Узкая мощеная дорога, огражденная низкими каменными изгородями, вилась меж изумрудных холмов Подгорья, самого северного округа провинции Эрин, занимавшей весь единственный материк планеты с тем же названием. За изгородями тянулись бесконечные пастбища, на которых паслись стада златорунных овец и табуны ломовых единорогов в три-четыре головы в зависимости от достатка владельца-фермера. Пронизывающий ветер, частый гость Подгорья, играл с высокой травой, листьями деревьев и кустарников, флюгерами на крышах редких домов и амбаров.
Помимо мирно пасущихся животных вокруг не было ни души, пока со стороны одного чахлого домика на дорогу не вышла пара почтальонов.
Случайному наблюдателю могло показаться, что оба принадлежали к специально выведенной долговязой, костлявой и неестественно бледной породе людей. И этот наблюдатель был бы совершенно прав. В почтовом управлении считалось, что внешность умирающего от голода каторжника, присущая всем служащим низших рангов, была данью способностям к трансференции. Отчасти это соответствовало истине. Сами почтальоны придерживались иного мнения, но осмеливались выражать его только на редких забастовках.
Один из вышедших был девушкой, хотя в пользу этого говорили только длинные мышастые волосы, наспех собранные в хвост, и огромные, добрые серые глаза с типично женскими длинными ресницами. Походка ее напоминала быстрое, яростное вколачивание каблуков в брусчатку. Фигура, во многом благодаря униформе, мало отличалась от доски. Лицо девушки походило на лошадиную морду, не в последнюю очередь - выражением. И даже под солнцем, изредка пробивавшимся сквозь облака, с ее кожи не сходил особый бледно-серый оттенок, присущий жителям маленьких северных городков и библиотекарям старой закалки.
Спутник девушки был сутулым молодым человеком с лохматыми рыжими волосами до плеч, слишком яркими по сравнению с сероватой кожей и близоруко сощуренными тускло-зелеными глазами. Казалось, он заплетался в собственных ногах и никак не мог придумать, куда деть руки. Когда-то зеленый форменный плащ его, судя по цвету и состоянию, повидал на своем веку немало приключений. На лице почтальона застыла маска страха и озабоченности, а под глазами залегли глубокие тени недосыпа. Он шел, опустив взгляд в брусчатку, но иногда вскидывал голову и панически осматривался, словно встревоженный воробей.
Звали почтальонов Керри Измор и Генри О'Квимби. Они оба родились на Эрин, очень древней планете, и потому носили столь странные, ничего не значащие для большей части населения Адьяры имена, еще сохранявшие популярность в отдаленных уголках Вселенной. Причина, по которой они оказались вдвоем на одном маршруте, была какой угодно, только не романтичной.
- Слушай, Керри, - обратился к девушке Генри. - А где точно ты видела чудовище, от которого я должен тебя охранять?
- Во-первых, не охранять, а только помочь без последствий уйти от него, - ответила Керри и нервно поправила полупустую сумку. - А во-вторых, я его видела неподалеку от заброшенной фермы. Это примерно в ста шагах от Разбитого моста через Холодрыгу.
Генри вздохнул, но ничего не сказал. Сам виноват - вызвался помочь. Хотя, что он смог бы сделать против огромного драконоподобного существа из какого-то высшего измерения (если верить Керри)? Да он даже Прыгуна не успел бы достать, не то, что переместиться.
Прыгуном звали волшебную армиллярную сферу, созданную Генри для того, чтобы трансферировать как все нормальные почтальоны. Она всегда висела у него на шее, спрятанная от влаги в латунный футляр, и чтобы ею воспользоваться, требовалось немало времени для подготовки. Обычно Генри этого вполне хватало для работы, но в моменты, когда на счету были доли секунды, Прыгун и, следовательно, его хозяин были совершенно бесполезны.
