Я напивался в баре, сидя за столиком. Один. Никого не хотел видеть. Бутылка "Старого города" полупуста, поковырялся в любимом салате из морепродуктов, но лишь разбросал его по тарелке.
Ритм музыки заводил толпу. Стриптизерши собирали людей, жаждущих обнаженки. Мальчики и девочки ломали тела в припадке танца. Музыканты от них не отставали "разрываясь" от угара на сцене.
И никто не замечал Синюю Утку. Она танцевала; лезла в трусы к стриптизершам; толкала парней - тут же вспыхивали локальные конфликты, заканчивающиеся неизменной фразой "пойдем, выйдем"; ставила подножки официантам.
А потом она увидела меня.
Синяя Утка - это не костюм ростовой куклы Дональда Дака. А живая.
- Добрый вечер, - Утка сняла цилиндр и раскручивая трость, присела за мой столик. - Надеюсь, не занято?
- Врать плохо, - усмехнулась Утка, пригрозив крылом. Голос у нее был вполне человеческий.Со странным акцентом. - Что делаете?
- Не видно?!.. Пью!
- Плохо?
Я кивнул и попросил официанта принести еще один фужер и колу.
- Все равно? - участливо спросила Утка, сложив крылья перед собой.
- А тебе какое дело?
- Да так, - Утка пожала плечами. Замолчала, когда молодой человек принес еще один бокал, поставил его рядом со мной.
- Спасибо, я сам.
- Пожалуйста, - парень ушел.
- Ты чистым пьешь или мешаешь?
- Давай чистым, - махнула крылом Синяя Утка. - Так... какое мне дело?! - я поставил перед ней пузатый бокал с коньяком на два пальца. - Самое что ни есть прямое. Я - хочу помочь, - Утка облокотилась на спинку стула и стала раскачиваться на нем, внимательно рассматривая меня. А я не мог понять ее: то ли она смеялась надо мной, и эта прямая полоска клюва ехидно улыбалась, то ли как старый верный друг хотела искренне помочь, и глаза тогда полны сочувствия.
- Что ты хочешь?
- Я?!
- Нет, блять! Я! Мое желание - это напиться и убраться из этого гребенного города!
- Могу помочь.
- И как же?
- А вот, - Утка достала из цилиндра один билет. Серый. С красными буквами. В правом углу печать: синяя утка.
- Что за хрень?
- Билет, который может решить все твои проблемы.
- И чего стоит? Душу заложить? Или, как в сказке?!
- Не душу хочу и не сына, а то, что изменишь. Память.
- А если ничего не стану менять?
- Такого не бывает! Любой хочет что-то изменить, а я даю такую возможность! Можно ждать сколько угодно второго шанса, но пока мир не смилостивится над тобой - ты его не получишь! Хочешь, проведу для тебя бесплатную демонстрацию?!
- Валяй!
- Сейчас, - Утка достала из шляпы новенький ai-pad. - Выбери определенный момент и нажми два раза на картинку.
- И что будет?
- Ты попадешь в то воспоминание, которое выберешь - я начал листать. Фотографий много - количество не помещалось в четырехзначное число. Здесь умещалась вся моя жизнь: начиная с черно-белых снимков детства и заканчивая цветными фотографиями нынешнего дня.
- Вот это, - я остановился на снимке с похорон дедушки. Деревья, небо, солнце пробивающейся из-за туч, машина, на которой везут гроб деда, толпа, идущая за машиной - черно-белое. Лицо дедушки и памятники с венками - цветные.
- Хорошо, - Утка щелкнула два раза по экрану, и мир вокруг стал всасываться в фотографию. Пропал бар, пропали люди, ушли краски, и только мы с Синей Уткой остались сидеть за столиком.
Мы нигде не находились. Вокруг нас белая пустота без высоты, длины, ширины, объема, времени. Словно трехмерный мир, в котором живу, сделался плоским.
- Ну, что вы Александр! Как так можно! Вроде человек умный, а удивляетесь чудесам. Хватит, а то еще усомнитесь, что существуете и станете задавать дурацкие вопросы. Кто я? Зачем живу? Кстати, - Утка вязала меня под локоть.
