Аннотация: Спасибо новому телефону и QuickOffice, иначе я бы ее никогда не закончила -_-
Глава 3
Под темно-серым с розоватыми прожилками небом Хмари, над залитой водой пустой гранитной платформой возвышался черно-красный, блестящий от дождя паровоз.
Щербины, потертости, царапины, дыры расскажут, в какие переделки попадал поезд, сколько раз у него отключалась магическая защита и какой климат на планетах, где он останавливался. Хмарский паровоз был настоящей летописью. На нем виднелись крупные рыжие пятна и потеки, золотник едва ходил от толстого слоя ржавчины, а о состоянии тормозных колодок грустно было даже задумываться. В тендере зияла огромная дыра: два дня назад в самом начале рейса машинист забыл включить защитное поле, и врезавшийся в тендер на полном ходу астероид чуть не сбил поезд с рельс и спалил все топливо. Это был уже не первый случай, если верить многочисленным заплаткам на котле, кабине и том же несчастном тендере. Помимо дыр и облупившейся краски, на колесах и их механизмах были заметны длинные царапины, будто от песка. Короче говоря, когда-то красавец-локомотив теперь походил на настоящего парового волка, ветерана космических железных дорог. И это спустя полтора года от выхода с завода.
Генри натянул поглубже капюшон плаща и сощурился, пытаясь разглядеть собравшихся около паровоза существ. Их было всего двое. Один - маленький и щуплый, со свалявшейся от влаги нечесаной гривой сальных волос, - полулежал на перроне и тщетно пытался раскурить самокрутку. А другой... Приглядевшись, Генри чуть не заорал от ужаса. Приглядевшись внимательнее, он вспомнил, что это отвратительное существо с усеянной острыми зубами пастью и бесформенными крыльями - один из его немногих друзей, живущий в шестом измерении. Пришлось доставать Прыгуна, которому не очень понравились холодные капли дождя и мокрые пальцы хозяина.
- Говард? - спросил почтальон, обращаясь к изящному звероящеру на две головы выше его ростом, тому самому, который в третьем измерении выглядел более чем тошнотворно. - Что ты тут делаешь, внизу?
- Да я... - Говард поцокал языком и попытался размять челюсти: он неважно разговаривал даже на родном языке, а дек-уну, всемерный язык, был для безгубого и зубастого фуриуса настоящей пыткой.
- Я попросил его тендер починить, - перебил Говарда щуплый. - Ну и заменить кочегара с помощником. Они тяжело заболели. Очень тяжело.
- Ананта, их у тебя вообще никогда не было, - заметил Генри.
- Ну да. Их не существует - какая болезнь может быть тяжелее?
Генри вздохнул. Хотя к нему хорошо относилось абсолютное большинство жителей Хмари и Ветрозвона, настоящих друзей у него было всего трое - Керри, Ананта и Говард. И если Керри, несмотря на целый букет странностей, была относительно нормальным серым (во всех смыслах) человеком из третьего измерения, то остальных назвать обыкновенными язык не поворачивался.
Приехавший на Эрин семь лет назад фуриус1 Говард жил отшельником на вершине горы и спускался только для того, чтобы купить предметы первой необходимости или съездить по делам, то есть в лучшем случае раз в полгода. И на это у него была причина. Практически все хмарцы были обыкновенными людьми без намека на любые магические способности. И эти обыкновенные люди видели Говарда не стройным благородным созданием с длинной шеей и аккуратной вытянутой мордой, большими желтыми глазами, изогнутыми рогами и тонким хвостом, а премерзкой тварью с бесформенным телом и устрашающими когтями, торчащими из всех возможных и невозможных мест. То, что Говард был лучшим механиком и часовщиком округи, не защищало его от вил и факелов перепуганной деревенщины. Деликатность и малопонятная речь только усугубляли положение. В последнее время у Говарда прибавилось хлопот: кто-то распустил слухи о томящейся в его доме прекрасной принцессе, и он уже устал принимать у себя хамоватых и несносных женихов: развернуть их обратно без обеда и чашки чая он считал верхом неприличия. Вероятно, это и послужило причиной сегодняшнего спуска - фуриус давно собирался купить новую маскировку для дома.
Ананта был последним представителем давным-давно сгинувшего в небытие народа Певчих и, в отличие от живущих в том же четвертом измерении временников, походил на людей разве что числом конечностей. У него была угольно-черная кожа, лицо с птичьими чертами, светящиеся белые глаза и слишком тонкие для прямоходящего существа ноги. Руки были непропорционально длинными, с тремя скрюченными пальцами на каждой. Голову Ананты украшало гнездо спутанных черных волос, кое-где заплетенных в тонкие косички, а кое-где украшенные бусинками, узорчатыми лентами и перьями. Дополняло картину странное щебетание, которое Ананта издавал, будучи особенно пьяным. Местные жители терпели внешность и выходки машиниста только потому, что он редко задерживался в Хмари более чем на десяток часов, девять из которых спал. Но и за столь малое время он нередко ухитрялся основательно встряхнуть это, как он выражался, "промерзлое болото".
