Утро. Хочется жить. Весна. Хочется петь. Жаль только, что жить ты не умеешь и у тебя нет музыкального слуха. Нет и желания.
Хорошо понежиться в тёплой кровати, только что проснувшись. Прекрасно ощущать сладостную истому, вспоминая, что тебе сегодня никуда не нужно. Ни сегодня, ни завтра, ни в определённо-видимом будущем. Вспоминая вчерашний день, ты с пресной уверенностью констатируешь: ничего, что стоило бы помнить, не произошло. Забываешь. Delete.
Взорвав неопределённость подъёмом с кровати, ты идёшь в ванную комнату. Есть два алгоритма:
1. Освобождение организма от мочи, чистка зубов, умывание, кофе.
2. Освобождение организма от мочи, наполнение желудка удивительно вкусной холодной водой, поход в ларёк за пивом.
Антиалкогольное вчера выбрало первый способ пребывания в чувство. Привычно-надоевший завтрак ты придумываешь-готовишь-съедаешь с аппетитом. А с чем же ещё?
Щёлкая мелкими решениями, встают с монолитностью всполохов костра два вопроса. Как убить сегодняшнее утро? Как убить сегодняшний день?
У тебя нет дел, ведь ты не деловой человек. Зато у тебя есть все достижения современной цивилизации в сфере развлечений. Есть деньги. У тебя есть задолбавшее цифровое спутниковое телевидение, опостылевший дурацкими высказываниями высокоскоростной Интернет и паскудно-огромная локальная сеть. У тебя есть потенциал мгновенного общения с миллионами людей, которым тебе нечего сказать. У тебя около двух тысяч полупрочитанных книг и суперсовершенная игровая консоль. У тебя есть обещание дружеской встречи и возможность секса без обид. Есть надежды.
У тебя нет ничего, что может помешать человеку двадцать первого века наслаждаться своей жизнью. У тебя нет свершений и нет обязательств. У тебя нет богатства и нет бедности. У тебя нет родственников и нет иждивенцев. У тебя нет заслуг и нет долгов. У тебя нет слабости и нет печали.
Нет любви.
Мобильник, разрываясь иррационально-барабанной мелодией, недвусмысленно сообщает, что звонит кто-то из тех, кого ты считаешь другом. Владимир.
- Привет. Как дела? - он знает, как у тебя дела, просто, если позвонил надо что-то говорить.
- Обалденно, офигенно, зашибись, короче, я в раю, - твой голос, превращаясь в импульсы, импульсы, превращаясь в цифры, сообщают, что у тебя всё хорошо. (Если вам кажется, что предложение перегружено знаками препинания, попробуйте перечитать его ещё раз или пропустите).
- Мы сегодня решили собраться, устроить маленький сабантуйчик в "Зелёной пуле". Точно будут Артём с женой, Стас с Катькой, Иван, Аня с новым другом, Света с Анжелой, и я. Придёшь? - это всё ещё Вовка испытывает тебя на моральную устойчивость.
- Не знаю.
- Мы собираемся около восьми. Приходи.
- Если надумаю, перезвоню, - ты нажимаешь красненькую кнопку, не дожидаясь возражений. Вот такой ты хам.
Разговор закончен, информация не прошла экзамен полезности. Delete.
Решение погулять по улицам неродного города пришло после взгляда в окно. Светит яркое почти тёплое солнышко, поют птицы, спешат служащие. Так хочется жить. Именно вот так. Градусник, смущаясь от внимания, по секрету сообщил, что за окном тепло. Теплее чем год назад, но холоднее чем у меня внутри.
Весенние почти солнечные лучи, почти улыбчивые лица прохожих, почти весёлые сигналы пролетающих машин, почти хорошее настроение. Маняще-голубое небо, непредсказуемо прекрасные облака.
Ты лежишь, положив голову на бёдра Ани. Смотришь в бездонные глаза неба. Если быстро перевести взгляд на зелёную траву, а потом на небо оно будет синим. Если долго смотреть, оно будет голубым.