Мы поднимались? Опускались? Я не мог определить. Вроде дверь в левом углу пространства приближалась, а местность не менялось. Только расстояние сокращалось и то, как-то рывками, скачками.
- Что... кстати?
- Хватит, - Синяя Утка положила на плечо свое крыло. И ее синий цвет... Синий? Почему он, она, оно - синий, когда все вокруг белое, а я как черновик рисунка?! - Успокойтесь. Мы пришли.
Передо мной металлическая дверь с заклепками и поручнем из вагона поезда. С прибитым чучелом селезня. Сверху вывеска бара "БарDuc".
- Прошу. Ваш билет? - Утка открыла передо мной дверь, а я стоял перед чернотой и боялся сделать шаг, ведь там. - Смелей! Проходите!
Дверь закрылась с глухим стуком, и сразу же налетели звуки. Проезжающие машины - шоссе рядом. Ветер в листве. Грузовик. Вернулись краски, как будто их выдавливали из тюбиков. И леса наполнились серостью. Желтые листья на деревьях. Люди кутались в пальто, пряча руки в карманах от осеннего холода. За спиной остались автобусы красными квадратами. Возле могилы все молчали. Только дрожала старушка от слез. Плакала она беззвучно, и внуки держали ее за плечи. Сын и дочь стояли молча, мужественно перенося потерю отца. Никто не плакал, все мерзли. Провожающим было стыдно за то, что им холодно, и за желание: быстрей закопайте старика! - мертвому-то все равно, а у живых может насморк появится.
Первый ком кинула дочка. Взяла полузамерзшую горсть земли, бросила в могилу и, не сказав ни слова, отправилась к автобусу. Сын кивнул могильщикам. Загудел разбуженный трактор...
- Что тут? - спросила Утка. Мы стояли возле следующей ямы. Также лежала огромная куча земли. И уже вдалеке слышались машины, везущие другого покойника. Могильщики спешили, трактор ковшом кидал замерзшую землю на гроб. - Где ты?
Я указал на себя. Черная куртка, красные уши. Рядом брат, такой же замерзший. Я очень хорошо помню этот момент:
- Глеб, ну пойдем! Я замерз.
- Стой спокойно! Не время! Владимировна еще не ушла.
- Вот она, - я замолкаю, когда Учитель проходит мимо. Она подавлена горем и не видит никого, но держится стойко. Ни разу не плакала, все слезы остались в больнице у кровати отца. - Пойдем в автобус!!! - в салоне уже раздавали горячий чай и по пятьдесят грамм водки.
- Твой родственник? - Утка стоит возле могилы.
- Нет.
- А чей?
- Отец Татьяны Владимировны. Минин. Музыкант. Хирург.
- А что ты хотел бы здесь изменить?! - с любопытством посмотрела Синяя Утка. Молчу. Так же, как и год назад, меня поражает внук. Олежка Минин.
Когда деда закопали и все разошлись по автобусам, заняв свои места. Когда приехала следующая траурная процессия. Когда трактор перебрался к следующей яме, Олег молча стоял над могилой дедушки и курил одну за другой, не переставая. Он ничего не говорил. Только открывал третью пачку "Парламента".
- И что в этом? - удивилась Утка.
- Тебе не понять. Там, - я неопределенно махнул рукой в сторону Нового кладбища, - захоронена моя прабабушка. Последний раз, когда был на ее могиле - семь лет назад! Знаешь, как я узнал о ее смерти? Я приехал из санатория. Мама решили не беспокоить, и только после приезда, на сорок дней мы пошли на кладбище. А в следующий раз - когда ставили памятник. И с тех пор никто! Никто!!! Ни мать, ни бабушка, ни я, ни сестра не ходим сюда! Я даже не знаю где ее могила! Я... А Олег... Он любит свою семью, а я ее ненавижу. Так и хочется, чтоб их не было!
- Давай изменим! - Утка подошла ко мне с ноутбуком. - Давай! Вот смотри - это код, - она показала на синий экран, где оплывали цифры кода. - Только нажми на enter и все измениться...
- Может, уйдем? - я схватил Утку за крыло и посмотрел ей в глаза. - Давай уйдем! - прошу еще раз.
- Есть что-то больше?
- Да.