Казалось, Ананта и Говард были созданы друг для друга. Ананте каждый день требовался помощник и кочегар, и если местные могли справедливо послать его к собратьям, то у Говарда просто не хватало духу отказать. Именно поэтому он каждую свою поездку проводил в кабине машиниста, вкалывая как проклятый.
- А ты что тут делаешь? - спросил Ананта у Генри. - Деньги на извозчика кончились?
- И это тоже, но вообще-то мне нужно в Столицу. - Как ни старался, Генри все-таки не сумел полностью подавить хвастливый тон.
Ананта вынул изо рта самокрутку, Говард оторвался от починки тендера, и оба круглыми глазами воззрились на почтальона.
- Тебя восстановили в УК? - проговорил Ананта.
- Если бы. Меня послали получить аудиенцию у Главного почтмейстера по одному жизненно важному вопросу.
- Тебя? - недоверчиво переспросил Говард. - У тебя же, вроде, проблемы с этой, как ее там...
- Теперь у всех наших с ней проблемы, - заявил Генри. О том, что он сумел успешно произнести заклинание, подвластное лишь Главному почтмейстера, он решил умолчать.
Ананта и Говард продолжали подозрительно смотреть на друга, и тот через пару секунд сдался.
- Ладно, я Керри подменяю.
- Вот теперь верю, - довольно ухмыльнувшись, кивнул Ананта. - А что за дело?
Ананта обладал некоторыми способностями к трансференции. Это помогало ему выводить поезд в пятимерное космическое пространство, а также позволяло нормально общаться с Говардом. Только Генри не отпускала мысль, что способности к взаимодействию с измерениями у него приобретенная. Насколько он знал, Певчие исчезли еще до Деформации, когда о почтальонах и речи не шло, так что способности Ананты точно не могли быть врожденными. Зато он постоянно курил, жевал или нюхал некую смоляную колючку, растение, которое Генри не видел нигде, кроме как за пазухой у машиниста. Делиться им лучший друг не собирался, заявляя, что оно ужасно редкое и вызывает привыкание с первого употребления, а все его запасы давно просрочены.
- Второе измерение, - ответил Генри.
- Ясно, меня не касается, - хмыкнул Ананта. - Я, кстати, вчера этого вашего Почтмейстера и еще кучу народу подобрал в открытом космосе. Понятия не имею, что они там делали. Говард, ты скоро? Мы вот-вот должны тронуться!
Прошло еще несколько минут, пока Говард поставил последние заклепки, а Генри приварил заплатку с помощью заклинания направленного усиленного света. Пассажиры так и не появились, и поезд отправился со станции пустым. Проводники и обслуга должны были появиться только после Ветрозвона.
Генри разместился в купе головного вагона не только оттого, что Говард занял всю кабину машиниста, но и потому что самому почтальону не хотелось дышать едким дымом смоляной колючки и слушать бред Ананты, потихоньку отъезжающего из-за нее в страну летучих мышей. Поспать не получилось: спустя несколько минут после отправления, прибыв на платформу соседней с Ветрозвоном деревеньки Кукушье Гнездо поезд, наконец, начал заполняться и по коридорам громко застучали каблуки, зацокали копыта и зашуршали неопознанные конечности. В купе Генри заглянула молодая временница с лентами в белых волосах, но, увидев недружелюбный взгляд сонного почтальона, войти не решилась. Другие попутчики, которые чуть позже вошли на вокзале столицы Эрин Дун'Блиске - толстый джентльмен в смокинге, его сухощавая леди с твердым выражением лица и некое завернутое в черный балахон с головы до ног существо с огромным чемоданом - оказались гораздо смелее.
Почтенная пара явно побаивалась балахона, и оба сели рядом с Генри, мимоходом прижав того к стенке. Существо же положило багаж на верхнюю полку и свернулось калачиком у окна. Генри отметил, что Прыгун на груди вздрогнул и нагрелся. Люди никаких подозрений не вызывали, и почтальон решил понаблюдать за балахоном. Хотя тот мирно спал, Прыгун явно намекал на возможную межмерную опасность.
Рассмотрев существо и не найдя никаких видимых признаков угрозы, Генри снова отвернулся к окну, стараясь не замечать острые локти и приторный парфюм соседки. За лугами, покрытыми желтой травой с фиолетовыми разводами, уже виднелся океан цвета стали, а небо приобрело странный оттенок - не то зеленый, не то красный. Поезд внезапно тряхнуло так, что Генри подумал, будто Ананта всерьез решил сойти с рельс. Но за встряской последовало ощущение, словно в голову положили трехтонную гирю, а на грудь сел желтый карлик, и Генри успокоился. За три года безвылазного проживания в родной деревне он совсем забыл, каково это - проходить через пятимерный портал.
