К вечеру погода испортилась окончательно. Весь день хмурившееся небо разродилось густым быстрым снегом: разгоняемый ветром, он падал косой стеной, шершавый и твердый, как градины. Ветер подхватывал его на лету, сбивал в большие белые стаи, и крутил в податливой поземке. В свете прожекторов, освещающих полигон, раскачивающиеся стрелы башенных кранов были похожи на длинные клювы диковинных птиц.
- Это теперь надолго. - Бригадир Назар Духанов с досадой отщелкнул в открытую дверь докуренную папиросу и скомандовал:
- Топаем в раздевалку, работать сегодня не придется - передали штормовое предупреждение.
Стас Мягков разочарованно вздохнул.
- Интересно, откуда что берется, - сказал он. - Тучи, снег, град и прочие погодные явления. В школе изучали, а все равно непонятно.
- На это есть специальные люди, чтобы ломать голову, с какой стати снег идет. Наше дело - с бетоном няньчиться.
Бригадир ушел.
" Чего он такой занудный? - огорченно подумал Стас. - Два слова из него не вытянешь."
* * * *
Ему не хотелось идти в раздевалку, где уже было шумно от набившихся в нее бетонщиков. Стас невзлюбил ее с первых дней работы в новобетонном цехе.
На полигоне над ним подшучивала одна бригада, своя, а в раздевалке все четыре. Будто сговорились, охломоны. А все Цыган, Васька Шамшурин, ему больше всех неймется. С первых дней уму - разуму учить начал.
- Ты, Стасик, мужик здоровый. Пудов семь потянешь?
- Сто двадцать кэгэ без шмоток, - смутившись, ответил Стас.
- Подходяще! - Цыган уважительно шмурыгнул перебитым носом. - А знаешь ли ты, что в нашем деле самое главное?
- Лопата, наверное, что ж еще...
- Сам ты лопата! Если на нее одну надеяться, то кроме трех гэ ничего не заработаешь.
- Каких еще гэ? - спросил Мягков. Про гэ ему в отделе кадров ничего не сказали, поэтому он насторожился.
Цыган, словно удивляясь его несмышленности, укоризненно вздохнул:
- Гэ - значит грыжа, горб и гроб. Уловил? Я это к тому, что у нас еще и головой работать надо.
- А ты одним языком вкалываешь, - пере6ил Ваську подошедший бригадир. - Прекращай вешать новичку лапшу на уши.
Духанов дождался, пока бригада разошлась по своим местам, и посоветовал Стасу:
- Ты его, черта языкастого, не слушай. Любит он над новичками всяческие выкрутасы проделывать.
" Выкрутасы" начались на следующий день.
Стас заглаживал лопатой только что залитую бетоном форму, а рядом мучился с вибратором Шамшурин. Вибратор зажало в арматуре, и Цыган никак не мог его вытащить.
- Тьфу, зараза! - кипятился он. - Чтоб того, кто выдумал эту балалайку, вот так же часика три потрясло!
Неожиданно вибратор окончательно заглох, из вязкой туши бетона выползли и забулькали мутные пузыри.
- Ну, вот, так я и знал...
- Что случилось - то? - Мягков подошел к Цыгану.
- Что, что, - проворчал тот. - Не видишь, что ли, воздух кончился... Мука с этими вибраторами, а не работа.
Васька сдвинул на затылок шапку, смахнул со лба пот.
- Сходи-ка, Стас, к слесарям. Скажешь, что вибратор заглох, воздух нужен.
Знаешь, где мастерская?
- Знаю.
- Вот и отлично. Спросишь там Петровича, это бригадир ихний, к нему и обращайся. Только не вздумай его Петровичем назвать - сильно обидеться может. Ты к нему по нашему, по простому - так, мол, и так, Пупок, воздуху дай, зашиваемся. Запомнил?
Стас кивнул и заторопился в мастерскую.
- Ведро не забудь! - крикнул вдогонку Цыган. - Во что воздух - то набирать будешь? Э - э - эх, учи вас...
В мастерской за низким столом сидел пожилой мужчина в промасленной телогрейке, и сосредоточенно рассматривал чертеж. Больше никого не было.
Стас поставил ведро на пол, и спросил:
- Кто тут у вас бригадир?
