Я не мог объяснить девушке, что то, что осталось от меня, несколько ударов этого хиляка грозили снова превратить меня в бесформенный кисель. Я сказал правду. И не важно, что теперь она чувствует себя ответственной за меня. Мне она совсем не нравится, она была мне чужой по мыслям и по духу. Нет, дурнушкой она не была, в меру привлекательная худенькая девушка, способная защитить раненого воробушка от злой кошки, и отогнать собаку, пристающую к мяучащиму комку шерсти. Хорошая девушка. Ей, наверное, тесно здесь, она умна, но ее ум уходил на бессмысленную однообразную работу, ей нужно было больше свободы и больше воздуха. Если у меня появится когда-нибудь возможность, я, наверное, помогу ей.
Когда никто не видел, я отжимался, приседал, качал пресс, По-возможности старался восстанавливать себя. Тяжело. Непонятное ощущение, когда видишь тренированные мышцы, а на деле все это оборачивается фикцией. Все это рельефное мясо на костях, и не более того. В этот день у нас впервые забрали человека - Горгоса. И на следующий день этот здоровяк вернулся первым из тех, кто уходил. Его невозможно было узнать - избитый, окровавленный, но живой. Горгос был мастером фот-су. Но все это оказалось мелочью по сравнению с главной новостью - нашу резервацию получил центр подготовки особых подразделений солдат. Корхеты были всего лишь реалистичными манекенами для отработки приемов. Возвращались немногие.
Неужели - я - тогда - убивал - людей?! Не может быть, это ведь были куклы! Но прежней уверенности уже не было. Этот мир продолжал наносить мне удар за ударом, все в очередной раз вставало с ног на голову.
Теперь уже я ухаживал за раненными. Выносил утки, ставил компрессы. Медикаментов катастрофически не хватало - бинты стирались и использовались помногу раз. Зачем? Все находящиеся здесь люди были обречены, лучше пустить себе пулю в лоб, перегрызть вены, чем жить здесь.
После обеда забрали маленького Деви. Ему едва только исполнилось десять лет. Он не вернулся. У нас уже не было прежней семьи. Были другие люди, которые уже не были чужими. Но никто не хотел идти первым. Крики женщин оглушительно звенели в ушах. Кричали немногие, но этого все равно было достаточно для того, чтобы.... Этого оказалось недостаточно для всего. Только думать, только бы ни следующим. Очень скоро и меня начнут посещать такие же мысли - фельдшер уж больно внимательно стал приглядываться ко мне.
Лейтенант в черной офицерской форме тащил маленького отчаянно воющего визжащего Давида. На помощь ему подскочила Сарочка, впившись острыми зубками в волосатую руку вояки. Тот в раздражении стряхнул ее в сторону, в воздухе мелькнуло серое, бывшее когда-то белым платье, и девочка ударилась об стол. Из ее глаз выступили слезы, но девочка не заревела.
- Офицер! Не надо..., - вякнула Мария, но тут же отлетела в сторону словно полено.
- Лейтенант, - эта скотина определенно служила в спецподразделении, - Вы зря так поступаете с детьми.
- Что?! Уйди с дороги калека.
Он бросил слова мне в лицо, словно я был пылью под ногами, и двинулся сквозь меня. Первым упал сержант, непонимающе уставившись в пространство, рядом с ним рухнул лейтеха. Деревянная щепа от удара о землю еще глубже вошла в мозг.
- Альд? - прошептала Мария - я лишь пожал плечами.
- Не трогай! - ее руки потянулись к оружию, - Мы можем остаться, ведь никто не знает, что это сделали мы. Но это ничего не изменит. Для всех будет лучше, если мы уйдем. С оружием нас слишком быстро засекут. Нам нужно уходить. Пошли.
Мария, Сара и Давид, вот и все кто остался от того доброго семейства спасшего меня. Чем-то я им все-таки был должен.
- Куда? - я схватил ее за руку.
- Там вещи.
- Вещи трупам не нужны.
- Семейные реликвии, - шипела Мария.