Несмотря на значительные достижения адьярских магов и железнодорожников, до сих пор не было придумано способа напрямую вывести межмерный поезд в открытый космос. Конечно, многие физические законы в Адьяре часто отменялись и переписывались, но гравитация, не в пример энтропии, работала удивительно стабильно, и все ведущие прямиком в атмосферу рельсы неизменно падали на поверхность планеты, нанося значительный ущерб всему, чему только можно было его нанести. Так как устранение причины падения приводило к разрушению планеты вообще, было решено проводить железнодорожные пути через пятимерные Врата - магические аномалии, такие же, как в Хмари. Их можно было обнаружить по своеобразным изменениям местности и климата вокруг (избыточная влажность, либо наоборот - ни капли воды за сотни лет) и по концентрации неведомой жути на квадратную милю. Со стороны Врата выглядели как плотное сверкающее облако, неподвластное ветру и иногда пытающееся наладить контакт с людьми. Если этои контакт не приводил к выбрасыванию машиниста из кабины с собственными пальцами в глазницах, то, пройдя через облако и испытав небольшую турбулентность, поезд успешно выходил в космос.
Механизм действия Врат, как и их воздействие на людей, был толком не изучен, в основном потому, что исследователи, вошедшие в аномалию, все как один умирали от страха. Но польза от Врат перекрывала недостатки, да и иного выбора у адьярцев не было: все экспериментальные космические корабли, работавшие на честном волшебном слове, при превышении скорости света внезапно приобретали квантовые свойства, после чего об их местоположении можно было только строить догадки. С поездами такого не случалось - вероятно, из-за их мертвого сцепления с рельсами из обогащенной латуни2.
Переходная пытка продолжалась всего полминуты, чему Генри страшно обрадовался. В старых вагонах переход мог длиться до десяти минут, что буквально вынуждало почтальона - тогда еще студента Академии Колдунства - расставаться с завтраком. Теперь же неприятные ощущения вполне можно было перетерпеть. Единственным неудобством, правда, была сильная боль в груди - возможно, следствие чудовищной перегрузки.
Космос за окном мерцал тысячами звезд, на фоне которых яркой точкой выделялась мать-звезда Эринской системы - вокруг нее почтальон мог разглядеть дрожащие полупрозрачные контуры огромного и, очевидно, спящего десятимерного существа. Звезда стремительно удалялась - поезд шел со скоростью, значительно превышавшей скорость света, и только свойства Адьяры позволяли ему опровергать теорию относительности. Дорога до Столицы занимала честные неполные сутки, и эти неполные сутки были одинаковыми как для пассажиров поезда, так и для остальных жителей маленькой вселенной. Для тех и других это было абсолютно в порядке вещей, и никто даже не задумывался о том, что это может быть ненормально.
Генри это тоже никогда не приходило в голову. И вообще, сейчас его занимало только то, что он не выспался, и любоваться на красоты за окном купе был не в настроении. Существо в балахоне заняло все сиденье напротив, а пространство рядом с Генри прочно заняла почтенная пара. Поэтому почтальону ничего не оставалось, как лезть на верхнюю полку и устраиваться там, надеясь, что желание поспать пересилит страх высоты и пауков.
Раздался сильный толчок, и лишь инстинкт самосохранения спас Генри от перспективы падения шеей прямо на край откидного столика. Он вцепился в первый попавшийся поручень так, будто это сулило все богатства мира. Очень осторожно, он посмотрел в окно и первым делом увидел табличку, на которой под незнакомыми иероглифами было написано короткое слово: "Йлайх".
Все ясно, понял Генри. Они на платформе главного города планеты Кандзей, что подтверждали пряные запахи, доносившиеся из форточки, и буйная красно-фиолетовая растительность вокруг платформы. Это означало, что Говард сошел с поезда, и, если Ананта не найдет за эти пятнадцать минут помощника и кочегара, следующие несколько часов Генри придется провести, закидывая уголь в топку и одновременно следя за приборами.
В купе было темно - вероятно, снова вышли из строя непостоянные магические светильники. Поставить электрические лампочки не позволяла техника безопасности, ведь последствия столкновения магического и электрического полей были совершенно непредсказуемы, а газовые светильники были чреваты пожаром. Тратить свою магию на восстановление ярких огоньков Генри не желал, потому что для этого в поезде были волшебники-проводники, и потому он открыл Прыгун и начал просто так переключать измерения. Было любопытно взглянуть на вагон как на блекло-серое пространство с белыми линиями первого измерения... Переливчатые формы пятого... Слишком резкие и контрастные объекты шестого...
Вдруг Генри почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Быстро вернувшись в третье, он осмотрелся и увидел причину беспокойства. Снизу на него в упор смотрели два больших раскосых кошачьих глаза - один лиловый, другой золотисто-желтый. Глаза принадлежали черному существу в балахоне.
- Вам что-то нужно? - с опаской спросил Генри.
- О, прошу прощения, - промурлыкало существо. Голос у него был низкий и глубокий. - С вами все в порядке? Мне показалось, вы светитесь, а потом покрываетесь чешуей.
- Это трансференция, - Генри вздохнул с облегчением. - Не хотел вас пугать. Я просто тренируюсь.
- Да, я заметил, что вы - почтальон, - сказал балахон. Что-то в его манере говорить не понравилось Генри, но он не мог понять, что именно - излишняя внятность, странная манера излагать мысли или ударения в неожиданных местах. - Я подумал, что вы совершаете трансференцию не самостоятельно, но, возможно, я ошибся.