Мужчина оторвался от изучения чертежа, покосился на ведро, и почему - то сразу нахмурился.
- Ну, я бригадир, чего надо?
- Э - э - э,- замялся Стас. - Пупок, у нас вибратор заглох, воздух нужен.
- Что ты сказал? - Петрович начал медленно привставать из - за стола.
"Чего комедию ломает? - обиделся Стас.- Глухой, что ли?"
- Воздух, повторяю, нужен, Пупок! - начиная злиться, гаркнул он.
- Я те дам воздух! - почти взвизгнул Петрович. - Я тебе сейчас такого воздуха пропишу, что уши отвалятся.
Бригадир выскочил из - за стола, и, схватив с пола кусок шланга, бросился к Мягкову...
На полигон Стас возвращался медленно и налегке: ведро осталось в мастерской, раздавленное им при бегстве.
Цыган ждал его в окружении почти всей бригады. Выражение его лица было сосредоточенным, а ребята почему - то улыбались.
- Что, не дал воздуха?
- Не дал. - Стас виновато вздохнул. - Лается. Штаны на вашем Петровиче еле держатся, а лается за троих.
- Вот и поработай с такими жлобами. - Васька раздосадованно развел руками. - Разве можно в таких условиях план выполнять?
К концу смены весь цех знал, как Стас ходил к слесарям за воздухом, да еще с ведром. Над ним смеялись долго и громче всех - Цыган.
Потом так и пошло: что ни день у Васьки готов новый аттракцион. Самым обидным было то, что все розыгрыши тут же доходили до девчат, а перед их шуточками Стас и вовсе терялся, у него даже язык словно отмирал и лежал во рту как непрожеванная котлета. Однажды, например, по просьбе бригадира зашел в прорабскую заказать спецбетон, а там крановщицы в журнале по технике безопасности расписывались. Увидели Стаса, и будто сговорившись, пристали к нему с едкими расспросами. Он сначала отмалчивался, но когда нормировщица Роза с серьезным выражением на лице поинтересовалась, есть ли у него волос на груди, Стас окончательно засмущался и, чувствуя что краснеет, ответил:
- Есть малешки, а что?
Сквозь дружный смех Стас расслышал как Роза сказала девчатам:
- Обожаю спать под шерстяным одеялом.
При чем здесь какое - то одеяло Стас понял не сразу, а про спецбетон и вовсе забыл - переволновался.
Вечером он как обычно шел домой вместе с крановщицей Верой Мазаевой и всю дорогу молчал, переживал оттого, что она присутствовала при очередном розыгрыше.
На перекрестке, откуда им дальше идти в разные стороны, Стас нерешительно спросил:
- Тебе смешно было?
- Нисколько. У Розки все шутки на один мотив - надоели. - Вера посмотрела ему в лицо и добавила: - Я на тебя разозлилась. Какой же ты, ей богу, непрошибаемый...
"Ничего себе, - удивился Стас, - сами издеваются, а ты еще и виноват".
С Верой Стас подружился в первый же день. Бригада в полном составе ушла на обед в столовую, а он остался на полигоне, сказав, что болит желудок. На самом деле у него просто не оказалось денег. И вдруг рядом с ним появилась спустившаяся со своих "небес" крановщица Вера.
- Ну, здравствуй, новичок. Любишь пирожки ?
Ее огромные голубые глаза, конопушки по всему лицу и обворожительно добрая улыбка буквально околдовали Стаса и он, обычно стеснительный и теряющийся при девушках, смело ответил :
- Еще бы. Особенно с яблоками.
- У меня, к сожалению, только с капустой, но очень вкусные. Давай будем пробовать.
Пирожки действительно оказались вкусными, но и состоявшееся знакомство и угощение не остались без комментария подошедшего Цыгана:
- Все, Стасик, закончилась твоя холостяцкая жизнь. Не простые это пирожки были, а присушливые.
Вера на эти слова лишь укоризненно покачала головой.
В тот же день Стас даже себе на удивление набрался смелости и предложил Вере проводить ее до дома.
- Спасибо, - как - то очень буднично ответила она. - После второй смены страшновато идти по пустынной улице. А я еще и собак боюсь...
