|
|
||
МАДЛЕН, ПЕРЕВОДЧИЦА ***** - Отличный фильм, не правда ли? - Вы правы, очень неплохой - легкий, забавный... - Конфетка прямо-таки. Безусловная удача режиссера. За огромными окнами - синие сумерки, Париж, переливы огней, в холле - столпотворение... Играет музыка, разносят бесплатные напитки, работает к тому же и бар. Имеется стол с закусками на выбор. Мадлен - в компании нескольких мужчин, все с бокалами в руках, кое-кто в смокингах, среди присутствующих в этом кружке - парочка итальянцев, два или три француза, двое представителей туманного Альбиона и, по меньшей мере, один американец. - Не знаю, что вы в нем нашли, в этом фильме. Обычный продукт поп-культуры. А как там показаны американки? Это ведь компромитация, если разобраться. Мне так прямо жаль эту милую актрису, которая согласилась у него сниматься... - А что американки? Как я понимаю, это женщины широких взглядов. Мне казалось, они довольно раскрепощенные - возьмите хотя бы "Секс в большом городе". - Раскрепощенные, ну да. В этих гламурных сериалах - конечно. - Вот и моей жене не понравилось - сам-то я фильма не видел. Мол, Франция на самом деле не такая, французы не такие, и вообще, все что там показано, рождено больной фантазией постановщика... - А она уверена, что знает Францию по настоящему? Может, ей видна только часть настоящей жизни, а остальное скрыто? - Может и так. В конце концов, мы видим только ту часть действительности, которая нас устраивает. - ...или которую хотим видеть. - Что одно и то же. Каждый живет в том мире, который обусловлен его ментальностью. И этот мир может сильно отличаться от настоящего. - И все же фильм, что ни говорите, забавный... - говорит американец. Тон у него примирительный, но его национальные чувства, похоже, задеты: фильм хоть и считается французским, но сделан на американские деньги, американским режиссером. - Забавный? - Один из англичан скептически окидывает взглядом кружок собравшихся. - Как для кого. У меня такое впечатление, что кино вообще перестало быть забавным. Если там нету голых ляжек, разговоров о сексе, если никого не прибьют, не измажут с ног до головы кремом, кетчупом или еще чем похуже, то это, повидимому, уже и не кино. - Что ж, кинофильмы производят теперь как пиццу - снисходительно добавляет второй из англичан, - берут нужные ингридиенты, смешивают, добавляют специй для остроты... На сковородку, бац, готово! Приятного аппетита... "И правда, так и есть" - думает Мадлен, быстро туда-сюда перебрасывая фразу англичанина в уме и одновременно проговаривая ее вслух, по-французски. Сегодня она приглашена на этот прием как interpreter, синхронный переводчик. Прием устроен для важных шишек, делегатов какой-то конференции по маркетингу, в холле шестого этажа респектабельного "Де-Крийон", отеля-люкс на площади Согласия. Настоящая ее работа вообще-то не здесь, она штатная переводчица в ЮНЕСКО, работает с французским, итальянским и английским. Вечеринки вроде этой для нее всего лишь побочный заработок. В сущности, чем плохо: и денежки платят, и развлечение заодно. Разговор обо всем понемногу: о перспективах евро, о Париже - кто-то из этих мужчин здесь впервые, - о парижских ночных развлечениях, о новых фильмах, об актерах, чьи имена у всех на слуху - словом, обо всем и ни о чем, этакая светская болтовня, по поверхности вещей. Итальянский у Мадлен на уровне ее французского, так что с переводом - без проблем. На ней маленькое черное платье-туника на молнии, со вставками из кружев, от Кляйна, довольно эротичное. Куплено специально для таких случаев. Аккуратный атласный жакетик, тоже черный. Мужчины посматривают на нее с интересом, присутствие привлекательной переводчицы (копна искусно взлохмаченных светлых волос, большие серые глаза, чувственные губы) заставляет развязаться языки. - А что вы хотите? Люди идут в кинотеатр, чтобы развлечься, - говорит француз