Реболд смотрел в иллюминатор звездолёта. За бортом простиралась почти бесконечная Вселенная. Горели далёкие звёзды, мерцали таинственные галактики.
Поверхность планеты Юм становилась тем временем всё ближе. Наконец звездолёт опустился на крупное плато, возвышающееся на краю Великого Плоскогорья. Здесь находилась посадочная площадка, а внизу располагалась база землян-колонизаторов.
Минут пятнадцать спустя Реболд уже сидел в комнате, называемой кают-компанией, и пил венгерское вино, закусывая паштетом из гусиной печени. Напротив него за столом сидел врач, доктор медицинских наук, известный на Земле хирург. По левую руку от Реболда сидел священник в сутане, который рассматривал фотографии в альбоме и "новые", месячной давности, газеты. Он не был на родной планете уже год. По правую руку - аль-Маари, генерал-лейтенант космических войск. Он прославился при подавлении восстания на Руэле.
Сам Реболд был одним из лучших специалистов в своей области. В области управления. Говорили, что он может направить кого угодно и куда угодно.
Сейчас перед ним не стояла определённая задача: просто Космический комитет направил его на Юм, дабы Реболд познакомился с теми ситуациями, которые возникают на планете в связи с появлением землян.
-Господа, - проговорил священник, - неужели это открытие не произвело на наших соплеменников никакого впечатления? Я думал, в газетах будут шуметь не меньше года.
-Обо всём забыли через пару дней, - лениво сказал Реболд.
Аль-Маари только хмыкнул и налил себе ещё вина.
Доктор медицины неопределённо повертел рукой с растопыренными пальцами.
-В наш век дезинформации, - произнёс он, - и о собственных высказываниях забывают через пару дней. Что уж говорить о какой-то там планете?
-Первой планете, кроме, нашей, конечно, на которой обнаружена разумная жизнь, - поправил священник, подняв свой перст.
-А почему вы считаете, что на нашей планете существует разумная жизнь? - спросил доктор. Он вытер пальцы о салфетку, закурил источавшую приятный аромат трубку. - И где критерий разума? Как вы его определите, если мы принимаем за основу: разумом обладает лишь человек, уничтожающий себе подобных и всех вокруг. Эрго: разум - это свойство человека, позволяющее с чистой совестью убивать других. Заметьте, с чистой совестью, ещё одним атрибутом духовного мира человека, который у других видов отсутствует.
Аль-Маари снова хмыкнул, выразив глазами мысль: "Эх, как вы его поддели!"
Сражённый наповал священник продолжил листать "Дейли".
-Кстати, о разуме, - Реболд повернулся к доктору. - Расскажите, чем живут эти... э-э-э, туземцы? Что вы можете рассказать об этом? Как-никак вы здесь больше года.
-Триста семьдесят земных дней, - уточнил доктор. - Эти туземцы, как вы изволили выразиться, напоминают своим видом человека, средний рост мужчин - 144,5 сантиметра, у женщин же - 138,8. Именно маленьким ростом они, собственно...
-Нет-нет, - прервал его Реболд. - Это я и сам увижу. А вот что касается общественного устройства, социальной инфраструктуры, методов ведения хозяйства, разделения труда.
- Ну, об этом мне трудно судить, - сказал врач, - однако могу поведать вам о странном обычае туземцев. Итак, каждый год, в одно и то же время жители поселения, с которыми мы контактировали, ходят к так называемым Скалам Спасения и поглощают там, прошу прощения, экскременты птицы - мы её называем археоптериксом. Из-за размеров.
-Для чего же они едят это дерьмо? - поинтересовался Реболд.
-Неизвестно. Мы считаем, что это один из удивительных для нашего взгляда обрядов туземцев. Логического объяснения этому поступку я не вижу.
-Удивительных обрядов? - зловеще проговорил священник. - Да это же омерзительно, и наша религия порицает это. И рек Бог тогда людям...
-Да, разумеется, - сказал доктор. - Но туземцы не слышали о нашем Боге. У них - свой бог. Если хотите, то их бог и есть эта птица. С ней у них связан религиозный культ Неба, в которое эта птица взмывает, относя высшим силам их молитвы и просьбы. В этом, насколько я знаю, нет ничего необычного, если сравнивать с Землёй. Многие народы на нашей планете молились и молятся идолам. Другие поклонялись животным, птицам; тотемизм, так это называлось, по-моему.
-Это сплошная глупость, - буркнул священник. - Мы совершенно точно знаем, что на небе нет никаких высших сил. И уж никак даже самые глупые суеверия полноценных народов Земли не связывались с...
Он замолчал, подбирая наиболее точное и подходящее в настоящий момент слово. Все так же, как и он, молчали.
-Я нахожу это довольно забавным, - сказал, наконец, Реболд.
На летучке перед отправлением ко сну начальник отдела питания базы сообщил две новости: приятную и неприятную. (Выслушали пищевика, к слову, мужественно, но серьёзно). Первая: о них не забыли, и из Центра пришли очередные сообщения. Вторая: в одном из сообщений говорилось, что питание будет выслано через земные сутки и попадёт на Юм соответственно не меньше, чем через двадцать семь дней. Еды же на базе оставалось, если не уменьшать рацион, дней на двадцать, если не меньше...
Действительно забавно, да...
Глава 2
На следующее утро они отправились "на разведку". Надо сказать, колонизаторам повезло хотя бы в одном: период обращения планеты Юм вокруг звезды Н-22 почти совпадал с земным периодом. Он был меньше на полпромилле, но хитрые земляне просто переводили стрелки часов раз в день и жили, как на Земле.
Поселение "меньших братьев", как их окрестили колонизаторы, располагалось внизу, у подножья горы Кериб. Ничего необычного взору путешественников не предстало: хижины, работающие на полях люди, охотники, несущие дичь, играющие дети. Впрочем, и туземцы смотрели на них не с тем интересом, который ожидали увидеть в их глазах пришельцы. Доктор объяснил Реболду, аль-Маари и примкнувшему к ним священнику, что в поселении их воспринимают, как обычных сипук (сипуки - так называли себя местные низкорослые жители), только в необычной одежде и очень высоких. У сипук это не считается пороком, хотя и особой симпатии не вызывает, как и всё чужеродное.
