к супруги, примешивая в нее и представления о будущей свободной ночи, которую он уже точно решил провести у любовнице, прикрывшись необходимостью посетить рабочее место. Напоследок супруга пошире разбросала коленки, но Константин Федоровичь уже летел на крыльях своего воображения по улицам столицы в другой край города, где его воспоминания последней встречи на иной территории должна ждать и другая милая особа, и где они в ванной втроем будут предаваться любви в самых затейливых формах. Супруга попросила не звонить когда будет возвращаться. Время сексопатологи проходило, но не для Константина Федоровича. Жизнь в ощущениях тонка и рвется от малейшей непогоды, особенно когда проходишь войну с действительностью, после которой разрыв не востановить и человек замыкаеться н а себе. Я выхожу навстречу прекрасной природе, отблески уходящего солнца, мое волнение от прикосновения к иному миру, взрывы запахом наполняющие мои легкие и лоб, я вдыхаю стволы среди молодой зелени жизни, в этом ритме полнолуние чувств, в тропинках умножающийся опыт....Мгновения из которого складывается моя жизнь....я не сознаю этого - я живу этим, и другого мне не дано. Экстаз, Экстаз, Экстаз, хотя и за чужой счет. Мысли чужие, чувства, чужие, жизнь чужая. Актер!!...Я чувствую другого лучше, чем себя, я понимаю его, я сопереживаю ему, я живу с ним и им, я полностью он.

Меня нет, я весь в нем. В каждом лучике солнца, дуновении ветра, травинке и сырости, прелости, затхлости, сухости, свежести земли, чуть обнажившейся под чьим-то каблуком.

Я выхожу на балкон готовый к полету, но слышу слова со стороны - нет, это не то, это не ко времени, это не реально - это не будет интересовать публику, это даст денег, это... это... это... Я замираю. Я знаю что после начну разваливаться, рассыпаться - почему я не лечу? Мой полет оставит в памяти теплый уют, стабильный быт, жизнь без мятежей, верный сторонников слов, твердость на завтрашний день. А сегодняшний день смешон для всех и горек для меня. Я никто, ничто, ни....живу за счет других.

Когда-то ребенок, просыпаясь, смотрел на небо и удивлялся, выскакивал нагишом на балкон и восхищался, прыгал за утренний стол и радовался, встречал людей и влюблялся. Это в прошлом. Сегодня молчит все. Время. Пространство. Люди. Словно сам я нахожусь в другом измерении, что понимают меня только здесь, и здесь мое общение и моя жизнь. Но я человек и как же я нуждаюсь в человеческом общении.