- Это воробей, - говорит твоя любимая. Ты глядишь на следующее облако. Ну, какой на хрен воробей, думаешь ты. Явно это облако похоже на лошадь. Молчишь. В игре угадывания в очертаниях облаков силуэты животных не обязательно побеждать. Даже без победы ты счастлив.
- Прыгающий волк, - говорит она. Даже маленький ребёнок поймёт, что облако напоминает лежащую свинью. Молчишь. Необязательно говорить, чтобы быть счастливым. Даже без слов, готовых выразить твою точку зрения, ты счастлив. Достаточно слабого теплого летнего ветерка ласкающего твоё тело, достаточно нежных рук любимой ласкающих твои волосы, достаточно запаха цветущего василька ласкающего твои рецепторы, достаточно удобной постели из полусухого сена.
Вы отдыхаете от жарких поцелуев обжигавших ваши губы, от страстных объятий обжигавших ваши тела, от горячих слов обжигавших ваши сердца. Весь мир насыщен любовью, радость существования кажется бескрайней. Пускай никто не поверит, но ты видел яркие оранжевые искры, пролетающие между вами. Искры счастья. Говорят, чтобы поймать счастье, нужно уметь бегать. Не нужно. Ты лежишь в сыроватой копне сена, не собираясь вставать, и ты непристойно счастлив. Если кто-то думает, что он был действительно счастлив, пусть он задумается, а видел ли он оранжевые (любого цвета) искры. Быть счастливей, чем ты просто невозможно. Неприлично. Неактуально. Неэтично. Неэстетично. Наигранно. Наплевать. Наплевать на чужое мнение. А тебе кажется, что жизнь будет длиться вечно и не закончится никогда. Когда любишь по правде, любовь не закончиться.
Улицы громадного неродного города манят тебя зовущей бесконечностью. Мегаполис высасывает твою индивидуальность, расплачиваясь незаслуженными улыбками симпатичных незнакомых девушек, беспричинным смехом старшеклассников, громким весёлым разговором не твоих друзей. За твою отрешенность включенного на максимум mp-3 плеера, он мстит тебе неприглядными картинами отчаянья сидящих в переходах калек и опустошением опустившихся пьяниц, стоящих около ларьков. Ненавидя тебя, за нелюбовь к толпе, он бросает тебе под ноги мусор пластиковых объедков общества людей. Злится.
А всё-таки весна. Так хочется жить.
Ты шагаешь по тротуарам и пешеходным переходам, то, спускаясь под землю, то, поднимаясь к свету. Мобильник не кричи, у тебя есть красная кнопка. Молчать.
Ты видишь тысячи людей, сотни машин. Поди, разберись кто из них кто.
Увидев засохшую берёзу, обвешенную уснувшим до вечера неоном, захотелось берёзового сока. Настоящего, из полиэтиленового мешка с плавающими дохлыми комарами и мухами. С кусочками коричневой коры. Того сока, который вы добывали с отцом из величавых толстых особенных берез, осторожно щадя древесную плоть. Для тебя мать готовила изумительно-скоропортящийся напиток, а для отца секретную брагу.
Купив картонно-пластиковый пакет с якобы берёзовым соком, выплюнь выпитые два глотка на мостовую. Брось его в урну. Не переживай, ты знал, что тебя ожидает.
Время безвозвратно ушло, а ты остался. Время ушло, а память осталась. Сохранить объект как...
Зайдя в любимый ранее парк, ты увидишь, как природа оживает. Ты почувствуешь, что и ты хочешь оживать. Этот парк связан с тобой серебряными нитями подаренного счастья. Он одолжил тебе свою красоту уединения, ты ему расплывающуюся во все стороны ауру красоты безусловной любви.
- А если я бы заболела и стала калекой, ты бы смог меня любить такую? - тихо произносит Аня.
В шорохе помнящих разлуки деревьев вашего с ней парка слышится "да".
- Нет, - говоришь ты.
- А я буду любить тебя вечно.