- Отлично, только скажи мне сразу, что ты так хочешь забрать?
Подумав несколько секунд Мария нагора выдала мне такой список, что ее пришлось остановить.
- Все это хлам. Не будет семьи, не будет реликвий. Там есть что-нибудь по-настоящему ценное? Ты пойми, нагруженных, словно мулов, нас остановят сразу. Но если кто-то останется жив, у него будет шанс вернуться и вернуть реликвии. Но сейчас - главное время - его нет. Ты идешь? - с нажимом спросил я.
- Да, но....
Я с силой дернул ее за руку - стоять и распинаться рядом с двумя трупами - несусветная глупость. Затолкать тела под скамейку, набросать вокруг мусора - вот на это было можно тратить драгоценные секунды. Через полминуты мы уже шли, с озабоченным видом, но не слишком торопясь, по территории "резервации". Я готов был ее прикончить своими руками, лишь бы она сейчас не сдурила и позволила вывести детей. Через пол часа мы были у третьего КПП. Брать штурмом его не пришлось - один из вахтенных удалился в туалет. Теперь все решали секунды. Бесшумно появившись за спиной у солдата, я погрузил его в глубокий и вполне здоровый сон. Мария уже успела протащиться через вертушку, когда появился второй. Следует заметить, что он не запаниковал, а просто ткнул товарища под ребра. Тот отчаянно заморгал, пытаясь бороться со столь внезапно наступившим сном. Продолжение идеалистической картинки посмотреть не удалось, но и без того все предельно ясно. Странно, что нас никто не окрикнул. Такая удача очень редка.
Не успели мы еще отойти на приличное расстояние, как Мария, имевшая свои планы, попыталась рвануться к центру города. Ей снова пришлось помешать, во время войны слишком многие будут готовы сдать беглых ради призрачной надежды собственной безопасности. Вот когда мы добреемся до относительного безопасного места, где можно будет хоть на несколько минут перевести дух, тогда нужно будет подумать о дальнейших действиях. Быть может, ей удастся переубедить меня. На улицах было пусто. Ветер с трудом отрывал наводопевший мусор и пытался куда-то его тащить. Закапал мелкий дождик, возможно городской парк был не лучшей идеей, но ломиться в первый же попавшийся дом казалось не лучшей идеей.
Среди густо растущих деревьев нас ждал приятный сюрприз. Нам повстречался солдатик. Немного смазливый, светловолосый, тонкие черты лица у него странным образом сочетались с небольшой детской припухлостью, и пьяный. Намного больше, чем он мог себе позволить, что не помешало ему навести на меня оружие. И попробовать домогаться до Марии. Я не психолог, и тем более не склонен решать проблемы подростков - тело в ответ на угрозу среагировало быстро - внезапный разрыв сосудов головного мозга - запоздалая мысль - не стоило убивать - это лишние проблемы, нас искать будут значительно старательнее. Да и местным может не повезти. Живой он бы промолчал о том, что здесь произошло. О том, что здесь были дети, я подумал еще позже....
- Ты убил его? - губы Марии неприятно задрожали.
- Да, - врать? Детишки уже сегодня видели двойное убийство, и перенесли они происшедшее лучше, чем девушка, - Он угрожал нам оружием.
- Но он бы нам ничего не сделал! Ты посмотри на него! Это же почти ребенок, он только недавно....
Странно, мой организм оказался готов к большим нагрузкам, чем можно было бы предположить. Невозможно за такой короткий промежуток восстановится. Но чувство гнева заставило разбежаться энергию по жилам, словно перед боем. Внешне же почти ничего не изменилось, даже ритм сердца остался прежним. Я поднял Марию и поставил на землю в стороне от детей. Мне очень многое хотелось ей сказать, но о многом придется умолчать.
- Дура, - тихая спокойная констатация факта, - Думаешь, такие молокососы боятся убивать? Да с ними всегда больше всего проблем, они не понимают, что такое убить. И они убивают. Может, потом раскаиваются, но это уже поздно. Ты предпочла бы, чтобы он изнасиловал тебя на глазах у детей?
