Контровский Владимир Ильич. Последний из бледнолицых (рассказ)

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ БЛЕДНОЛИЦЫХ

Фантастический рассказ

"У меня братишки нет,

У меня сестрёнки нет,

Говорят, с детьми хлопот невпроворот.

Что же будет на Земле,

Через сто ближайших лет,

Если мода на детей совсем пройдёт?"

(Из популярной эстрадной песенки 70-х годов прошлого века)

"Сколько у меня осталось патронов? Посчитать? А зачем? Даже если бы у меня был лучевой дезинтегратор, это ничего уже не изменит... Да и не продают такое оружие белым - нигде в пределах этой страны и, наверно, всего мира. Вот и приходится рассчитывать только на древнюю "М-16", принятую на вооружение больше ста лет назад. Музейный экспонат, конечно, но убивать - убивает..."

Над водной гладью великого озера Онтарио стлался утренний туман, втягиваясь белыми языками между стволов могучих деревьев - молчаливых свидетелей минувшего. Трава была мокрой от росы, словно на неё пролились все слёзы женщин народа, некогда владевшего этими краями. Где они сейчас, эти племена? - сгинули без следа и памяти... А теперь настала очередь и самих победителей, слишком безмятежно почивавших на лаврах...

Притаившийся в кустах человек в пятнистой защитной одежде был очень стар. Время избороздило морщинами кожу его лицу, заострило черты, придав им хищное выражение. Глаза поблекли, но остались по-прежнему зоркими, спина не согнулась, а руки его так же бугрились мускулами, как и во времена безвозвратно ушедшей молодости. Вот только вряд ли это уже имело какое-то значение.

"Откуда они появятся? И на чём? Свалятся прямо на голову на винтокрыле или примчатся по озеру на слайдере? Пока маскировочное поле держит, меня не разглядят ни с орбиты, ни через систему континентального слежения. Экранировка полная - стражам сил поддержания общественного порядка не помогут даже новейшие детекторы, реагирующие не только на тепло тела, но и на тончайшее дрожание человеческой ауры".

Человек сидел на самой оконечности далеко вдававшегося в озеро узкого мыса, густо поросшего орешником. Этот уголок в своё время по одной из федеральных программ сделали заповедным - таких мест на всём континенте осталось совсем мало, - и здесь по соседству с молодыми деревцами сохранились кряжистые дубы, помнившие ещё первопроходцев, тех...

...что шли через лес, чутко вслушиваясь в шорохи и держа наготове длинноствольные карабины. Прежние хозяева этих мест не любили пришельцев, - и было за что! - и в любой момент из-за зелёного полога листвы могла скользнуть стрела. Дикари искусно прятались в чаще и метко стреляли, но всё равно не смогли устоять под натиском бледнолицых. Гордые воины полегли в неравных боях, жалкие остатки некогда могучих и грозных племен загнали в резервации, а индеанки стали жёнами (в лучшем случае) и служанками победителей. На месте лесов выросли шумные многолюдные города и пролегли автомагистрали, и лишь кое-где уцелели крохотные островки природы, смутно помнящие былое...

Человека звали Натаниэль. Он жил в этих краях лет тридцать - с тех пор, как ему стало невмоготу жить среди людей. Нет, эти люди не были откровенно враждебными, напротив, они следовали тому, что некогда назвали политкорректностью, но все они были чужими, и Натаниэль был для них тоже чужим. И он ушёл - устроился рейнджером, а потом и вовсе окончательно осел в здешних лесах. Свобода от опостылевшего ему мира была иллюзорной - Нат зависел от этого мира, от денег, хранившихся на его счету, от магазинов и от всего того, что называется благами цивилизации. И он стал бороться, чтобы стать независимым.

Это было невероятно трудно - человек XXI века был намертво привязан к обществу тысячами незримых нитей, разорвать которые казалось невозможным. Но само это общество менялось, и другого выхода не было. Натаниэль не мог жить так, как жили здесь люди триста лет назад - рыбы в озере почти не осталось, а за нелицензированный отстрел оленя можно было запросто угодить за решётку, - и поэтому был вынужден периодически наведываться на своём древнем автомобиле с допотопным двигателем внутреннего сгорания в ближайший городок, где кусочек пластмассы с кодом личного счёта мог превратиться в продукты и одежду. Хорошо ещё, что его зарплата - а потом и пенсия - регулярно переводилась на этот самый счёт, так что контакты с внешним миром можно было свести к минимуму.

Всё изменилось, когда появились синтезаторы пищи. Первые образцы были крайне несовершенными и стоили кучу денег, но Натаниэль не колебался ни секунды. Он выждал ровно столько, сколько потребовалось - пока синтезаторы не стали более-менее надёжными. Тогда Натаниэль продал дом - тот самый дом, где они с Джейн когда-то любили друг друга, - купил синтезатор (участок земли у берега озера он пожизненно арендовал как рейнджер-ветеран заповедника) и ушёл в лес. Пропади оно всё пропадом! Ах, Джейн, Джейн...

* * *

Медовый месяц они провели в Европе. Близился Миллениум, и весь мир стоял по этому поводу на ушах. Джейн хотела отправиться на тихоокеанские острова, чтобы там одной из первых - она обожала быть первой - встретить первый рассвет нового тысячелетия. И она настояла бы на своём, но Нат сумел объяснить молодой жене, что третье тысячелетие наступит только через год, а 1 января 2000 года - это всего лишь 1 января последнего года второго тысячелетия, и незачем тратить уйму денег только для того, чтобы умножить собой толпу кретинов, плохо учивших в школе арифметику. И Джейн уступила - первый раз в жизни. Именно первый раз - то, что она отдалась Натаниэлю через час после их знакомства в студенческом кампусе, было с её стороны вовсе не уступкой, а всего лишь её собственной прихотью - этого хотелось ей самой. Нат был завидным парнем - атлетическим сложенным (его даже прозвали Конаном-варваром) и к тому же не обиженным мозгами (преподаватели предрекали ему блестящую карьеру), - и многие девчонки спешили стащить с себя трусики и забраться к нему в постель. Пуританская мораль давно пошла трещинами, а birth control achievements* позволяли любвеобильным девушкам не бояться ненужных последствий - так почему бы не получить удовольствие от секса с таким аппетитным парнем?

________________________________________________________________________________

* Birth control achievements (англ.) - достижения в области противозачаточных средств.

Вероятнее всего, Джейн стала бы для Ната только одной из многих, но она оказалась девственницей, и этот факт настолько потряс парня (как это так, такая красивая девчонка, девятнадцать лет, и до сих пор ни-ни?), что он тут же предложил расслабленно-томной после того как Джейн руку и сердце. К удивлению Ната, девушка отнюдь не впала в щенячий восторг и довольно долго размышляла. Она даже предложила ему просто жить вместе без всяких там глупостей с белой фатой и свадебными расходами, и только когда он наотрез отказался, дала согласие на брак. Уже много позже Натаниэль понял, что причиной согласия Джейн была вовсе не пылкая страсть, а холодный расчёт - Нат действительно получил пару хороших предложений от солидных фирм. И Джейн решила, что глупо упускать завидного партнёра, способного обеспечить ей безбедное существование на всю жизнь (да ещё такого, который испытывает угрызения совести по поводу её нарушенной девичьей невинности).