Дело в том, что Генри был неким переходным звеном между почтальоном и обычным волшебником. Сосредоточившись, он видел иномерных существ в их настоящем облике, и чувствовал все изменения, происходившие с тонкими, но прочными связями между измерениями, чего не могли настоящие маги и простые люди. Но если бы Генри сейчас освежил память, он смог бы свернуть, развернуть и позвать к себе видневшиеся за холмами Горгуловы горы, превратить почтамтского кота в писателя ужасов, или просто сформировать из вселенской плазмы огненный шар, на что не был способен даже Главный почтмейстер. Единственное, что у Генри категорически не получалось - это самостоятельно перемещаться между измерениями. А для серьезных занятий магией у него, как у любого урожденного почтальона, не хватало сил. Любое мало-мальски серьезное заклинание вызывало сильнейшую мигрень и тягу к сладкому.
Вот и выходило, что сам по себе Генри был бесполезен и как маг, и как почтальон. Но если волшебником он точно не смог бы стать, то с Прыгуном у него появлялся шанс начать службу на Почте. Чем Генри и воспользовался и, как он считал, довольно успешно для неспособного к трансференции человека.
Однако начальник единственного во всем Подгорье почтового отделения Бен Ллойд был иного мнения и всеми силами пытался избавиться от неуклюжего почтальона. Генри пришел к этому выводу потому, что большая часть его маршрута проходила через его родную деревушку Хмарь и ее предместья, известные творившейся там чертовщиной. Дикие Плоскости, обитатели второго измерения, в стае способные без усилий превратить человека в фарш, чуть не заходили в деревню. После заката на случайной улице появлялось кирпичное здание, заманивавшее прохожих и никогда не отпускавшее их живыми. В предместьях фермеры не раз находили по утрам выпитые и выпотрошенные трупы единорогов, и никто не знал, кого винить, потому что даже Генри, видевший следы всех иномерных тварей, не находил следов преступника. Хуже всего деревенским приходилось, когда холодный дождь, вечно моросивший с затянутого низкими облаками неба, превращался из воды во что-то совсем иное, например, в нефть, морскую рыбу или темную материю.
Впрочем, удивляться всем этим странностям не стоило. В Хмари начинал свой путь межмерный поезд, один из нескольких десятков на всю Адьяру. Из-за этого структура пространства местности была безнадежно изменена, а теургометры принципиально отказывались работать в бесчеловечных условиях повышенного на четыре порядка магического фона.
Но ни искривление пространства, ни зашкаливающая магия не объясняли появление монстра из высшего измерения. И больше всего Генри не нравилось то, что этот монстр жил в непосредственной близости от его маршрута.
Почтальоны в молчании дошли до Разбитого моста. В оправдание названия половина его повисла в большом пальце над водой на толстых штырях из неизвестного Генри голубоватого металла. Перейти его можно было только пешком или, очень осторожно, верхом, но ни в коем случае не на повозке или самоходном экипаже. Старожилы рассказывали, будто мост был построен еще в допотопные времена, оказался поврежден после Деформации, и с тех пор не менялся многие тысячелетия.
Деформацией называли некую катастрофу, случившуюся около миллиона лет назад. О ней поведали историкам и палеонтологам письма, надиктованные еще не окончательно впавшими в маразм древними звездами. Согласно им, именно после Деформации разделились магическое и электромагнитное поля и все одиннадцать измерений обрели устойчивые связи между собой. Тогда же среди выживших людей, временников и других разумных народов, в подавляющем большинстве своем отброшенных в лучшем случае в каменный век, появились первые маги и почтальоны1.
- Вообще я не очень верю в эту историю, - заявил Генри, когда они с Керри перешли через реку. Подумав немного, он добавил: - Да и вся эта теория Деформации больше напоминает легенду. Слишком мало времени прошло для таких серьезных изменений.
- Это в нашем летоисчислении мало, а в адьярских годах вполне хватает, - пожала плечами Керри. - Чем-то ведь должны объясняться все эти магические аномалии, неживые планеты и трансвселенские железные дороги. И те белые карлики, что поживее, уверяют, будто почувствовали Деформацию на собственной газовой оболочке.
- У них же нет газовой оболочки.
- Вот именно.