- Но ведь можно было не убивать, - уже неуверенно продолжила Мария.
- Нужно было, - буркнула я.
Продолжать воспитательную беседу не имело смысла, нужно снять обмундирование и спрятать тело. Закапывать не было смысла - если будут искать с собаками, то труп будет найден так же быстро, как если бы был брошен посреди дороги. Форма мне и не думала подходить, если только Марии. А вот "Дест-2мк" в компактном исполнении очень пригодится. Раздевать и прятать тело не стоит, достаточно сымитировать ограбление трупа. Смерть выглядит достаточно естественно, и даже серьезная экспертиза вполне способна пропустить настоящие причины, тем более солдат был в состоянии алкогольного опьянения.
- Надо его похоронить....
- У, - от этой фразы я аж вздрогнул, - Мари, если мы будем его хоронить - это время, и, почти наверняка, насильственная смерть, если мы его оставим так, никому и в голову не придет, что его кто-то убил. Пошли.
- Альд....
- Ну что еще?
- Ты говорил, что не умеешь драться? - глупая женщина, но можно было бы подумать, что я солгал немного? Нет, она смотрит на меня слезливыми глазами и ждет ответа, вот Давид смотрит на меня с этакой мальчишечьей бравадой и гордостью - еще бы мы бьем врага.
- Я не умею драться, - пришлось согласиться.
- Но....
- Я умею убивать.
Что ее так испугало? Чтобы предотвратить вскрик, пришлось несильно ударить ее в область диафрагмы. Дистанция не позволяла добиться приемлемого уровня шума иными способами. Мария захлебывалась воздухом и теперь тихо брела по опавшим листьям. Тихо - это в смысле молча, а не бесшумно.
- Плохой дождик, - захныкала Сара.
- Дождик хороший, - возразил я, не хватало мне еще с атмосферными осадками разбираться, - Не слышно как мы идем по мокрым листьям, водичка смоет следы, и собакам будет труднее нас найти.
Не слишком удачные аргументы для ребенка, ее, наверное, стоило взять на ручки, но позволить себе такую роскошь я пока не мог - где-то совсем недалеко были люди. Это сделала Мария, перед этим выразительно поглядев на меня. Ну, плохой я, нехороший, но кто будет ломать незваным свидетелям шеи? Через двадцать семь минут мы были на большом холме, с которого прекрасно обозревался весь город. Странно, что здесь не было ничего, чтобы напомнило о вооруженных силах, а ведь такая удобная высота....
Здесь мы и устроили первый привал, расположившись на одиноко стоящей скамейке. На мокрых брусках красовались самые разнообразные надписи, но нам они были совершенно неинтересны. Пасмурно - значит, стемнеет быстро. Это хорошо.
- Куда ты хотела пойти? - напрямую поинтересовался я, до того как девушка успела отдышаться после подъема.
- Я?
- У тебя есть куда, к кому в этом городе обратиться?
- Есть, конечно, - умудрилась оскорбиться таким недоверием Мария.
- Тот, о ком ты хоть что-то знала во время заточения? Нет? Тогда мы останемся здесь.
- Здесь?! Мы промокли, застыли, нам необходима еда!
- Все это мелочи. Без еды можно прожить несколько дней.
- Но дети! Они хотят есть!
- Мария, взрослые могут не есть месяц, - пришлось объяснять свою позицию, - Во всяком случае, это не так смертельно, как встреча с патрулем.
- Ты, ты..., ты не лучше их! - Мария ткнула пальцем в захваченный город.
- Спасибо на добром слове. А теперь....
Мне эта девица уже порядком поднадоела, особенно "высокими нравственными принципами своего народа". Вместо того чтобы заткнуться и молчать в тряпочку, вечно порет какую-ту чушь ни к месту. С трудом выяснив, что в городе протекает река и есть даже небольшой портик (ну и зачем я так с ней заморачивался?). Еще большего труда стоило заставить ее заткнуться, после бурного словоизвержения, касающегося моих умственных способностей. Объяснить ей словами ничего не удавалось, пришлось воспользоваться уже ранее опробованным методом. Нас уже, наверняка, искали, не исключено, что с собаками. А река нашлась уже по другую сторону холма, сейчас в сумерках было самое время спуститься по течению за пределы городской зоны.