в элегантном темно-синем костюме. - Хлеба и зрелищ!.. - Ну да, хлеба и зрелищ - со времен Древнего Рима. А кто потребитель зрелищ? Плебс. Или по нашему говоря - массовый зритель. - добавляет также по французски мужчина в длинном клетчатом пиджаке, стоящий рядом с Мадлен. - Так что вся эта продукция, собственно говоря, на него и рассчитывается. Разве не так? Говоря что-нибудь, мужчина вежливо оборачивается к ней - хотя она здесь всего лишь служебное лицо. Довольно высокий, смуглый, с темной лоснящейся шевелюрой и бачками - ну кто, скажите, сейчас носит бачки? И этот странный пиджак... Хотя вообще-то он ничего, этот незнакомец... Отвлекшись, Мадлен на секунду теряет нить разговора. Определить национальность этого субъекта - испанец? итальянец? - она затруднилась бы. Все, что можно сказать наверняка, так это что он не француз: на таком французском настоящие французы уж точно не говорят. - Слушайте, кто сейчас ходит в кинотеатры? В основном дети, подростки. Ну и содержание соответственно... - Верно, кино теперь - для тинейджеров. Приключения, звездные войны, Гарри Поттер... - Добавьте еще сюда: школа, проблемы переходного возраста, первый поцелуй... Нет уж, увольте. Хочешь чего-то более серьезного - идешь в оперу. - В оперу? Вы шутите? Опера кончилась в девятнадцатом веке. В оперу!.. Скорей уж в книжный магазин. - А там что? Та же пицца, в основном. - Нужно уметь выбирать. Вот вы знакомы с автором N?.. Когда прием закончился, этот самый мужчина, который в пиджаке и с бачками, пригласил Мадлен составить ему компанию - сходить в какой-нибудь бар или ресторанчик на бульварах. Он оказался итальянцем из Милана, звали его Дино Марчетти. Следующим днем шло воскресенье, так что она вполне могла позволить себе немного расслабиться. Мадлен глянула в свой ежедневник - больше для виду, затем на него. Приятный в обхождении, в меру нахальный, вдобавок приятный на вид. Идеальный компаньон на вечер. Она согласилась. В американском баре на улице Рокетт, под вывеской "Lucky number", им достались места у столика на четверых. За пультом, увешанном лампочками, весело жестикулируя, вертел диски диджей в темных очках. Кожа у него была такая же темная, как и очки, и так же сверкала в переливающемся свете ламп. Большая колонка рядом с их столиком громыхала вовсю. Бар был длинный и узкий, как пенал, по стенам висели плакаты из старых, знаменитых когда-то фильмов, и фото знаменитых актеров из этих самых фильмов, с размашистыми автографами. Площадки для танцев как таковой не было, танцующие теснились в проходе у стойки и между столиками. Дино огляделся: - А здесь, похоже, неплохо. Очень непринужденно. - Вообще-то нам повезло... - Мадлен значительно покачала головой. - Обычно тут перед входом очередь с милю. - В самом деле? - Ну да, место популярное. Здесь можно и знаменитостей встретить... - Знаменитостей? Каких? - Билл Мюррей здесь, случается, проводит время... Джефф Бриджес... - Да ну? - удивился Дино. - Гаррисон Форд... - продолжала Мадлен, уже не так уверенно. - А это случайно не Денни ДеВито?... - Итальянец кивнул в сторону забавного толстяка-коротышки с огромной блестящей лысиной и перстнями на толстых коротких пальцах, сидящего от них через стол. Тот эмоционально что-то рассказывал, а его спутники хохотали. - Не знаю, - Мадлен пригляделась к толстяку. - Похоже, он... Дино внимательно взглянул на девушку, а затем перевел взгляд на незнакомца. Это действительно был Денни ДеВито. Он вновь посмотрел на нее - с неподдельным интересом. - Так вы что же, здесь постоянная клиентка? - Ну как вам сказать... Пару раз ей может и случалось здесь бывать, да только днем, когда в этом "Lucky number" почти совсем пусто. Никого из этих звездных персон видеть она, понятное дело, не могла, разве что на экране. Этот Денни ДеВито - первый. А что до этих ее сведений, то они в основном из болтовни