...Париж не произвёл на них особого впечатления - он выглядел каким-то сереньким и невзрачным. Не слишком интересовавшимся классической литературой молодожёнам ничего не говорили имена Дюма и Гюго, и Сена показалась им всего лишь мутноватой неширокой речушкой - ручеёк по сравнению с Миссисипи! - лишённой какого бы то ни было романтического ореола. Однако - раз уж деньги заплачены! - они добросовестно обошли все достопримечательности: пили кофе в кафе возле Нотр-Дам, фотографировались на фоне Эйфелевой башни и Сакре-Кёр и даже заказали всклокоченному бородатому художнику на Монмартре портрет счастливой новобрачной.

...Они спускались в метро, и Натаниэль, машинально скользнув взглядом по кучке темнокожих парижан у ограждавшего спуск в подземку каменного парапета, подумал: "Да их тут не меньше, чем у нас в Оклахоме или Луизиане! Вот тебе и Европа...". И тут же он услышал возмущённые крики.

Полный француз с добродушным лицом - вероятно, какой-нибудь клерк средней руки, - проходя мимо оживлённо болтающих афрофранцузов, нечаянно задел плечом темнокожую женщину, явно бывшую центром внимания этой мини-тусовки. И тут же вся компания превратилась в стаю яростно галдящих галок, набросившихся на недоумённо вращающего головой голубя.

- Vous etes raciste! Vous etes raciste!* - Натаниэлю показалось даже, что вместо рук у негров крылья, и что они вот-вот начнут дружно клевать растерявшего и что-то бормочущего прохожего. Однако до драки дело всё-таки не дошло, и когда ошарашенный клерк проходил мимо наблюдавшей за склокой молодой пары, Натаниэль услышал его детски-обиженное:

- Non, je ne suis pas raciste...**

Джейн только фыркнула, а Натаниэль вдруг ощутил неприятный холодок в спине - ощутил впервые в жизни. Впрочем, через двадцать минут они были уже в гостинице, начали заниматься любовью прямо в душе, продолжили на широкой (несомненно, только для этого и предназначенной) постели и быстро забыли об этом неприятном случае.

________________________________________________________________________________

* Vous etes raciste! (франц.) - Вы расист!

** Non, je ne suis pas raciste (франц.) - Нет, я не расист.

...Через десять лет у них уже было всё - роскошный собственный дом, оборудованный по последнему слову техники, три автомашины, престижная и высокооплачиваемая работа и солидный счёт в банке. Натаниэль стал одним из ведущих менеджеров крупной технической компании, Джейн работала в этой же "High Tech Corporation" экспертом по маркетингу. Звёзд с неба она не хватала, но сидеть дома отказалась категорически.

- Ты что, приверженец ислама, который советует держать жён под паранджой? - решительно заявила она мужу. - Нет уж, мой дорогой, я не собираюсь проводить лучшие годы среди кастрюль - не для этого я заканчивала университет. В наше время женщина может многого достичь!

И она действительно добилась многого, чем вызвала некоторое удивление Натаниэля, знавшего о скромных талантах своей супруги. До него доходили сплетни о том, что, дескать, карьерные достижения Джейн связаны с несколько иными её способностями, отличными от чисто деловых, но как настоящий мужчина и любящий муж, он пропускал эти сплетни мимо ушей, а однажды прямо заявил разоткровенничавшемуся с ним на эту тему доброхоту:

- Слушай, парень, попридержи свой вонючий язык, иначе я тебе его вырву и засуну тебе же в задницу, о'кей?

Собеседник поперхнулся на полуслове, оценил ледяные глаза Ната и его широкие плечи и счёл за лучшее не вступать в чреватую травмами дискуссию. После этого случая никто больше не пытался "открыть глаза простаку Натти Бампо на недостойное поведение его супруги". Да и было ли оно, это недостойное поведение? Джейн в ответ на острожный вопрос мужа устроила настоящий скандал с битьём посуды и потоками слёз, суть которого сводилась к старинному изречению "не пойман - не вор!". Правда, Джейн изложила эту самую суть в несколько иных, более энергичных выражениях типа: "А ты что, выгребал использованные презервативы с заднего сидения моей машины?".

Да, у них было всё - кроме детей.

- А зачем они нам? - вполне искренне удивилась Джейн, когда Натаниэль завёл в очередной раз разговор на эту тему, выбрав, как ему показалось, наиболее подходящий момент - они лежали в супружеской постели, отдыхая после любви.

- Как это зачем? - не понял Нат. - Странный вопрос...

- Ну почему же странный? - снова удивилась Джейн, слегка покалывая своими острыми ноготками обнажённую грудь мужа. - Я действительно не понимаю, зачем тебе это нужно! Мы с тобой молоды, перед нами весь мир, в котором столько всего интересного и приятного, у нас есть деньги, которые можно со вкусом потратить на массу полезных вещей и удовольствий, а ты заморачиваешься какими-то там детьми! Всю жизнь мечтала - ходить с пузом, переваливаясь с боку на бок, как глупая толстая гусыня; потом мучаться, пока этот кусок мяса будет выползать из моего тела, орать, а потом возиться с мокрыми памперсами! И для чего? Чтобы лишить себя всех доступных нам удовольствий? Только ради этого?

- Подожди, подожди, - он перехватил руку жены, целеустремлённо и в тоже время словно ненароком переместившуюся с его груди на живот и ниже. - Но ведь мы же не вечно будем молодыми! И потом, ведь до тебя миллиарды женщин рожали, и...

- Знаешь что, дорогой, - Джейн вырвала свою руку из его пальцев, пружинисто села на кровати, и Натаниэль почти физически ощутил, как в ней закипает раздражение, - я не собираюсь следовать заветам прабабок, игравших в свиноматок! По-твоему, основное назначение женщины - это быть родильной машиной, так, да? Только не надо сказок про стакан воды, который тебе подадут на старости лет благодарные отпрыски! Да они прежде всего буду думать о том, как бы поскорее спровадить эту старую руину - то есть тебя - в крематорий и получить наследство! Да, да, именно так! Нужно зарабатывать деньги, и тогда тебя до самой смерти будут заботливо облизывать нанятые няньки-сиделки, и безропотно выносить за тобой дерьмо, потому что ты им за это будешь платить - и хорошо платить, вот так! А дети... - и она брезгливо сморщилась. - А что до россказней о продолжении рода - оставь это пасторам, лепечущим что-то про рай и ад! Мне лично наплевать, что будет здесь, на это дрянной планете, после того, как я сдохну и стану бесплатным ланчем для червей. Живём один раз, и поэтому надо взять от этой жизни всё, что можно - и даже то, что нельзя!

Натаниэль смотрел на жену, на её длинные волосы, упавшие на тугую грудь, на глаза, светящиеся в полутьме спальни, как у кошки, и думал, что она чертовски хороша. И ещё он вдруг вспомнил, как Джейн без всяких угрызений совести пошла на эвтаназию своей матери, прикованной к постели, - после того как врачи сказали ей, что старушка никогда уже не встанет, но протянет ещё не один год, мучая себя и других...

И всё-таки она уступила ему - второй раз в жизни. Уступила после того, как пару раз перехватила взгляды Ната, который он бросал на женщин с маленькими детьми - такие ещё иногда встречались в элитном районе, где они жили. Джейн поняла своим обострённым, каким-то звериным чутьём, что её муж не успокоится; и дело может кончиться тем, что их уютное гнёздышко в один не очень прекрасный день развалится - если в нём не запищит птенец. Так родилась Кэролайн.