Генри смог только хмыкнуть в ответ, сделав настолько умное выражение лица, насколько это было возможно в его случае. Из-за проблем с трансференцией он никогда не посещал высшие измерения - девятое, десятое и одиннадцатое. У Прыгуна уже в восьмом начинал нестабильно работать магический сердечник, и Генри рисковал навсегда остаться среди хтонических бестий, из которых только воплощение хаоса по кличке Гонец обладал более-менее человеческим разумом. Поэтому Генри знал о белых карликах и вообще звездах только то, что было написано в учебниках Университета Колдунства и настольной книге любого почтальона "Вселенная для чайников".
Керри, в свою очередь, уже несколько раз побывала в десятом измерении, как и положено любому талантливому, начитанному и не лишенному определенных амбиций почтальону. Но Генри все равно не отпускало чувство, что о белых карликах она знает не больше его: что это бродячие и почему-то все еще способные связно выражать свои мысли трупы звезд средней величины. В Адьяре их было великое множество, и подавляющее большинство сбросило оболочку, то есть умерло, ровно миллион лет назад, как раз во время Деформации.
Разговор не клеился, и почтальоны продолжали путь в тишине, искоса поглядывая друг на друга из-под фуражек. Пейзаж вокруг не располагал к болтовне и спорам. Порывистый ветер, раньше норовивший сорвать и унести с собой плащи и шляпы людей, теперь затих и только грустно шевелил клевер на обочине. Низкие тучи напоминали печальные мысли безумца. Зеленые луга потускнели и зарябили из-за стай диких Плоскостей, рыскавших в поисках зазевавшегося единорога или фермера. Каменные стенки, на противоположном берегу Холодрыги стоявшие крепко и ровно, здесь кое-где разваливались, а кое-где повисали в воздухе роем тяжелых булыжников. Сам воздух сделался ненормально вязким, в уши и ноздри как будто набили вату. Почтальоны вступили в предместья Хмари.
Но вдруг все уныние развеял разнесшийся по холмам жуткий вой. Керри застыла, как вкопанная, Генри напрягся, как спринтер на высоком старте.
- Это оно? - очень тихо спросил Генри.
- Похоже, да, - так же тихо ответила Керри.
- Нам действительно необходимо туда идти?
Вопрос не имел смысла, потому что иного пути, кроме как назад, просто не было. Луговая почва из-за климата Хмари больше походила на кисель и не располагала к прогулке, к тому же выходить на пастбища было себе дороже. Единороги-жеребцы отлично различали своих и чужих и имели обыкновение набрасываться на всех, кто подходил к табуну ближе, чем на двести шагов, за исключением хозяина-фермера, разумеется. А разъяренный тягловый единорог - страшная сила.
С минуту Генри и Керри простояли, боясь пошевелиться. Вой больше не повторялся. Медленно и осторожно, почтальоны пошли дальше, невольно прижавшись друг к другу, как испуганные лошади.
- Оно вчера выскочило на дорогу прямо передо мной, - почему-то шепотом сообщила Керри. - Я чуть в обморок не упала от страха!
По причине своей ненормальной заторможенности, Керри считалась самым бесстрашным почтальоном Ветрозвонского почтамта. "Раз уж и она сообразила испугаться, - встревоженно подумал Генри, - то мне там точно делать нечего".
- Э-эм... Н-ну, б-будем надеяться, что сегодня оно окажется чуть менее в-внезапным, - нервно хихикнув, сказал он. - Или, может, вообще не появит...
Эти слова прервал внезапно раздавшийся из рощи неподалеку оглушительный треск ломающихся под напором чудовищной силы деревьев. Земля задрожала, как под ногами пробудившегося горного воителя Священный Утес, по легендам одним своим шагом вызывающего землетрясения и цунами по всей Эрин. Взвыв, Генри схватился за грудь: латунный корпус Прыгуна, как обычно при приближении иномерной опасности, раскалился настолько, что обжег кожу хозяина. Пришлось быстро снять его с шеи и, обдувая пальцы, сунуть в карман пиджака.
Краем глаза почтальон заметил, что его коллега остолбенела, уставившись стеклянными глазами в пустоту. Или не совсем пустоту? Генри поднял голову и к ужасу своему разглядел среди деревьев нечто огромное, белое и будто размазанное по контуру. Вообще-то для близорукого почтальона весь мир был как в тумане, но этот гигант расплывался особенным образом, присущим только иномерцам, оказавшимся не в своем измерении.