Доктор уже неплохо освоил язык сипук и служил переводчиком. Выяснилось, что и Реболд знает этот язык, хотя и не имел опыта общения с носителями. Доктор же рассказывал о том жизненном устройстве, которое существовало у сипук. Здесь все имеют право получения пищи, минимально необходимой для выживания. Конечно, этот рацион определяют для каждого на глаз, но никто пока от голода не умирал, и все члены общества сыты. Об искусственном уравнивании никакой речи не идёт: дополнительными продуктами (имеется в виду не только продукты питания, но также и одежда, предметы обстановки и объекты материально-духовной культуры), полученными своим трудом, сипука имеет право распоряжаться по своему усмотрению. Разумеется, он пользуется ими сам либо несёт их в семью. Каждый такой подарок - событие в жизни семьи. Но существенным отличием от земной жизни является то, что минимальный уровень обеспечения, достаточный для полноценной физической жизни, общество обеспечивает всем. За это каждый в свою очередь выполняет те функции, которые на него возлагает общество через верховных шаманов.
Все согласились, что это примитивное общество ещё на пути к истинному процветанию, и долг землян был бы помочь им на этой дороге, если бы не строгие законы о невмешательстве. Реболд добавил от себя, что законы у нас принимают сумасшедшие, и никто не понял, что он имеет в виду: сумасшедшие ли законы, или законы принимаются людьми, которым место в психиатрической клинике. Чтобы разрядить обстановку, доктор показал на одного из "археоптериксов", паривших в небе. "Скоро, - сказал он, - сипуки будут совершать свои, прошу прощения, религиозные отправления, это у них традиция. Ещё раз прошу прощения, святой отец, - обратился он к священнику". Тот понимающе кивнул головой и улыбнулся, показывая своим видом, что дикари они и есть дикари, и совершенно не нужно извиняться за их нелепые традиции.
Вернувшись на базу, Реболд ушёл в свою комнату, а за обедом вновь встретился со своими коллегами по изучению планеты. К ним присоединился ещё один учёный, которого в шутку называли "шпионом". Он прилетел не очень давно, и его деятельность была жутко засекречена, но он, в соответствии с легендой, всем представлялся физиком, позволяя называть себя "стариной Бором".
Доктор как раз вернулся из поселения, где изучал сходство и различия в физиологии людей и сипук. К сожалению, говорил он, произвести вскрытие трупа мне ещё не удалось: слишком много этнических особенностей, связанных с культом мёртвых. Этот культ, правда, отличался от похожих земных, что существовали в незапамятные времена, но для простоты его называли именно так.
Аль-Маари всё это время бесцельно слонялся по базе: никак не мог найти своё место в демилитаризированном пространстве. Генерала уже тяготило пребывание на Юме, и он, бесстрашный в боях, с ужасом думал о предстоящих неделях бездействия, тоски и неопределённости. А пастор безуспешно пытался через шамана, освоившего азы человеческой речи, распространить на сипук земную религию. Но перед самым обедом он лишь молился об их спасении, чему и посвящал довольно долгое время.
За обедом Реболд поинтересовался, вкусен ли местный археоптерикс, пробовали ли его на зуб. Доктор повторил свои прежние слова: дескать, это священная птица, посланник Неба, и туземцы не осмеливаются напасть на это существо.
-Чепуха, - возразил Реболд. - Насколько я заметил, у них нет хороших луков, да, впрочем, и плохих. Если технологии будут развиваться достаточно интенсивно, вскоре сипуки получат оружие, способное убить эту птицу, и тогда они узнают вкус этого археоптерикса. А нельзя ли в таком случае нам на неё поохотиться? Или вывезти?
-Ни в коем случае! - священник простёр свою длань над пиршественным столом. - Не только неэтично, но и - главное! - незаконно: это ведь и есть вмешательство. Ведь в "Законе о Космических исследованиях" сказано: "запрещено вмешательство в биосферу без"... э-э-э без чего, генерал?
-"Запрещено вмешательство в деятельность биосферы без согласования с КНИ и разумными обитателями планеты, если таковые найдутся".
-Да, большое спасибо, я это и хотел сказать.
-Можно было бы объявить этих обитателей-сипук неразумными, но ведь тогда вы все лишились бы работы! - рассмеялся аль-Маари. - Кому нужны врачи, священники и специалисты по управлению при контакте со зверьми? Конечно без военных никуда, но сюда прислали бы взамен вас совсем других специалистов. Зоологов, ха-ха...
Все вежливо улыбнулись шутке, а генерал сотрясал стены своим громоподобным смехом.
- Мы бы разводили птичек у себя в заповедниках и всесторонне исследовали. Эта идея просто захватила меня.
-Какая идея? - повернулся к Реболду отвлёкшийся на еду доктор.
-Исследовать археоптериксов. Это может быть весьма любопытным. Мы ведь до сих пор не знаем, как приложить к туземцам не только законы развития нормального общества, но и объективные законы эволюции. Так ведь?
-В общем-то, да. Мы не располагаем сведениями, чтобы выдвинуть мало-мальски грамотную гипотезу.
-С этим нельзя мириться. Сведения должны быть получены любой ценой.
-Любой? - смутился доктор. От волнения он стал постукивать вилкой по тарелке.
-А почему нельзя вывести тайно от местных? - капризно проговорил Реболд.
-Невозможно по двум причинам, - ответил на это Бор. - Археоптериксы не выживают в условиях замкнутого пространства наших кораблей, вне родных экосистем, во-первых. И к тому же, во-вторых, это тоже будет являться вмешательством, что незаконно. Причём весьма грубым, ведь известное нам количество этих существ весьма ограничено и при вывозе даже одного из них может сложиться критическая ситуация, когда будет невозможно их не только расширенное, но и суженное воспроизводство.