Весь период беременности жены остался в памяти Натаниэля как один непрерывный сюрреалистический бред на грани шизофрении - Джейн измучила его до предела своими беспричинными истериками и непредсказуемыми капризами. Он терпел, утешая себя тем, что ей, бедняжке, так трудно - ведь она такая нежная и хрупкая! - и только много лет спустя догадался: на девяносто процентов весь этот театр абсурда был срежиссирован и поставлен ни кем иным, как самой Джейн, желавшей таким способом обезопасить себя на будущее от возможного повторения подобного эксперимента. А родила она легко и быстро, несмотря на своё худощавое телосложение.

Натаниэль ждал, что у жены проснутся древние материнские инстинкты, но этого не произошло - нежеланный ребёнок так и остался нежеланным и нелюбимым; крохотный верещащий комочек красной плоти не вызывал у Джейн ничего, кроме брезгливости. И даже когда Кэролайн немного подросла и сделала первый робкий шаг, мать осталась к дочери равнодушной - в лучшем случае она её замечала, но не более того. И девочка чувствовала это - когда Джейн изредка обращала на неё внимание, ребёнок тут же заходился плачем, и успокаивался только тогда, когда Нат брал малышку на руки. Отец ухаживал за девочкой сам - в пределах возможного, работу он бросить не мог, - а потом в доме появилась дебелая мексиканка-baby-sitter, избавившая Джейн от необходимости заниматься Кэролайн.

Шло время, и вроде бы всё было хорошо. Кэролайн росла, Джейн была нежна с мужем, компания "High Tech Corporation" уверенно занимала свою нишу на мировом рынке высоких технологий, и заработки Натаниэля, ставшего уже руководителем отдела, неуклонно росли. Политикой супруги не интересовались - после того, как на официальном уровне было заявлено, что в случае проведения "Аль-Кайдой" на территории Соединённых Штатов террористического акта с применением оружия массового поражения ответом будет одновременный удар ядерными боеголовками по всем мусульманским святыням, кошмарная угроза терроризма ушла в тень. И никто - или почти никто, в том числе и на самом верху, - не обращал внимания на тенденцию, изменившую в итоге лицо всего мира.

Белокожие жители Америки - сытые, здоровые, получившие прекрасное образование - занимали свои престижные места в офисах банков и компаний, шелестели там клавишами компьютеров, осуществляя самый справедливый делёж всего того, что производилось, покупалось и продавалось во всём мире, и не мыслили себе иной работы. А за станками, за рулями тяжёлых грузовиков и автобусов, на стройплощадках и на палубах кораблей, в кассах супермаркетов и в приёмных покоях больниц, за стойками баров и в рецепциях гостиниц их сменяли смуглокожие люди - иммигранты из Индии и с Филиппин, из Латинской Америки и арабских стран. Они брались за любую работу - ведь здесь за неё платили так, как никому из них и не снилось у себя дома. Кое-кто из них возвращался на родину, но многие оседали здесь, доказывали свою полезность для дальнейшего процветания самой могущественной страны мира и получали американское гражданство. И рождались в их семьях дети - много детей, становившихся гражданами США уже по праву рождения. Дети росли, и смотрели на окружающую их роскошь с завистью и жадностью, и ждали своего часа.

Прокатившаяся по всей Европе - начиная с Франции - волна беспорядков на расовой почве не задела Америку. "Это где-то там, далеко, и нас не касается, - привычно считал законопослушный гражданин США. - Да и что взять с этих бестолковых европейцев? У нас такого не может быть, потому что не может быть никогда!". Некоторое беспокойство - и то в определённых кругах - вызвало введение единой арабской валюты, быстро пошедшей в гору, зато события на Дальнем Востоке России не привлекли почти никакого внимания.

- Так им и надо, - равнодушно бросила Джейн, увидев на стереоэкране новенького домашнего медиа-центра репортаж "Си-Эн-Эн" о провозглашении на территории России китайской автономии под протекторатом Китая. - Врагами были, врагами и остались! Им, - добавила она, имея в виду русских, - надо было не с нами тягаться, а следить за тем, чтобы эти желтолицые не обосновались по-хозяйски в их собственном доме. Слава Богу, у нас такого быть не может.

Натаниэль промолчал - уж очень неприятным было зрелище многотысячной толпы, исступлённо скандирующей что-то под плакатами с красными иероглифами, похожими на насосавшихся крови пауков.

На следующий день он заехал в школу, чтобы отвезти Кэролайн домой. Обычно детей развозил жёлтый школьный автобус, но сегодня у Ната неожиданно высвободилось пара часов времени, и он решил доставить Кэрри - и себе, конечно, - маленькое удовольствие. Девочке будет приятно, что папа приехал за ней на шикарной машине, а ему хотелось лишний час побыть с дочерью - из-за этой чёртовой работы совсем не остаётся времени для простых человеческих радостей.

Он припарковался неподалёку - так, чтобы Кэролайн сразу его увидела, - и стал ждать, не выходя из машины. Он ждал довольно долго - ребятишки выбегали шумной гурьбой из-за сетчатой ограды, и Натаниэль обратил внимание, что среди них почти нет белых. Были всякие - смуглокожие, желтокожие, бронзовокожие, совсем чернокожие, - однако чисто белокожих было немного. Какая-то непонятная мысль начала оформляться в сознании Ната, но тут появилась Кэролайн, радостно взвизгнула и бросилась к нему со всех ног. Он вышел из машины, поймал дочку и поднял высоко вверх, к солнцу. Кэрри весело верещала, но ничего не боялась в крепких отцовских руках. Натаниэль поставил раскрасневшуюся девочку на землю, открыл перед ней дверцу машины и склонился в шутливом поклоне, подавая Кэрри руку. Та, принимая игру, с самым серьёзным видом оперлась на его ладонь и забралась на мягкое сидение с достоинством маленькой принцессы. Мотор мурлыкнул и заработал почти бесшумно, машина тронулась, и тут Натаниэль ощутил взгляды многих десятков детских глаз, смотревших на него, на Кэролайн и на его автомобиль, похожий своими обводами на космический корабль из фантастического фильма. В этих взглядах было многое, и зависть - зависть была тоже. И он вдруг представил себе этих ребят лет через десять-пятнадцать - представил стоящими толпой под плакатами с причудливой арабской вязью и исступленно что-то скандирующими. И Нат почувствовал неприятный холодок в спине - второй раз в жизни - совсем как в Париже двадцать лет назад при виде той дурацкой сцены у метро.

* * *

Лежавший на коленях Натаниэля маленький плоский прибор издал еле слышный писк, и тут же засветился маленький дисплей. "Хорошо, что я успел расставить "глаза" по всему периметру участка, - подумал Нат, наблюдая за светящейся точкой, неторопливо ползущей по крохотному экрану. - Их найти не так просто - разве что стражи выпустят "ос", - а я могу видеть всё вокруг. А пока поле не погаснет, и "осы" ни черта не разглядят. Правда, уровень энергии в аккумуляторах уже заметно снизился, но это не страшно: скоро взойдёт солнце и тогда "ладошки", собирающие не только прямой, но и рассеянный солнечный свет, быстро восполнят затраченное за ночь".

Точка укрупнилась до размеров пятнышка, и микрокомпьютер выдал идентификацию, заодно выведя на дисплей данные о расстоянии, курсе и скорости летящего объекта. "Флаер - понятное дело. А ты думал, они пойдут через лес на своих двоих, словно трапперы времён войны за независимость? Ведь эти двое - те, что остались там, возле моего дома, - приехали, а не пришли. Правда, эта самоуверенная парочка не ожидала от меня того, что я сделал... И зря не ожидала - зря для них же самих...".

