Контровский Владимир Ильич
Наука умеет много гитик

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...Журналистов на пресс-конференции набралось чуть ли не больше, чем учёных, получивших приглашения или прибывших по собственной инициативе. Нюх у акул пера и осьминогов клавиатуры был отменным: им хватило одних намёков на то, что речь пойдёт о чём-то крайне необычном, из ряда вон выходящем.

Контровский Владимир

  

НАУКА УМЕЕТ МНОГО ГИТИК

Фантастический рассказ

  
   ...Волна накатилась и схлынула, омыв стеклянный глаз перископа. Корветтен-капитан Курт Хартвиг, чуть сгорбившись, всматривался в серую дымку, сочившуюся в окуляр. Где этот чёртов эсминец, выскочивший, словно дьявол из преисподней? И шум винтов пропал - акустик молчит. Застопорил машины и вслушивается? Но почему тогда исчез монотонный стук посылок английского гидролокатора, зловещим градом осыпавших корпус "U-213"? Враг нащупал субмарину, сомневаться не приходилось, и вдруг, вместо грохота рвущихся глубинных бомб - тишина. И ещё эта серая муть, непонятно откуда взявшаяся - пару минут назад видимость была более-менее сносной. Zum Toifel - чертовщина какая-то...
   И тут серая пелена рассеялась - разом, словно стёртая, - и подводник кригсмарине невольно зажмурился от яркого солнечного света, расплескавшегося по штилевой глади моря. Как же так, недоумённо подумал Хартвиг, ведь только что было волнение три-четыре балла, и суда атакованного им конвоя грузно раскачивались, и шустрые корветы охранения подпрыгивали на волнах, и небо над Атлантикой затягивала пасмурная хмарь, а теперь...
   Но довести свои размышления до конца ему не удалось, потому что, открыв глаза, Курт увидел прямо перед собой, на расстоянии всего нескольких кабельтовых, белый лайнер. Цель была идеальной: она находилась на курсовом угле, близком к нулю, и стояла без хода - не нужно напрягать "форхальтерехнер"* расчётом торпедного треугольника, бей в упор! Он успел удивиться странным очертаниям лайнера - стремительным и зализанным, Хартвигу ещё не доводилось видеть таких кораблей, - но инстинкт охотника сработал автоматически. Думать особо некогда, а в том, что это противник, сомнений не было - кто ещё может шляться в этих водах? И водоизмещение приличное, не меньше десяти тысяч тонн - "папа Дениц" будет доволен.
   И корветтен-капитан Курт Хартвиг, командир "U-213", без колебаний нажал кнопку на стойке управления стрельбой, размещенной в центральном посту.
   ________________________________________________________________________________
   * "Форхальтерехнер" - автомат торпедной стрельбы на немецких подводных лодках времён Второй мировой войны.
  
   ...Джон Бишоп полурасслабленно сидел в удобном вращающемся кресле, поглядывая на экран сонара. Именно полурасслабленно: привычки, вколоченные в подсознание Бишопа годами службы во флоте Её Величества, въелись намертво. Старший гидроакустик элитной яхты, принадлежавшей одному из известнейших олигархов мира, работал, работал честно и добросовестно, тем более что работа его оплачивалась хозяином белокурой красавицы куда щедрее, чем служба на кораблях британского военно-морского флота, и Джон ни в коем случае не желал её потерять. Весь экипаж "Элиты" состоял из бывших морских офицеров королевского флота - строгий отбор прошли лучшие из лучших, причём лучшие не только по уровню профессионализма, но и по отношению к работе. Мультимиллиардер трепетно относился к своей драгоценной персоне - даже своих личных телохранителей он набирал из ветеранов службы SAS*. Яхта вообще была хорошо защищена от всяких нежелательных случайностей: при скорости в сорок узлов она имела превосходную непотопляемость и живучесть, пуленепробиваемые стёкла, систему обороны от ракетного нападения и даже двенадцатиместную подводную лодку, на которой хозяин и его приближённые могли уйти, если нападение на "Элиту" всё-таки увенчается успехом. И частью защитного механизма яхты был её старший гидроакустик Джон Бишоп, исправно выполнявший свои обязанности.
   ________________________________________________________________________________
   *SAS - специальная воздушная служба британской короны
  