Недолго думая, Генри решил, что в речи этого типа ему не нравится абсолютно все, вплоть до голоса. "Может быть, он из народа Ананты? - подумал почтальон. - Хотя вряд ли, уж больно длинный...".
- Возможно, и ошиблись, - ответил он, пряча Прыгуна под рубашку.
- Разрешите поинтересоваться, что у вас за медальон? - Похоже, незнакомцу отчаянно хотелось поговорить. - Дело в том, что он мне кое-что напомнил...
- Какой медальон? - прикинулся дурачком Генри, втайне надеясь, что балахон подумает, что ошибся, и отстанет. Украдкой он глянул на нижнее сиденье сквозь просвет между полкой, на которой лежал, и стеной. Полный джентльмен и худосочная леди исчезли. Может быть, они сошли на одной из планет до Кандзей или отправились в вагон-ресторан, но сути это не меняло: Генри остался с существом в балахоне один на один.
- Та миниатюрная армиллярная сфера с одиннадцатью лентами и магической сердцевиной, в медном чехле без узоров, - мило обнажив иглоподобные белые зубы, уточнил балахон.
Генри почувствовал, как мурашки побежали по позвоночнику. С нижней полки существо физически не могло полностью рассмотреть Прыгуна, самое большее, что оно увидело бы - это цепочку и, приглядевшись, фиолетовый отблеск на руках владельца. "Неужели он из восьмого? - промелькнуло в голове у Генри. - Неудивительно, что Прыгун заволновался...".
И вдруг будто невидимый покровитель избавил Генри от необходимости отвечать: с грохотом отъехала купейная дверь, и на пороге, психопатически ухмыляясь и едва заметно покачиваясь, возник Ананта.
-О"Квимби! - рявкнул он. - Ты мне срочно нужен для...
Уточнить, для чего именно, машинист не успел, потому что О"Квимби петухом спорхнул с верхней полки и вылетел из купе, шарахнув на прощанье дверью. И чуть не упал, из-за того что та защемила добрую половину его плаща.
- Так и не нашел помощников? - спросил он, пытаясь вызволить плащ и все еще ощущая спиной пристальный взгляд.
- Как ты узнал? - хмыкнул Ананта. - Вот и хочу предложить эту почетную должность тебе.
- Хоть до конечной!
Ананта взглянул на почтальона, как на больного, и восхищенно произнес:
- Всегда б так, дружище!
Спина ныла, жжение в руках обещало огромные мозоли через несколько часов, глаза заливал пот, но все же это было лучше, чем сидеть в одном купе с черным балахоном. Генри это поясницей чуял. Хотя она могла просто болеть от непривычной нагрузки.
- Терпи, брат! - бодро сказал Ананта, повисший на поручне. - Вон, уже туманность показалась. Не знаю, та или нет, но показалась.
- Ты уже восемь раз это говорил, - выдохнул Генри и подбросил в топку кристаллического угля. Уголь светился зеленым и даже в лопате рос, как на дрожжах. Он отлично горел, давал много энергии и, в принципе, его можно было добавлять в огонь пореже... Но в таком случае он бы начал слишком активно размножаться в тендере. Ананта рассказывал, как давным-давно, еще до рождения Генри, забыл включить на ночь подавляющее магическое поле и, вернувшись наутро из хмарской таверны, узрел поезд сплошь усеянным светящимися зелеными кристалликами. Вызванная бригада колдунов-ремонтников без лишних слов спалила поезд дотла, уничтожила пепел и даже намеревалась от греха подальше разнести заклинаниями всю Хмарь на элементарные частицы, но атомы девятого измерения и Железнодорожный Департамент их остановили. Причину поднятия шумихи колдуны так и не объяснили.
- Ну, я же ничего не обещал, - заявил Ананта. - В конце концов, было бы странно, если бы все они оказались теми, что нам нужны...
- У тебя давление в котле не слишком высокое? - Генри выпрямился и указал на один из манометров, изящная стрелка которого ушла глубоко в красную шкалу.
Ананта только рукой махнул.
- Это что-то с манометром, он всегда зашкаливает. Эй, да ведь это та, что нам нужна! Отвлекись и иди сюда - наверняка за три года забыл это зрелище!
Генри с облегчением повесил лопатку на стенку кабины, ногой захлопнул топку и подошел к машинисту. Ананта подтянулся в кабину, освобождая место почтальону. Тот схватился за поручень и глянул вниз. И сразу пожалел об этом.
Сколько Генри себя помнил, он всегда до ватных коленок боялся высоты. Было ли это связано с событиями детства, или это было врожденное - первопричина страха, вопреки распространенному убеждению, страх не отменяла. Со временем Генри научился его подавлять. Но одно дело - лезть по стремянке, чтобы вытащить дохлого козодоя из дождевого слива, и совсем другое - висеть в буквальном смысле над бездной. Почтальон застыл, словно кролик перед удавом, зачарованно глядя вниз, на искрящиеся ослепительно-белым огнем рельсы...