женщин-переводчиц, ее коллег по ЮНЕСКО. Но об этом лучше помолчать. В баре было жарко, Мадлен сбросила жакетик и осталась в своем маленьком эротичном черном платье. Дино тоже снял свой дивный пиджак, под ним оказалась не менее замечательная рубашка навыпуск, на манер гавайской - что-то оранжевое с голубым и лилово-синим, светлые летние брюки. Они пили шампанское, какие-то невероятные коктейли с невероятными названиями, немножко танцевали. Он приглашал ее, когда звучала медленная музыка, и осторожно прижимал к себе во время танца, так что она лишь тихо млела и теряла всякую способность что-либо соображать. Итальянец был из тех неугомонных, что способны продержаться до утра. Он картинно дымил сигарой, заговаривал с соседями по столу на своем невозможном французском, беспрерывно что-то рассказывал, обхаживал ее - в его обществе любая женщина почувствовала бы себя комфортно. Может быть даже слишком комфортно - что уже внушало опасения. В перерывах между танцами он держал Мадлен за руку и аккуратно выяснял ее матримониальное состояние: - Мадмуазель не замужем? - Нет, не замужем... На такие вопросы отвечать всегда непросто, особенно когда тебе уже под тридцать. - Но жених имеется, конечно? - Да-да, имеется... Или вы думаете, я шучу? Правда, он не здесь, не в Париже... Дино заинтересовался: - А где же тогда? - Он в Нью-Йорке. - В Нью-Йорке? - итальянец присвистнул. - Далековато... А в чем дело, он там, вы - здесь?.. - Он там живет. У него там работа. - Это что же получается - он вас бросил, так, что ли? - Ну что вам сказать... - Мадлен слегка замялась. - Никто меня не бросал, в общем-то. Я сама сюда приехала... - Приехали? Откуда? Из Нью-Йорка?.. Так вы, что - тоже американка? - Угадали. - О! - Дино был искренне удивлен. - А по виду не скажешь. Выглядите натуральной француженкой. Это прозвучало для нее комплиментом. О чем она не замедлила ему сообщить. - А это и есть комплимент, - ответил он, не смущаясь. И тут же отправил еще один вдогонку: - И французский у вас - просто фантастик... - Вот как? Фантастик. - Мадлен невольно заулыбалась. - Что ж, мерси бокур. Она была тронута, действительно тронута. Что касается жениха, то у Мадлен он действительно был: Вэсли Уинтерс, 35-летний преуспевающий бизнесмен из Нью-Йорка, невероятный сноб, любитель бейсбола, коллекционер редких стильных автомобилей. Если, конечно, можно назвать его женихом - они ведь все еще не были обручены. Да и вообще отношения у них были не совсем понятные: когда она сообщила ему о своем намерении ехать в Европу, Вэсли не сказал ни слова, но чувствовалось, что ему это, в сущности, безразлично. Их роман, скучно тянущийся вот уже который год, выглядел слишком уж устоявшимся. Когда в разговоре с ним она пыталась сдвинуть дело с мертвой точки, Весли отвечал, что он ее прекрасно понимает, но что вить семейное гнездышко, обрастать хозяйством и банально размножаться пока не входит в его планы. Да и вообще это, по его мнению, слишком буржуазно. "Как у всех", "буржуазно" - что он хотел этим сказать?.. Вэсли был неплохим приятелем и изумительным любовником, но в свете сказанного само создание семьи теряло смысл. Для Мадлен, по крайней мере. Впрочем, его мнение, чего бы оно ни касалось, теперь уже не слишком ее интересовало. Оказавшись на континенте, она впервые почувствовала, что значит быть независимой. Здесь, в Париже, она была сама себе хозяйка и любое решение могла принимать самостоятельно - уже одна мысль об этом доставляла ей удовольствие. Что до миланца, то, как она поняла из его объяснений, он женат не был - хотя это могло быть и неполной правдой, конечно. Принимая во внимание ситуацию. По возрасту у него вполне могли быть взрослые дети. Так или иначе, Дино был не из простых: состоял у себя в городе в местном Совете частных предпринимателей, а кроме того, был членом миланского VIP-клуба, держал собственные