   Пискнул сонар. Джон бросил взгляд на экран и похолодел: там красовалась очень характерная отметка. Это была подводная лодка - бывший офицер флота Её Величества умел классифицировать подводные цели. Но он не мог понять одного: почему сонар засёк цель так близко, всего в трёх кабельтовых от яхты, когда должен был обнаружить её гораздо раньше, за три мили? Откуда появилась эта проклятая лодка, из какой преисподней вывалилась она - внезапно и молниеносно! - в безмятежные глубины Карибского моря? Но думать над этим было уже некогда.
   - Мостик - акустику! Подводная цель... пеленг... глубина погружения...
   На мостике отреагировали мгновенно - под кормой "Элиты" вспух белый бурун, выбитый копытами ста тридцати тысяч лошадей, запряженных в судовые машины.
   Поздно.
   От большой отметки отделились четыре маленькие.
   "Торпедный веер..." - отрешённо подумал Бишоп.
   Законы физики неумолимы - "Элита", роскошная яхта водоизмещением тринадцать тысяч тонн, не могла в считанные секунды рвануть с места, как гоночный глиссер.
   Первая торпеда ударила в корму, разворотив её и подняв высоченный столб воды, перемешанный с огнём, дымом и обломками. Ещё две смертоносные рыбины пощадили начавшую двигаться яхту, пройдя мимо, а четвёртая воткнулась в середину корпуса, но, к счастью для всех находившихся на борту, не взорвалась.
   Пассажиры изувеченной "Элиты" с ужасом ждали "контрольного выстрела", однако его не последовало.
   Джон Бишоп не верил своим глазам - экран сонара был девственно чист.
   Таинственная субмарина бесследно исчезла в никуда - так же необъяснимо, как и появилась.
  