Я возвращаюсь в реальность и вижу что все по-прежднему, Россия не изменилась и ничто ее не изменило. По-прежнему те же скабрезные отношения, построенные на пресловутой семейственности: чтобы войти в ранг чего-то высшего надо иметь протеже, чтобы словцо замолвил, мол, есть в этом парне талант, словно без этого слова он куда - то исчезнет, но нет надо на него указать, а то те сверху, могут "по-ошибке" не разглядеть, мол, кто такой - не знаем мы таких. И так зависает на городом Москвой странный купол, невидимы со стороны и лишающий жителей свежего вольного ветра, - а не нужно это вам, растите в парнике, давайте плоты и будьте послушны, а то вот снимем и вновь вас буря занесет, а вам противопоказана свобода, вы не знаете, что с ней делать, да и вредна она вам по природе: природа то у вас и без того вольная- воля, вот вам и полезно ограничения. Ограничение- это интелегенция и обряд воздержания религиозный, мы ведь глубинная нация и нам надобно взращивать в себе то чего нет в во всем мире. Не забывайте: будете смиренны и Бог не забудет вас на небесах, ибо велика вам награда за это. И вся стихия под названием народ трепещет в священном восторге и, входя в экстаз оцепенения, проходит сквозь века. А сколько прекрасных слов написано великими, кто на мгновение отрешился и взыскал к небесам, и, получив любовь неземную, отдал ее с великой надеждой и толпы поглотили ее как пушинку, требуя еще. Мы питаем наш народ своей кровью и не можем ее насытить, мы отдаем свое сердца, а к обеду они уже голодны, мы излучаем им отцовскую заботу с самопожертвованым актом бескорыстия и "дети" принимают как должное, они не знают безотцовщины, они не знают одиночества, они всегда в стае, в куче, в единении. Неважно кто во главе этого всего человек или абстракция, важно, что мы всегда вместе и те, кто с нами будут, имеет все, ну а те, кто не с нами с теми известное дело. Теплота и уют - лозунги, на которых строиться вся философия и политика, искусства и просвещение - мы избранны нести материнское тепло, это наше высшее призвание всему миру - обратитесь к нам и мы вам согреем продрогшие, зацелуем до синевы одинокие вы наши, даже если вы не понимаете всего того, что мы для вас делаем - мы объясним вам в постели, за столом, в бане, у реки в поле, мы великая нация с призванием на спасение мира. Мы душа, которой у вас нет, мы всех полюбим, только вы отдайтесь, а то изнасилуем, если такой метод более продуктивен для снятия ваших "комплексов" любовь лечит все, ибо любовь есть Бог, - потрясающая религия: все для человек а и все во имя человека, любовь к ближнему есть любовь к Богу, живите в любви и согласии, прижимайтесь поближе к земле, склоняйте к ней головы, мы построим заслоны ветрам, чтоб они не унесли ваши головы, ниже ниже еще ниже - я просыпаюсь с головой забитой вот такой белибердой на утро, хотя приснился совсем иной сон и удивляюсь словам, которые появляется у меня из-под пальцев на табло компьютера, кто здесь виноват в таких мыслях? Компьютер, вмещающий в себя все, что не вложишь или звонок с Другого континента о приглашении, словно окно распахнулось, и влетел океанский атлантический воздух с религией Атлантов. Может быть причина в том что, умирая, они, рассеяли по воздуху проклятие тем кто последует за ними, создавая манящую иллюзию сказки с капельками яда растворенного в молекулярном строении веков, не оставив ничего конкретного они своей пустотой будоражат нашу фантазию, высасывая из нее соки на свое воскрешение, лишая жизни, что даже жизнью многие готовы пожертвовать ради того чтобы это реанимировать - пусть придет Дух совершенный и сделает нас совершенными, мы не можем сами. Дети. Мы верим в сказку, мы хотим ее, в сказке всегда заканчивается все хорошо. Мы никогда не полюбим греческую трагедию, нам не нужно очищение, нам нужно, чтобы добро победило, а зло исчезло. Мы приемлем апокалипсис только с такой мотивировкой, прочь ужас и страх действительности у нас есть палочка выручалочка материнской доброты. " И стали они жить да добра наживать" - какой удивительный образ вечности, бесконечность заключена в наживе благодати, в неуемной потребности накопительства: богатство души, богатство хозяйства, богатство духа, интеллекта, потенциала творческого, чтоб роскошь роскошь роскошь - превзошли Римскую Империю, мы будем купаться во всем этом и не знать проблем. Мы будем будем будем чтобы иметь иметь иметь. Мы будем отдавать это все, в последствии чувствуя в себе великое великодушие, чувствуя в себе богов, спасающих вселенную, заселяющий великим добром, а если будут сопротивляться "бесы", мы их изгоним, закуем в темницу, свяжем по рукам и ногам чтоб не мешали. Иногда будем отпускать на свободу на коротком поводке, вырядив в смехотворные колпаки и лохмотья на потеху, на радость минутных свобод. Мы построим свободе ограждения и она будет управляемой, мы станем, наконец, властелинами всего. А чтобы Бог нам не мешал своими экспериментами и ребячеством, мы расколем его как атом и он будет вынужден подчиниться благой цели, и будет трудиться как все на счастье тех кого он создал.

Даже саму могущественную силу его мы перекуем на мирные цели. Мы дети, мы хотим быть счастливыми - ну разве это не нормальная потребность всякого живущего на земле. Разве травинка хочет быть несчастной??