- Голову-то подними, не так страшно будет, - вывел его из оцепенения голос друга. Генри выдохнул, закрыл глаза, поднял голову, и открыл их снова.
Космос сиял и мерцал. Миллионы звезд, больших и малых, ярких и почти потухших, голубых и мрачно-красных освещали пространство сильнее любого солнца, на их фоне огни поезда казались не ярче ночного светлячка. Туманности - красные, зеленые, лиловые, желтые - клубились и кое-где вспыхивали, знаменуя рождение новой звезды или коллапс древней. В плотной космической пыли паслись стада громадных, покрытых наледью и шрамами китов, ныряли и выпрыгивали в поисках косяков ледяной рыбы шустрые дельфины. Завидев поезд, стайка молодых особей отделилась от сородичей и с радостным свистом погналась за локомотивом. Вдали тонкой ниточкой поблескивала соседняя железнодорожная ветка.
Но даже яркий свет звездных скоплений не мог сравниться с местом, куда направлялся поезд. В клубах плотной туманности желто-розовых оттенков высились бесчисленные ослепительно-белые башни. Поезд шел столь близко, что, прищурившись, Генри уже мог разглядеть тонкие мостки между ними, шпили, декоративные расширения и ответвления. Когда он в последний раз был здесь, белые башни находились лишь в процессе постройки, и их почти не было видно в туманности. Теперь они сияли во всем своем великолепии под лиловой паутинкой защитного магического купола, демонстрируя всю мощь и красоту Столицы.
- Вот уж не думал, что их все-таки достроят, - заявил Генри, вернувшись в кабину.
- Прежде, чем ерничать, сними улыбку с лица, - хмыкнул Ананта и протянул товарищу лопатку.
Поезд прибыл на конечную станцию ровно в десять вечера по местному времени. К чести Ананты, денег за проезд он не попросил, и Генри вывалился из кабины сразу после остановки. Платформа заполнилась людьми и нелюдьми: они покидали вагоны и немедленно кидались искать ждавших их друзей или родственников. Паровоз вздыхал и выпускал пар, будто огромное уставшее животное. Пар стелился по рельсам, оседал на гранитной платформе и кирпичных колоннах, поддерживавших стеклянный потолок с ажурными рамами. Генри встал на цыпочки - хоть он и был немаленького роста, среди толпы и в водяной дымке даже ему нелегко было сориентироваться - отыскал глазами выход из вокзала в город и направился к нему, наклонив голову и стараясь не наступать людям на ноги. Базар Ветрозвона, со всеми его пинками, локтями, хождением по ногам и прочими радостями заполненного людьми до отказа места, теперь казался почтальону желанной пустыней. А ведь когда-то, возникла у него мысль, он сталкивался с этим каждый день...
На Вокзальной площади Генри вздохнул относительно свободно. Самое время начать искать гостиницу, чтобы остановиться на ночь. Если память не изменяла Генри, денег в его кошельке вполне хватило бы на оплату относительно чистой комнаты в рабочих кварталах. Конечно, можно было бы попробовать сунуться задарма в столь знакомое общежитие Университета, неустойчивая конструкция которого мерно покачивалась на ветру далеко впереди, в дымке смога, как бы заявляя стройным белым башням Небоскребного кольца, что не они одни тут возвышаются над остальными домами. Но Генри выбрал бы этот путь только в совсем уж безвыходном положении.
Вокзальная площадь была вымощена хорошей брусчаткой, отполированной до блеска сотнями ног, лап, копыт и колес. Регулируемое или хотя бы мало-мальски предсказуемое движение здесь, может быть, и зарождалось, но очень туго и неохотно. Пешеходы, неловкие из-за тяжелого багажа, лавировали между экипажами, запряженными единорогами, осликами, лошадьми, расплывчатыми из-за разницы в измерении малыми дракончиками или крупными птицами с лошадиными головами. В свою очередь, экипажам приходилось уворачиваться от неповоротливых конных трамваев. Одичавший в глубинке Генри внёс посильную лепту во всеобщий хаос, то шарахаясь от восьмимерного разумного гриба и натыкаясь на лошадиные зубы, то налетая на и так еле держащихся на ногах из-за увесистых чемоданов туристов и с извинениями врезаясь спиной в жёсткие стенки карет. Вокруг него была галдящая, норовящая сбить с ног и растоптать разношерстная толпа, и в голове привыкшего к хмарской тишине почтальона мысли носились, как запертые в клетку дикие крысы. Видя перед собой только размытые спины и лица, поминутно прося прощения, он желал лишь одного - поскорее пробраться к аккуратным двухэтажным домам с двускатными крышами на противоположной стороне Вокзальной площади. Как только в живой модели молекулярного движения показался просвет, Генри юркнул в него и как можно быстрее побежал в ближайший переулок.