* * *

  
   ...Вице-адмирал Тюити Нагумо был мрачен. Всё шло не так, как задумывалось перед началом операции против острова Мидуэй. Подавить береговую авиацию американцев не удалось, значит, начавшиеся с раннего утра воздушные атаки будут продолжаться. Богиня Аматерасу пока что хранит своих сыновей - все корабли ударного соединения невредимы, - но уповать на милость богов опрометчиво: настроение небожителей переменчиво. И главное - где-то рядом притаились вражеские авианосцы: об этом говорило появление палубных торпедоносцев янки, причём в большом числе. Американцы знают, где находятся корабли Нагумо, и наносят по ним удар за ударом, а японский адмирал пребывает в неведении. Итог предсказуем: в бою авианосных соединений победит тот, кто первым обнаружит противника. На палубах четырёх лучших авианосцев Императорского флота готовы к вылету десятки боевых машин, пилотируемых ветеранами Пёрл-Харбора, - сила, способная пустить на дно целую эскадру, - но воин не может направить остриё меча в пустоту: воин должен видеть врага. О, боги...
   - Господин адмирал, - на скуластом лице штабного офицера отражалась вся гамма эмоций, от облегчения до восторга, - донесение разведывательного самолёта с крейсера "Тонэ". Обнаружен корабль, похожий на авианосец - очень крупный. Расстояние до цели...
   - Авианосец или похожий на авианосец? - переспросил Нагумо.
   - Пилот не уверен, - офицер замялся, - в районе местонахождения цели туман. Но судя по размерам и очертаниям...
   - Поднимайте ударную волну, - перебил его адмирал. - Ждать больше нельзя!
   Тягучее напряжение лопнуло порванной струной. Самолёты взлетали один за другим: пикирующие бомбардировщики "Аити-99", бомбардировщики-торпедоносцы "Накадзима-97", истребители "Мицубиси-00". Выстроившись, крылатые машины полетели к победе и славе - адмирал следил за ними в бинокль, пока они не скрылись за горизонтом.
   Теперь оставалось только ждать - и, конечно, молиться.
   ...Настроение у капитана Ивенса Маклоски было превосходным. С каждым оборотом винта "Тексако Пасифик" приближался к родным берегам, удаляясь от Персидского залива. Конечно, сомалийские пираты резвятся западнее, и американский флаг внушает им страх и уважение (что в принципе одно и то же), но кто их знает, этих безбашенных черномазых - с них станется полезть на рожон. Интересно, а как политкорректно называют африканских негров? Афроафриканцы? А, неважно: в мыслях (да ещё при том, что вокруг от горизонта до горизонта океан и ни одного адвоката) можно называть вещи своими именами. И хорошо, что эти афро-как-их-там остались далеко за кормой, за тысячи миль.
   Капитан окинул взглядом просторную ходовую рубку, вышел на крыло мостика и с наслаждением вдохнул свежий морской воздух без малейших следов автомобильного смога. Даже на ходу ему тут делать нечего: корабль ведёт авторулевой, и сигнализация немедленно сообщит, если что-то будет не так. Новейшие супертанкеры предельно автоматизированы: кораблём управляет компьютер. По расчётам, при такой степени автоматизации достаточно иметь команду всего из шести человек, и только вмешательство психологов, опасавшихся неадекватных действий членов столь малочисленного экипажа, месяцами находившегося в недрах исполинской стальной коробки водоизмещением четыреста тысяч тонн (где запросто можно заблудиться), заставило судовладельцев увеличить количество людей на борту вдвое.
   - Прекрасная погода, сэр! - услышал он за спиной и обернулся.
   Жизнерадостная физиономия старпома Мюррея излучала полное довольство бытиём.
   ­ - Кофе, капитан?
   - Не откажусь, Фред.
   Чиф скрылся в рубке, а капитан ещё раз обвёл взглядом океан и чуть не выругался: ну надо же, накаркал!
   Сияющее небо быстро затягивала какая-то сероватая дымка, выглядевшая довольно зловеще. Ивенс никогда раньше не видел такого странного тумана, и это ему не нравилось: неизвестное и непонятное всегда таит угрозу - эту аксиому знали ещё первобытные люди.
   Вернувшийся Мюррей тоже увидел расползавшуюся серую дымку, потом посмотрел на озабоченное лицо Маклоски и молча нырнул обратно в рубку.
   - Показания всех приборов в норме, - доложил он через минуту. - Температура воды и воздуха, атмосферное давление, скорость ветра - всё без изменений. Непонятка какая-то...
   Несколько минут они оба созерцали загадочное явление природы, подозревая какую-то пакость, однако ничего страшного не произошло, хотя серый туман колыхался уже рядом, у самых бортов "Тексако Пасифик".
   - Ну, и где обещанный кофе? - нарочито бодро спросил капитан, разрушая тягостное молчание.
   - Момент!
   Так прошло полчаса. Супертанкер шёл в сером мареве, но экран радара был чист, и оба моряка окончательно успокоились - стоит ли сходить с ума из-за какого-то там тумана? В конце концов, это же не ядовитый газ, иначе они давно уже откинули бы копыта. А потом зыбкая завеса раздёрнулась, и Маклоски с Мюрреем почти одновременно увидели в небе рой чёрных точек. Точки приближались, превращаясь в крестики.
   - Самолёты, - произнёс Мюррей, подняв к глазам бинокль. Особого беспокойства в его голосе не было: самолёты и самолёты, подумаешь. Мало их летает? Неподалёку военные базы Пёрл-Харбор и Мидуэй, где этих самолётов - как пчёл в улье.
   Но капитан, тоже рассматривавший в бинокль приближавшуюся эскадрилью, почему-то не разделял спокойствия своего подчинённого. Ивенсу что-то не нравилось, и вскоре он понял, что именно.
   - Странные они какие-то, - проговорил он, не отрываясь от бинокля, - как будто...
   Он не договорил, но чиф его понял, потому что и сам уже заметил эту странность. Самолёты были старинными, словно выпрыгнувшими из кадров кинохроники времён Второй мировой. И с помощью мощной оптики на их плоскостях можно было различить красные круги: опознавательные знаки японских военно-воздушных сил.
   - Кино снимают, что ли? - неуверенно предположил Мюррей. - "Пёрл-Харбор-2"?
   А через пару минут обоим стало не по себе: самолёты начали пикировать на мирный танкер, не имевший на борту никакого оружия. Чиф хотел что-то сказать, но поперхнулся, глядя округлившимися глазами на боевые машины - их неубирающиеся шасси напоминали хищные когти, - падавшие на корабль и уже хорошо видимые без всякого бинокля.
   Первый самолёт с рёвом пронесся над мостиком. У борта "Тексако Пасифик" вырос столб вспененной воды. Громыхнуло.
   - What fuck is it? - ошеломлённо выдохнул капитан. - What fuck is going on?
   Вопрос выглядел риторическим, но ответ был получен незамедлительно: следующая бомба вспорола палубу, разодрав проложенные по ней трубопроводы. И все звуки исчезли в ликующем рёве пламени, вырвавшемся на свободу.
   ...Адмирал Нагумо имел основания быть довольным. Пикировщики доложили о пяти прямых попаданиях в атакованный американский авианосец и о сильнейшем пожаре на его борту. А когда к месту боя подоспели торпедоносцы, делать им было уже нечего. Горящий корабль исчез, и это могло означать только одно: он потоплен.
  