Нат знал, что лишних движений сейчас делать не стоит - разрешающая способность полицейских детекторов позволяет засечь шевеление мыши в траве с высоты тысячи футов. Маскировочное поле - штука хорошая, однако "ищейки" классифицируют цели по многим параметрам, в том числе и по динамике, и они набиты всякой хитрой электронной дрянью под завязку. Те же "осы", например, - маленькие автономные летательные аппаратики, способные проникать в любую щель, подслушивать там, подглядывать, а если надо, то и атаковать по приказу, молниеносно впрыскивая под кожу человека парализующий яд. Вот ведь пакость какая - палить в них из винтовки бесполезно, "осы" чуть крупнее пули. Их можно оглушить мощным электромагнитным импульсом - так, что они дождём посыпятся вниз, - вот только нечем ему сгенерировать такой импульс. Значит, надо сидеть смирно.

"Ищейка" - флаер сил поддержания общественного порядка (из тех, что пришли на смену старинным полицейским вертолётам), - со свистом прошла над головой Натаниэля. Он не пошевелился, только проводил флаер глазами. Винтовка под рукой, и при желании старый рейнджер мог бы всадить в брюхо "ищейки" чуть ли не весь магазин, но смысл? Эту рукотворную бестию завалишь разве что ручной зенитной ракетой "суперстингер-2" или "шариатом" - тем самым лучевым дезинтегратором, которого у него нет, и который белым нигде не продают. "Ищейка" просто принюхивается - что ж, пусть попробует его учуять!

* * *

...Джейн погибла в двадцать четвёртом. Погибла нелепо, хотя разве внезапная смерть бывает уместной?

Случилось то, что должно было случиться - рано или поздно. Обитатели даунтаунов и городов-спутников, облепивших гигантские мегаполисы, многочисленная иммигрантская молодёжь (хотя почему же иммигрантская, все они были гражданами этой страны и считали себя уже американцами); неприкаянная аморфная масса, умело направляемая невидимыми режиссёрами и желающая незнамо чего (хотя почему же незнамо чего - они хотели того же, что было у обеспеченного среднего класса, хотели независимо от суммы собственных усилий, затраченных на достижение такого благосостояния); взрывчатое вещество, масса которого достигла критической, - всё это выплеснулось на улицы горячим обжигающим варевом. Особых беспорядков, впрочем, не было - так, кое-где били стёкла магазинчиков, переворачивали и поджигали машины, имели место драки, не достигшие размаха массовых побоищ. Национальная гвардия - название "силы поддержания общественного порядка" появилось позже - и полиция довольно быстро утихомирили буянов. В Конгрессе шли бурные дебаты о принятии надлежащих мер, обсуждался новый пакет обширных социальных гарантий так называемым "обделённым" слоям населения, который после некоторых споров и поправок был принят. Политкорректность восторжествовала - близились очередные президентские выборы, и все кандидаты буквально охотились за голосами "разноцветного" электората, растущего с каждым годом пугающими темпами. Жертв почти не было, но в это крайне незначительно "почти", исчисляющееся единицами, попала Джейн.

Какая нелёгкая дернула её оказаться в ненужное время в ненужном месте? И по какой злой иронии судьбы колесо её машины спустило именно тогда, когда Джейн надо было как можно быстрее убираться из "горячей точки" куда подальше? И зачем она вышла из машины? Вызвала бы по сотовому помощь и спокойно дожидалась бы приезда "аварийки", сидя за бронированными стёклами (с недавнего времени среди чуявшей надвигающееся неладное белой элиты пошла мода превращать свои авто в подобие боевых машин морской пехоты). Но Джейн вышла, и оказавшаяся неподалёку группа смуглокожих подростков - чёрт знает, кто это были: "чиканос"*, арабы или мулаты, - забросала её камнями и разбежалась, заслышав полицейскую сирену. Камень - не пуля, отделалась бы испугом да парой царапин-ссадин, однако один острый осколок гравия попал ей прямо в висок...

________________________________________________________________________________

* Чиканос (амер. сленг) - выходцы из латинской Америки.

Виновных не нашли - разве найдёшь в муравейнике именно того муравья, который так больно укусил? Натаниэль выслушивал соболезнования соседей, знакомых и сослуживцев - когда искренние, когда продиктованные правилами приличия, - и молчал: внутри него медленно растекалась, заполняя и затопляя, пустота. Он любил Джейн, любил, несмотря на всю несхожесть их натур, но только сейчас, потеряв жену, он понял, насколько он её любил. Ему было больно - так больно, что он хотел даже направиться с винтовкой туда, где погибла Джейн и уложить нескольких первых попавшихся ему на глаза обитателей этого района. Нат не сделал этого только потому, что прекрасно понимал бессмысленность такого поступка. И у него оставалась Кэролайн - значит, жить ещё стоило.

Друзей у Бампо не было - понятие "дружба" не очень котировалось в прагматичном обществе XXI века, однако после гибели жены он сблизился с двумя своими коллегами по работе - программистом Ричардом Мэрфи и финансовым аналитиком Джоном Колдуэллом. Они все трое были одногодками, и их судьбы оказались чем-то схожими: Мэрфи развёлся несколько лет назад, а Колдуэлл принадлежал к породе закоренелых холостяков. Приятели частенько проводили уик-энды в доме Натаниэля за пивом (с добавлением стаканчика-другого-третьего виски) и за неспешными разговорами о разном. Им Натаниэль рассказал, как ему хотелось взяться за оружие.

- Глупости это, Нат, - резюмировал его рассказ Мэрфи. - Чего бы ты добился? Попал бы под суд, и больше ничего! Времена покорения Дикого Запада с его законом мистера Кольта и благородными шерифами прошли давным-давно. Конечно, ты бы в конце концов выкрутился - месть, состояние аффекта и всё такое, - вот только эти прощелыги-адвокаты изрядно высосали бы из тебя деньжат.

- А жаль, что те времена прошли, - задумчиво сказал Колдуэлл, глотнув пива. - Парни, куда мы катимся? Их, этих цветных, развелось столько, что патронов не хватит - даже если разрешили бы отстрел.

- Не изображай из себя наследника "Ку-клукс-клана", - парировал программист. - Да, стрелять надо было, но только из другого ружья, и не холостыми патронами, как мы привыкли это делать, а боевыми!

- Не понял тебя, Дик, - поднял бровь финансовый аналитик. - Из какого такого ружья надо было палить направо и налево?

- Из того, что у тебя в штанах, Джон, - невозмутимо ответил Мэрфи. - И ты верно подметил: и направо надо было палить, и налево. Детей надо было делать, вот что, и как можно больше. Посчитай сам - ты же хорошо разбираешься в математике, верно? - если у ста супружеских пар рождается по одному ребёнку, то в следующем поколении детей будет уже не сто, а всего пятьдесят; через ещё одно поколение - только двадцать пять. И это я ещё пренебрегают погрешностями типа бездетных пар и убылью людей детородного возраста из-за болезней и несчастных случаев. А дальше сообрази - через сколько поколений на Земле не останется ни одного белого человека? Мода-то на детей у нас прошла уже давно!

"А ведь он прав, чёрт бы меня побрал, прав, - думал Нат, слушая Ричарда. - Что там говорила по поводу детей моя Джейн? И наверняка так думала далеко не она одна - вон он, результат, бегает по нашим улицам..."