-Странно, - протянул недовольно Реболд, - контакты с аборигенами это не вмешательство, они допускаются. А какие-то птички - их не тронь.
-Странно, - в тон ему добавил доктор. - Откуда же известны особенности жизнедеятельности этих птичек, например, острая клаустрофобия, если по закону их нельзя ни отлавливать, ни помещать в замкнутое пространство корабля.
Местное светило опускалось: приближался вечер.
Глава 3
Вечером Реболд, доктор, генерал, святой отец и примкнувший к ним "шпион" снова встретились, и снова за ужином состоялся доверительный разговор.
Обговорили положение и без паники обозначили его как критическое. На базу - снова пришло сообщение - вскоре должна была прибыть потерпевшая катастрофу команда спортсменов-любителей, совершавшая на маломощном корабле класса "Н-11" дальний полёт. Книга Рекордов сорвалась, но не это сейчас беспокоило спортсменов, а повреждение двигателей и так называемая пробоина в кормовом отсеке. Отказать им было нельзя не только по этическим соображениям, но и по техническим: связь как на грех на "Н-11" не работала, а связист то ли погиб, то ли находится при смерти.
Аль-Маари давил на учёный авторитет Реболда, предлагая поддержать его идею об охоте на археоптериксов. Он не может урезать свой рацион, утверждённый Комиссией, в противном случае он ни за какую военную безопасность не отвечает. Он был однозначно "за". В случае сопротивления или восстания против власти - военная операция, только безжалостное подавление гарантирует спокойствие и порядок.
Святой отец был с ним в целом согласен: конечно, это не совсем в формальных рамках закона, но ведь не единым законом жив человек, надо подумать и о тех страданиях, которые ожидают безвинных людей. Сам он, разумеется, переживёт сокращение рациона как пост - не только с покорностью, но с радостью, но прочие...
Доктор как член консервативной партии просил не трогать того, что можно не трогать, и не менять то, что можно не менять. Он согласен сесть на диету, лишь бы не нарушать хрупкого равновесия в биосфере. Не говоря уже о КНИ и о сипуках.
Реболд молчал и поглядывал то на "шпиона", то на доктора. Последний явно оставался в меньшинстве. Никто не ставит мифическое невмешательство выше комфорта колонизаторов. Никто не боится нарушить хрупкое равновесие.
"Шпион" так и не сказал ни слова, но почему-то всем стало ясно, что против операции "Птицы" он не выступает. За неё - тоже, может быть, но это дело десятое.
Доктор не имел никакой власти, но Реболд всё же решил поговорить с ним отдельно и убедить в своей правоте. Оставшись с ним наедине, он сказал:
-Но этого требуют наши идеалы и общечеловеческие ценности. А с идеалами нельзя шутить, ибо за них люди проливали кровь. Одна из великих ценностей, достижений нашей цивилизации - это хорошо накрытый для гостей стол. Что вы предлагаете: растранжирить весь запас, а потом умирать от голода или надругаться над нашей святыней? Долгие годы человечество не могло и мечтать о накрытом столе - именно столе! - для каждого из своих представителей. Ныне о голоде и нищете забывают. Но пренебречь завоеваниями наших братьев нельзя! Это-то вы должны понимать. Вы чего-нибудь боитесь?
-Понимаете, - быстро ответил сбитый с толку доктор, боясь промедлить с ответом. - Понимаете, - хрустя пальцами, продолжал он, - я боюсь за сипук. Может получиться так, что мы сделаем что-то не так и нарушим их жизнь. Если даже в этот раз всё обойдётся, я боюсь начала этого процесса - вторжения в необычный и уникальный мир. Это неуправляемый процесс со своими сложными и плохо изученными законами, подводными камнями. Чего захотят наши коллеги потом - бог весть! И последствия могут оказаться очень печальными для жителей обеих планет. Вот чего я боюсь.
-Давайте рассмотрим ситуацию с научной точки зрения. Мы ведь как-никак учёные. Какую роль играет археоптерикс в жизни сипук. Они не употребляют его в пищу. Они не пользуются никакими продуктами, связанными с археоптериксом, за исключением... и то это происходит весьма редко и обусловлено лишь примитивной психологической привычкой, основанной на инстинктивной деятельности. На это не стоило бы обращать внимание, если бы они не были так похожи на людей. Поэтому мы должны обратить внимание, и наш долг - помочь им преодолеть позорные рабские привычки.
Довольный, Реболд глядел на парализованного его железной логикой доктора.
-Теперь давайте оценим те плюсы, которые появятся после нашего волевого решения. Ну, во-первых, решится проблема с продовольствием. Во-вторых, планета, наконец-то, начнёт становиться рентабельной. Довольно эти сипуки прохлаждались здесь, они же завязли в этом болоте, состояние их неимоверно скотское! Теперь мы сможем наладить исключительно важный эквивалентный обмен! О нашем исследовании я уж и неговорю. Мы приблизимся к большим богатствам, если не ресурсным, то духовным. Духовным... - повторил он. Со стены на них смотрели усталые но добрые глаза президента.
-Вспомните и о ваших обязанностях, не только об общем долге.
-Вы полагаете? - протянул доктор. Он не мог собраться с мыслями. Такой напор сбивал с толку: никаких контраргументов теперь не может быть. Богатство духа - ценность абсолютная, и против идеалов и завоеваний не попрёшь... А сипукам (какое смешное самоназвание) всё равно ничего не нужно от этого существа. Напротив: им нужно научиться у нас кое-чему. Долг, долг врача? Они же живут в антисанитарии, безграмотности, колоссальная детская смертность, короткая жизнь, болезни...
- Вы правы, - решительно сказал доктор. - Зачем жить этим туземцам, если они нерентабельны? Кому нужна их пустая жизнь? Мы должны обеспечить их достойную жизнь, дать им настоящую цель, вырвать из скотства и нищеты! Они даже похожи на нас, и они будут похожи на нас в точности, это правильно?