Ручей нашелся очень быстро. По песку по колено в воде было идти трудно, даже если бы не было дополнительного веса в виде Давида и Сарочки. Мария сама едва плелась. Еще ведь пришлось сделать пробежку на другую сторону до дорожки с твердым покрытием, потом вернуться по своим следам и пожалеть, что нет ничего способного перебить запах для собак. Потом дно стало более каменистым, стало легче. Главное не переломать ноги под напором усилившегося течения и не падать на особо предательских булыжниках.
Общими усилиями мы столкнули в реку какой-то топляк. Сложнее всего было заставить влезть в воду всю мою компанию. Господи, как они боялись промокнуть. Особенно если вспомнить, что и так уже промокли до нитки от дождя. Пришлось взять на руки всех и поспешить, догоняя утекающее бревно. Потом им уже было все равно, почти. Хотя Мария успела меня довольно болезненно укусить, а о царапинах можно было даже не вспоминать. Водичка была действительно на редкость холодная, но у нас не было резкого перепада температуры, так что, если и будут какие-нибудь серьезные проблемы, то начнутся они только при серьезном переохлаждении. В первую очередь это относилось к детям.
Без особых приключений мы продрейфовали до леса. Теперь нужно как можно сильнее выжать белье.
- Мадам, если вы думаете, что я не видел обнаженных женщин..., - попытался прибегнуть к голосу разума я.
Но мои спутники, по крайней мере, старшая из них не достаточно продрогла, бултыхаясь в воде, и позабыла, что на твердой поверхности нас ждут не меньшие проблемы. В ответ меня обозвали нехорошими словами, которых корхеты знали немало. Пришлось в приказном порядке потребовать их белье, при этом не оборачиваясь, и заставить их растираться. Возвращая одежду, выжимать которую еще сильнее не представлялось возможным без преобразования ее непосредственно в лохмотья, не удержался от маленькой мести - я всего на всего повернул голову в их сторону. Демаскирующий все предприятие визг был обеспечен. Надо было это сделать раньше - эта дура даже не подумала стащить с себя и девчонки длинные сорочки.
- Снимай.
- Нет!
Мне осталось только клацнуть зубами и угрожающе зарычать - слов больше не было. Вот на это они среагировали моментально, то есть разделись окончательно, но Мария ко всему еще вооружилась гнилушкой вполне приличных размеров.
- Ты бы хоть прикрылась, - не удержавшись, фыркнул я.
Все на эту сцену уже было невозможно смотреть, отвернуться, давясь от рвущегося наружу хохота, и снова работать в режиме отжима. Мария, наверное, обиделась, но выглядело все это очень комично - посиневшая трясущаяся от холода с тиной, застрявшей в волосах, только что стеснявшаяся показаться в длинной рубашке, девушка теперь абсолютно неприкрытая неумело, но весьма воинственно размахивала веткой, аккомпанируя сама себе непрерывным лязгом зубов. Апофеозом стало тожественное и несколько ленивое деление огромной "дубины" пополам под собственным весом, что было дальше, я не досмотрел.
- Растирайтесь, - прокашлял я, пытаясь быть максимально тактичным, - замерзните дуры!
Интересно, как она управится с Давидом? Подавив оскал на весь рот, я развернулся. Резкий перепад настроения мне был вновь обеспечен. Они просто стояли, прикрывшись тряпками.
- Мария, разотри девочку, пока она не замерзла, - жестко отчеканил каждое слово.
Кажется, немного помогло - кожа стала приобретать более естественные оттенки. Все одевай ее, я тем временем отжимал одежду Давида.
- А теперь, Сарочка, ходи, двигайся....
- Я не хочу, я устала и платье мокрое....
- Двигайся!!!
Прогресс. Но теперь пришлось обложить матом ту, что постарше. Которая пыталась сразу напялить мокрую одежду.
