Тарас стоял на площадке перед обветшалой желтой дверью. Все здесь казалось желтым из-за слабого света, хотя грязные полы, потолки и стены были серыми. Влево и вправо уходили длинные тусклые коридоры с десятками одинаковых дверей, вниз и вверх вели широкие лестницы. Тарас знал этот дом с детства, но сейчас почему-то не мог сообразить в какой его части находится.
Тарас все-таки открыл дверь и, к своей радости, увидел Васю. Тот застыл посередине комнаты, лицом к открытому окну. Ветер не трепал его жесткие, как перья волосы, свет на падал на покрытый мастикой паркет, разбавляя желтизну, и вид за окном ничего из себя не представлял, потому что там ничего не было.
Вася обернулся.
- Привет, - он был уже пьян.
- Здорово, а где остальные?
- На третьем или где-нибудь ещё. Пьют. А я сюда по одному делу зашел.
- Ясно. Пойдем искать остальных?
Они вышли в коридор и куда-то направились. Тарас по дороге открывал наугад двери и заглядывал в комнаты. Везде одно и тоже - кровать, тумбочка, серое окно и стены в рваных желтых обоях. В очередной комнате он увидел компанию полуголых людей - старых знакомых. Неухоженные парни в трениках и майках тесно сидели вокруг тумбочки и ели макароны с майонезом. Увидев гостей, они испугано замерли с ложками у ртов. Свет в лампочке задрожал и померк, какая-то макаронина сорвалась с губ и гулко шлепнулась на пол. Тарас хотел зайти, но вдруг услышал крик: "Белый Кардинал!!!" Это был страшный вопль. Тарас, не раздумывая, бросился на пол и притворился мертвым. В комнате шептали: "Нет, не надо, пожалуйста, не надо", потом раздались тяжелые вздохи и удары падающих тел.
Когда он поднялся, Вася куда-то пропал. А сам Тарас непонятным образом очутился внутри. Наверное, заполз, пока все это происходило. В темноте слышались чавканье и шелест, как будто собака жадно пила из ручья. Тарас выбежал прочь, оставляя после себя мокрые следы.
Пролетев коридор, он прыгнул на лестницу и, почти не касаясь ступенек, миновал два пролета. Внизу стоял Вася.
- Ну, ты куда делся? - спросил он.
- Если бы ты только видел Васька! Там такое!
- Ты-то куда делся, говорю?
- Я как-то в комнату заполз... А кто это?
- В смысле? - Вася снова вел его по коридору, но открывать двери Тарас больше не решался.
- Ну, этот, Белый Кардинал.
Вася приветливо заулыбался:
- Здорово Лесенька! Ну, чего нового расскажешь? Где все? А то мы тут с Тарасом бродим без любви и водки.
Тарас увидел сильно пожелтевшую с последней встречи Лесю. Что-то эротическое проплыло перед его глазами: ночь, мокрая трава, твердые стволы древ, вставших на звездное небо.
- Привет-привет! - засмеялась Леся. - Что это с вами? Перепугались чего?
Вася нагнулся и стал шептать ей в ухо. Тарас слышал, как брызжет слюна из его рта.
Что-то смущало Тараса в ней. Наверное, этот жуткий синяк на левой скуле и чужие порочные глаза. И повадки у неё, всегда такой скромной и тихой, появились какие-то не такие... Почему она гладит Васю по заднице и мнет губами мочку его уха, а он мягко отклоняет ухаживания, хотя всегда все было наоборот? Может, она отвлекает его, чтобы вытащить из кармана бумажник? Совсем бред, - подумал Тарас. - Ну какой у Васи бумажник? А Леся? Разве она воровка, хоть и похожа сейчас на последнюю шалаву?
Тарас совсем запутался в мыслях, и расстроился. Нечто неправильное, приводящее в отчаяние, было в этой новой, уже успевшей где-то нажраться Лесеньке. Впрочем, Вася был прежний - лишь эта стабильность внушала спокойствие.