* * *

  
   ...Во рту скопилась тягучая слюна. Алексей погонял её языком и сплюнул. Плевок повис на тонкой травинке, раскачав её своей тяжестью. "Вот если бы можно было так же выплюнуть страх" - подумал Алексей. Ему было страшно всякий раз, когда он отправлялся к железке на очередную операцию - себя не обманешь. И Алексей не обманывал себя - он давил свой страх, нещадно размазывая его по тёмным закоулкам сознания, и бросился бы в драку с любым, кто только посмел бы назвать его трусом. И было у Алексея верное средство для борьбы со страхом: каждый раз, когда страх выползал и начинал покусывать, вспоминал он выжженную карателями родную деревню, и печные трубы на месте изб, и трупы женщин и детей, и мерзкий сладковатый запах тлена, и душный смрад горелого человечьего мяса. И тут же страх его исчезал бесследно, смытый потоком жгучей ненависти, утолить которую можно только кровью тех, кто пришёл из Германии сюда, в Россию, и сотворил такое.
   Он скосил глаза на лежавшего рядом с ним Мишку, напряжённо всматривавшегося сквозь кусты в железнодорожную насыпь. Мишка, наверно, тоже боялся, идя на задание, хотя Алексею иногда казалось, что в душе у этого тринадцатилетнего паренька, на глазах у которого убили всю его семью, от мала до велика, не осталось ничего, кроме ненависти. Алексею эта мысль впервые пришла в голову, когда Мишка, по-волчьи ощерившись, при нём перерезал глотки троим раненым немцам, оставшимся лежать на раскисшей от дождя дороге после того, как партизаны распушили немецкую колонну, неосторожно сунувшуюся в лес.
   Со стороны насыпи донеслось тарахтение дизельного движка. Постукивая колёсами на стыках, проехала патрульная дрезина; сидевшие в ней солдаты смотрели насторожённо, не выпуская из рук карабинов ­- неуютно чувствовали себя завоеватели в здешних лесах.
   - Пошли, - негромко сказал Алексей, как только дрезина скрылась за поворотом. Он знал: немцы ездят по расписанию, и у них с Мишкой на всё про всё есть минут пятнадцать. Вроде бы и немного, но при известной сноровке... А сноровка у обоих была - не впервой. И ещё - очень кстати из лощин по обе стороны насыпи на всём её видимом протяжении пополз плотный серый туман. Это хорошо, это просто здорово - в таком тумане и за десять шагов не различишь, что кто-то копошиться на рельсах.
   Они ящерицами скользнули к насыпи, волоча за собой ящик с тротилом. Сапёрные лопатки вгрызлись в податливую землю; яма под рельсом быстро углублялась. Так, теперь запихнуть, присыпать, утрамбовать. И ещё - приладить "вертушку": две метровые тонкие рейки, закреплённые под прямым углом другу к другу и связанные с взрывателем. Немцы в последнее время начали прицеплять к эшелонам - впереди паровоза ­- платформы, гружёные камнем. При взрыве платформа летела под откос, зато паровоз оставался цел, и подорванный железнодорожный состав мигом ощетинивался и начал отплевываться огнём во все стороны. Но на хитрую задницу, как говорится, найдётся инструмент с нужной резьбой: партизаны в ответ стали снабжать подрывные заряды самодельными реечными "приборами кратности". Ось первой колёсной пары платформы пригибала торчавшую первую рейку, одновременно заставляя вторую рейку встать вертикально. Задние колёса платформы-трала поворачивали и эту рейку, взводя взрыватель, и когда натужно пыхтевший паровоз наезжал на мину... Алексей знал, что происходит тогда: он не единожды это видел.
   - Всё, - выдохнул Алексей. - Уходим!
   Они кубарем скатились с насыпи и, пригибаясь, бросились к спасительным кустам. Серый туман не рассеивался, и это было хорошо - это было просто замечательно.
   В серой пелене за их спинами раздался долгий ноющий гудок, а потом послышался шум приближавшегося поезда.
   ...Пассажиры скоростного экспресса были заняты своими делами. Кое-кто смотрел в окно, хотя на что там смотреть? Чай, не Анталия и не Египет, да ещё какая-то серая взвесь затянула всё вокруг. Каждый из пассажиров - кроме тех, кто дремал, и видел (или не видел) сны, - был занят своими обычными повседневными мыслями: мыслями о бизнесе, о деньгах, о предстоящих встречах, о любовниках и любовницах, о прошлом, будущем и настоящем. Они ещё не знали, что у многих из них настоящего скоро не будет, а будущего уже нет.
   Взрыв ударил тепловозу под дых и сбросил его с рельсов. За ним с высокой насыпи посыпались вагоны, сминаясь как игрушечные и превращая в кровавую кашицу сидевших в них пассажиров со всеми их мыслями, надеждами и чаяниями.
  