- Извини, что прерываю, - Генри вежливо тронул Керри за плечо, не отрывая глаз от рощицы, - но, думаю, сейчас время для разумной паники.
Земля затряслась сильнее, загрохотала разваливающаяся каменная изгородь. Похоже, чудовище выбежало на дорогу, но пока его скрывал высокий холм. Маленькие землетрясения, вызываемые топотом лап, намекали, что существо, приближавшееся к почтальонам, было либо колоссальных размеров, либо непомерно тяжелое. Генри не стал раздумывать, каким же оно было на самом деле, а рванул в противоположную сторону. Но Керри не сдвинулась с места, и ему пришлось вернуться.
- Измор! - заорал он и совсем уж невежливо дернул ее за плащ. - Бежим отсюда!
- Но мне нужно... - начала было Керри, и вдруг замолчала. Генри проследил направление ее взгляда, и понял, что если они не побегут прямо сейчас, то ничего хорошего в ближайшем будущем им не светит.
Прямо на них неслось гигантское белое существо, которое Генри заметил еще в рощице. Лошадиная голова на змеиной шее венчала обезьяноподобное тело с грифоньими ногами и крысиным хвостом. К спине чудовища крепились комично маленькие птичьи крылышки. Из шестнадцати глаз, рта и ноздрей его исходили ослепительно-белые лучи света. А еще чудовище кричало - кричало так, что Генри показалось, что этим воплем у него вынимают душу вместе с позвоночником и остатками самообладания.
- БЕЖИМ!!! - заорал он в тон иномерному уроду, схватил Керри за руку и кинулся было к мосту...
Но то ли он переборщил, то ли Керри была не согласна с его решением, но почтальонша не побежала следом, а, оступившись, свалилась на землю. Генри яростно выругался, и бросился к ней, но она уже встала и принялась скакать по измерениям, видимо, рассчитывая попасть в измерение монстра. Резон в этом был: в своем мире все существа были наиболее уязвимы для физических, магических и особенно дипломатических атак.
- Не время сейчас! - закричал Генри, хоть и понимал, что теперь надо делать что-то другое, нежели просто бежать. Чудовище было в нескольких шагах от них, отчаянно выло и уже тянуло к Керри свою пасть, усеянную тридцатью рядами прозрачных зубов, а девушка успела перепрыгнуть только в седьмое измерение.
Вопреки всем законам физиологии нормального человека, Генри, забыв себя от страха, успел в одну секунду произнести довольно длинную формулу направленного огненного сгустка. Сгусток получился не очень красивым, зато результат превзошел все ожидания: тварь отвлеклась от Керри и переключила внимание на почтальона.
Генри понял, что пора делать ноги.
Со скоростью паровоза он добежал до реки, словно заяц в два прыжка преодолел Разбитый мост, с легкостью оленя преодолел десяток шагов, споткнулся как последний неудачник и мешком растянулся на земле. Секунду Генри соображал, почему его положение изменилось с вертикального на горизонтальное и отчего так трясется земля. И тут на него упала гигантская тень...
Что произошло дальше, Генри запомнил плохо. Увидел, что вышемерный монстр занес над ним когтистую лапу. Не помня себя от ужаса, заорал первое пришедшее в голову заклинание. Последовала ослепительная белая вспышка. За ней - фиолетовая мгла...
А потом Генри обнаружил, что остался цел и даже не умер, ведь у мертвых не болит до красноты в глазах голова и в горле нет пустынной суши (так заверял живущий на почтамте предшественник Бена Ллойда, много лет назад неудачно переместившийся в седьмое измерение мертвецов и там оставшийся). Чтобы окончательно убедиться в своей сохранности, Генри вдохнул полной грудью и закашлялся - воздух был насквозь пропитан тошнотворным запахом раскаленного металла, падали и отчего-то хвои. Подождав, пока головная боль немного ослабнет, почтальон решился осторожно приоткрыть один глаз. Небо над ним не пылало адским огнем и не искрилось радугой с ангелочками.