Узкий и темный, освещаемый только зеленоватым светом дымчатого ночного столичного неба, Чумной переулок, в котором очутился почтальон, не выглядел особенно дружелюбным местом. Зловоние, доносившееся из канализационных решеток, пищавшие в темноте крысы, болезненный свет в узких окнах домов и всепоглощающая тишина с лихвой оправдывали название улочки. Развеять зловещее впечатление не могли даже затейливые плакаты, сообщавшие об игривых актрисах кабаре Большой Матильды, дешёвых шляпах для истинных джентльменов от мануфактуры "Чокнутый Игнатис и сыновья", самоходных экипажах Королевской фабрики и прочих интересных вещах, разглядеть которые Генри не смог из-за грязи и подушек плесени. Никто не рассчитывал, что в это место когда-нибудь ступит нога туриста. Или, может быть, Чумной переулок нарочно решили не облагораживать для создания особой атмосферы Столицы внутри роскошного Небоскребного кольца. На сей счет городское правительство могло бы не волноваться - кроме маленькой улочки, с этой задачей прекрасно справлялись фабричные кварталы.
Укутавшись в плащ и стараясь слиться со стенами домов, Генри решительно направился к более или менее целому дому, окна которого гостеприимно сияли в ночи - гостинице под названием "Рыбья шкура".
С первого взгляда Генри определил, что имеющихся средств ему должно хватить по меньшей мере на две ночи. Холл был небогато отделан, но хорошо вычищен, за стойкой стоял, вероятно, сам хозяин, не наемная прислуга, а главное - за столиками таверны сидело много людей, пусть и сомнительной наружности. Верный признак нежадного владельца.
- У вас не найдется самой дешевой комнаты на одного человека? - спросил Генри, подойдя к стойке. Хозяин, чернявый седеющий человек, широко улыбнулся:
- Найдется, если найдутся деньги, господин! Двадцать марок за ночь.
- Я хотел сказать - САМОЙ дешевой, - уточнил Генри.
- А я говорю - двадцать за ночь, - не прекращая улыбаться, сказал хозяин.
Генри вздохнул и потянулся за кошельком. Он слишком устал и забыл столичные обычаи, чтобы торговаться или искать другую гостиницу. С такими ценами ему вполне хватит не только на постой, но и на еду и, возможно, трамвай...
Рука нащупала пустой бок.
Генри проверил еще раз. Кошелек не появился.
- Что-то не так? - спросил хозяин, улыбка которого таяла, как сосулька на жаре.
- Кажется, у меня украли кошелек, - беспомощно пробормотал почтальон, ощущая странную пустоту в груди.
В следующий момент он был выставлен за дверь. Негласный, но известный всем главный закон Столицы: если у тебя нет денег, то ты не человек. А если у тебя их украли - то даже хуже.
1,5
Генри проснулся, не чувствуя ни ног, ни рук. Зато он отлично чувствовал голову, точнее - наковальню, в которую превратился его череп.
Странно, с большим трудом подумал он, что его не согнали нищие, давно поделившие улицы на личные участки. Неужели он выглядел настолько жалко? Очевидно, да, учитывая плачевное состояние одежды, уже суточную вынужденную голодовку и унылую хмарскую стать.
Как бы то ни было, одну ночь он пережил. Теперь ему следовало как можно скорее разобраться с порученным делом - и, станется, он будет в родной деревне уже на следующее утро. Генри со скрипом поднялся с временного подобия кровати - скамейки в маленьком сквере, разгладил и отряхнул плащ, прикрыл им особенно грязные места на пиджаке и, как мог, расправил шляпу. На Главного почтмейстера следовало произвести как можно более благоприятное впечатление. А то вдруг ему взбредет в голову отправить не угодившего посетителя в восьмое измерение...
Главный почтамт нельзя было перепутать ни с одним зданием Столицы. Он стоял на широкой площади Трех Сил: высокое, массивное строение из белого камня с большими часами на средней башне - как будто курантов на Дворцовой башне было мало. Строгостью и пропорциональностью он резко контрастировал с Приемной комиссией Университета Колдунства, ускользающе гармоничным нагромождением различных стилей, стоявшим слева, а величиной - с домом Ученого Совета, небольшим аскетичным зданием, приткнувшимся справа. Вокруг фонтана в центре площади толпились наемные экипажи, уже не умещавшиеся на разрешенных стоянках. Ямщики - несколько человек и временников - беседовали с городовым и, судя по выражениям лиц и замысловатым жестам, беседа протекала необычайно бурно. Генри постарался обойти их от греха подальше как можно незаметнее. Вероятно, было бы наивно думать, что все эти экипажи были наняты рядовыми посетителями, но в душе Генри еще тлел уголек надежды...
Который с шипением погас и рассыпался, стоило почтальону зайти внутрь.
Генри показалось, будто он вернулся на вчерашнюю Вокзальную площадь. Большой, роскошный холл, украшенный золотом и фиолетовым бархатом, был битком набит почтальонами всех мастей. В основном это были люди и временники, но Генри заметил фуриуса с Кандзей и даже одного водяного. Представители почтовых отделений других планет либо сидели на диванчиках, либо слонялись с озабоченными лицами, либо что-то обсуждали между собой. А за стойкой из красивого камня болтали друг с другом две девушки в почтальонской униформе. На первый взгляд они казались вполне свежими и бодрыми, но, приблизившись, Генри увидел, что обе явно не выспались и были измотаны.