* * *

  
   ...Журналистов на пресс-конференции набралось чуть ли не больше, чем учёных, получивших приглашения или прибывших по собственной инициативе. Нюх у акул пера и осьминогов клавиатуры был отменным: им хватило одних намёков на то, что речь пойдёт о чём-то крайне необычном, из ряда вон выходящем. А необычное - это такой факт, который (если, конечно, его хорошенько поджарить) обыватель схрумкает за обе щёки и попросит добавки. Интриговало и главное действующее лицо предстоящего шоу: Роберт Ли, будучи сыном афроамериканца и китаянки, мало того что олицетворял собой политкорректность, но ещё и прославился как учёный "новой генерации" - у этих ребят, в отличие от яйцеголовых ортодоксов, таланты и способности прекрасно сочетались с умением (и большим желанием) пиариться на все сто.
   Зал загудел, когда профессор Роберт Ли - моложавый, спортивного вида, в хорошем костюме и с улыбкой в тридцать два зуба, - поднялся на трибуну.
   - Господа, - произнёс он с отрепетированным артистизмом, - я хочу сообщить вам о событиях фантастических, но, - он сделал хорошо рассчитанную паузу, - подкреплённых неопровержимыми доказательствами. Эти события, господа, могут заставить нас полностью изменить все наши представления о Мироздании.
   Зал затаил дыхание - начало было многообещающим. Журналисты вовсю насиловали свою аудиовидеоаппаратуру.
   - Начнем с того, - Роберт коснулся пульта, установленного на трибуне, и на стенном экране возникло изображение корабля, хорошо знакомого многим обитателям планеты, - что месяц назад на яхту "Элита", принадлежащую весьма уважаемому гражданину мира, было совершено пиратское нападение. Яхта была торпедирована, и не затонула только благодаря высочайшему качеству своей постройки. Однако это всего лишь преамбула, главное в этом событии - загадочные обстоятельства нападения. Подводная лодка, атаковавшая "Элиту", появилась и исчезла совершенно необъяснимо: показания гидроакустика Джона Бишопа подтверждены видеозаписью. А самое главное: в корпусе яхты осталась неразорвавшаяся торпеда, выпущенная таинственной субмариной. Вот копия выписки из акта технической экспертизы, - на экране появилось укрупнённое изображение листа бумаги. - Установлено, что это торпеда типа "G7": такими торпедами был вооружён флот гитлеровской Германии. Эта торпеда был изготовлена в сорок втором году.
   - Международные террористы вооружены музейными экспонатами? - насмешливо спросил кто-то. - Наверно, поэтому-то она и не взорвалась.
   - Международные террористы вооружены современным оружием, - невозмутимо парировал докладчик, - денег у них предостаточно. Ваша гипотеза имела бы право на существование, если бы не одно "но". Благодаря немецкой педантичности и дотошности расследования, удалось установить, что торпеда с таким заводским номером находилась на борту германской подводной лодки "U-213", потопленной 31 июля 1942 года глубинными бомбами британских шлюпов "Эрн", "Рочестер" и "Сэндвич" в Атлантике, восточнее Азорских островов. Возникает вопрос: как могла эта торпеда семь десятилетий спустя быть выпущенной в Карибском море? Номер подлинный - ни о какой фальсификации не может быть и речи.
   Зал потрясённо молчал. Несмотря на всю шумиху, поднятую всеми мировыми СМИ вокруг "Карибской атаки", такие подробности до сих пор не стали достоянием публики - оставалось только изумляться пронырливости мистера Ли, сумевшего выцарапать их у государственных и частных комиссий, занимавшихся расследованием "нападения века".
   - Далее, - продолжал учёный, довольный произведённым эффектом. - Три недели назад в Тихом океане подвергся воздушному нападению супертанкер "Тексако Пасифик". В результате пяти попаданий бомб танкер загорелся, выгорел полностью, и через сутки затонул во время попытки спасательного судна "Эдвенчурер" взять его на буксир. К счастью, экипаж спасся, покинув пылающий корабль в специальной огнезащищённой шлюпке. И у меня есть фотографии, сделанный старшим помощником "Тексако Пасифик" на мобильный телефон.
   Изображение на экране вновь сменилось: теперь там были самолёты архаичного вида.
   - Экспертами установлено, - торжественно заявил профессор, - что это палубные пикирующие бомбардировщики типа "99" - D3A "Аити", известные также под названием "вэл". Такие машины стояли на вооружении авианосцев Императорского флота Японии в 1942-1945 годах, в ходе войны на Тихом океане. Именно такие бомбардировщики атаковали Пёрл-Харбор, господа. Хотел бы я побывать в музее, - он поискал глазами автора ироничной реплики, - в котором выставлены подобные экспонаты, да ещё в боеспособном состоянии и в таком количестве.
   По залу пронёсся малочленораздельный, но явно взволнованный ропот.
   - Кроме того, - веско уронил Роберт Ли, - за последние две недели в мире произошло ещё несколько загадочных случаев. Это и крушение поезда в России, и авария во Франции, где на скоростном шоссе автомобиль столкнулся с дилижансом девятнадцатого века, и появление в Лондоне, на Трафальгар-сквер, лохматого субъекта в звериных шкурах и с дубиной в руке. Упомянутый субъект рычал, пугал прохожих, проломил дубиной стёкла трёх автомобилей, а когда блюстители порядка попытались его задержать, он бесследно исчез, - последовала ещё одна многозначительная пауза, - ...так же внезапно, как и появился. Да, многие из этих случаев могут быть объяснены тривиально - теракт, мистификация, но...
   - Простите, - подал голос седовласый мужчина в первом ряду. - Всё это, конечно, представляет известный интерес. Для них, - седовласый небрежно махнул рукой в сторону журналистов, исправно державших охотничью стойку, - но не для серьёзной науки, которую мы здесь представляем, коллега.
   - Я с этого и начал, мистер Лоуренс, - с еле уловимым сарказмом ответил Роберт, - сказав, что речь пойдёт о событиях, которые, - он процитировал самого себя, - могут заставить нас полностью изменить наши представления о Мироздании. Во всех упомянутых случаях есть одна общая черта: все свидетели говорили о каком-то сером тумане, неизменно появлявшемся там, где эти события имели место быть. Я консультировался с климатологами, пытаясь понять, что же это за туман, появляющийся как по заказу, но вразумительного ответа так и не получил. И тогда я сделал предположение, которое на первый взгляд может кому-то, - он посмотрел на Лоуренса, - показаться сумасшедшим.
   Зал замер, почувствовав, что профессор подошёл к самому главному. Журналисты превратились в символ напряжённого внимания.
   - Как известно, теория Эверетта*, не признанная серьёзной наукой, - с этими словами профессор ещё раз бросил короткий взгляд на седовласого, сидевшего с недовольным видом, - но и не опровергнутая, весьма изящно постулирует существование параллельных миров. И я скажу следующее: все упомянутые загадочные случаи легко объяснимы с точки зрения многомерности Мироздания, более того, они являются доказательством его многомерности!
   ________________________________________________________________________________
   * Многомировая интерпретация Эверетта (англ. Many-world interpretation) ­- интерпретация квантовой механики, которая предполагает существование "параллельных вселенных"
  