После работы их теперь всегда стали видеть вместе. Из - за Веры Стас даже в душевой ополаскивался наспех, боясь, что она может уйти домой без него. Стас обычно ждет ее на проходной полигона и охранник Семушкин доверительно ему сообщает:
- Твоя еще не ушла.
Слово "твоя" режет слух, но Стас не знает как убедить Семушкина, что они с Верой просто работают в одной бригаде. Тот согласно кивает и ухмыляется:
- Известное дело, чего ж тут непонятного...
Идти с Верой под руку Стасу непросто, приходится изрядно укорачивать шаг и сутулиться, потому что когда Вера рядом особенно заметно, какая она крохотная - едва ему по грудь. Ребята сначала смеялись над ними, кричали вдогонку:
- Дядя, возьми дитя на руки!
Особенно усердствовал Цыган, от шуток которого Стас так напрягался могучим телом, что на дервеневших плечах трещал пиджак.
Мягкову было стыдно перед Верой, но как надо поступать в подобных ситуациях - не знал. А Вера знала. Однажды она подошла к Цыгану, и смерив его насмешливо - презрительным взглядом, сказала:
- Отстань от Стаса. Надо будет - и на руки возьмет.
И Цыган, похоже, что - то для себя понял, с того дня на эту тему ерничать перестал.
Иногда Стасу кажется, что Вера читает его мысли. И ему от этого становится не по себе.
Как - то они возвращались со второй смены. Была поздняя осень, под ногами звонко похрустывал молодой ледок, тусклый свет фонарей просачивался сквозь безлиственные сучья тополей, освещая пустынную улицу. Возле ее дома Стас набрался смелости и предложил:
- Может, постоим немного?
Вера внимательно посмотрела на него и вдруг засмеялась.
- А чего выстаивать? Неужто целоваться будем? Вот уж не верится...
У Стаса от этих слов кончики ушей словно кипятком ошпарили, ведь Вера угадала его сокровенное желание.
- Зачем ты так, - засмущался он. - Не надо смеяться.
И быстро зашагал домой. Но отойдя уже достаточно далеко, не вытерпел и оглянулся: Вера по - прежнему стояла на перекрестке, освещенная светом фонаря...
До армии Стас встречался с одноклассницей Ликой. Она замечательно играла на пианино, знала наизусть множество стихов Есенина. Когда его "забрили" в морфлот, Лика впервые кончиками холодных губ поцеловала его на проводах, и с каким - то восторгом прошептала:
- Я тебя буду ждать.
И он согласно кивнул - понятное дело. Так ведь всегда говорят при расставании.
А через год с небольшим, получив от Лики первое и единственное письмо с фотографией, на которой она была запечатлена в свадебном наряде и с будущим мужем, тоже не удивился, аккуратно вклеил фотку в альбом с популярными артистами.
И Лика быстро и безболезненно выветрилась из его памяти.
С Верой все совсем не так. О ней Стас думает постоянно, она приходит к нему даже в его снах, которые помнятся долго и радостно. И как же ему стало сиротливо, когда Вера две недели назад ушла в отпуск. Для Стаса это стало полной неожиданностью.
Прощаясь с ним возле своего дома, Вера вдруг сообщила:
- Завтра у вас будет другая крановщица, а я ухожу в отпуск. Ты уж там сильно без меня не скучай, ладно?
Легко сказать - не скучай. Как не скучать, когда все мысли только о ней? Стас даже в столовую без Веры перестал ходить: и скучно, и аппетита нет.
- Что - то ты у нас в грусть - тоску ударился, Стасик. - Доброхот Цыган быстро заметил перемену в поведении Стаса. - Во как тебя Верка присушила. И чем приглянулась - не пойму. Она ведь и старше тебя года на три, и дочкой уже отягощена, и характер - не приведи господи. Ты ж у нее по струнке ходить будешь. Вот Розка во всех отношениях женщина выдающаяся. У ней каждая грудка даже в двух твоих лапищах не уместится. Рекомендую обратить на нее внимание.
- Молчал бы ты, непуть! - одернул его бригадир. - У Верки цель в жизни есть, одна дочь воспитывает, из кожи лезет, чтобы та ни в чем не была обделена. А у тебя одна головная боль - не пробежать мимо пивнушки.