- Ну ладно, пойдем, - Леся сдалась на уговоры. - А про Кардинала вы бросьте, а то я уйду сейчас...
- Что ты, что ты! - запротестовали Вася с Тарасом.
Они двинулись по коридору обратно, но ни одной двери не встретилось на их пути. Пришлось преодолеть лестничный пролет.
- И все же, - сказал Тарас, вспомнив кое-что неприятное. - Какой сегодня день?
- Понедельник. Хотя, может быть уже и вторник, смотря сколько времени.
Тарас почернел и смолчал, как расстрелянный.
Наконец, они куда-то вошли. Комната была полна друзей Тараса. Но знал в лицо он далеко не всех.
Началось веселье с портвейном, друзья говорили и пили, не закусывая, потому что закуски на тумбочке не было, а только бутылки-бутылки-бутылки, и все - початые. Даже на полу были бутылки. Все развлекались, кроме Тараса. Чем больше он выпивал, тем сильнее нервничал, подозревая, что все это ему снится.
Вася поднялся, - в желтом пылающем нимбе на фоне почерневшего окна. А позади ночь, такая густая, что не видно даже фонарей.
- Вот понедельник на душу упал! - начал он, и Тараса охватила дрожь.
- Тяжелый день, а завтра вторник, - продолжал Вася, никак не интонируя, в своей обычной, дебильной манере.
Тарас вскочил и выбежал в коридор. Холодный пот выступил на лбу, просочился сквозь майку и намочил между ляжек. Тарас посмотрел на свои штаны и решил срочно зайти в туалет.
- Как со мной могло такое случится, - пел он, умывая руки под старым медным краником, - ведь я же совсем не пьян.
- Как со мной могло такое случиться, - пел он, а розовая вода в мыльной пене быстро убегала в черную дыру.
- Ведь я же совсем не пьян, - и красные потеки окрашивали эмаль облупленной раковины.
Тарас перестал петь и поднес руки к лицу. Между пальцев и в трещинках на ладони все ещё оставалась кровь. Он побежал в комнату, но ноги стали как ватные, и чем быстрее он старался бежать, тем труднее и медленее выходило. Распахнув дверь, Тарас замер на пороге. Как он и ожидал, все были мертвы. Кривая подпись на черном окне ничуть не удивила его. "Белый Кардинал".
Тела вокруг тумбочки будто застыли в веселом хороводе: поднятые к лицам руки, запрокинутые головы, ноги, нелепо растопыренные в гопаке. Длинные глубокие порезы рассекали шеи и мягкие части лиц. Здесь явно работали опасной бритвой. Некоторые, как решил Тарас, защищались, и их пальцы лежали на полу, напоминая жирных червей. Да так и было - те, в которых ещё теплилась жизнь, куда-то ползли, цепляясь когтями за паркет. И в черных подсыхающих ранах что-то копошилось. Тарас вспомнил, что любил насаживать апарышей на рыболовный крючок.
Он осторожно выглянул в коридор. Так тихо и желто было там, что жить больше не хотелось, и Тарас задохнулся от ужаса. Он вышел и помчался прочь, пытаясь пробить затор в легких. Одинаковые лестницы, коридоры, двери мелькали перед ним, и повсюду, как приклеенный, висел желтый свет. В правом кармане что хлопало по ляжке и вокруг этого места образовалось мокрое пятно. Неожиданно Тарас врезался в Васю, который с нахальной улыбкой гладил Лесю чуть ниже спины. Она робко и устало сопротивлялась.
- Вот вы где! - закричал Тарас. - А знаете, что там, в комнате?
- Что там? - спросила Леся.
Тарас начал рассказывать, но осекся, вдруг пораженный страшной мыслью.
- Это вы сделали? Вы? Или только ты? - спросил он Васю, пятясь к стене.
Леся, хотя и стала похожа на самую последнюю, вконец опороченную шлюху, не могла такое натворить. Тарас ещё надеялся, что в душе она осталась все такой же, как той дождливой осенью, когда он насиловал её в лесу прямо на мокрой траве.