   В тишине зала шуршащие щелчки фотокамер казались орудийными выстрелами.
   - Существует множество Реальностей-копий нашей Реальности - той, в которой все мы с вами живём, - и ход событий в этих Реальностей несколько иной. Пространственно-временной континуум "дышит", если так можно выразиться, он не статичен, он, как и всё во Вселенной, движется. И при определённых условиях параллельные Реальности касаются друг друга и взаимопроникают одна в другую, причём с рассогласованием в пространстве и времени - я назвал это явление коррозией континуума. Вот так и появились в нашем мире немецкий подводник, жаждавший топить всё, что плавает; японские самолёты, выполнявшие боевую задачу; и неандерталец, охотившийся на автомобили в Лондоне. А серый туман - это своего рода оптический эффект, сопровождающий явление темпоральной коррозии.
   - А почему тогда этого не происходило раньше? - спросили из зала.
   - Во-первых, очень может быть, что происходило. В анналах истории человечества есть масса упоминаний о труднообъяснимых событиях, причинами которых могло быть соприкосновение Реальностей. Однако сведения об этих событиях скудны и погребены под ворохом домыслов, поэтому отделить зёрна от плевел весьма затруднительно. А во-вторых - вполне вероятно, что мы сами качнули континуум и резко усилили его коррозию. Большой адронный коллайдер развил невиданную мощность - энергия протонных пучков измеряется тераэлектронвольтами. Равновесие в нашей области Вселенной нарушилось, и...
   - Ну, знаете ли! - побагровевший Лоуренс вскочил с места. - Весь ваш предыдущий околонаучный бред я ещё как-то воспринимал, но это уже профанация! Я сильно сомневаюсь в вашей компетенции, коллега, - вы хоть представляете себе, что такое БАК, как он работает, и для чего создан? Что вы вообще знаете, профессор Ли?!
   - Как сказал один мудрый человек, - с достоинством ответил Роберт, - я знаю, что ничего не знаю. А вы, коллега, точно знаете, к чему могут привести попытки нащупать бозон Хиггса, или, как его ещё называют, частицу бога? Что будет, если любопытное человечество тронет своим шаловливым пальчиком этот гипотетический первокирпичик?
   Лоуренс молчал, открывая и закрывая рот, не находя слов от возмущения.
   А профессор Роберт Ли, умело ведя своё хорошо отрежиссированное шоу и уже не обращая внимания на взбешённого учёного, обратился к аудитории:
   - Вот, собственно, и всё, господа. Если у вас есть вопросы...
   Зал забурлил. Журналисты неистовствовали. В воздухе отчётливо пахло сенсацией...
  