- Ну, прямо, - проворчал Колдуэлл, - нашёл корень всех бед! Я что ли, должен был рожать этих детей? Иметь или не иметь бэби - тут, как ни крути, последнее слово за женщиной. А мы что? Наше дело несложное...

- То-то ты даже от этого несложного дела отлыниваешь всю жизнь, - съязвил Дик, набулькивая себе в стакан с кубиком льда порцию "скотча". - Феминизм, охрана чести и достоинства женщины от сексуальных домогательств - мы дружно поём это песню вот уже лет пятьдесят. Вот и допелись, и доохранялись, умники! А теперь вступает в действие закон природы - энергично размножающаяся популяция человекообразных животных подавляет и вытесняет другую, пренебрегающую основным инстинктом. Всё очень просто. Да ещё смешанные браки - мы растворяемся в арабах, неграх, китайцах. Их кровь заменяет нашу - пройдёт ещё лет сорок, и на Земле не останется ни одного чистокровного белого, а вместе с нами уйдёт и вся наша культура. Наши женщины охотно ложатся в постели биологических победителей и рожают здоровых метисов - тут чутьё им не отказывает!

- Тебе бы вещать с амвона о наступлении Апокалипсиса, Дик, - не выдержал Нат. - После такой проповеди остаётся только застрелиться! Можно подумать, что белые девушки напрочь пренебрегают белокожими парнями!

- Скажи это своей дочери, Натти, - усмехнулся Мэрфи. - Она у тебя уже большая и наверняка уже посматривает на парней. Нет, ребята, всё будет именно так, как я вам говорю, попомните моё слово! Вы знаете, почему евреи выжили, несмотря на все обрушивавшиеся на их голову гонения и холокосты, а? Я вам скажу - они берегли чистоту крови и трепетно относились к детям. А мы - мы пренебрегли этой древней мудростью. Знаете, почему я развёлся со своей стервой? Нет? Она не хотела иметь детей - видите ли, прибыль не окупает вложенных инвестиций! Конечно, я могу взять себе хоть завтра какую-нибудь филиппинку, которая нарожает мне целую кучу детёнышей, но, - он сделал яростный глоток, - этого не хочу уже я!

Разговор оставил в душе Ната неприятный осадок - тем, что доводы Мэрфи несли в себе какую-то первобытную правду, опровергнуть которую было очень трудно. Три дня спустя он заехал домой днём и ещё в холле услышал тихий смех, доносящийся из комнаты Кэролайн. Удивлённый тем, что дочь не на занятиях, он поднялся по лестнице на второй этаж дома, где они теперь жили только вдвоём, по привычке - без стука - распахнул дверь и остолбенел.

Его маленькая Кэролайн лежала нагишом на смятой постели в обнимку с каким-то смуглым парнишкой, тоже абсолютно голым, - не нужно было иметь высшее образование, чтобы догадаться, чем они тут занимались.

Кэрри вскинулась на звук отворяющейся двери, а её приятель откатился в угол и сжался испуганным зверьком, сверкая блестящими от страха и от не схлынувшего ещё возбуждения глазами.

- Папа?!

- Кэрри... ты... ты... Что ты...

- Я уже большая, папа, - быстро заговорила Кэролайн, ничуть не стесняясь пикантности ситуации и предупреждая зреющую вспышку ярости отца. - А это мой boy-friend, он хороший парень, его зовут...

- Меня не интересует, как его зовут, - в голосе Натаниэля прорезали рычащие нотки. - Он - такой, как он! - убил твою мать! И после этого ты... - он сделал шаг вперёд. - Я его порву пополам, этого твоего...

- Папа, папа! - Кэролайн соскочила с постели и раскинула руки, загораживая собой замершего от ужаса парня. - Там были арабы, а Редди индус, и то не чистокровный, его мать англичанка, и он...

- Какого чёрта... - прохрипел Нат, натолкнувшись на острые груди дочери. - Ты что, не могла себе найти белого парня? Что у этих, мёдом между ног намазано?! "Боже, что я несу...".

- А среди них нет нормальных парней! - отрезала Кэрри с неожиданной злостью. "Как она похожа на Джейн - вот тебе и папина дочка...". - Они больше присматриваются к попкам друг друга - что остаётся делать девушкам? Тоже лизать друг друга? Нет уж, извини!

"Вот тебе и маленькая Кэрри, которую я совсем недавно носил на руках... - смятенно подумал Натаниэль. - Семнадцатилетняя девчонка - и столько цинизма! Хотя нет, это не цинизм - это нормальные рассуждения взрослой женщины... Как же быстро ты выросла, моя девочка...". Но вслух он не сказал ничего - резко развернулся и вышел из комнаты, так хлопнув дверью, что жалобно звякнули оконные стёкла...

После этого случая отец и дочь начали потихоньку отдаляться друг от друга. Нет, теплота осталась, но что-то было утрачено - безвозвратно. А через два года Кэролайн вышла за своего Редди замуж, бросила колледж и уехала вместе с мужем в Индию - как оказалось, Редъярд Шриванса был сыном крупного магната и собирался, закончив учёбу в Штатах, продолжить дело отца у себя дома. Натаниэль был на свадьбе и искренне пожелал молодым счастья, но после отъезда Кэролайн он потерял самое дорогое из того, что у него осталось. Они общались, конечно, по видеофону и по электронной почте, но это было уже не то. Кэрри родила сына, затем дочь и ещё одного сына, она звала отца к себе в гости, но он не поехал, сославшись на деловую занятость. На самом деле причина была в другом - в памяти Ната гвоздём засела фраза Ричарда Мэрфи "женщины охотно ложатся в постели биологических победителей", и Натаниэль не смог себя пересилить, хотя ему очень хотелось увидеть и дочь, и внуков. И главное - он не мог забыть смерти Джейн. Почему Кэролайн была так уверена в том, что соотечественники её избранника непричастны к трагедии? Ведь виновных так и не нашли! Да и не была Кэрри уверена в своей правоте - ей просто хотелось найти себе оправдание. Джейн всегда поступала именно так: если очень хочется сделать что-то, что окружающие не слишком одобряют, значит, надо найти вескую причину, оправдывающую этот поступок. Ах, Кэролайн, Кэролайн...

* * *

Флаер не вернулся - вместо него на озере появился экраноплан. Натаниэль узнал о его приближении задолго до того, как серебристая машина выскочила из редеющего тумана, - "глаза" работали исправно, - но всё равно экраноплан возник неожиданно: его хищный силуэт словно соткался из белой дымки. "Понятно, - мысленно усмехнулся Нат, - "ищейка" нашла на месте моего дома только дымящуюся чёрную яму да клочья металла, вот они и хотят разобраться, что же там произошло. С воздуха несподручно - надо посмотреть с воды. А потом, когда они не заметят ничего подозрительного, - а они не заметят! - экраноплан выберет местечко, где можно пристать к берегу - не будет же он высаживать стражей в воду, они ведь ножки промочат!".

Нат не ошибся - через десять минут острый нос экраноплана нацелился туда, где на стыке мыса с общей береговой линией был крохотный заливчик, окаймлённый полоской песка. Отрезали отступление - но разве ему, Натти Бампо, есть куда отступать? Натаниэль сжал ствол винтовки, не отрывая глаз от дисплея. "Сколько вас там? - думал он, следя за сигналами "шпиона". - Двое? Нет, трое. Четверо! Ну что ж, давайте, парни. Вы, конечно, в бронекомбинезонах, но это ничего. "Шариата" у меня нет, зато бронебойными пулями с сердечниками из обеднённого урана я всё-таки сумел разжиться. Патронов с такими пулями у меня немного, это так, но вам - вам хватит. И вашу броню они прошивают превосходно - проверено, причём совсем недавно...".