Окончательно осмелев, Генри приподнялся на локтях и завертел головой, пытаясь узнать, где он вообще находится. Задача была не из легких, потому что, насколько он помнил, на его маршруте не встречались обугленные воронки диаметром в сотню шагов. К тому же, Разбитый мост, тысячелетиями служивший переправой через Холодрыгу, куда-то исчез вместе с частью речного русла. Луга вокруг, впрочем, остались неизменны - только единороги и овцы разбежались кто куда.
Рядом с собой Генри увидел Керри. Она сидела, поджав ноги, на краю воронки и в упор смотрела на незадачливого коллегу.
- Ты хоть понял, что ты сделал? - подозрительно спокойно поинтересовалась она.
- Убил дракона? - предположил Генри.
- Близко, только не дракона, а квазар, - уточнила Керри. - Но я не об этом. Ты знаешь, что только что вывел и произнес?
- Подожди, что значит - квазар? - спросил Генри, нахмурившись. Мысли в больной голове ворочались неохотно. - Хочешь сказать, в здешнем лесу несколько дней обитала буйная звезда-психопатка, излучающая на всю Адьяру?
- Ага, почему-то оказавшаяся в третьем измерении. Я наконец-то успела разглядеть ее поподробнее - точно квазар, сомнений быть не может. Эта тварь как будто с иллюстрации учебника по сапиентологии межмерных существ сошла, и кричала точно по описанию на триста пятьдесят шестой странице, - пояснила Керри.
- Ух ты! - Генри расплылся в неимоверно глупой улыбке. Убийство дракона - это, конечно, подвиг, но в сравнении с победой над квазаром оно было будничной рутиной. Будет, что рассказать потомкам!
Но коллега, похоже, не была этому так рада.
- Нечего улыбаться, - проговорила она. - Ты его не убил. Ты только что перенес его в другое измерение!
Генри помрачнел.
- Ты шутишь? - спросил он. - Если да, то не смешно.
Формула переноса, известная также как "формула капитана Эдварда", считалась элитным заклинанием, доступным далеко не каждому почтальону. По слухам, применить ее и не ошибиться мог только Главный почтмейстер. Мало того, что она была невероятно громоздкая и, будучи записанной убористым почерком, занимала почти два средних листа бумаги, так еще некоторые константы в ней менялись в зависимости от внешних условий. Это могли быть фазы определенных планет (которые либо находились в другой галактике, либо вообще не существовали в данном континууме), направление солнечного ветра, период нереста туманностного лосося, величина магнитного поля центра галактики, степень энтропии Вселенной, дата рождения, количество хромосом и этимология имени заклинателя, само желание константы поменять свое значение и прочие, и прочие, и прочие. Генри вспомнил, что в учебнике по трансференции полный список условий занимал целую главу. Иногда, правда, эти константы все же оправдывали свое название, но об их значениях в такие моменты можно было только гадать. Считалось удачей, если неправильно примененная формула просто не срабатывала. Чаще всего заклинателей раскидывало по всем измерениям и те, кто выживал, впоследствии завидовали мертвым.
Генри, который, как уже говорилось, даже в четвертое измерение не мог перенестись самостоятельно, об удачном применении такого запутанного заклинания и не мечтал. А шуточек над своими способностями он не выносил.
- Я серьезно! - возразила Керри. - Где ты этому научился? Почему нам не рассказал?
- Да нигде я не учился, только в Академии Колдунства! - воскликнул Генри, вскочил на ноги и пошатнулся из-за закружившейся головы. - Я даже не понимаю, что сейчас произошло. И вообще, - почтальон сверился с карманными часами, - расскажи это по дороге. Нам уже давно пора дойти до Хмари.
С этим было трудно поспорить. Генри и Керри проверили сумки на предмет выпавших писем, побродили по окрестностям в поисках нескольких конвертов и двух маленьких посылок, и снова отправились в путь. Ведь почтальона Адьяры ничто не должно сбивать с маршрута: ни дождь, ни снег, ни собственная смерть, ни даже неведомо как попавшие в его измерение Древние Боги и сумасшедшие звезды.