* * *

  
   Министр пребывал в очень пасмурном расположении духа (и это ещё мягко сказано). Надо было что-то говорить по поводу катастрофы пассажирского поезда и, хуже того, надо было что-то делать. А он, как назло, не знал, кому и что можно и нужно говорить (не говоря уже о каких-то реальных действиях - тут вообще полный мрак). Министру хотелось сорвать на ком-нибудь накопившуюся злость, но все его зашуганные подчинённые, хорошо знавшие нрав своего начальника, предусмотрительно попрятались по норам.
   - Разрешите, Сергей Сергеич?
   Министр обернулся. В дверях кабинета стоял его референт: стройный, подтянутый, невозмутимый. Управленец "новой генерации", которых теперь называют менеджерами.
   - Чего тебе? - буркнул хозяин кабинета, борясь с желанием запустить в голливудскую физиономию своего помощника чем-нибудь тяжёлым.
   Референт, нимало не смутившись - привык, знаете ли, поднаторел, - подошёл к столу, за которым восседал грозный шеф и положил перед ним на стол нетолстый журнал в цветной обложке.
   - Что это? - брюзгливо процедил министр, скосив глаза на журнал. - "Фантастика"? Б..., ты бы мне ещё "Плейбой" приволок! На кой мне эта макулатура?!
   - Сергей Сергеич, эта макулатура может быть вам полезной, - кротко ответствовал референт. - Там есть один рассказик небольшой - вот закладочка. Прочтите, уделите время. И обратите внимание на третью часть и финал, я там подчеркнул наиболее важные моменты. Мне кажется, это именно то, что нам нужно.
   Хмыкнув, министр развернул журнал. Референт замер у стола в позе почтительной покорности, исподтишка наблюдая за выражением лица хозяина кабинета.
   Министр читал. Когда он добрался до помеченных абзацев, брови его шевельнулись, из чего референт сделал вывод, что до шефа дошло. И не ошибся.
   Закончив читать - рассказ действительно был коротким, - министр поднял голову. В глазах его явственно прослеживались искорка интереса и шевеление мысли.
   - Да, небезынтересно, - задумчиво протянул он. - Вот что, братец, зайди ко мне, - он бросил взгляд на часы, - минут через двадцать. Я тут пока помозгую, а потом мы с тобой это дело обсудим.
   Референт дисциплинированно исчез, а хозяин кабинета погрузился в размышления.
   "Параллельные миры, значит... Партизаны Великой Отечественной, подрывающие эшелоны... А что? Это идея! Электорат верит в гороскопы, в конец света по календарю майя, в заряженную воду, приложение которой к больному месту придаёт заднице здоровый цвет лица, в контактёров-инопланетян. Так почему бы электорату не поверить и в параллельные миры, воздействующие на наш мир? Шикарная версия, особенно если подать её с размахом и завернуть в красивую научную обёртку, сославшись на авторитеты (которым ой как нужны деньги)! Наука - это, знаете ли... Наука умеет много гитик, - вспомнилось ему (был когда-то карточный фокус, закодированный этой фразой), - вот пусть она все эти свои гитики на гора и выдаёт. Власть должна всё знать и быть в себе уверенной - только тогда русский человек будет её уважать. А когда власть мямлит что-то нечленораздельное, русский человек мигом чует эту неуверенность, и тут уже ни о каком уважении к власти говорить не приходится. Но покаместь ни одна из версий катастрофы не работает на авторитет власти. Если свалить всё на террористов, то возникает вопрос, а куда же вы смотрели? Почему у вас на одном и том же месте каждый год через год поезда подрывают? А если признать техногенную аварию, это вообще ни в какие ворота - тут у электората уже другие вопросы возникнут. А вот ежели своё веское слово скажет наука, которая умеет очень много гитик... Темпоральная коррозия - звучит-то как завлекательно, прям как блатная музыка! Головастый всё-таки парень этот мой манагер...".
   Он ещё раз прочёл последнее предложение фантастического рассказа, подсунутого ему референтом. "В воздухе отчётливо пахло сенсацией..." - да, это именно то, что нужно!
   Настроение заметно улучшилось. Министр бодро встал из-за стола, пересёк кабинет, подошёл к стенному бару, замаскированному деревянной панелью, и привычно набулькал в маленький хрустальный стаканчик коньяка "для поднятия тонуса и конуса". Выпил одним глотком, удовлетворённо крякнул, и тут вдруг ощутил затылком, как за его спиной что-то изменилось, причём сильно. Не выпуская из рук пустого стаканчика, он обернулся.