О том, что Вера разведена, Стас узнал от нее в первые дни знакомства, когда как-то в шутку спросил:
- Не боишься под руку идти? А вдруг муж увидит...
- Нет у меня мужа, разбежались мы в разные стороны.
- А что так? - не сдержался Стас.
- Да неинтересно все это, - нахмурилась Вера. Потом, немного подумав, сказала:
- Сильнее всего он любил водку. Вот мы с ним и поделили радости. Он остался с бутылкой, а я с дочкой.
Больше на эту тему они с Верой не разговаривали. И на работе, и дома Стас представляет самые разные варианты своих дальнейших отношений с Верой. Вот, например, интересно как она поступит, если он вдруг крепко ее обнимет и поцелует прямо в губы? Или вопрос еще более страшный: что она ему ответит, если он наберется храбрости и предложит ей выйти за него замуж?
Думать об этом и приятно, и страшно одновременно. А что если Вера в первом случае пощечину влепит, а во втором - на смех поднимет? Господи, скорее бы заканчивался этот проклятый отпуск!
В последние дни Стас не может пройти мимо дома Веры, чтобы не постоять напротив него. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Стас прячется за стволом тополя и подолгу всматривается в окна Вериной квартиры - однажды она ему их показала. Но поскольку вторая смена заканчивается почти в полночь, то во всем доме свет не горит ни в одном окне. А вдруг Вера проснется, чтобы попить воды, включит на кухне свет, и тогда он увидит ее. Или дочка попросит маму почитать ей сказку... Такими надеждами Стас тешит себя, но они ни разу не сбылись.
* * * *
- Чего высиживаешь? - сердито спрашивает уборщица тетя Клава. - Вас из - за ветра по домам распустили, а мне здесь полы еще мыть надо. Шел бы ты домой, касатик...
И Стас, шутливо отдав ей честь, покидает раздевалку. На улице его сразу берет в оборот снежная круговерть: ледяные колючки хлещут по лицу, проскальзывают за шиворот. Охранник Семушкин удивленно разводит руками:
- Что сегодня подзадержался? Все уже давно прошли...
- Так получилось, - хитрит Стас.
- Бывает. Привет от меня Верунчику не забудь передать.
Стас укоризненно вздыхает:
- Как я его передам, если Вера в отпуске?
- Известно как - словами, - объясняет Семушкин. - Мы это дело понимаем...
Еще не поздно, но на улицах людей почти не видно. Стаса это даже радует - меньше любопытных глаз. Вот, наконец, и дом Веры. И сердце Стаса сразу сжимается от нехорошего предчувствия: в окнах ее квартиры нет света. Где сейчас может быть Вера? В голове Стаса начинается круговерть самых разных предположений, и он не знает, как ему поступить. Может нужна его помощь, а он даже номер квартиры Веры не знает. Что подумают соседи, если их начать расспрашивать?
- Стасик, что ты здесь делаешь? - вдруг раздается за его спиной такой до боли знакомый голос.
Стас оборачивается и видит перед собой Веру. За руку она держит дочурку, которая словно маленькая птичка сжалась в комочек от холода. От такой неожиданной встречи Стас словно потерял дар речи.
- Да вот шел мимо... - Только и нашел он что ответить.
- Это замечательно, что мы встретились. - Лицо Веры светилось радостью. - А мы вот с дочуркой в гостях у бабушки были. Ты не замерз? Мы с Варенькой можем тебя на чай с малиной пригласить.
Стас хотел ответить, что чай - его любимый напиток, что он давно мечтает побывать у Веры в гостях, что им есть о чем серьезно поговорить, но вместо этих слов с его языка слетает неизвестно кем продиктованное:
- Спасибо за приглашение. Как - нибудь в другой раз. А дочка твоя на тебя сильно похожа. До свидания.
И Стас, кляня себя за эти слова, чуть не плача оттого, что уродился таким нескладным, быстрыми шагами пошел прочь.
Конечно же он не слышал, как за его спиной Варенька спросила у Веры:
- Мама, кто это был?
- Тюлень, дочка. Самый настоящий тюлень, большой и глупенький.
- Но ведь тюлени только в море живут...
- Их, дочка, везде хватает. Подрастешь - поймешь...