По дороге в деревню Керри, поглощая одолженную у Генри половинку шоколадки, рассказала сослуживцу обо всем произошедшем. Когда квазар погнался за ним, она немедленно вернулась в третье измерение, что отняло последние запасы магических сил, и помчалась следом. Перебежав через мост, девушка увидела страшную картину: квазар занес над Генри свою когтистую лапу, а она уже ничего не успевала сделать, чтобы отвлечь его. Но вдруг Генри, перевернувшись на спину, выбросил вперед правую руку и завопил что-то, похожее на длинную скороговорку. Из руки вырвался широкий белый луч, ударивший квазару прямо в морду. Тот закричал - как показалось Керри, с облегчением - и преобразился в ослепительно-белый сгусток. Похоже, он успел за мельчайшую долю секунды телепортироваться в другую точку пространства, но обугленный кратер все же остался. Что в тот момент испытала Эрин, Керри даже представлять не хотела.
Но было еще кое-что, добавила почтальонша. И это "кое-что" казалось ей по-настоящему странным. Сразу после исчезновения квазара ее взор ненадолго застлала ярко-фиолетовая пелена. Когда зрение прояснилось, Керри обнаружила развороченную долину, исчезнувшие мост и часть русла, и бесчувственного Генри. Но главным было не это, а какое-то щемящее чувство в районе солнечного сплетения, как будто из мира пропало что-то очень дорогое и важное.
Генри перестал жевать и круглыми от изумления глазами уставился на Керри.
- У тебя тоже? - спросил он.
- Что - тоже? - не сообразила Керри.
- Это чувство. Будто из груди что-то вырвали, - объяснил Генри и, как ни в чем не бывало, отправил в рот последний кусок своей плитки. - Я думал, это только у меня так. Должно быть, мы с тобой слишком много магии потратили. Через пару дней все пройдет.
- Надеюсь, - вздохнула Керри.
Сквозь туман уже просматривалась башня Хмари. Сколько Генри себя помнил, стрелки ее сложных часов, показывающих помимо простого времени еще и время суток, всегда указывали на три ночи. Однако били они правильно, и этот замогильный бой не только не давал хмарцам окончательно погрузиться в серые пучины вечной апатии, но и помогал им не опаздывать на утренний поезд. Помимо боя, у башни была еще одна важная задача: указывать путникам правильный путь в деревню. Это было важно, потому что иногда дорога меняла направление и уводила незадачливых путешественников в Гнилостные топи, Бесконечные холмы или вообще обратно в Ветрозвон, столицу округа.
Почтальоны остановились на развилке двух дорог перед указателем. Налево - Хмарь, направо - ферма "Светлое будущее", жутковатое место с явными признаками упадка и единственным хозяином, угрюмым и малообразованным временником.
- Я в "Светлое будущее", - заявила Керри. - Спасибо, что помог с монстром. Без тебя не знаю, как бы добралась сюда.
- По кусочкам, - хмыкнул Генри и смущенно потер загривок. Керри, впрочем, не обиделась, но, криво улыбнувшись, поправила сумку и зашагала в сторону фермы.
А Генри побрел в Хмарь. Столь нелюбимую, сколь и родную Хмарь. Деревню, в которой изо дня в день моросил холодный, липкий дождь. Деревню, жители которой с детства отличались бледно-серым оттенком кожи, блеклым цветом волос, потухшими глазами и своеобразными представлениями о гостеприимстве. Деревню, которая однажды выиграла конкурс "Лучшая деревня Эрин" только из-за посильной помощи иллюзионистских чар Генри, таких мощных, что бедного почтальона потом два дня отпаивали крепкой настойкой с пятью столовыми ложками сахара в каждой чашке. Деревню, которую лучше увидеть своими глазами, чем описывать.
Но еще лучше - не видеть вообще.
1,5
Тук-тук-тук. Дз-зынь!
- Кто?
- Вам письмо.
Ответа не последовало, и Генри просто сунул конверт под дверь. Хмарцы редко открывали двери почтальону, даже если он приходил с посылкой. Причиной тому был не недостаток дружелюбия, но необычайная рассеянность: некоторые на полпути забывали, куда шли. Такова была цена жизни рядом с трансвселенской железной дорогой в условиях слишком высокого магического поля, оказывающего разрушающее воздействие на нервную систему всех живых существ, кроме волшебников и колдунов.