-Да. Я уже почти договорился с Комитетом, как того требует закон. Этот пункт у нас в кармане. Остаётся договориться с туземцами, и мы можем начинать охоту. Я уверен, что мы сможем поймать одну из этих тварей и исследовать на месте, а, может быть, и притащить её к нам. Если даже она по дороге умрёт, мы исследуем её труп.
-Возможно, но как вы собираетесь договариваться с туземцами. Они мыслят совершенно другими категориями, нежели мы. Настолько непохоже, что невероятно сложно будет не только убедить их, но и перевести им подобное предложение. Грубо говоря все ваши доводы о постижении и беспредельном познании им до лампочки.
-Как договориться, - недовольно сказал Реболд, - предоставьте мне.
Освоить язык поселенцев это не проблема, ведь к услугам каждого - гипнопедические устройства. Тем не менее, объяснить те вещи, которые трудно встроить в контекст культуры какого-либо народа сложно. Это был весьма серьёзный вопрос.
Глава 4
Операция проходила успешно. Часть диковинных птиц удалось выследить: они как раз слетались к плато, чтобы, по меткому выражению генерала, "нагадить". Собственно генерал отвечал за парализующие транквилизаторы, лазерные винтовки, в общем, за военный корпус. Сам он был не очень доволен тем, что командует каким-то паршивым корпусом, а не целой армией. Как и перед всяким боем, пастор выступал перед солдатами и отпускал им грехи. Доктор готовил лабораторию и очень волновался из-за того, что Реболд пропал, вылетев встречать команду спортсменов-любителей. К слову, с ними вышел серьёзный казус, о котором писали в газетах гораздо дольше, чем об открытии Юма. Выяснилось, что капитан корабля, штатный сотрудник сил разведки и безопасности, оказался сумасшедшим. Его то ли шизофрения, то ли паранойя была вялотекущей, но в самый ответственный момент дала себя знать: связиста и ещё пару членов экипажа убил именно он. Выяснились впоследствии и другие подробности.
Впрочем, на планете и за её пределами ежегодно убивали до десяти миллионов человек, если не считать, конечно, погибших в военных конфликтах и этот факт считался достаточно обыденным и изученным.
Доктор понимал, что раны археоптерикса в любом случае будут серьёзными, если не смертельными, и готовил своих ассистентов серьёзно, несмотря на то, что сам ничего знал об этом существе и знать не мог. Хотя бы одну птицу он хотел сохранить живой, а уж остальные пойдут в кастрюлю, что делать!
Вдруг раздались выстрелы. Это были не транквилизаторы, скорее всего ракетница.
Впоследствии доктор с оглушённым выстрелами пастором узнали, как всё происходило. На всякий пожарный случай Аль-Маари поставил у Скал Спасения солдат с ракетницами. Часть армейских сил в это время готовилось стрелять по археоптериксам усыпляющими зарядами: потом одну птицу должны были отдать на исследования, а остальных - на кухню. Птицы слетались: их было уже более двух десятков. Генерал решил не медлить, тем более, по оперативным агентурным донесениям, такое число жертв как раз и было оптимальным. В том смысле, что это число было вероятно экстремальным значением функции, если не максимумом.
Первые выстрелы, "относительно малошумные", ни одной цели не поразили. Внезапно по неизвестной до сих пор причине, возможно, непосредственно из-за выстрелов одна из целей устремилась прямо на объект "А", где находились солдаты с транквилизаторами. Это неожиданное поведение цели парализовало всех участвовавших в операции.
В общем, лишь недрогнувший генерал сумел в такой обстановке мгновенно связаться с ракетчиками и отдать приказ "14": стрелять на поражение. На уничтожение. Что и было выполнено, в результате чего несколько целей было поражено, но они совершенно невероятным образом скрылись, а некоторые полетели на юг и упали, по донесениям младшего командного состава где-то далеко, за Скалами, которые в южном направлении простирались, к слову, на десять километров от объекта "А". Не одной "цели" так найти и не удалось, а пришедшие с юга туземцы утверждали, что видели посланников Неба, пытавшихся на них напасть. Сипуки скрылись на некоторое время в пещерах, а, когда вышли на ровную поверхность, посланники уже исчезли.
Аль-Маари поспешил объявить, что всё произошло правильно: цель попыталась напасть на солдат и была уничтожена. Правда, трупа не нашли, но вряд ли что-то могло выжить после такой массированной атаки. Конечно, никто не знает и не узнает, с какой целью птица летела в сторону объекта "А": с враждебной или мирной. Зачастую и в человеческом обществе в подобной ситуации не разобраться, а, разобравшись, не прийти к единой оценке событий. Здесь же, на чужой планете, что и говорить...
Так доктор остался без объекта для исследований. Но без питания, привычного, обильного, никто не остался. Реболд, вернувшись, сообщил приятную новость: спортсмены находились не в таком уж плачевном положении, как пытались представить службы управления полётами. Просто, сдав им на руки сумасшедшего капитана и оставшись без руководства, они при помощи автоматического пилотирования перебрались на ближайшую планету с базой типа "Скорпион". Такой планетой оказался Юм, где в это время готовилась операция. А в кладовых служб управления полётами нашлось немного еды, которую спортсмены закупили в избытке и везли на Юм, как и полагается хорошим гостям. Так что проблем с полноценным и единственно возможным питанием не возникло. Все вздохнули, кроме доктора, с облегчением.
Он сожалел, что поддался уговорам Реболда и изменил своё мнение об опасности вторжения. Он всё ещё опасался: вдруг вернутся птицы и нападут на "Скорпион". Но на это генерал лишь учредил спецгруппу, целью которой было с ракетницами охранять колонизаторов от возможных опасностей.
Реболд всех успокаивал. Он готовил статью о девиациях в поведении экипажа потерпевшего катастрофу. Уже на следующее утро черновик статьи лежал у него на столе.