* * *

В тридцать девятом на него обрушился новый удар - совершенно неожиданный и оттого особенно болезненный. В коридорах многоэтажного головного офиса "High Tech Corporation" давно уже циркулировали неясные слухи о каких-то грядущих уже в скором будущем переменах, но всё случилось как-то слишком быстро. Сначала почти полностью сменился совет директоров, а однажды утром в кабинете Ната замурлыкал коммуникатор, и вкрадчивый голосок секретарши проворковал:

- Мистер Бампо, вас хочет видеть директор по персоналу господин Аль-Мансур!

"Аль-Мансур? Это что ещё за хрень? А куда девался старина Бойл? - недоумевал Нат, поднимаясь на скоростном лифте на административный этаж. - И что ему от меня надо?".

Аль-Мансур оказался стройным, безукоризненно одетым моложавым арабом. Вежливо предложив Бампо сесть, он без промедления перешёл к делу, явно демонстрируя неплохое знакомство со старой истиной "время - деньги".

- Мистер Бампо, - английский у Аль-Мансура был превосходным, с едва уловимым акцентом, - компания высоко ценит ваш огромный опыт и ваши заслуги. К сожалению, обстоятельства против нас - вы прекрасно знаете, что такое конкурентная борьба. Нас теснят, и мы вынуждены защищаться. В сложившейся ситуации у нас нет другого выхода - нам придётся уменьшить заработную плату большинству служащих "High Tech". Конечно, мы не можем платить вам, - директор по персоналу выдержал короткую паузу, - в вашем прежнем статусе главы департамента новых разработок меньше, чем платили раньше. Это было бы несправедливо, - ещё одна пауза, - и мы предлагаем вам стать инструктором по подготовке молодых специалистов. Зарплата у вас будет меньше, но и работы тоже будет меньше - гораздо меньше. Да и ответственности тоже будет куда меньше.

- А кто придёт на моё место? - спросил Нат, сохраняя спокойствие. Сотрясать воздух патетическими высказываниями вроде "Я никогда не боялся ответственности!" или задавать идиотский вопрос "Но почему?" было бессмысленно - всё уже решено.

- На ваше место, - глаза Аль-Мансура похолодели, - придёт новый перспективный работник. Из Саудовской Аравии - такова политика нового руководства компании. Вам хватит трёх дней на передачу дел?

- Я... могу подумать? - ошеломлённо выдавил Нат.

- Думайте. До завтра, не больше, - жёстко произнёс Аль-Мансур. - Вам ещё далеко до пенсии - вряд ли стоит отказываться от выгодного предложения. Особенно принимая во внимание, - добавил он, глядя в глаза Натаниэлю, - настоящие и будущие перемены. Вы меня понимаете? - закончил директор по персоналу, вставая и давая понять, что аудиенция окончена.

Что случилось с "High Tech Corporation", Нату этим же вечером разъяснил Колдуэлл - разъяснил предельно доходчиво.

- Нас купили с потрохами, старина. Арабский мир сколотил огромные деньги на продаже нефти - настолько большие, что Восток не в силах их переварить! Арабы давно уже - где-то с конца прошлого века - активно инвестируют эти деньги в западную экономику, получая на этом бешеные дивиденды. Потом началось долевое участие, а затем и скупка контрольных пакетов акций. Потомки бедуинов наловчились владеть ultimate weapon* современности - деньгами - не хуже, чем их предки владели кривыми саблями... Ты не найдёшь сейчас на всём нашем континенте ни одной мало-мальски значащей фирмы, где не был бы задействован арабский капитал! Эр-Рияд заинтересовался нашими разработками, - кстати, и разработками твоего отдела по синтезу пищевой органики, - и решил прибрать всю корпорацию к рукам. Ты представляешь, какие им светят прибыли, если удастся наладить серийный выпуск синтезаторов в промышленных масштабах? А мы с тобой, - Джон горько покачал головой и со щелчком распечатал банку пива, - отработанный материал. Тот, кто тебя сменит, - он ведь выходец из саудовской элиты, так что брыкаться бестолку. Тем более что ты - белый.

- Я не буду учить браун-скинов тому, что знаю и умею сам, - глухо сказал Натаниэль. - Они убили Джейн.

________________________________________________________________________________

* Ultimate weapon (англ.) - абсолютное оружие.

На следующий день Натаниэль подал заявление об увольнении. Его не удерживали, хотя выразили вежливое сожаление. Причитающие ему деньги он получил полностью, до последнего цента, - никто не собирался обманывать его по мелочам и добивать упавшего.

Целый год Нат ничего не делал, благо за без малого сорок лет работы в "High Tech" его текущий счёт изрядно вырос. Он не знал, куда себя деть, и зачастую просто сидел на кухне, тупо наблюдая, как по оконному стеклу стекают дождевые капли. И одни и те же мысли назойливо стучали в его голове - раз за разом: "Мы проиграли демографическую войну - остаётся только подписать безоговорочную капитуляцию... Мы растаяли, как кусок холодного белого сахара в чашке горячего чёрного кофе...".

В сороковом году президентом США стал негр. Это событие никого особо не удивило - в Европе подобный процесс давно набирал обороты. Президентом Франции был араб, премьер-министром Великобритании - индус, канцлером Германии - турок, а на последних президентских выборах в России победил чеченец. Работал естественный отбор и закон чисел: если из тысячи человек найдётся сотня энергичных личностей, рвущихся к власти, то среди десяти тысяч таковых наберётся минимум пятьсот, а при прочих равных условиях - и вся тысяча. А если ещё к тому же их поддерживают многочисленные единоплеменники...

Однако Натаниэля это событие, как ни странно, встряхнуло - он вышел из состояния душевного оцепенения. Просматривая объявления в Сети, Нат обнаружил вакансию, которая пришлась ему по душе - прежде всего потому, что эта работа предполагала минимум общения с людьми. Так Натаниэль Бампо стал рейнджером заповедника Великих Озёр.

Новые обязанности оказались несложными - с ними физически сильный и энергичный мужчина справлялся без всякого труда. Зато теперь он мог часами бродить по лесу и дышать его древними запахами - Нат словно остановился на бегу и с изумлением увидел, что рядом есть другой мир, которого он прежде не замечал в сумятице дел; мир, с которого и началась та Америка, где он родился и вырос. Рейнджерам по штату и по традиции полагалось носить оружие, и Нат быстро выучился метко стрелять, влёт прошибая из винтовки подброшенную высоко вверх пустую жестянку из-под пива или кока-колы. А ещё он пристрастился к чтению - и новейших AV-книг*, и особенно старинных бумажных. Нат и не предполагал, что это занятие может оказаться настолько увлекательным. Долгими вечерами, сидя в своём лесном доме у горящего камина, он перелистывал таинственно шуршащие белые страницы, наполненные мыслями и переживаниями людей, живших до него на маленькой планете по имени Земля. Так он узнал, к своему удивлению, что триста лет назад по этим самым местам бродил его тёзка - охотился на оленей, сражался с кровожадными ирокезами и спасал попавших в беду бледнолицых девиц. "Вот ведь как интересно, - думал Нат, прочтя книгу, - всё кончается там, откуда начиналось. Как там звали этого последнего из могикан?".

________________________________________________________________________________

* AV-книга - электронная форма книги на аудиовидеоносителе (на диске или на кристалле).