Этот дом был предпоследним на сегодняшнем маршруте и последним, который не требовал перехода в другое измерение. Иномерцев в Хмари, не считая временников, было немного: семья водяных из восьмого измерения, колония протонов из девятого, Плоскость-культист из второго да барон Тельвинкер из седьмого, обосновавшийся, по традиции, на местном погосте. Обычно Генри первым делом шел к культисту, потому как его дом стоял ближе всего к домам людей, и сегодняшний день не стал исключением. Генри отправился к угрюмому заброшенному дому на углу Драконовой улицы.
У каждого почтальона глубоко в душе сидит страх перед Плоскостями как перед загадочными и опасными существами. Понять, что на уме у жителя второго измерения, для существ из третьего или четвертого было почти нереально. Лишь немногие разумные Плоскости могли ужиться в соседстве с людьми, но и тогда причины некоторых их поступков и предпочтений оставались неясными. Культист, прозвавший самого себя Теоретиком Относительности (а среди хмарцев известный как Зашторик из-за его любви к появлению в оконных стеклах), принадлежал именно к таким "цивилизованным" двумерцам. Почтальонов он не жаловал, но Генри отчего-то всегда встречал благосклонно. А тот все равно не мог побороть внутреннее содрогание перед нечетким лицом в одном из заколоченных окон полуразрушенного дома.
Генри подошел к окну, жестами показал, что для Зашторика есть посылка, и принялся рыться по карманам в поисках Прыгуна. Лицо болезненно-бледного мужчины средних лет терпеливо взирало на почтальона. Выудив Прыгун и убедившись, что он холодный и, следовательно, поблизости нет ничего опасного, Генри раскрыл медный сферический футляр и с нежностью посмотрел на маленькую одиннадцатиуровневую армиллярную сферу со светящимся фиолетовым сердечником - залог его стабильной службы на Почте. И вдруг заметил нечто необычное.
Вторая от сердечника лента не вращалась вокруг своей оси, а стояла на месте.
- Что за новости, - пробормотал Генри, нахмурился и подтолкнул бунтарку.
Лента покачалась немного и снова остановилась. Генри почувствовал, как волосы на загривке встают дыбом. Выдавив несчастную улыбку, он поднял взгляд на помрачневшего Зашторика и пискнул:
- Простите, пожалуйста, всего лишь небольшая техническая заминка!
Лицо помрачнело еще сильнее, вызвав в коленках почтальона неукротимую мелкую дрожь. Генри снова толкнул пальцем ленту, на этот раз почти грубо, но и этим ничего не добился. Не принесла результата и встряска Прыгуна, и трижды произнесенное заклинание импульса. Лента продолжала стоять на месте, Плоскость раздражалась все больше, а Генри постепенно скатывался в пучину паники.
- П-п-простите, - простучал он зубами, - но, б-б-боюсь, вам придется п-подождать... - тут он вспомнил, что звук его голоса через призму второго измерения приобретает крайне неприятное для Плоскостей звучание, и быстро перевел свою короткую речь на язык жестов.
Лицо приобрело откровенно свирепое выражение. Генри жалобно осклабился и медленно, но уверенно, начал пятиться назад. Все так же не отрываясь от Зашторика, перешел улицу, беспомощно развел руками, сделал жест "подождите пять минут, мы работаем над этим" и крысой юркнул в проходную между домами.
Выскочив на Серой улице, Генри на всякий случай пробежал вороватой рысью два квартала. Кто знает, что взбредет в голову Плоскости? Зашторик, конечно, был относительно уравновешенным типом, но это не делало его более предсказуемым. У двери алхимической лавки ведьмы Отравы Генри остановился и присел на деревянную изгородь отдохнуть, предварительно затравленно оглядев окрестности в поисках миража, который указал бы на присутствие враждебно настроенной Плоскости. К счастью, искажений вокруг не было, и почтальон снова открыл Прыгун.