пиццерии. Были у него доходные дома в разных местах Италии, пара особняков для личного пользования, а ко всему прочему, еще и сыроварня где-то в Эмилия-Романья, доставшаяся ему в наследство от отца. В Париже он находился как раз по делам своего бизнеса: сыроварня процветала, и Дино надеялся заключить новые контракты, главным образом, с большими парижскими магазинами, торгующими сырами. Когда он выложил все это перед нею, Мадлен ощутила невольное почтение: еще бы, такие заслуги. Если только богатство здесь можно считать заслугой. Часа через полтора Дино предложил: - Здесь так шумно! Может поищем другое место? - А что вам здесь не нравится? Вы ведь сами хотели.... - Не знаю... Шум, бедлам, толкотня. Этот ящик над ухом. Вам не хочется пойти куда-нибудь, где поспокойней?.. - Это еще куда? - В какой-нибудь тихий ресторанчик. - С чего вы взяли, что там будет спокойней? - Есть же тихие ресторанчики? Можно посидеть-поболтать... - А здесь что, нельзя? - Она повертела в воздухе вилкой. - Мы ведь сидим-болтаем? - Ээээ!.. здесь скучно. - Мне так нисколько! Но если хотите, пойдем. Программа похоже обещала быть богатой. Заезжему "мерчанте" вздумалось поразвлечься на свободе - хорошо, но она-то тут при чем? Вероятно, он рассчитывает переспать с ней... Ну конечно - "посидеть-поболтать"... Хочет, видимо, просто разогреть ее получше, чтобы потом побыстрей опрокинуть в постель. Судя по его темпераменту, это ему и нужно... ("мерчанте" - коммерсант, ит.) Впрочем, завтра выходной - действительно, куда торопиться? Они отправились по Монмартру в поисках подходящего местечка. Вскоре нашлось то, что они искали: уютный, традиционного вида ресторан. Там и правда было сравнительно тихо: на невысоком подиуме мирно наигрывало фортепьяно, а немногочисленные посетители, казалось, полностью поглощены разговорами, выпивкой и едой. Уединившись за столиком в углу, они с Дино провели там еще часа два или три, за тем же самым - непринужденно болтая, дегустируя неизвестные им блюда, и запивая все это превосходным красным "кампари". Тем для разговора не пришлось искать. Ее интересовало искусство, а Дино, как выяснилось, покупал картины и антиквариат - по всей Европе, всюду, где ему приходилось бывать. "Надо же чем-то прикрыть голые стены у себя дома?" Это его увлечение - весьма импонирующее, по мнению Мадлен, - навело ее на мысль, что в душе у Дино спит художник, хоть он сам об этом, возможно, и не подозревает. Когда она сказала ему об этом, он рассмеялся: - Да это так, прихоть... Хотя вообще-то вы правы, есть у меня богемная жилка... Своим желаниям, правда, не всегда могу потакать - кроме них имеются и обязательства. И они, увы, сильнее. - Обязательства? Какие же? - Деньги... Они всем правят. Как говорят у вас в Америке - бизнес прежде всего. Так что вынужден больше служить Маммоне, чем Апполону. А вы? Тоже нтересуетесь чем-то таким? - Не знаю... Просто люблю иногда побродить по выставкам, по музеям... по художественным магазинчикам... - Специальный интерес? - Да нет, не сказала бы... Конечно, в колледже я изучала искусство... но в основном теоретически. История искусств, эстетика... Отличить Матисса от Пикассо наверно сумею... - Она с ироническим видом пожала плечом. - Думала, что постигла все, что только возможно... А когда приехала сюда, обнаружила, что любой таксист или домохозяйка понимают в этом гораздо больше меня. - Да уж. Что-что, а в искусстве здесь разбираются. У французов это в крови, наверно. В генах. Она взглянула на него с испытующей улыбкой: - А как насчет итальянских генов? - - Вы обо мне? - Дино слегка подобрался. - Я же вам рассказываю... Нет-нет, в семье у нас художников не было, ничего такого... Но вы же знаете, Италия, колыбель искусств... - Он сделал неопределенный жест рукой. - Такой вот стереотип. Вообще-то для нынешних итальянцев искусство - это уже больше история. Настоящая