А другая книга - сборник рассказов Джека Лондона, отчаянного парня, жившего сто пятьдесят лет назад, оставила горький осадок. Вернее, горечь вызвала не вся книга, а один из рассказов, называвшийся "Лига стариков" - про старика-индейца, вступившего в неравную и заведомо безнадёжную борьбу с могучей расой белых пришельцев. А больше всего поразила Ната одна фраза, сказанная увидевшим хорошенькую белокурую девушку стариком дюжему полисмену: "Как такие хрупкие скво могут рожать таких сильных мужчин?". "Знал бы ты, индеец, - с горечью подумал Натаниэль, - что придёт время, и эти скво перестанут рожать воинов... Тебе тогда, наверно, легче было бы умирать...".

Посещать городок он старался как можно реже - особенно после того, как вышел на пенсию и приобрёл пищевой синтезатор, - но за событиями в мире следил: в отличие от Ната Бампо XVIII века Нат Бампо века XXI располагал куда более совершенной техникой.

Когда в пятьдесят четвёртом разразился тихоокеанский кризис, Нат поймал себя на том, что испытывает чувство, очень похожее на откровенное злорадство - пусть бьют друг друга! Но когда конфликт между Новым Халифатом и Азиатским Союзом из-за Индонезии вплотную подошёл к той грани, за которой начинается широкомасштабная война, ему стало не по себе. "Неужели всё это, - думал он, следя за скользящей над гладью озера белокрылой чайкой, - и этот лес, и эта птица в один миг может рассыпаться радиоактивным пеплом?". А потом Нат вспомнил о Кэролайн, и его обдало леденящим холодом - если над Индостаном встанут атомные грибы, то у его маленькой Кэрри с детьми (неважно, что они уже выросли) не будет ни единого шанса уцелеть. К счастью, правители новых сверхдержав, оспаривавших власть над изменившимся миром, пришли всё-таки к разумному компромиссу.

В шестьдесят седьмом начались волнения на Аляске. Информационные каналы и Сеть захлёбывались от потока сообщений, разобраться в которых было не так просто. Сравнивая новости из разных источников и отметая бред о "сумасшедшем бледнолицем генерале", якобы угрожавшем запуском ракет с кассетными водородными боеголовками из шахт на Аляске чуть ли не по всем крупным городам планеты, Натаниэль смог составить более-менее чёткую картину происходящего. Немногочисленное население Аляски сумело сохранить прежний этнический состав - суровые условия севера не слишком нравились выходцам из жарких стран. И спаянные теми же суровыми условиями белые жители этого края не забыли чувство локтя и простую истину - любой народ живёт до тех пор, пока продолжает себя. До поры до времени аляскинцы так и жили особняком, но когда дело дошло до исламизации, они воспротивились и заявили о своём суверенитете, искусно используя противоречия между мусульманским миром и "жёлтыми драконами". Ко всему прочему, новорождённая независимая республика располагала ядерным оружием - ракетные базы были созданы там ещё сто лет назад - и недвусмысленно дала понять, что применит его, если её не оставят в покое. Правительственные радикалы требовали немедленно подавить "мятеж сепаратистов" силой, к берегам Аляски были направлены соединения боевых кораблей, и ситуация явно накалялась. Из всего этого Натаниэль сделал очевидный вывод - вся эта история непременно коснётся и его самого. Конфликт имел религиозно-расовый характер, а значит...

И он начал готовиться к неизбежному, несмотря на то, что здравый смысл подсказывал ему - любое сопротивление заведомо безнадёжно. Он истратил все свои сбережения - зачем они ему теперь? - но не сумел бы сделать и десятой доли задуманного, если бы не помощь Мэрфи. Дик смог как-то устроится - и неплохо - при "новом порядке" (скорее всего, благодаря своему таланту хакера высочайшего класса) и помог Нату добыть комплектующие, смонтировать эмиттер маскирующего поля и собрать энергосистему миниатюрных солнечных батарей, а также всю периферию "шпиона". Единственное, в чём Мэрфи оказался бессилен - это помочь Нату перебраться на Аляску.

- Нет, старина, этого я не могу, - чуть виновато сказал Дик, - туда сейчас и скунс не проскользнёт. А идти официальным путём... - он досадливо поморщился. Потом помолчал и добавил. - Бросил бы ты это дело, а? Кому и что ты докажешь?

Вместо ответа Нат только крепко пожал руку старому другу.

А с Колдуэллом связаться не удалось. На вызовы он не отвечал, и Нат так и не узнал, что с ним сталось - уехал ли Джон куда-то далеко или уже переселился в лучший мир.

Убежище на мысе Натаниэль вырыл сам (правда, с помощью парочки механических землероек) - на дом надежды не было. Он перенёс туда пищевой синтезатор (пригодной для переработки растительной органики здесь было вдоволь), энергоблок ("ладошки" солнечных батарей последних моделей почти неотличимы от широких листьев) и вообще всё самое ценное, в том числе и книги. Убежище должно было стать ему домом на весь остаток жизни, или он хотя бы встретит в нём свой девяностый день рождения.

...Он чуть-чуть не успел закончить - оставалось лишь запустить таймер-детонатор и уйти, навсегда простившись с домом, в котором он прожил столько лет, - гости прибыли раньше.

Они приехали под вечер на слайдере-амфибии - территорию заповедника рассекало прекрасное шоссе, пригодное и для колесных автомашин, и для этих новомодных штучек. Приехали вдвоём на трёхместке - третье место, как потом понял Нат, предназначалось ему, Натаниэлю Бампо.

Он был в это время в доме, в последний раз оглядывая стены своего жилища, и не сразу понял, что означает басовитое урчание за дверью - не понял потому, наверно, что не хотел верить очевидному: за ним приехали. Секунду помедлив, он тяжело вздохнул, отложил в сторону пульт дистанционного управления таймером, открыл дверь и шагнул за порог. Со своей антикварной "М-16" Нат не расставался - он ведь всё ещё числился рейнджером, имел право носить это оружие, и винтовка всегда висела у него на плече.

Каплевидный слайдер убрал воздушную подушку и сел, примяв сочную зелёную траву. Обе его дверцы поднялись вверх, словно надкрылья гигантского жука, из машины вылезли двое в бронекомбинезонах - в боевой форме сил поддержания общественного порядка - и пошли к нему. Скорее всего, эти молодые парни, годящиеся Натаниэлю в праправнуки, не испытывали к нему лично никакой неприязни - они просто выполняли приказ. К тому же они не ждали никаких неожиданностей от этого замшелого осколка прошлого, и поэтому их короткоствольные "рашиды" не были взяты наизготовку, а тонированные забрала шлемов остались поднятыми.

- Гражданин Натаниэль Бампо, рейнджер заповедника Великих озёр? - осведомился один из них, со значком сержанта, остановившись в шаге от Ната.

Нат молча кивнул, разглядывая лицо сержанта - смуглое ("Браун-скин - а ты что, ожидал увидеть белого?"), с тонкими правильными чертами и красивыми чёрными глазами.

- Тогда прослушайте предписание, - вежливо, но твёрдо произнёс сержант, вынул из кармашка на поясе небольшую чёрную коробочку и вставил в неё прозрачный пластиковый диск.

- Внимание и повиновение, - эмоций в механическом голосе было не больше, чем в ящике с гвоздями, - повелением верховного муфтия североамериканского континента - да продлит Аллах его дни! - вам надлежит...