   В первую секунду ему показалось, что он сошёл с ума - вот так просто и без затей, в одночасье. Его знакомый кабинет выглядел странно. От евростандарта не осталось и следа, и назвать кабинет кабинетом язык уже не поворачивался: к этому... м-м-м... помещению со сводчатым потолком, массивными лавками вдоль стен, дубовым столом, изразцовой печью и узкими окошками более всего походило старинное название "хоромы". А за окнами была Москва - но не привычная Москва двадцать первого века с её высотными зданиями и морем огней, а низенькая, деревянная, украшенная золотыми луковицами многочисленных церквей. Впрочем, разглядеть толком эту заоконную Москву министру не удалось: панорама была подёрнута какой-то серой хмарью, накрывшей город и облепившей оконные стёкла.
   А в следующую секунду он заметил, что изменилась и его одежда: на ногах появились мягкие сапоги, а вместо привычного делового костюма министр - или уже не министр? - был одет в нечто вроде длинного распахнутого пиджака, густо шитого золотом. "Как же оно называется? - растерянно подумала жертва галлюцинаций. - Сюртук? Кафтан? Охабень? Или похабень? Я не обязан знать названия всей старинной мануфактуры, мне деньги платят не за это...".
   Умственное расстройство тем временем прогрессировало: к зрительным галлюцинациям добавились слуховые. Из-за тяжёлых резных дверей - там вроде бы раньше находилась приёмная? - донёсся испуганный вскрик, быстро перешедший в придушенный хрип. Министр похолодел, нутром чуя недоброе.
   Двери с треском распахнулись, и в кабинет-хоромы ворвались троё дюжих молодцев, бородатых и неулыбчивых. Они были в красных кафтанах, а в руках держали топоры на двухметровых древках; железные лезвия топоров, напоминавшие формой молодой месяц, тускло поблескивали.
   "Стрельцы, - автоматически отметило сознание. - Бердыши".
   Из-за спин одетых в красное появился одетый в чёрное. И судя по тому, как шустро потеснились стрельцы, давая ему дорогу, он был старшим этой экзотической группы захвата. Министр посмотрел чёрному в глаза, и нутряной холодок усилился. У одетого в чёрное были глаза профессионального убийцы и одновременно любителя - не в смысле непрофессионала, а в смысле любителя терзать и мучить, и предавать смерти.
   - Ну, боярин, - хрипло сказал чёрный, ухмыльнувшись волчьей усмешкой, - выпала тебе честь великая: сам Малюта Скуратов видеть тебя желает. Ведомо ему, что возгордился ты безмерно да злоумышлять начал против царя-батюшки. И хочет Малюта-милостивец тебя кой о чём спросить да услышать, что ты ему на это ответишь собственноустно. Пошли, мил человек, - негоже Малюту-благодетеля ожиданием томить.
   Министр стиснул в кулаке хрустальный стаканчик - последний привет его прежнего мира, исчезнувшего незнамо куда, - и крепко зажмурился, твёрдо решив не открывать глаза как можно дольше: авось галлюцинация рассосётся.
   Но поиграть в жмурки не получилось. Уже через мгновение он широко открыл глаза, а заодно и рот, громко вскрикнув от боли, - стрельцы деловито и сноровисто заломили ему руки за спину и поволокли на выход.
   ...Референт сидел у себя, то и дело поглядывая на часы. Выждав положенное время - сказано был зайти через двадцать минут! - он направил стопы в начальственный кабинет. В приёмной никого не было - ни секретаря, ни охраны, - что несколько удивило референта, как удивила его и полуоткрытая дверь министерского кабинета.
   - Сергей Сергеич, - спросил он дверную щель, - к вам можно?
   Тишина.
   Референт бочком протиснулся в кабинет, и брови его - личный индикатор удивления - поползли вверх. Кабинет был пуст, хотя референт был уверен на все сто процентов, что министр никуда не уходил, и даже не собирался этого делать. Но - факт оставался фактом: в кабинете никого не было, только лежал на монументальном столе журнал "Фантастика", да на полу под приоткрытой панелью стенного бара искрился серебром маленький хрустальный стаканчик, опрокинутый набок.
  
  

Санкт-Петербург, 02-04 декабря 2009 года

Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"