жизнь в другом. - История, говорите? - Ну да. Наследство, которое уже нельзя пустить в оборот. Разве что в виде антиквариата... - Теперь в вас говорит коммерсант... - она снова улыбнулась. - А я вам о чем толкую. - Дино усмехнулся в ответ. За десертом он поинтересовался: - Хотел спросить... насчет того же, насчет генов.... А как у вас с этим? Ну да, у вас самой... Без французских корней наверно не обошлось?.. Она посмотрела на него удивленно. - Французская кровь чувствуется, - продолжил он, как бы уточняя вопрос. - Французская кровь?... Вам бы этого хотелось? - С коротким смешком Мадлен оглянулась по сторонам. - Кто знает? Вполне возможно. Вообще в нашу родословную лучше не заглядывать - неизвестно, что там еще обнаружишь. - Хотите сказать, что кого-то она могла бы и смутить? - Возможно. - Но уж, наверно, не меня. - Почему, интересно? - Не знаю. У меня простой взгляд на вещи. - Вот как? Любопытно. Так вы человек лояльный?.. И каков он, ваш простой взгляд? - Да как вам сказать... - Он помолчал. - Я смотрю, у вас в бокале пусто. Подлить немножко? Он подлил ей из бутылки вина и затем продолжил: - Мадлен - это ведь, кажется, французское имя? - Не знаю, может и так... - Или в Америке вас звали как-то иначе? - По документам я Мэделин Бреговски. То есть, Мадлен. - Мэделин Бреговски - Он покачал головой. - Красиво. Она пригубила вина из бокала и засмеялась чему-то своему. - Отчего вы смеетесь? Она помолчала. - Была, вообще-то, если помните, такая Мария Магдалина... - О! Ну да, конечно... вавилонская блудница. - Вот-вот, именно... У французов она, кстати, так и зовется: Мари Мадлен. Так что, видите - Мадлен, Магдалина - одно и то же. Можете делать выводы. Она вновь коротко рассмеялась. Итальянец смотрел на нее со странным выражением, будто видел перед собой малого трогательного ребенка. - Выбор родителей, ничего не попишешь - она пожала плечом. - Что досталось, то досталось. Но у нас в стране это имя довольно популярное... и мне нравится.. Дома меня звали Мэдди. - Она вновь подняла бокал и сделала пару глотков. - А здесь я для всех - Мади. Итальянец держал ее руку в своей и глядел на Мадлен своими темными блестящими глазами. - Мади... - повторил он после некоторого молчания. Всему, однако, бывает конец. Где-то к концу ночи Мадлен почувствовала, что время позднее и пора расходиться. - Кажется, на сегодня мне хватило... я бы с удовольствием поехала домой. День был такой напряженный. - Домой? Очень жаль! А где вы живете? - Снимаю квартиру. Здесь недалеко, рядом с Оперой. - Так у вас свои апартаменты? - О, апартаменты - громко сказано! Квартирка совсем небольшая. Там частное владение, что-то вроде гостиницы-пансиона. Сдают помещения таким как я. - Замечательно. Что ж, пойдемте, я провожу... - Надеетесь, что приглашу вас к себе? - А разве нет? Она лишь покачала головой. Едва они оказались на улице, Дино остановился, оглядел сверкающий огнями длинный ряд зданий, вздохнул полной грудью. - Не представляю, что кто-то приезжает сюда работать... - Он воздел руки к небу, словно певец, поющий любовную арию: о, Париж! Мадлен удивленно раскрыла глаза, Дино засмеялся: - Кажется, я перебрал немного... Чувствую себя матросом, сошедшим на берег - каждый раз... Мужчина он был действительно привлекательный, - если не сказать больше - и определенно рассчитывал провести эту ночь с нею. Однако, входило ли это в ее планы?.. Ей, конечно, нравится "Секс в большом городе" - но не настолько, чтобы пускаться во все тяжкие. Если впускаешь кого-то в свою постель, впускаешь его и в свою жизнь, а соглашаясь на это, соглашаешься и с тем, что это, может быть, навсегда. Или, по крайней мере, надолго. Пока об этом, разумеется, и речи не было. Июльская ночь была теплой и влажной, небо - синим как ультрамарин, мосты над Сеной сияли тысячью огней. Дино довел Мадлен до гостиницы, держа и поглаживая ее локоть. У