- Доброе утро, - приветливо сказал он, улыбнувшись и сняв шляпу.
- Доброе?.. - с сомнением ответила высокая блондинка, на носу которой красовались линзы на дужках. Если Генри правильно помнил, это недавно изобретенное приспособление для слабовидящих называлось "очками".
- Мне нужно на аудиенцию к Главному потчмейстеру, - сообщил он.
Миловидная временница с густыми каштановыми волосами посмотрела в журнал и покачала головой:
- Боюсь, вы сегодня не попадете. Видите толпу? Все к нему.
- Но проблема серьёзная, - сказал Генри.
- У всех серьёзная, - хмыкнула блондинка в очках. - Связи со вторым измерением нет, верно?
Генри кивнул, но сдаваться он пока не собирался. Ему было жизненно необходимо попасть на десятичасовой эринский поезд, в противном случае пришлось бы снова спать на улице... Или напрашиваться в общежитие, что, пожалуй, ещё хуже.
- Я, кажется, знаю, что к этому привело, - решился он.
Стоило ему произнести это, как девушки уставились на него с неподдельным интересом. Блондинка попросила Генри подождать минутку и увлекла напарницу в дальний угол. Там почтальонши посовещались немного, затем блондинка куда-то убежала, а временница вернулась к стойке.
- Сейчас Ржанка все устроит, - произнесла она.
Ржанка явилась через десять минут, ещё с лестницы показав Генри поднятые большие пальцы на обеих руках. Приблизившись, она протянула посетителю золотисто-фиолетовую карточку на шнурке. "Без очереди" - прочитал Генри.
- Идете наверх, показываете охраннику и всем, кто там сидит, и проходите, - объяснила девушка.
- И все?
- Ну, можете подождать, пока выйдет предыдущий посетитель, если не хотите прослыть невежей, - пожала плечами Ржанка.
Генри поблагодарил добрых почтальонш, взял карточку и отправился наверх по широкой винтовой лестнице. Он все никак не мог поверить в свою удачу. К неверию примешивалось восхищение: настолько красивую и богатую обстановку почтальон видел впервые. Мраморную лестницу устилал фиолетовый ковёр, стены вокруг были обиты панелями из светлого дерева и украшены искусно вышитыми гобеленами. Позолоченные перила были отполированы до блеска. Невольно Генри с горечью вспомнил родное почтовое отделение Ветрозвона, пыльное, тёмное и тесное.
Узнать приёмную Главного почтмейстера не составило особого труда - у высокой, но скромно отделанной двери собралась куча народу. Подойдя ближе, Генри услышал грубый, властный голос и похолодел:
- Главный почтмейстер больше не принимает посетителей с вопросом об исчезновении связи со вторым измерением! Как только станет известна причина, вам сообщает через ваши отделения! Все!
- Как же так? Как быть с Плоскостями? - спросил коренастый светловолосый почтальон, рядом с которым встал Генри.
- С Плоскостями пока разбирайтесь сами, в ближайшее время в ваши отделения прибудет брошюра со стратегией поведения, - отрезал человек, которого Генри никак не мог разглядеть сквозь толпу.
Почтальоны начали с ворчанием расходиться, и Генри, наконец, увидел говорившего. Им оказался массивный человек с квадратной челюстью и внушающими уважение кулаками. Генри ощутил приступ страха, но, вспомнив просьбу Керри, сжал зубы и карточку и решительно подошёл к верзиле. Однако тот кинул на него такой тяжёлый взгляд, что Генри, будучи ростом с охранника, вдруг почувствовал себя маленьким, беззащитным и находящимся в самом низу пищевой цепочки.
- Вопросы? - пробасил охранник.
- Я... Э... - Вся смелость и решительность Генри мгновенно испарились.
- Я только что сказал, что вопросы о втором измерении не принимаются, - прорычал охранник. Генри сглотнул и неуверенно показал ему карточку на золотом шнурке. Охранник взял её, осмотрел и вдруг без лишних слов отошёл в сторону, кивнув на белую дверь:
- Проходи.
Генри выдохнул, робко постучался и, услышав приглашение, юркнул внутрь, пока верзила не передумал. И застыл навытяжку, сняв шляпу.
- Д-добрый день, э-э, утро, - пробормотал он.
- Приветствую, - сказал человек, стоявший спиной к Генри у высоких окон, между которыми поблескивали золотые четырехлистники. - Как мне сказала наша сотрудница, вы утверждаете, что знаете причину возникшей проблемы.
- Ну, вообще-то я догадываюсь... - Генри нервно потер шею. - Дело в том, что... Ну...
Главный почтмейстер развернулся и посмотрел Генри прямо в глаза. Почтальон ощутил дикое желание немедленно выскочить из кабинета и умчаться куда подальше.
- Присядьте и расскажите все ваши догадки, - мягко сказал Почтмейстер. - И скажите свое имя и место работы.