- О чем ты? Я раньше ушёл, - спокойно сказал Вася, продолжая ласкать Лесю.
Они забрели в случайную комнату и сели на кроватях. Вася с Лесей, Тарас один. Какая-то бродячая мысль не давала ему покоя, но поймать её он не мог. Сильно ссутулившись и положив голову на колени, он видел себя спящим грифоном, и торчащие лопатки казались ему сложенными крыльями. Вася навевал смутные подозрения, которые с каждой секундой приобретали все более явные очертания, пока не оказались той самой бродячей мыслью. Вася встретил взгляд Тараса и убрал руку с Леси. Леся закатила глаза и улыбнулась. Теперь Тарас обнаружил, что у неё и зубов не хватает - двух-трех передних.
- В туалет, - сказал Вася, холодно посмотрев на Тараса. - Я пошел в т-у-а-л-е-т!
Они остались одни у черного пугающего окна. Все остальное было желтым, даже они сами - до того клейким казался этот свет.
- Это он убил! - уверено сказал Тарас. - Точно он. Когда я уходил, Вася ещё читал стихи!
Леся перегнулась через тумбочку и погладила Тараса по мокрому бедру.
- Что у тебя там? - спросила она, нащупав в кармане какой-то предмет.
- Не знаю, - озадачено ответил Тарас, - член наверное. Ты что не понимаешь? Он и нас сейчас убьет! Надо бежать отсюда.
Леся гладила пальцами его липкие штаны и думала совсем о другом. Она смотрела ему прямо ему в глаза, пугая бессмысленным тупым взглядом.
- Пойду посмотрю, где он, - Тарас убрал Лесины руки и поднялся.
Она разочаровано отвернулась к окну.
Тарас осторожно двинулся по коридору, выставив вперед руку, как в темноте. В одной из комнат впереди кто-то нараспев читал стихотворение.
- Вот понедельник на душу упал...
Тараса пробрал озноб и передернуло, будто от сильной щекотки. Но он пошел дальше.
- Тяжелый день. А завтра - вторник... - ближайшая дверь была приоткрыта, из щели падал неровный желчный свет.
Определенно голос принадлежал Васе. Тарас почувствовал, что истекает потом - как вскоре, мрачно подумал он, истечет кровью. Он сделал ещё несколько шагов и поравнялся с дверью.
- Из мрака вырвется затворник.
Тарас распахнул ногой дверь и ворвался внутрь, вконец обезумев от страха.
- Им будет Б е л ы й К а р д и н а л!!! - пронзительный крик закончил строфу.
Голоса Тарас не узнал. Да и не хотел узнавать - он бежал обратно к Лесе, роняя с вытянутых рук бусинки крови.
Он бросился перед Лесей на колени и уткнулся головой в её живот. Она по-прежнему, без выражения смотрела в окно.
- Вася убит! Вася убит! - шептал Тарас, зарываясь в Лесины складки. - Я видел его глаза в раковине и дыру на шее - как у тех - как от бритвы!
Леся положила руку на его голову. Но кисть стала сползать вниз, пока не оказалась на уровне бедер.
- Ты весь мокрый! - заплакала Леся.
И добавила:
- Полночь!
Тарас вздрогнул.
- Что у тебя там? - спросила она, гладя его по карману.
Они посмотрели друг на друга, перепачканные - желтые с кровью. Тарас сунул руку в карман: там в самом деле что-то было, и мешало ему, упираясь в пах. Он аккуратно вытащил опасную бритву, и ловко раскрыл её двумя пальцами. Обнажилось красное лезвие, опутанное волосами - курчавыми, седыми, вороными. Тарас улыбнулся Лесе.
- Белый Кардинал, - сказала она, плача.
- Да, - ответил он и поднялся с колен.
Тарас переступил через затихающую девушку и подошел к окну. В черном стекле навстречу шагнуло отражение, с головой закутанное в желтый саван.