Вторая лента продолжала стоять на месте. На всякий случай Генри снова попытался подтолкнуть ее и руками, и заклинанием, но безуспешно.
"Что же ты не заводишься, - безнадежно подумал Генри. - Видимо, придется нести его к Ананте, чтобы восстановил трансференционные чары. Или к Говарду - вдруг это всего лишь с механизмом проблема?"
Но что-то подсказывало ему, что все гораздо серьезнее, нежели простая поломка. Генри в отчаянии опустил голову на руки, усиленно стараясь не думать о последствиях недоставленной посылки как со стороны мистера Ллойда, так и со стороны недовольного адресата. Усилия, понятное дело, были тщетны. Из тоскливых размышлений Генри вывел громкий голос, донесшийся до него с улицы как сквозь слой ваты:
- О'Квимби! Вот ты где!
Генри поднял голову и к своему удивлению увидел мчащееся к нему фиолетово-зеленое пятно. Недоумевая, откуда в Хмари мог появиться еще один почтальон, Генри пошел навстречу.
- Э-э... - протянул он, сощурившись и отчаянно пытаясь узнать коллегу. - Приветствую... Керри?!
- Меня что, так Плоскости изуродовали?! - выдохнула Керри, остановившись перед Генри и изнуренно опершись руками на колени.
- Да нет, я просто плохо вижу. - Генри помог сослуживице сесть на изгородь. Керри тяжело дышала, к щекам ее прилила кровь (что случалось, как у любого рожденного в Хмари, лишь по особым случаям), а волосы истрепались сильнее, чем прежде, и липли ко лбу и шее. Пораскинув мозгами, Генри сделал вывод, что Измор очень долго и быстро бежала. - Что случилось? С чего такая спешка?
- Второе измерение! - хрипло проговорила Керри. Она вскинула голову и дикими глазами посмотрела на Генри. - Проверь своего... Как его там, не помню! Быстрее!
- Это не как-его-там, а Прыгун, - обиделся Генри. - И он растраивается, когда его имя забывают. Вот, видишь, - он показал Керри закрытый футляр и демонстративно попытался открыть. - Теперь не выйдет, пока не извинишься.
Керри посмотрела на обоих, как на слабоумных, но перед Прыгуном извинилась. Сразу после ее слов сфера раскрылась сама, даже без помощи хозяина. Керри внимательно посмотрела на вращающиеся вокруг фиолетовой искорки ленты и покачала головой.
- Ничего не понимаю, но не суть. Ты можешь переместиться с этой штукой... Ладно, ладно, Прыгуном, во второе измерение?
Генри вопрос не понравился.
- Видишь вторую ленту от ядра? Она неподвижна, как и третья, - сказал он. - Вот только если третья стоит потому, что я сейчас в третьем измерении, то вторая не запускается без всякой видимой причины! Так что нет, я не могу переместиться.
Керри издала малопонятный звук, означавший не то крайнюю степень отчаяния, не то крайнюю степень облегчения, и запустила пятерню в волосы.
- А что случилось? - осторожно спросил Генри, искренне надеясь, что услышит не то, о чем думал.
- А то и случилось. - Керри усмехнулась и истеричным движением откинула со лба челку. - Связь со вторым измерением исчезла!
____________________________________
1) Раньше в Адьяре считалось нерушимой истиной, что магические или трансференционные способности были даром Создателя. Теперь некоторые ученые осторожно выдвигали мысль о мутационной природе этих способностей и предполагали, что они были приобретены некоторыми особями в попытке занять достойное место в новой окружающей среде. Эта версия встречала резкое неодобрение не только среди большинства магов всех направлений, не желающих считать себя выродками, но и среди служителей Создателя Предоброго и Милосердного, учивших, что маги, почтальоны и прочие отличающиеся от нормальных люди есть ересь, которую надлежит выжечь огнем. К счастью, влияние этих служителей ограничивалось их же храмами, потому что маги и почтальоны вместе составляли примерно три пятых населения Адьяры, а самые ушлые из них засели в Парламенте и даже породнились с королевским родом. Что, к слову сказать, полностью подтверждало предположения ученых.