- А ты смог бы ради меня предать Родину? - продолжает мучить тебя безответными вопросами Анюта.
- Нет.
- А я бы смогла, - улыбается.
- А ты смог бы ради меня умереть? - угадайте, кто произнёс.
- Нет.
- Да ты всё врёшь, - обманчивая обида смешливого личика.
Обезоруживающее понимание её правоты. Ты бы смог.
Ты готов стереть до основания самые старые горы, чтобы потом просыпаться сквозь её пальцы свежим речным песком. Ты сможешь стать парусами, чтобы она могла по тебе тосковать. Ты готов телами друзей завалить ров, чтобы добраться до её пьедестала. Чтобы быть рядом с ней.
Выкуривая третью сигарету, ты хочешь стереть все неправдоподобно-горькие воспоминания. Ты больше не придёшь в этот парк. Природа не может оживать, ведь она никогда не умирает. Интересно, мёртвые лунные кратеры, тысячелетнюю пыль, упавшие метеориты можно называть природой? Ты сейчас выключишь грустную мелодию, напоминающую о бывшей "работе". Ты сейчас вытрешь сопли и тебе захочется жить. Весна же. Забывай. Delete. Error.
Похолодало. Проголодалось. Всё. Домой. И пускай весна.
Незапоминающиеся магазины, беззащитные ларьки, уставшие прохожие, ветреные автомобили, автобусные остановки, красочная нищета - всё в обратном порядке.
Дом, милый дом. Ты никогда не обращал внимания на его пустоту. Тебе казалось, что своим ярким присутствием ты наполнял все шесть комнат неограниченностью. Твоим и её присутствием. Вашим присутствием.
- Знаешь, оставаясь одна, я неуютно чувствую себя в твоей квартире. Эти стены дышат одиночеством. Эта квартира не принимает меня. Она меня не ненавидит, - Анна желает, чтобы её пожалели. Она хочет, чтобы её переубедили в несуществующих страхах. Она как ребёнок. Жестокий ребёнок. Иногда, она как кошка свёртывается у тебя в ногах, ожидая тёплой ласки, иногда плюёт в тебя слюной только тебя задевающих оскорблений. Ты не отстаёшь, ведь ты знаешь, как ей сделать больно.
- Не дури, это всего лишь квартира в которой ты живёшь полгода, - у тебя проблемы на "работе" и ты, реально, испытываешь страх за своё будущее. Ваше будущее.
- Ты перестал меня чувствовать, - обманывает себя пустой надеждой Анна. Она хочет серьёзного разговора, а ты можешь лишь скупо бросать фразы в ответ, сидя у компьютера. Ты веришь, что когда перетрутся проблемы, ты сможешь всё вернуть. Зря. Время уходит, его нельзя вернуть назад. Да и, вообще, глупо заводить такие разговоры весной.
Вечер. Так хочется жить. Голод. Так хочется есть. Две альтернативы. 1. Превозмогая лень, приготовить что-нибудь из холодильника. 2. Пойти поужинать в уютном соседнем кафе. Нежелание общаться с существами твоего рода заставляет разморозить отбивные в микроволновке. Поджарить их с луком, отвлекаясь на приготовление картофельного пюре без молока в кухонном комбайне. Глупо идти за молоком в супермаркет весной. Никто так не делает.
Сытность. Жизнь хороша. Хотя зелёный салат её бы только приукрасил. Хотя никто не покупает вечерней весной зелёный салат. Это глупо. Обойдёшься.
Тот, кто уверен в победе, знает, что его самый долгий путь будет освещен светом доблести.
Тот, кто верит в бога, верит, что его встретят на том берегу прекрасные ангелы.
Тот, кто верит в свою любовь, верит, что его будут оплакивать его близкие.
Ты стоишь во второй шеренге непобедимого войска, и ты не веришь ни во что.
Ты знаешь, что первые четыре ряда полюбому не выживут. Даже если ты ляжешь, не добегая до врага, тебя задавят трупы твоих товарищей.