Глава 5
Миновал тот день, когда вновь должны были прилететь археоптериксы, последний день, в который туземцы обычно поглощали то, что нормальному жителю Земли насильно в рот не запихнёшь. И доктор, проснувшись утром, перед завтраком сразу же отметил, что ничего не произошло: картинка за окном базы и на мониторах слежения за сипуками та же, что и раньше, ничего не изменилось, всё в порядке, - и значительно успокоился.
-Скажите, - обратился он за завтраком к Реболду, - как же вам удалось с ними договориться? Вы угрожали им? - и сам удивился смелости вопроса.
Специалист по управлению воспринял вопрос как должное, хотя и странно улыбнулся. Смысл этой гримасы поняли позже.
-Очевидно, это бесполезно; я не пробовал. Я убедил их в том, что сипуки - особый народ. Однако мы не являемся теперь для них народом, мы - посланники неба. Вместо археоптериксов. К тому же мне удалось убедить их, что употребление в пищу чьего бы то ни было дерьма - некультурное занятие. А культура очень важна, и мне удалось привить им навыки истинных небесных посланников, то есть уговорил употреблять пал. Они видят те сладкие сны, которые хотят видеть, и теперь никакие сакрализованные образы им больше не нужны. Если мы покинем планету, они не испытают шока.
-Пал? Вы уверены, что эта дрянь не вызовет привыкания у туземцев?
Шпион вопросительно посмотрел на говоривших людей. Он обгладывал косточку и свободной рукой подбирал соус на тарелке при помощи куска хлеба.
-Странный вопрос! Не вызывает же он привыкания у землян. Мы употребляем пал, пока он есть, а нет денег - прекращаем на определённое время и можем не применять сколь угодно долгое время. Он же тем и отличается от всевозможных наркотиков, принятие которых практиковалось у нас раньше, начиная с банального алкоголя или пейотля и заканчивая созданными при помощи органического синтеза. Закончится у них пал - так они о нём сразу же и забудут, и дети их о нём никогда не узнают.
Генерал аль-Маари, смело щёлкавший челюстями, казалось, и не обращал внимание на болтовню двух интеллектуалов, но на самом деле он пытался запомнить их слова, чтобы выдать впоследствии их мысли за свои. Вероятно, это не удастся или не принесёт большой выгоды даже в случае удачи, но мечты так захватили его, сияющий нимба так плотно стянул его поседевшую лысоватую голову, что он уже не обращал внимание на слова, что произносили за столом.
К слову, священника никто не увидел этим утром и в этот день, поскольку тот захворал. Знающие люди подозревали пневмонию, но поговаривали и о более неприятных заболеваниях, впрочем, болтать у нас очень любят и чаще - не по существу вопроса.
Позднее, когда все остальные были заняты своими важными делами, а у Реболда с доктором были "окна", они снова обсуждали действия первого.
-Я беседовал со старейшинами и рассказывал им о нашем жизнеустройстве, - говорил Реболд. - Кстати я кое-что выведал об их социальной, политической и экономической жизни. Подобная информация, хоть и из вторых рук, может быть и вам интересна.
Оказалось, что система управления у сипук дуалистична - с одной стороны власть имеет общее собрание и, разумеется, представители отдельных групп, то есть старейшины. Но есть и другие лидеры шаманы, тянущие славный народ сипук в бездну хаоса, безграмотности и убогости. Это всё через старейшин и объяснил сипукам Реболд. Между делом он упомянул тот факт, что в разговорах стал называть тех, кого прежде называл туземцами и порой дикарями, их "законным именем".
Так собрание приняло ряд решений и пошло по правильному пути, проторенному нами.
Первым делом они отказались от своего гнусного обычая, и я отдал распоряжение готовиться к операции. Я долго разъяснял то, что обычай гнусен, и, наконец, мне удалось на разных примерах их в этом убедить.
На стене тикали часы. Доктор машинально подошёл к ним и перевёл стрелки назад, ровно настолько, сколько необходимо, чтобы реальность оставалась в обыденных рамках.
-Дело в том, что у них есть ещё одна традиция, относящаяся к культу неба, которую вы не упомянули. Вероятно, вы не знали или просто забыли. Сипуки потребляют приблизительно столько продуктов, сколько производят. Никакого накопления не происходит, из-за чего порой случаются кошмарные вещи: не хватает еды, чтоб накормить как обычно у них неожиданно появившегося ребёнка или больного. Не говоря о том, что эта ситуация недопустима, особенно для нас. Сипуки отдают все излишки Небу, считают так: раз появилось что-то "лишнее", от этого надо избавиться. Они оставляют еду у Скал Спасения или ещё где-то, а, когда её на следующий день не находят, делают тут же по-детски глупый вывод: Небо приняло их дар, - и бьют поклоны идолам.
Я полагаю, и это подтверждают шаманы, эту еду поглощают археоптериксы. Сами шаманы на редкость посредственные руководители, поскольку никак этой пищей не распоряжаются, даже себе ничего не берут. Я через старейшин обратился к народу сипук и объяснил им, что продукты питания можно сохранять, и для этого излишки можно складывать в рефрижератор, но поскольку пока лишнего рефрижератора нет, мы не просим, чтобы они отдавали законно заработанную пищу нам на хранение. Но, по крайней мере, они на конкурентной основе могли бы делить эту еду между собой, отдавая предпочтение тем людям, которые этого заслуживают. По их словам, у них и так каждый, который "этого нуждается" (дословно перевожу), питается хорошо. Почему бы не отдавать, скажем, самым младшим детям, больным и другим излишки?
-Итак, вы думаете, что наша программа пойдёт им на пользу?