входа они остановились. - Так что же? - Будем прощаться... - Она благосклонно улыбнулась, не желая огорчать его на прощание. - Вы не пригласите меня? Тут у вас ведь впускают мужчин, наверно... - Мужчин-то впускают, но сейчас вам лучше быть хорошим мальчиком и пойти к себе. - Вы слишком строгая... Вы ведь не всегда такая? - Не всегда. У меня жених, я вам говорила... - Жених далеко, а мы с вами - здесь. Такой замечательный вечер, могли бы его продолжить. - Дино обвил руки вокруг ее талии, под жакетом. - У меня в номере? - Почему бы и нет? Я не возражаю. Мадлен рассмеялась, не говоря ни слова. - Ну, хорошо... мы ведь еще увидимся? - продолжал он. - Завтра могли бы встретиться, погулять по городу... Дино всматривался в ее лицо. Короткие светлые волосы ее слегка растрепались, зрачки глаз потемнели и, казалось даже, увеличились в размере. В неверном свете неоновых ламп она выглядела нереально красивой. - Простите, но завтра вряд ли получится. Дела... - Завтра у всех выходной! - У меня встреча... с приятельницей. В общем, я занята. - Она оглянулась на входящую в гостиницу пару. - С какой приятельницей? Вы ничего мне не говорили... Может, с приятелем? - Дино беспокойно улыбнулся. - Давайте, мы с вами как-нибудь... - Давайте... я не против. А пока... пока благодарю за вечер, было весело. - Хоть бы поцеловали меня. Он томно смотрел ей в глаза, не размыкая рук. Она помедлила, затем склонилась к его лицу и чмокнула в щеку. - И это все? Его настойчивость начала утомлять Мадлен. - Не слишком ли много хотите от первого вечера? Дино выпустил ее из объятий, он выглядел разочарованным. Неожиданно Мадлен почувствовала, что ей жаль его. Может, она слишком уж непреклонна? Еще подумает, что она какая-нибудь недотрога... Уж в чем-чем, а в холодности, кажется, ее упрекнуть нельзя. - Ну хорошо, так и быть, пойдем. Но только ненадолго. - Можно? - Да... но только не думайте, что теперь можно позволить себе все, что угодно. - Нет-нет! Как можно... - Мы входим и только общаемся - больше ничего. Обещаете? - Обещаю. - Никаких сексуальных домогательств... - И никаких сексуальных домогательств... - Точно? - Точно. - Хорошо. - Она улыбнулась. - И что же мы все-таки будем делать? - Не знаю. Все, что прикажете. - Можем попить кофе... Хотите, послушаем музыку? Вы ведь любите музыку? У меня много разных записей, в основном из популярных. Что вы предпочитаете - современный стиль или больше классику? Дино воспрял духом. Когда года полтора спустя Дино Марчетти снова оказался в Париже, стоял сентябрь, самое его начало - теплое, солнечное. Он находился в Париже проездом, по пути в западные провинции, где надеялся договориться о новых контрактах. Бывает так странно - реальность преприносит сюрпризы, которых и не ждешь. В один из дней, в четыре часа пополудни, когда Дино выходил из своего отеля по какой-то надобности - остановился он в том же "Де Крийон" - в холл вошла какая-то девушка. Он шел к выходу, а она двигалась ему навстречу. На ней было довольно длинное голубое платье, в тон ему - свободный сатиновый блузон с большим воротником, в руках - плоская, как альбом, серо-жемчужная сумка. Под полупрозрачным голубым шелком обольстительно сияло тело, неясная улыбка блуждала на губах, каблучки звонко постукивали по плитам холла. Проходя, девушка взглянула на итальянца и на мгновение задержала на нем свой взгляд - так что Дино почудилось, что улыбка предназначалась именно ему. Его окатила пряная волна ее духов. В замешательстве он оглянулся: это ведь та самая особа, переводчица... Тут же всплыло в памяти ее имя - Мадлен... Он едва узнал ее, она была какая-то совсем другая - то ли сменила прическу, то ли покрасила волосы. ...