Сначала в небе появилась тень. Зыбкая и бесформенная, она словно парила над горизонтом, похожая на небольшое пятнышко на белоснежной скатерти. Постепенно тень увеличивалась, расталкивая вялые кучевые облака, как милиционер, пробирающийся через толпу. Она наливалась синевой, будто спелая слива, темнела и росла, как грибы после теплого дождичка. А люди молча наблюдали за грозовым облаком, думая каждый о своем...
Художник стоял под деревом, подставив кудри легкому ветру, и задумчиво смотрел на холст. Девственно чистая ткань, нос улавливливает привычный запах краски, а в голове нет идей. Совсем. Он закрыл глаза и попытался мысленно представить пейзаж, который раскрывался перед ним, как створки раковины, расстилался веселым зеленым лугом, шелестел листвой густого леса, обрывался слева крутым речным бережком. Попытался, но перед внутренним взором появлялась только копия. Абсолютно неотличимая от оригинала копия.
Художник, вздохнув, распахнул веки. Он пришел сюда в поисках вдохновения, но пока тихое спокойствие природы навевало лишь сон, хотелось устроиться на мягкой траве, прислониться спиной к деревцу, расслабиться, отдохнуть... Какая уж тут работа! Похоже, придется так и вернуться ни с чем - без новой картины, без новых идей и образов. Жалко... Но постойте! Художник напряженно всматривался в небо, заметив среди рыхлых и белых, словно вата, облаков еще одно, отличное от прочих.
Темное облако приближалось, наливаясь силой и цветом, оно будто шагало над миром, важно взирая сверху на крохотные дома, деревья, людей, похожих, наверное, на муравьев. Оно приближалось, обещая пролиться на землю холодным дождем, тащило за собой темный шлейф, заволакивающий небо. А художник смотрел на облако, восхищенно приоткрыв рот, и думал. Ему представлялось то грозное божество, решившее напомнить о себе миру, то таинственный остров, плывущий в небе, как корабль, то...
Он окунул кисть в краску и, на миг застыв, словно памятник самому себе, начал рисовать, переносить на холст то, что увидел. Мазок за мазком, образ за образом... Теперь у художника было много идей.
Дед Егорыч, кряхтя и сердито бормоча под нос, поднялся с удобного складного стула. Хитрую штуковину привез из города его сын, в подарок, зная, как старик любит рыбалку. Привез, показал, как обращаться, но с дедом на речку не пошел, отговорившись делами. Ну и ладно, Егорыч всегда считал, что каждый должен только тем заниматься, что ему по душе. Вот нравится рыбалка - рыбачь. Не нравится - не рыбачь. А себя насиловать, лишь бы угодить кому, последнее дело...
Егорыч дотронулся до удочки, которую раньше пристроил на развилке сухой ветки, воткнутой в землю у самой воды. Глаза, окруженные морщинами, пристально всматривались в воду, внимательно следили за поплавком, пытаясь отличить пузырьки, всплывающие со дна речки, от движения рыбы. Тихо, на редкость тихо... Егорыч оставил удочку и обеспокоено глянул на небо, сразу заметив грозовое облако.
- Ох тыж... Чай рыбы тоже дождик чуят...
Старик вздохнул, мысленно сетуя на неудачную рыбалку, и стал собирать снасти. Ему еще нужно было успеть добраться до своего дома, а путь-то не близкий...
Мальчишка (самый обыкновенный мальчишка) бросал с берега в речку круглые камешки. Ему нравилось наблюдать за тем, как вздувается вода и получившийся пузырь лопается, расплескиваясь каплями, нравилось слушать сочное "Плююююююх!", нравилось искать следующий снаряд, подбирая камешки покруглее, которые удобно ложились в руку. В другой день он охотился бы за лягушками или, выбравшись на песчаную отмель, начал бы реставрацию цепи игрушечных каналов, не обращая внимания на песчинки, забивавшиеся под ногти. Но сейчас у него не было настроения. А может, и было, но другое, задумчивое и вспоминательное...
Он давно заметил облако, темное пятнышко на фоне чистого неба. Заметил и сделал вид, что не обратил ровным счетом никакого внимания. Ну, посмотрел вверх, ну, отвел глаза, ну, продолжил бросать камешки. А уж что там на уме у какого-то там мальчишки... Кто разберет?
Плююююх. Он вспомнил книжку, которую недавно прочитал. Интересную, там на землю напали пришельцы и стали сеять разрушения направо и налево.
Плююююх. Вот если бы облако, подобно страшной машине внеземного происхождения, обрушило вниз, на деревья, поля, дома, сжигающие дотла лучи. Вот бы закипела вода в речке. Вот бы занялся алым горизонт.
Плююююх. Или нет, лучше пусть разверзнется твердь земная (эту фразу мальчишка вычитал опять же в какой-то книге и накрепко запомнил, надо ведь похвастаться перед товарищами), пусть вода выйдет из берегов, пусть пепел вулканов закроет солнце и начнется вечная зима (почему должна начаться зима он, правда, не знал, но звучало страшно и завораживающе).
Плююююх. Плююююх. Плююююх. Мальчишка еще долго вспоминал прочитанные книги, придумывая все новые и новые сценарии конца света. Камешки, которые он бросал в воду, то превращались в смертоносные истребители, то в грозный метеоритный поток, то в атомные бомбы, разрушающие все вокруг. Он бросал и бросал их, один за другим, не обращая внимания на первые капли дождя, робко упавшие с хмурого неба...
Ливень обрушился на землю шумно и сразу. Забарабанили капли по листьям, речная гладь покрылась пупырышками всплесков, все вокруг словно туманной дымкой подернулось. И деревья, похожие на мокрых куриц, и художник, спрятавшийся под раскидистой кроной, похожий сейчас на одну из своих картин. И старик, закрывший скрипучую калитку и поспешивший в дом. И мальчишка, промокший до нитки, но не прекративший своего занятия.
Дождь шел и в такт ему маленький проказник бросал в реку камешки. Он бросал их и мечтал. Мечтал, не задумываясь о том, что из этого может выйти. Ему просто было интересно и весело. Но... дождь по-прежнему был просто дождем, а облако, постепенно освобождающееся от влаги и светлеющее, просто облаком. Несмотря на все фантазии маленького мальчика. Несмотря на все то, что написано в книгах...
Как, все-таки, хорошо, что некоторым мечтам не суждено сбыться.