Реболд серьёзно посмотрел на доктора, и тот читал в глазах специалиста по управлению упрёк: как же вы, мол, взрослый человек не понимаете очевидных истин? Неужели может быть что-нибудь хуже того положения, что вы лицезреете здесь больше года: бесправия, анархии, тотального контроля, беспрецедентного невежества и, если позволите выразиться, идиотизма растительной жизни? Да, доктор и сам уже насмотрелся на разлагающиеся трупы - реликвии культа покойных, которые служили источниками эпидемий, грязных детей, умывающихся чем-то похожим на помои, ритуальные убийства животных, достаточно кровавые, убогость и нищету и чёрт знает что ещё... И слова старины Бора о том, что наш пример показывает дикарям, что их ждёт в будущем.
-Уверен. Я уверен ещё и в том, и надеюсь с вашей помощью доказать, факте, что одним из решающих факторов, случавшихся там ежегодно эпидемий, является нелепое соблюдение ряда антисанитарных обычаев. Вы ведь проведёте, кроме, разумеется, профилактических лечебных мер, и просветительскую работу?
-Уверен, - повторил доктор вслед за Реболдом. - Уверен, уверен...
Глава 6
Сообщение из Центра КНИ Љ 243-16 В:
"Доложите обстановку на планете Юм. Реболду: проясните общую ситуацию в сфере социальных отношений и детерминированной стратификации внутреннего характера. Начальнику базы "Скорпион": сообщите о последствиях вмешательства в биосферу планеты и общественную жизнь разумных существ, населяющих эту планету, об обеспечении пищей и результатах научных исследований. До согласования никаких действий не предпринимать. Начальнику медицинской части: сообщить о состоянии здоровья людей, находящихся на базе "Скорпион", особенно подробно - о состоянии здоровья генерал-полковника аль-Маари.
До скорой встречи!"
Сообщение от Реболда. Передано в КНИ, копия направлена в архив:
"Отчёт о девиациях в поведении экипажа, потерпевшего катастрофу, выслал. Доклад по вашему запросу не вполне готов. Начальник медицинской части находится вне базы продолжительное время и без средств связи, в связи с чем сообщить о состоянии здоровья находящихся на базе людей не могу. Генерал-полковник аль-Маари скончался, в связи с этим прошу оповестить об этом Генеральный Штаб и его родственников. От моего имени передайте письмо следующего содержания:
Господа родственники! Генерал-полковник аль-Маари исполнял свой долг в тех обстоятельствах, в каких это ему приходилось делать. Ничто не могло послужить для него препятствием, когда необходимо было выполнить приказ. Мы постараемся быть верным его заветам. Генерал-полковник погиб, отражая коварную атаку местных повстанцев. Мы уже казнили его убийц и будем, как и он, жёстко, адекватно и решительно отвечать на все вражеские угрозы жизням наших соплеменников. Вечная память выдающемуся военному деятелю! Вам, уверен, очень жаль, что планета потеряла столь мужественного бойца за её свободу, за эквивалентный обмен и справедливую борьбу. Нам тоже очень жаль".
Глава 7
Эти сообщения были пересланы в один и тот же день, вскоре после вышеописанного разговора между доктором и Реболдом. Это были к тому же и последние на данный момент сообщения. Связь пропала, а единственный чего-нибудь стоящий специалист по этому вопросу - так уж случается по закону подлости - убыл. Старина Бор как специалист широкого профиля подозревал, что некие космические помехи, известные ли, неизвестные ли физикам мешают сигналам. А, возможно, что-то сломалось на "Скорпионе", а с Земли сообщений не слали, ожидая активности на Юме.
Неделю спустя, когда связь ещё не была восстановлена, поздним вечером их было в кают-компании только трое: рядом сидел старина Бор. Пастор до сих пор хворал. Уже девятый день. Сначала вспоминали погибшего при странных обстоятельствах аль-Маари.
Потом снова началась доверительная беседа - подведение итогов. Начал, как обычно, Реболд и, как водится, с нейтральной темы:
-А всё-таки одну из птичек удалось выловить.
-Неужели? - прорезался старина Бор.
-Да, когда наши ребята пошли в экспедицию нашли раненную, связались, и я отдал приказ. Тогда выделили часть солдат во главе с лейтенантом Резвым, они погрузили её на юмоход и потащили на "Скорпион". Доктор вот её давеча препарировал, - доктор нервно кивает, - ну вот. Тогда на нас напала группа повстанцев, - вздохнул Реболд, - и наш доблестный аль-Маари пал под превосходящим напором противника. Конечно, я объясняю, всех врагов уничтожили, но... но, - довольно решительно закончил Реболд.
-Исследования пока ничего интересного не показали. Впрочем, мы только что начали.
-Очень интересно, - снова встрял старина Бор. - А как, по-вашему, мог погибнуть генерал, если частью - что тоже странно per se - командовал лейтенант? - встал на ноги и почти кричал, - как он мог погибнуть, охраняемый верными людьми, от рук неграмотных туземцев, которые не знают, что такое лук, чёрт побери?! Вот это вы мне объясните, господин специалист по управлению!! Объясните!
-Обстоятельства гибели неизвестны. Я не военный. Генерал мёртв - хирург подтвердит.
-Покажите труп.
-Обычный труп, - сказал доктор. - Труп как труп. Я его тоже исследовал вчера.
-Замечательно! И от чего же умер наш доблестный генерал?
-По секрету, - понижая тон, - у него остановилось сердце. Но это очень заслуженный человек, и он погиб в бою. Поэтому мы решили объявить всем, что он убит; так лучше.
-Ах, сердце, - пропел старина Бор. - Ну, тогда всё ясно: молодой генерал пятидесяти лет от роду, которого полгода таскали по медкомиссиям, прежде чем разрешить отправиться в этот трудный и суровый поход, здоровый, как бык, проверенный сто раз, в том числе и вами, уважаемый доктор медицинских наук и член-корреспондент, умирает от разрыва сердца. При нашем уровне развития медицины у его сверстника на Земле шанс умереть от разрыва сердца меньше, чем от ножа. А этот человек был проверен сотни раз... Всё ясно.
Доктор сидел, ошарашенный. Его лоб покрылся испариной.
