Роршах промучался всю ночь. Ему снились чудища - многолапые, многоглавые, черные как ночь. Роршах боялся. Он хотел броситься на них и растерзать, но, как это часто бывает во сне, руки и ноги его одеревенели, тело стало тяжелым, каменным. Прикованный к кровати, он вынужден был наблюдать, как чудовища исполняют вокруг него танец, непонятный и страшный. В конце концов Роршах взмолился: "Уходииите!". Голос его прозвучал сдавленно. Чудища приостановились.
- Че, он просит нас уйти? - в голосе определенно слышалось недоумение.
- Кажется да. Мужик, ты просишь нас уйти?
- Да, - голос Роршаху совершенно не подчинялся. Сон отказывался признавать, что его обладатель - супергерой и устанавливал свои правила.
Повисла пауза. Чудовища склонили друг к другу мерзкие черные головы и зашептались.
- Эээ.. Что именно тебе не понравилось? - Роршах не смог разобрать, какое из чудищ задавало вопрос. Возможно то, самое толстое и неприятное, которое колебалось как холодец, то угрожающе приближаясь к самому его носу, то отдергиваясь на расстояние руки.
- Мне не понравилось все. Вы черные, неприятные, уродливые. Сразу видно, вы пропитаны пороками и злостью. - голос Роршаха продолжал оставаться тоненьким, но чудовища, казалось, затаили дыхание, чтобы как следует разобрать каждый слог.
- То есть ты нас прогоняешь? - взволнованно уточнил тот, кто первый его расслышал.
- Да, черт подери, - хотя "черт подери" прозвучало совсем жалко, Роршах заметил, что чудища взрогнули.
- Ну ладно, ты хозяин, тебе виднее... - выдохнуло колеблющееся чудовище Роршаху прямо в ухо.
Проснулся Роршах с головной болью. Хотя чудовища под конец покинули его сон, но вместо них осталось совершенно невидимое, но селезенкой ощущаемое беспокойство.
Каждое утро Роршах начинал одинаково. Он выпивал кружку молока, заедал ее диетическими бобами, затем выкуривал пачку сигарет с ведром наикрепчайшего кофе, почитывая между делом утреннюю газету, чтобы набрать материала для подвигов. Обычно газета пестрела наиневероятнейшими злодеяниями от которых кровь Роршаха вскипала мгновенно. Однако в это утро все складывалось как-то не так. Зло на полосах газет было не таким злым как всегда. Оно было... обыденным, сереньким. Не возбуждало. Добро тоже было не как на подбор - кое-где оно незаметно меняло цвет, становилось сероватым, отливало серебром (особенно на полосах о политике и финансовых рынках) . Самым темным местом был кроссворд, да и тот, разгаданный, утратил всю свою подозрительность.
Роршах понял, что на сегодня у него дел нет. Стояла осень. С утра еще светило солнце, что было совершенно губительно для Роршаховского настроения, но в обед зарядил отличный промозглый дождь. Роршах отправился на прогулку под дождем и специально не взял с собой зонт, чтобы чутче ощущать несправедливость мира. Он долго прятался за углом, наблюдая за нищим, и отслеживая прохожих, особенно тех, которые ничего нищему не подавали. Однако вскоре к своему отчаянию заметил, что часто лица прохожих были куда грустнее и печальней, чем выражение лица нищего. В качестве последнего верного средства Роршах зашел в мясную лавку посмотреть, как люди издеваются над братьями нашими меньшими. Но как назло в это же время к мяснику заглянула маленькая нищенка и мясник отдал ей задаром еще теплый, завернутый в газету кусок говяжьей лопатки.
Зла в мире было меньше. Боль оставалась, несчастья оставались. Но там где раньше они сливались в черное пятно, Роршах вдруг начал подмечать оттенки серого, белые вкрапления...
- Со мной что-то не так, - пришлось признаться себе Роршаху. - Моя вера поколебалась. Где взять доказательства, что существует четкая граница между добром и злом?
Но, задавая себе этот вопрос, Роршах знал, что искать доказательства - значит еще больше разувериться.
И тут он вспомнил черных чудовищ. Их причудливый танец вокруг его кровати. Вспомнил, как один из них назвал его Хозяином.
- Вернитесь! - приказал он строго.
- Не можем, - услышал он слабый голосок - ты слишком долго оставался без нас. Теперь ты в нас не поверишь. Будешь все время помнить, что мы - твои исчадья, созданные специально для того, чтобы искажать твое зрение, делать черное еще более черным.
- Поверю! - выкрикнул Роршах. Он натужился и попробовал вспомнить самое-самое мерзкое и неприятное событие из своей жизни, из детства, когда он был маленьким сопливым мальчиком, тощим, с плохим здоровьем, а толстый одноклассник лупил его портфелем по голове.
Но тут же он вспомнил, что этим одноклассником был Бэтмен.
Роршах выругался и поплелся устраиваться сторожем в гаражный кооператив.