Той ночью они расстались лишь под утро, он-таки добился своего. Собирался встретиться с ней еще раз, но не смог - помешали тысячи мелких обстоятельств. Взять у нее телефон, как ни странно, ему не пришло в голову. А позже как он мог ее разыскать - не зная ни фамилии (она как-то вылетела у него из головы), ни постоянного ее адреса? В гостинице он ее уже не застал... Уехав в Италию, Дино изредка вспоминал о ней, всегда почему-то с легкой грустью, - как матрос-бродяга о девочке, с которой успел познакомиться в порту. Да и кем он был, собственно? Всего лишь коммерсантом средней руки, пытающимся обеспечить себе как-то сносное существование. А по сути, самым настоящим бродягой - сегодня здесь, завтра там. Ни семьи, ни настоящего дома - одна недвижимость. Этого-то у него хватало... Впрочем, вещи тоже могут скрашивать существование - уж это он успел понять к своим сорокам. К тому же скрашивать неплохо. И все же он не мог отрешиться от мысли, что проморгал что-то важное, чего уже не вернешь. Было в ней что-то такое, в этой Мадлен... Голубое платье таяло в глубинах гостиничного холла, тогда как он сам стоял уже на тротуаре снаружи. Автомашины с шорохом проносились мимо, куда-то торопились пешеходы. Он сделал по тротуару еще пару неуверенных шагов, остановился. Как это прикажете понимать - она что, тоже проживает здесь, в этой гостинице? Секунду-другую Дино пытался собраться с мыслями, затем повернул и бросился обратно. В холле, однако, девушки не было видно. Куда она могла исчезнуть? Он приблизился к стойке портье. - Сюда только что вошла молодая сеньора... да-да, мадмуазель... Светлая короткая стрижка... голубое платье... Не заметили? Портье пожал плечами: - Простите, месье. Сами видите, народу здесь хватает. Дино подошел к лифтеру, но тот тоже ничего не мог сказать толком. - В лифт эта дама точно не входила. Может, поднялась по лестнице? Или зашла в какой-то из баров. Баров здесь было несколько: ближайший находился здесь же неподалеку, в переходе, еще один, ночной, приспособленный для танцев, с эстрадой для оркестра, - этажом ниже. Дино направился в тот, что был рядом. В небольшом помещении среди сидящих за столиками женщины в голубом не было. На вопрос Дино бармен отрицательно помотал головой: "M'excuser..." (извините, фр.) Оставался бар внизу, если ее и там нет... В вестибюле Дино еще раз огляделся. Вряд ли теперь удастся ее разыскать: гостиница огромная, возможно, она пришла к кому-то в гости. Ждать ее у входа? Глупо... Все, что ему оставалось - это побыстрей разделаться с тем, чем он сейчас занимался. Он вновь подошел к портье. - Прошу прощения, это опять я. Вы не смогли бы помочь? Я хотел разыскать молодую женщину... ну да, ту самую, что только что входила сюда. Возможно, она живет в этой же гостинице. Ее имя Мадлен - это, к сожалению, все, что я о ней знаю. Да, и вот еще что... Она переводчица, из ЮНЕСКО. Портье внимательно поглядел на него, поразмыслил, порылся в журнале. - Есть тут у нас парочка Мадлен... Мадлен Мансар, из Бордо. Остановилась в отеле два дня назад, вместе с мужем. - Мадлен Мансар? С мужем? - Да. Довольно-таки приятная пара. Но мадам я молодой женщиной не назвал бы. - Не назвали бы? - Ну да, оба они уже в возрасте. - А еще? - Другая Мадлен? Это... это наша постоянная клиентка. В том смысле, что живет у нас постоянно. Вряд ли это та, что вам требуется... - А что такое? Портье многозначительно помолчал, посмотрел по сторонам. - Ну... я не вправе говорить... вообще-то у нее тут свои покровители... Ночной бар работал, хотя народу почти не было. Лениво вращались у потолка вентиляторы, в зале было сумрачно, тихо, прохладно. Над стойкой тускло светились лампочки, а за нею сидел загорелый мужчина в светлосером костюме. Перед мужчиной стоял большой недопитый стакан с какой-то прозрачной жидкостью. Дино подошел к бармену. - Скажите, вы случайно не видели здесь... эээ... - он еще раз оглядел помещение, затем махнул рукой. - Ладно... налейте глоточек чего-нибудь... - он взглянул на мужчину рядом, на его стакан, - чего-нибудь покрепче...