-На что вы намекаете? - почти грозно цедил Реболд. - А, господин шпион?
-А я не буду ни на что намекать. Вы хотели выдвинуть своё предложение? Теперь, когда всё прояснилось и я успокоился, можете выдвигать.
-Да? - как будто удивился специалист по управлению и продолжил, десять секунд спустя, уже увереннее и твёрже. - Доктор, вы в курсе дел. Скажу прямо, мы с вами наломали дров, и немало. Вы подбили меня на операцию "Птицы", и всё закончилось плохо. Я тоже не Председатель Приморского Общества борьбы за нравственность: подсунул этим местным недомеркам пал, а теперь у них эпидемия косит всех подряд, Их дикая агрессия не имеет оправданий, но ведь и мы своими проповедями их дезориентировали и подлили масла в огонь. Сознаюсь, я подсовывал старейшинам кое-что ещё, чтобы привлечь их на свою сторону, чтобы они помогли нам в исполнении нашего долга. Эти пройдохи оказались довольно-таки похабными старичками, как их только выбрали!
Того, что эти ребята начнут драться из-за излишков, я вообще не ожидал. Беспримерная дикость, я не верю вашим словам, что мы - это они в будущем. Так ведь вы агитировали за прерывание нежелательной беременности, старина Бор? - повернулся к тому. - Вы видели изуродованные трупы рожениц?
-Не навешивайте! - сплюнул Бор. - Я ни к чему не призывал, я просто вам подыгрывал. И вообще не я эту фразу придумывал. Безграмотность наша, - бросил он в пустоту.
-Подождите, - прервал его доктор. - Вы хотите сказать, что употребление пала привело к возникновению эпидемии. Каким образом, это же чушь! Из-за пала никто не умирал...
-Разумеется, не из-за пала, - покойно проговорил Бор. - Помните, что говорил вам шаман? Если отбросить всю их ненормативную лексику, вроде "большой беда", "пища с небес" и "сипука куша-куша", то смысл один: туземцы ежегодно ели испражнения их священной птицы, и это останавливало крупную эпидемию, возникавшую у них в это время. Они не различают, учитывая низкий уровень развития науки и их климат a la Центральная Африка, зиму и лето, не определяют время, и началом года - в отличие от наших культур у них это само собой не праздник, а драма - считается начало эпидемии. А начинается она через пять местных суток после того, как археоптериксы, сделав своё дело, покидают их края и улетают. Так повторяется каждый год. Каждую местную абсолютную единицу времени. И мы нарушили этот установившийся веками порядок.
-О, Боже, а я-то убеждал их, что птицы и есть разносчик заразы, - простонал доктор.
-Это ещё неизвестно, может быть, они... - пытался возразить.
-Да, - убийственно взглянул на него Бор. - Из года в год, из года в год начинались и заканчивались эпидемии. Умирало несколько десятков сипук, по неизвестной никому причине. Всё из-за того, что прилетали милые птички, и наивные сипуки травились их говном. Но вот прилетели добрые инопланетяне, и (о, чудо!) прогнали птичек, не дали сипукам отравиться. И тут же началась эпидемия, в которой за три дня уже погибло сто пятьдесят четыре индивидуума, причём не как раньше из стариков и больных, на которых видите ли, еды не хватает, а из детей и молодёжи. Уже такой демографический удар, что ещё неизвестно, переживут ли. А эпидемии у них длятся неделями...
-Они поверили нам, - медленно проговорил доктор, - а мы оказались идиотами. - Что вы подсовывали старейшинам? Вы умудрились провести наркоту?
-Позаимствовал кое-что в медицинской части, - как бы извиняясь, сказал Реболд. - Ну, да, и что такого? Об этом я вам, господин член-корреспондент, говорить не советую: из Академии вышибут за то, что не смотрели за психотропными веществами, - уже другим тоном, по-заговорщицки и скороговоркой добавил он.
-Хватит нести околесицу, - оборвал его Бор. - Я уже достаточно наслушался вашей идеологической чуши, когда вы морочили мозги вот ему своим "накрытым столом", идеалами предков, свободой и эквивалентным обменом. А вы-то, как могли поверить этому? - повернулся он к доктору. - Теперь они не только убивают друг друга из-за излишков, но и занялись эквивалентным обменом. Посмотрите, в какие формы вылился такой убогий капитализм в этом несчастном обществе. Они поставлены на грань голодной смерти, они теперь не дарят друг другу подарки, а меняются. Представляете?
-Кошмар, - согласился Реболд. - У них ко всему прочему появились дикие повадки: нападать друг на друга и на нас, убивать детей, подвергать женщин чудовищным издевательствам. А женщины там тоже не промах и найдут, чем ответить...
-Помолчите, - сказал доктор.
-Лучше расскажите, сколько сипук стали убийцами - слыханное ли дело! За год ни одного убийства, и вдруг, пожалуйста! У них нету тех структур, которые должны были формироваться десятилетиями. Нет ничего похожего на то культурное ядро, которое способно выдержать подобный натиск и не погибнуть...
Реболд молчал.
-Короче, - молвил доктор, - мы оказались идиотами, а они нам поверили.
Так люди порой повторяют несколько раз некую фразу, которая кажется им магической, способной изменить ситуацию к лучшему одним тем, что произнесена. Часто впоследствии оказывается, что она никакая не магическая. И часто не очень умная.
-Едва ли идиотами, - сказал старина Бор, закрывая за собой дверь.
-Хорошо, что он ушёл, правда?
Доктор с презрением посмотрел на Реболда.
-Как вы могли не понимать?! Вы же специалист по управлению.
-Понимал. Именно по этой причине я и произвёл вторжение. Работа есть работа, а на Земле-матушке найти место очень сложно. Пришлось искать здесь. Однако работа заканчивается, скоро объектов для исследования не будет, и я искренне сожалею. Я не думал, что наша программа окажется столь разрушительной.
-А насколько разрушительной вы хотели её сделать?.. И что значит наша?