Но ты уверен в своей победе. Ты смотришь на мутные когорты скуки и чувствуешь её поражение. Сегодня ты сильнее. Ведь с правого фланга тебя, стуча копьями о щиты, поддерживают сотни кабельных и спутниковых телеканалов. С левого фланга, горя нетерпением боя, распевают патриотические песни новые диски для игровой консоли. За твоей спиной сплочённым легионом стоит Интернет. Резервная конница двух бутылок коньяка только и ждёт приказа ринуться в бой. Твоя победа безусловна. Безответственна. Беспричинна. Безосновательна. Безоружна. Безобразна.
А долбанный телефон сомневается, выдавая трели обязательно-приросшей к сердцу попсовой песни. Это Аня, несмотря на все твои невысказанные предостережения, забила её на свой номер. Ты что, за полтора месяца не нашёл в себе силы стереть её номер? Ты чё, так и не стёр её фотографию из памяти телефона? Тогда подымай, надейся. Ты и, правда, невменяем.
- Привет. Что делаешь? - вот так легко. Как будто не было двух лет твоей жизни. Вашей жизни.
- Ты отвлекла меня от сражения. Я почти победил скуку, - хочется кричать, уничтожая микрофонную сущность.
- Знаешь, я оставила у тебя свои диски и флэшку. Можно их забрать? И синюю кофточку, - это что желание вернуться?
- Да, - сухое, не твоё горло что-то прошептало. Что-то покоробило. Что-то уничтожило.
- Я заеду через полчаса, выйди на улицу. И, Коля, я буду со своим другом, не устраивай сцен. Пожалуйста.
- Да, - очень тихо, но она услышала.
- Ну, до встречи, - погребальным саваном завернула она ваш разговор.
Если бы не мешали беспричинные слёзы, ты бы отделил её диски от своих и дружеских. С тех пор как тебе подключили локальную сеть, тебе не нужны диски. Ты бы нашёл её сраную кофточку. Не до этого было.
Ты на что-то надеешься, но роли уже написаны, осталось только написать реплики.
Вполне благородная встреча, даже поцелуй в щеку. Вы можете в это поверить? ... До свидания. Совсем не больно. Заходя в парадную, ты блюёшь и это не из-за твоей кулинарии. Хотя кулинар из тебя не ахти. Ты не помнишь заразу её ненастоящих слов. Ошибка соединения.
Скотское чувство предательства. Или преданности. Или НЕНАВИСТИ.
Резервная кавалерия алкоголя, сознавая свою необходимость, ринулась в бой. Холодное прикосновение бутылки коньяка напоминает тепло её рук. Первый стакан. Помнишь. Второй. Не нужно лимона. Огонь микротрещин ломает стену твоей обречённости. Кончаясь, бутылка напоминает о своей двоюродной сестре. Напоминает о корабле узбекского веселья. Напоминает о Стечкине. У тебя нет разрешения, но есть владение.
На журнальном столике никем не нарисованный натюрморт. Пустая бутылка, стакан, полная бутылка, рассыпанная трава, тарелка с располосованным лимоном, полная обойма и пистолет. Обычная весенняя картина.
В море Отчаянья никем не замеченный флот зелёного небытия одерживает никем не замеченную победу. Как хорошо курить. В жизни так много хорошего.
"Так хочется жить", думаешь ты, вставляя обойму в пистолет.
"Эта жизнь слишком длинная", думаешь ты, выпивая тёплый коньяк. Предпоследний.
"Моя жизнь ограничивается существованием. Пришла пора стереть все границы", думаешь ты, приставляя ствол к горлу.
"Приподнятое весеннее настроение не хочется потерять", думаешь ты, нажимая на курок.
Утро. Так хочется жить. Чёртово солнце опять встало. Весна. Так хочется петь. Вспоминая вчерашний день, ты с пресной уверенностью констатируешь: ничего, что стоило бы помнить, не произошло. Забываешь. Delete.
2. Освобождение организма от мочи, наполнение желудка удивительно вкусной холодной водой, поход в ларёк за пивом.