Утка подняла крыло, а потом с силой повела вправо, и мир завертелся вокруг меня, пока не пришел в исходную точку.
Белое нечто без категорий пространства. На столе бутылка коньяка и колы, два стакана, две рюмки, сыр и виноград. Синяя Утка вальяжно разложилась за столом.
- Ты чистый будешь?
- Мешаю, - я сел за стол и принял бокал от Утки.
- Убедился в моих возможностях? Хочешь изменить свою судьбу?!
- Да.
- Тогда давай смотри, - Утка бросила мне коммуникатор, где фотографии располагались списком, а не слайд шоу. Я долго искал, прислушиваясь к себе, пока не показал на выбранный снимок.
- Это, - мир, как и в прошлый раз, втянуло.
Курилка на работе. Я стою возле окна и говорю с Ней.
- Как там Машка?
- Хорошо. Сегодня Рома звонил, хочет забрать ее к себе... Насовсем.
- И что?
- Не знаю. Говорит, что устроит в садик. Его мать уже договорилась, а я смогу навещать в любое время... Вот... думаю.
- Думать тут не о чем!!! Ты мать!!! Понимаешь? Мать!
- Да, но... Что я смогу дать? У меня денег не хватит на садик, да и прописки нет. А у него все?! Понимаешь? ВСЕ!!! Трехкомнатная квартира, машина, хорошая работа, доход большой. А что я могу дать?!
- Ты мать!
- И что?! Что мать?! Лучше она узнает нищенскую зарплату в десять тысяч рублей, чем живет в достатке?!
- Да! Но все это будет с тобой! А не с чужой женщиной!!! Тебе не обидно, что чужого человека она будет называть мама?!
- Я...
Дверь скрипнула, и в курилку вошла Наташа.
- Саша, там тебя генеральный ищет.
- Иду, - ответил я сотруднице, а в трубку...
- И что тут такого? - спросила Утка. Мы стояли за моей спиной.
- ...Поругались, затем расстались. Я испугался, понимая, что не хватает ее. Что хочу жить человеком, дышать ее воздухом. Просыпаться каждое утро рядом и видеть ее, а тогда...
- Хочешь с ней остаться?
- Нет, - Утка смотрела непонимающе и с гневом. Уже достала ноутбук, вбила код, не хватало только запустить, а я медлил, отказывался. - Хотел увидеть ее.
- ???
- Давно не видел. Три года. Не общаемся. Сейчас брат на "Одноклассниках" списался с ней. Живет с новым мужем. Дочь забрала... Пойдем, а?
Синяя Утка скомкала мир. Стол затянуло паутиной. Коньяка в бутылке убавилось, и не было уже сыра и винограда.
- Мешаешь или чистым?
- Чистым, - утка плеснула мне в рюмку, а себе смешала коньяк с колой.
- И почему ты ничего не изменил?
- Зачем? - удивился я. - Ведь ей хорошо, а я... Не факт, что мы бы не разбежались по другой причине. А вдруг бы она не встретила его?! Понимаешь?! Она счастлива, а кто я чтоб мешать ее счастью?!
- А вдруг ты тоже счастье?!
- Для кого?! Где тот человек, для которого я счастье?! Где она? Он? Оно?! А есть вообще место, где буду счастлив?! - я залпом выпил оставшийся коньяк и отошел от стола. - Что за дверью?
- Прошлое, - раздраженно ответила Утка, и кинула ai-pad.
- Тогда пошли, - я резко толкнул дверь...
Ванная. Из-за закрытой двери вещал телевизор и радостная мама обхаживала друзей, предлагая попробовать вот эти котлеты, а может быть, сто грамм? Есть замечательная домашняя настойка! Будете?!
А у меня на душе муторно. Страшно. Только что разбил голову Глебу, истрепал все нервы Ромки, когда узнал, что он поступил в универ. А я-то нет! Я-то нет! Я - нет!!! Потом долго лежал на диване, смотря в потолок. Думал до тошноты и так хотел, чтоб кто-то вошел и спросил: как ты Саша? Что с тобой? Плохо?
Но никто не пришел...
- Хватит, - попросил я Синюю Утку.
- Ты хочешь изменить?!
- Нет.
- Тогда...