-Ничего, - успокоил его Реболд. - Именно для этого мы слушали нашего шпиона, чтобы я, наконец, мог внести предложение: генерал аль-Маари геройски погиб, во-первых, он не искушён в вопросах социодинамики, во-вторых, мы не запятнаем его имени, если спишем на него ряд наших общих ошибок, в-третьих. Он покойник, и на него можно свалить очень многое. Вот моё официальное предложение.
-Концы с концами не сходятся, - ядовито ответил доктор. - Вы вешали нам лапшу на уши ещё во время истории с заканчивающимся продовольствием и спортсменами-любителями. Вы, а не генерал-полковник.
-Тогда он был ниже в звании.
-Неважно.
-Да, - согласился специалист по управлению. - Неважно. И то, что я вам говорил тоже неважно, запомните. В КНИ поверят мне, проверенному человеку, а не вам. Умников там не любят, гарантирую.
-Что?!
-То, что вам лучше, учитывая сыгранную вами роль, лучше не высовываться. Высунетесь - и вы об этом горько пожалеете. Это не угроза, - поспешно добавил он. - Просто так сложатся обстоятельства, и я, - ядовитая улыбка и бегающие по воображаемой клавиатуре ручки - ничего не смогу поделать.
-Вы - дерьмо, - ответил на это доктор.
-Идите к чёрту, - устало ответил Реболд. - Кто я - это никого не касается. Это моё личное дело. Слава Богу, нам шаманы не указывают, кому молиться и что есть.
-Вам, может быть, потому что вы сами - шаман. В сто раз страшнее этих сопляков.
-Это тоже никого не касается.
Доктор хлопнул дверью. Реболд продолжал сидеть, уставившись на новенькую топографическую карту со всеми реками, изогипсами и изобатами, реками, постройками. В центре стоял значок, обозначающий "Скорпион".
Доктор бежал по коридору к лифтам. Там, на площадке у лифтов, выходящей наружу, стоял Бор и печально смотрел на копошащихся внизу сипук. В этот раз кого-то публично избивали, и слышались до боли знакомые интонации.
"Как же этот Реболд всех их ловко обдурил, - задыхался доктор, - как он заставил их отдать нам этих чёртовых птиц?! Он просто бакалавр чёрной магии... Как они купились на его сказки, ведь не... стоп! А как мы купились? Мне он что-то впаривал про познание и про духовные блага - и я поверил, согласился на смертельно опасный для коренных жителей проект. Другим говорил другое, и они поверили. И вот результат... Меня он ловко надул; достаточно направить мою логику по определённому пути, и с него уже не свернуть, и я пропал! Все мои инструменты, которыми я измеряю, сопоставляю, расчленяю факты, встраиваю в контекст, нахожу новые смыслы - всё зря? Он использовал мой мозг против меня: заставил поверить, создал красивую сказочку, миф, шпарил идеологию, а доказательства я искал сам. А всё, что мешало, указывало на истину - отмёл. Да, это воистину специалист по дьявольским делам! Он управляет как пешками кем угодно и как ему угодно. Нами, туземцами, животными; умными, дураками, грешниками и святыми, изощрёнными и простыми... Это страшно, Господи, это же страшно! Если я чего-нибудь теперь боюсь, так только этих дьявольски хитрых и умных, живущих совершенно непонятными людям категориями специалистов - профессиональных канализаторов наших душ. Мы все..."
Глава 8
-Да, понимаю, - это он оказался лицом к лицу с Бором. - Нелегко осознавать, что вы, немолодой и опытный человек типа "меня на мякине не проведёшь", можете крупно ошибаться. Ещё сложнее - что вас могут надуть. И ещё сложнее - что вы можете об этом никогда не узнать. Я знаю, это непросто, и мы не допустим этого у нас.
-О чём вы?
-Вы уже воображаете себя борцом, открывающим грешным землянам глаза, ведь так? Но оставьте эту чепуху. Никто ничего не узнает. Священник выведен из игры. На генерала мы всё будем валить как на покойника. Либо вы принимаете официальную версию, либо... не мне вам объяснять. Работа нервная, и сердце не камень. Завтра здесь никого, кроме рабочих, не будет. Несчастные неразумные существа, которых кто-то принял за подобных нам, остаются здесь. Мы - уходим.
-Я хочу остаться.
-Простите?
-Хочу остаться здесь.
-Вы осознаёте всю опасность и абсурдность этого плана?
-Наверно. А может, и нет, но это неважно.
-Сейчас неважно, а завтра?
-Всегда.
-Ну что ж, время на сборы есть. Шестнадцать часов.
-Я ухожу сейчас.
Они молча стояли на площадке. Бор курил свою папиросу. Доктор внимательно смотрел на него, пытаясь понять, кто из них настоящий: Бор в кают-компании или этот. Или это один и тот же человек.
-Скажите... я уже не проболтаюсь. Кто вы? Зачем вас сюда прислали?
-Я наблюдатель. Реболд моделировал ситуации, а я моделировал Реболда. Разве это не ясно? Я исследовал поведение наблюдателя и тех, за кем он наблюдает. Он осуществил эксперимент, как и я над ним и всеми вами. Мы оба получили результат, не самый лучший. Но в древности говорили: плохой результат тоже результат.
-Мы все - плохой результат, - ответил ему доктор, заходя в лифт.
Старина Бор ухмыльнулся и повернулся к нему спиной. В такие моменты хочется ударить, закричать, ругаться, убивать. Но доктор тупо смотрел в спину наблюдателю, переваривая всё, что кипело в душе. Двери закрылись, и лифт тронулся. Вниз.
Ещё один коридор, и ещё один. Ступеньки. И вот последний, самый трудный.
Доктор бежал, не щадя сердце, по эскалатору, по лестнице, вниз; он не знал, кого ещё можно и можно ли кого-то спасти, но, если надо будет рискнуть своей жизнью и умереть, то он и на это был готов.