Я смотрю в окно на проезжающий мимо расписанный фургон с кока-колой и мне становиться дурно, я не знаю почему. Римляне сходили с ума от пресыщенности, отрезвляясь в военных походах, при виде жестокости и крови, когда смерть других диктовала им что и они смертны, тогда они начинали ценить жизнь во всех ее проявлениях, дорожа каждой минутой пребывания в ней. Никто не знает какая вечность, но все придумывают ее по-своему. Вчера ее разложили как песнопения, сегодня как постоянное творение, завтра ... придумают еще как на то человеку будет удобно на тот день его придумки.

Между существующим и творящимся огромная разница, как между корнем дерева и его плодом, не только по форме, но даже по содержанию, единственное, что их объединяет так это тонкие нити соков соединяющих производимое и производителя, невидимо, но чувствующее, мы можем не знать, а только догадываться что суть жизни в этих тоненьких путях, связь которых и есть суть неразрывного целого, и оскудение или плодоношение никак не зависит от ритуала, селекционирования или еще чего от человека потребителя с его жаждущей неуемностью сытой жизни, существует и просто усталость и потребность в отдыхе дерева жизни, и никакие требования или мольбы человека не сотворят насилия древа над собой. И если Бог ушел на отдых не стоит терроризировать его капризами, достаточно и того что он вложил нас семена, и вырастить сад жизни в наших силах, порой иногда давая отдых природе. И если грядет великий покой на земле, то почему бы ни открыть новые земли во вселенной и наполнить их жизнью. Первобытные кочевники, по-видимому, были мудрее сегодняшних оседлых, хотя бы уже потому что не создавали государства с законами уничтожающими свободу и живительные соки размножения. Ни одна культура не возродит того что знали пастухи, гоняя свой скот по землям жаждущих отдать свое мгновение жизни.

Законы порождают запреты, а значит и противоречия что можно что нельзя. Мы тронули дерево запретов и познали страшные воины. Понастроили границ, домов, правил, мы конфликтуем из-за запятой, буквы, произношения, мы хотим быть лучше за счет того чтоб другие были хуже, мы мним себя великими садоводами, уничтожая вместе с жуками и птиц которые ими питаются. Наша искусственная жизнь сделал из нас клонов без вкуса и запаха, без знания полноты бытия. Мы впитываем в себя только лучшее и погибаем от малейшего укола пчелы, малейший запах из болота приводит нас в шок и мы падаем как подкошенные, случайный луч, чуть сильнее загоревшийся летом - мы все в волдырях и высокой температуре, активно изобретаем кремы и защитные очки. Мы вымирающая раса только потому что создали искусственный рай без Бога и самой жизни. Пробирка, где на стекле рождается искусственная радуга от капнувшего с самолета машинного масла. Мы вымрем как дресированные тараканы от удушья закупоренной банки, в которой нас держат чтоб не сбежали чтоб бежали за деньги. И бегите бегите, ибо ставки на вас велики! Бегите пока есть возможность бежать, хоть в этом маленьком мгновении между одной стенкой и другой вы на миг обретете жизнь, дальше вас бу-удут кормить до следующего забега - там ставки по выше. Так из века в век, с маленькой надеждой что дистанцию увеличат и будет чуть больше жизни. Бегите! может в сведущем забеге вы выйдете за пределы земных путей и с вами будут держать связь, указывая где остановиться - ибо ставки велики, уже проплачены новые земли на новых планетах. Бегите - может вы затеряетесь в великих путях и потеряете управление свыше и окажетесь на планете нетронутых возможностей. Может быть, там вы не создадите руководителей. Может оказаться, что обретете человечность независимо и случайно словно вернетесь к самим себе в своей дом души, может, начнете жить, не создавая ее, может в этом примкнете к великому космосу, хаосу, не требующему ничего кроме просто существовать. Я не знаю какую радость обретете вы, никто не знает, мы все пропитаны грехом. Чистота придет только с трагедией.

Потом я приехал из своей страны и почувствовал ее корни.

Комментарии: 1, последний от 01/09/2006. © Copyright Кон В. А. (slava_kon@list.ru) Размещен: 22/04/2003, изменен: 17/02/2009. 88k. Статистика. Сборник рассказов: Проза		Ваша оценка:
Аннотация: Душа.

Кон В. А. : другие произведения.

Юродивый