Что именно надлежит, Нат понял сразу. Его направляли в RRR - резервацию расовых реликтов, нечто среднее между зоопарком и хосписом, где Нату предстояло окончить свои дни. "Если бы не угроза войны с белой Аляской, меня бы не тронули, - с тоской подумал Натаниэль, - но теперь власти хотят обезопасить себя от любых случайностей...".

- Сдайте оружие! - сурово сказал сержант, протягивая руку. - И не беспокойтесь - ваша собственность не пострадает. Мы оценим стоимость всего вашего имущества, и все средства будут переведены на ваш счёт, которым вы будете пользоваться в резервации.

Второй страж тем временем настроил портативный сканер-оценщик и направил его на дом, чуть шевеля губами при виде замелькавших на дисплее прибора цифр и символов. Да, парни знали свои обязанности и не теряли времени зря. Но одну большую ошибку они всё-таки сделали, опрометчиво сочтя Натаниэля дряхлым и никчёмным стариком.

Нат медленно снял с плеча винтовку, взял её за верхнюю скобу, и...

Он даже не осознал, как и почему его тело вдруг - само! - выполнило единственное нужное движение, как будто он, Натаниэль Бампо, всю жизнь прослужил в "коммандос" и ничем другим не занимался. Или это проснулась генная память, впитавшая в себя навыки поколений воинственных предков? Или распрямилась пружина, которую сжимали годами?

Перехватив винтовку второй рукой, Нат со страшной силой ударил прикладом в лицо сержанта - в молодое смуглое лицо с тонкими правильными чертами и красивыми чёрными глазами. Сержант рухнул как покошенный, второй браун-скин уронил сканер и схватился за парализатор, но щёлкнул выстрел, и в нагруднике стража появилась аккуратная чёрная дырочка - как раз напротив сердца.

Третьим движением Нат повернулся к упавшему, секунду смотрел, как тот, давясь осколками выбитых зубов и захлёбываясь кровью, силится дотянуться до тревожной кнопки, и выстрелил вторично.

"Хорошо, что я догадался зарядить свою старушку бронебойными, - отрешённо думал старый рейнджер, глядя на мёртвые тела. - А ведь эти парни ни в чём не виноваты - во всём виноваты мы сами; мы, упустившие подаренное нам судьбой... А этим - этим просто не повезло: приедь они на полчаса позже, остались бы живы".

Потом он загнал слайдер в примыкавший к дому гараж, затащил туда же убитых, зашёл в своё обречённое жилище и запустил таймер. Уходя, он аккуратно - как будто это имело какое-то значение - закрыл за собой дверь и зашагал в лес. Натаниэль не оглянулся ни разу - даже тогда, когда земля под его ногами вздрогнула. Он не поскупился, минируя свой дом, - такое количество взрывчатки превратило бы в груду щебня многоэтажное бетонное здание. Нат был уверен: и бунгало, и гараж, и амфибию, и тела стражей разметало так, что теперь даже не установить, сколько людей погибло при взрыве.

* * *

Неподалёку чуть слышно хрустнула ветка. На дисплее "шпиона" прорисовался белёсый призрачный силуэт. Страж - один из тех, что прибыли на экраноплане. Идёт сюда - уверенно и спокойно, не скрываясь. А чего ему опасаться? Он идёт по своей земле - разве может кто-нибудь стать на его пути? Нат невидим - точнее, дистанционно необнаружим поисковыми приборами, - но когда страж наткнётся на него, в ход пойдёт древнейший инструмент, имеющийся у любого здорового человека: обыкновенное зрение. Браун-скин просто увидит Натаниэля Бампо без всяких ухищрений.

Люк под ногами, активатор - на поясе. Стоит старому рейнджеру коснуться пальцем сенсорной кнопки, и он бесшумно и стремительно скользнёт вниз, и крышка люка тут же закроется над его головой. На крышке слой земли в полтора ярда, с травой и молодыми побегами деревьев, идеально совпадающий с окружающей почвой, - не зная, что здесь что-то есть, страж равнодушно пройдёт мимо. А Нат укроется в убежище - в обширной каверне со сложной системой ходов, тянущихся на десятки метров. Он затаится там, невидимый и неслышимый, чутко следя "глазами" "шпиона" за всем происходящим наверху. А страж вернётся к своим и доложит - так, мол, и так, ничего не обнаружено. И другие браун-скины не найдут ровным счётом ничего - они осмотрят громадную воронку, оставшуюся на месте бунгало рейнджера, и изложат начальству вполне правдоподобную версию случившегося - старый свихнувшийся бледнолицый взорвал свой дом и себя вместе с ним. К сожалению, при взрыве погибли и двое бойцов сил поддержания общественного порядка - на то воля Аллаха! И анализ подтвердит наличие микрочастиц органики - следов распылённых вихрем взрыва человеческих тел. На этом всё и кончится, а Натаниэль Бампо останется жить под землёй. На здоровье он не жалуется и сможет протянуть ещё долго - синтезатор пищи надёжен, а "ладошки" обеспечат его энергией и для маскировочного поля, и для повседневных нужд. Да, последний бледнолицый в окрестностях Великих озёр наверняка - особенно если не будет лишний раз пользоваться Сетью - доживёт до того часа, когда у него не хватит сил открыть выход и выйти наружу, чтобы в последний раз взглянуть на солнечный свет. Он будет тянуться немеющими пальцами к активатору, тянуться - и не дотянется. И подземная нора, заботливо выстроенное им самим убежище, станет его могилой.

Правда, есть и другой вариант - принять бой. Браун-скины ещё ничего не подозревают, и он сможет перестрелять их всех поодиночке. А если постараться, то можно отправить на дно и экраноплан, имитировав, например, взрыв пошедшего вразнос двигателя. Но даже если удастся проделать всё это незаметно - что очень и очень проблематично, стражи наверняка поддерживают непрерывную двустороннюю связь со своим штабом, - покоя уже не будет. Два странных несчастных случая подряд - это многовато для простой случайности. Браун-скины вернутся - и уже не вчетвером. Они буквально перероют весь этот участок, и тогда...

Высокая фигура в бронекомбинезоне появилась в двадцати шагах от Ната из-за ствола старого дуба, помнящего, наверно, ещё боевые кличи краснокожих воинов. Тёмное забрало шлема опущено - страж похож на оживлённую злыми чарами безликую статую, ломящуюся сквозь кустарник. Натаниэль Бампо глубоко вздохнул, поднял винтовку, прицелился чуть ниже и правее нижнего края забрала и плавно нажал на спуск.

Санкт-Петербург, декабрь 2005 года

ПРИМЕЧАНИЕ:

Этот рассказ в формате повести (или мини-романа) находится по адресу:

http://zhurnal.lib.ru/editors/k/kontrowskij_w_i/lastwhiteskin222.shtml

Комментарии: 67, последний от 05/01/2023. © Copyright Контровский Владимир Ильич Размещен: 09/12/2005, изменен: 06/02/2010. 61k. Статистика. Рассказ: Фантастика Всякая всячина Иллюстрации/приложения: 1 шт.		Оценка: *4.816** Ваша оценка:
Аннотация: Над водной гладью великого озера Онтарио стлался утренний туман, втягиваясь белыми языками между стволов могучих деревьев - молчаливых свидетелей минувшего. Трава была мокрой от росы, словно на неё пролились все слёзы женщин народа, некогда владевшего этими краями. Рассказ напечатан в журнале "Полдень XXI век" (номер 4-й, 2006 год).

Контровский Владимир Ильич: другие произведения.

Последний из бледнолицых (рассказ)