Генри послушно сел в кресло с высокой и ужасно неудобной спинкой.
- Генри О'Квимби, отделение города Ветрозвон, планета Эрин, - произнёс он. - У нас на днях, то есть, вчера, непосредственно перед исчезновением связи, на маршруте моей сослуживицы появился квазар...
- Да, он каким-то образом оказался в третьем измерении. - Генри принялся нервно откручивать пуговицу на пиджаке. - В общем, мы шли с той самой сослуживицей - не подумайте, ничего особенного, я просто её сопровождал, все-таки дорога опасная, ничего личного...
- Ближе к делу, пожалуйста, - поджав губы, произнёс Почтмейстер. Генри вздрогнул.
- Да, разумеется... Квазар напал на нас, погнался за мной, и я, похоже, случайно прочёл формулу капитана Эдварда. Квазар исчез, но и связь со вторым измерением - тоже.
Генри выжидательно взглянул на Почтмейстера и обнаружил, что лицо того исказилось от удивления.
- Что значит - "случайно" прочли формулу?! - выдохнул Почтмейстер, вперившись в почтальона разъярённым взором.
Генри вжался в кресло. Он всегда с опаской относился ко власть идущим, но Почтмейстер его откровенно пугал. Что-то с ним было не то, но почтальон никак не мог понять, что именно.
- Она сама вырвалась, - пояснил он. - Я не силен в трансференционных заклинания, даже самых элементарных, но именно это отчего-то получилось. В общем, я думаю, что в моих руках оно сработало как-то не так и тем самым спровоцировало разрыв связи.
- Подождите, - снова перебил Почтмейстер. - Если вы не способны к трансференционным заклинаниям, то как вы вообще работаете на Почте?!
- Я пользуюсь механизмом, - коротко ответил Генри. - Так что насчет моего варианта?
- Заклинание, конечно, очень мощное, в неопытных руках непредсказуемое, и ваши догадки вполне обоснованы, и я поразмышляю над вашим предположением. - Неожиданно Почтмейстер с интересом посмотрел на Генри, снова вызвав у того мурашки по спине. - Вы не могли бы показать мне механизм? Я впервые слышу, чтобы кто-то смог, образно говоря, смоделировать талант к трансференции.
Генри заколебался. Что-то подсказывало ему, что не стоит показывать Прыгуна Главному почтмейстеру, уж очень он не располагал к доверию. Во всей его фигуре была какая-то неуловимая странность. Но, включив разум, почтальон решил, что никаких объективных причин для отказа, в общем, не было, к тому же, Прыгун был совершенно спокоен. Но, стоило Генри попытаться снять его с шеи, кулон предостерегающе нагрелся.
- Простите, но только если он останется у меня на шее, - сказал Генри Почтмейстеру, виновато пожав плечами.
Почтмейстер только рукой махнул, не отрывая глаз от медного шара. Генри убедился, что металл успел остыть, и раскрыл футляр. Глаза Почтмейстера вспыхнули при виде одиннадцатилентной армиллярной сферы, неспешно вращающейся вокруг фиолетового огонька-сердечника.
- Это вы его сконструировали? - спросил он дрожащим от волнения голосом.
- Только сердечник, - скромно ответил Генри. - Все остальное сделали мои друзья.
Почтмейстер выдохнул, кивнул почтальону и отошел. Генри закрыл Прыгуна и сунул обратно под рубашку - сфера приятно потеплела, как будто прижавшись к коже.
- Спасибо, - произнес Почтмейстер неестественно равнодушным голосом. - Ваше изобретение действительно весьма необычно. Вы можете идти.
Генри кивнул, приложил ладонь к шляпе и поспешно вышел из просторного кабинета. И почувствовал, как будто дышать стало легче. Он спустился по лестнице, помахал девушкам за стойкой и вышел на улицу. Странный, на грани отвратительного запах площади Трех Сил, который обеспечивала Приемная комиссия УК, показался Генри самым приятным ароматом на свете. Во всяком случае, гораздо лучше пыльных запахов бумаги и тяжелой ткани.
Генри взглянул на почтамтские часы - они показывали час дня. Не спеша, придерживаясь светлых и чистых улиц, он направился к Столичному вокзалу, счастливый в предвкушении того, что через несколько часов он будет дома.
__________________________________________
1) Разница между драконом и фуриусом примерно такая же, как между китом и китовой акулой. Если драконы рептилии, то фуриусы - звероящеры, причем живущие в шестом измерении, а не в пятом. Тем не менее, их все равно часто путают между собой, приводя обе стороны во вполне одинаковое бешенство.
2) Обогащенная латунь - сплав, обладающий уникальным свойством изменять окружающую среду в заданном направлении. Проще говоря, захотел, чтобы рельсы притягивали предметы сильнее, чем им дано физикой и габаритами - без проблем, главное, произнести правильный набор заклинаний и наговоров при выплавке. Такие свойства обеспечиваются пылью минерала фейринита, примешанной к обыкновенной латуни. Из-за дороговизны и редкости фейринита обогащенную латунь используют только там, где без нее ни в коем случае не обойтись.