Группа особого внимания - сокращённо "ОВ" - пережиток советского туризма. В наше время уже нигде особого внимания не дождёшься, ни от какой турфирмы, хоть ты тресни, хоть какие деньги заплати - а в поездке всё равно будешь исполнять роль сироты (случись что!)
В советское время особое внимание было действительно особым. Встретив группу, гид прямо из аэропорта телефонировал в нанявшую его организацию: мол, туристы чувствуют себя хорошо, чемоданы получены, автобус не затерялся, так что ждите - через часик-полтора будем на рисепшен, а к ужину нам приготовьте... Дальше шёл перечень блюд. Этот перечень сотрудник "Интуриста" (или "Спутника", или "Интурбюро" - других турфирм в СССР не существовало) быстренько записывал в блокнотик и мчался на кухню - распоряжения давать...
Группа "ОВ" могла быть и небольшой - подчас состояла из одного-двух человечков, то бишь индивидуалов...
Как-то раз москвичка Лиза Турбовская, переводчица французского языка, получила своё "ОВ" в форме известного вьетнамского поэта, которого обязана была сопровождать по "треугольнику": Москва-Киев-Ленинград.
Вьетнамец к меню проявил равнодушие, а посему ставить на уши ресторан не имело смысла.
- Может быть, у вас есть какие-то другие... особые пожелания? - для порядка поинтересовалась Лиза, так как "ОВ" есть "ОВ", положено - значит положено.
- Нет, - ответил вьетнамский поэт.
- Ну, может быть, у вас в Москве есть знакомые, может быть кто-нибудь из поэтов, с которыми вы хотели бы встретиться...
- Я знаю только одного вашего поэта, я его даже переводил...
- А лично знакомы?
- Нет...
- Вот видите! - обрадовалась Лиза.
Мобильных телефонов тогда не было, поэтому Лизе пришлось бежать к освободившемуся автомату, временно передав ответственность за поэта водителю интурбюровской легковушки, болтавшемуся там же, в зале прилёта...
Лишь только на том конце взяли трубку, Лиза стала лихорадочно диктовать:
- Записывайте! Он знает нашего поэта Чеченкова! Неплохо бы завтра же встречу организовать, а то послезавтра нам в Киев лететь...
Так всё и было исполнено. Правда, не в точности. Поэта Чеченкова в Cоюзе Писателей не нашлось, зато нашёлся Печёнкин - бытовой пьяница, но со знанием трёх языков, включая и бытовой французский. С утра он был выбрит, надушен, повязан галстуком и поставлен вертикально в вестибюле гостиницы "ЦДТ".
Вьетнамец долго тряс руку советскому поэту, что-то быстро говорил и почему-то всё время оглядывался на Лизу, которая тактично отстаивалась в сторонке, не решаясь подойти. Вдруг начальство обвинит в бесцеремонности, вдруг скажут, что перебивала двух нешуточных поэтов!
*****
На следующий день, уже в Киеве, была экскурсия по городу. Подъехали к знаменитому ярко-красному фасаду - к университету 19-го века. Напротив фасада был (и сейчас расположен!) зелёный скверик с горделивым названием "Университетский парк".
- Вот он, Чеченков! - чуть не выпрыгнул из окна машины вьетнамец.
Лиза посмотрела в ту сторону. На них из середины парка глядел, набычившись и словно шевеля бронзовыми усами, Тарас Григорьевич Шевченко...
*****
Вьетнамцы, в принципе, народ не мстительный, но группа "ОВ"... Кто знает, какие могли быть последствия встречи с Чеченковым-Печёнкиным... Вдруг клиент, прибыв на родину, жалобу напишет?!
От этих мыслей Лизе становилось дурно - за такое и уволить могли в то время. Надо было срочно выходить из положения... Раз пятнадцать извинившись за литературную неприятность и пообещав вьетнамцу "какую-нибудь компенсацию", она решила позвонить в Москву:
- Можно я поэта в ресторанчик украинский вечером поведу?
- Хорошо, - сказали на том конце. - Только розовый талон не забудь оформить - для отчёта...
- А как же!..
Вечером в ресторане были официантки - не девушки в бикини, а высокие дородные тётки в "вышиванках", одна в одну.
- Лиза, ты скоро будешь такая как она... - сказал вьетнамец, кивнув на официантку.
"Мстит, собака", - подумала Лизон, - "хочет по полной отыграться. Ладно, пусть видит, изверг, что я к критике отношусь нормально, тем более что после поэтического ляпсуса мне это положено, сама виновата, заслужила. Компенсация должна быть настоящей, пусть упивается!"
Подумать - подумала, но ничего такого не сказала. Вместо ответа лишь дежурно улыбнулась.
Посидели ещё немного. Вьетнамец опять за своё:
- Лиза, скоро ты будешь такая как она...
И так несколько раз.
Лиза не выдержала и, скорчив жалобную мину, простонала:
- Ну, почему вы мне всё время это говорите?!
Вьетнамского поэта подбросило на стуле:
- Ты что - обиделась?! Моя жена мечтает поправиться, но она ни-ког-да такой не будет, а ты - БУДЕШЬ такой!
К счастью, казацкий джаз-бэнд был изрядно выпимши и уже мог петь что угодно, на какую угодно тему, какими угодно словами, делая любые телодвижения, причём, совершенно безнаказанно, так как дежурный мент был тоже выпимши. Это-то и вывело Лизу из комы:
"Пiшла в поле жито жати,
Та забула серп узяти...
Сeрп узяла - хлiб забула...
Напилася та й заснула..."
Лиза прыснула, расхохоталась и сразу перестала обижаться на поэзию, ибо та способна не только убивать, но и возвращать назад - к жизни...