1. Глиняный век

Столетие минуло...
Воздух Тверского - все тот же,
заряжен (иль заражён?) метафорой в острой форме.
И чувство такое, что все начинается заново...
Пусть век не серебряный - глиняный,
но и глина звенеть может!
Звон преемственный забубенный
слушайте, Сергей Александрович!

У глины свои игрушки, своя арматура:
поэзия нынче живет в медной проволоке
(«Барышня? Дайте мне сочинения Пушкина
и заодно примите стихи к размещению!»)
Пишут не меньше, чем век назад - и так же халтурно,
читают все это - поэты и цензоры только...
На поход супротив скукотищи, из провода прущей, 
киньте-ка благословение!


2. Ночь на Тверском

А ночь-то какая!..Рифмы носятся в воздухе,
памятники поэтам почти трогаются с места,
сирень и черемуха сладко шибают в ноздри,
в небе ночном облака - странно-светлые,
словно старенький Бог баньку топит
и пар идет над землей...
Серебряный век, говорите, пропит?
Не страшно - есть век иной!
Брось, Москва, свое дряхлое скотство,
Левое готовь плечо:
молодой слюной - пли по колодцам,
так, чтобы пар пошел!


3. Лишнее слово

Необретенье.
Души моей сифилис.
Синяя дрянь из пера золотого
в русла ладоневой ереси вылилась.
Лишнее
слово.

Похолоданье.
Мне ладан - эпоха ли?
Мне ли, блаженному, свечи затепливать?
Лучше стихами - молчащего бога
выну 
из петли.

Опереженье.
Лесными пожарами
предков во мне лихорадочный шепот,
каменных лбов откровенье лежалое -
ну его
в жопу...

4. «люблю»

Пятибуквие грусти, - вычерк!
Словоблядие пресеку!..
О любви буду - только лично,
доверять не могу стиху:
кто поймет, что внутри его гложет,
рыком рвя самый строгий ошейник?
Может, просто строка, а может -
генератор лихих искажений?
Пятибуквие грусти - тихо
отпущу прямо в ухо с губ,
чтоб небес не драло шутихой,
а спокойно цвело в мозгу.


5. Утро

Закинуться диролом и балдеть,
грызя суставы пальцев, как орешки.
Глядеть, как Пушкин шляпою прикрыл
свой копчик от нападок футуристов.
И созерцать сиреневый балет,
вкушая майский ветер, как черешню.
Метать стихи, как пригоршни икры,
оранжевой, соленой и бугристой.
Лететь во тьме меж лиц и паутин,
пронзая время тайными лучами,
С собою спорить, выть до хрипоты,
то диким голосом крича, то мудрым,
Речную гладь как площадь перейти,
возницу напугать строкой случайной
и, замерев у газовой плиты,
глазами в цвет рассвета встретить утро