- Хватит! - я повернулся к Утке лицом, чтоб не видеть и не слышать себя. А мысли в тот момент просты... страшно... на запястье маленькие порезы, не глубокие... я знал, что будет боль и боялся ее. Тогда-то и пришла эта мысль: "Ты даже сдохнуть не можешь!". И со всей силой я режу себя. Режу так, что задеваю сухожилие и отрезаю нерв. После этого безымянный палец ничего не чувствует: ни боль, ни жар, ни холод.
- Придурок.
- Знаю, - я испугался смерти, и с окровавленной рукой вбежал на кухню. - Пойдем отсюда.
- Может, изменишь?! - спросила Утка. - Давай попробуем! Смотри, - Утка свернула время, как ленту на кассете, и я иду обратно. Не режу себе вены. Открываю дверь. Утка забирает лезвие с дивана. Я спокоен. Лежу. Жду, когда кто-нибудь придет. Пришел брат с чашкой чая и с тарелкой для меня. От пюре поднимается пар. Пара котлет рядом с картошкой. - Так лучше?
- Не... не знаю.
- Хорошо, - Утка разозлилась и со всей силой толкнула пространство вправо. Мы снова в белом нечто. Стол съеден ржавчиной. Стул развалился. Коньяк в бокалах превратился в желе. - Что тебе надо?! - закричала Утка, и все перья взъерошились. Хвост задергался.
- Ничего... Я... не знаю.
- Не знаешь?! Не знаешь ничего, сраный ублюдок?! Ты же хочешь иначе жить! Смотри! Я сказала, смотри! - Утка со всей силой бросила свой ia-pad в пространство, где он разлетелся на мелкие кусочки. Летели микрочипы и батарея с динамиком. Тачскрин плавился, стекая фотографиями в лужи моей жизни и все "ничто" заполнялось красками. Со всех сторон на меня смотрели воспоминания. Те, которые отчетливо помню, и те, что забыты, похоронены в бессознательном я. - Чего боишься? Его? - Утка выхватила одно воспоминание: школа, моим портфелем играли в футбол. - Или его? - драка во дворе. - Или его? - ночное построение от пьяного отца. - Или его? - санаторий, меня пытаются изнасиловать. - Что ты хочешь изменить? Что тебе надо?! - Утка отшвырнула все фотографии прочь.
Я молчал, придавленный своим прошлым, и только глаза бегали по картинкам. Везде я узнавал себя, и видел...
- Ничего не надо.
- В смысле?! - удивилась Утка.
Хоровод замедлился, картинки дернулись и стали друг на друга наезжать. Послышался треск битого стекла, мамин крик, а следом в наложение пришла тяжелая музыка.
- Ничего не хочу менять! Я тот, кто Я есть. От себя не убежать. Меня не привлекает твоя вариативность жизни. Не надо этого... Не надо. Если я что-то изменю, - я сделал шаг навстречу Утке, - то я изменю себя.
- А это? - Утка сделала последнее усилие и выхватила черно-белую фотографию, на которой, маму забирают из роддома. Я остановился. - Ты же всегда мечтал поменять родителей. Что, если твой отец не будет тебе отцом, а мать - матерью. Что, если ты не родишься?
- Я... - я взял фотографию.
- Что скажешь? Согласен?!
- Я...
За столом спал пьяный гость.
Конец рабочей ночи. В клубе включили верхний свет, выключили музыку. Охрана бойко выпроваживала гостей. Официанты ходили и собирали грязную посуду со столов. Тетя Дуся, взяв швабру и ведро воды, оттирала брызги шампанского с танцопала.
- Молодой человек! - администратор толкала заснувшего гостя в плечо. Тот что-то нечленораздельно бурчал и отмахивался.
- Помочь?
- Не надо, - администратор остановила охранника, который схватил мужчину за воротник синего пиджака. - Мужчина, - девушка толкнула спящего, - Вставайте! Уже пять утра!
- А? Что? Где я?! - спросил пьяный. - Сколько сейчас времени?
- Пять утра.
- Ага, - мужчина взял свои часы со стола, посмотрел на время и начал быстро собираться. Распихал по карманам коммуникатор, часы и ключи. Бережно положил использованный билет в нагрудный карман. Взял шляпу и трость, попрощался с персоналом и вышел из заведения...