- Да не грудь, дура! Там жира предостаточно, чтобы сохранить тепло, ноги, руки - тебе еще идти.
Мария еще раз попыталась покраснеть, но в сложившейся ситуации эта естественная реакция по увеличению кровоснабжения заметного результата не приносила. Ну, активней, снова пришлось отвернуться и уже приниматься за свою собственную одежду. Давид уже тоже наматывал круги. Так они быстрее ослабнут, зато хоть немного разогреются, и одежда чуть просохнет. Здесь хоть ветра нет. Я же перенес переохлаждение на удивление легко, словно его и не было. Еще раз спасибо доброму доктору.... Мария все еще не была готова.
- Одевайся, - сдался я, да и дети уже устали топтаться на одном и том же месте. Честную компанию пришлось подгонять чуть ли не пинками. Самое главное - никакой маскировки. Нелегко пробираться по осеннему лесу, таща на буксире еще три тела, их легче было бы на себе нести. Но так они окончательно замерзнут. Совсем плохо стало, когда у ноги перестали держать Марию, даже с моей помощью. Пришлось, свалить их подле трех мощных близко растущих сосен - защита от ветра. Искать яму глупо - там, наверняка, внутри вода. Лапник, поверх груды гниющих листьев, хоть какое-то тепло, лежанка почти готова, осталось только присыпать их сверху листвой, так чтобы было похоже на естественную кучу, и самому закопаться вглубь. Ту еду, что я сейчас смогу достать, они еще не будут есть. А, следовательно, не имело смысла тратить силы.
Утро. Самое холодное время суток. Оно все-таки к лучшему, что мы встретили его хорошо окопанными. Днем должно быть теплее, если повезет, выглянет солнце. Дождя не должно быть точно. Детишки спали беспокойно, но все же это было не болезненное забытье, а здоровый сон. Температура только немного повышена. Долго им в таких условиях не протянуть.
Мария проснулась чуть позже, она и открыла глаза и испуганно отдернулась, чуть не разметав листья. Зато, она ощутила разницу температур и теперь уже ни за что не хотела вылезать из теплого лежбища. Она даже поглубже зарылась.
- Когда Давид или Сара проснутся, нам нужно будет идти. Осторожно, - теперь уже она пыталась прижаться ко, мне не заметив, спящих между нами детей.
Странно загнать в эту кучу их мне стоило бы больших трудов, но вот вытащить их, наверное, можно будет, только разметав теплую кучу.
- Лежи спокойно, им нужно выспаться.
Мария фыркнула и тихо в полголоса поинтересовалась, женат ли я. Ну и так далее. Мне пришлось ей объяснить, что она должно быть не слишком устала, если ее сейчас интересуют подобные вещи и посоветовал экономить силу, пообещав перевалить Сарочку на ее худенькие плечи. Вот теперь она точно обиделась, и тихо в полголоса начала перемалывать мне косточки. Мол, у тебя и девушки нет, что ты вечно скучный, даже не шутишь. И вообще ненормальный. Когда девушка говорит "нет" - это значит да.... Мои уши медленно, но верно вяли и становились неотличимыми от опавшей листвы. Это продолжалось до того момента, когда Сара начала просыпаться. Удивляясь своему терпению, я прервал нескончаемый поток. Почему так долго? Быть может она в чем-то права, надо быть проще, и к тебе потянутся массы.
- После всего, что произошло, ты должен на мне жениться.
Я все правильно расслышал? Да? Мама роди меня обратно....
- Это правда, дядя Альд? - словно солнышко улыбнулась Сарочка.
Это заговор? Я хотел выразить свои мысли и чувства словами, но выходили одни сплошные маты на всех доступных и не доступных мне языках. Но поскольку рядом были дети, а речь у меня до сих пор фильтруется очень неплохо, на свет появилось только жалкое мычание. Отдышавшись, мне удалось поинтересоваться:
- Это еще почему?
- Как? - кажется, она искренне изумилась и не меньше моего.
Зато дети откровенно радовались. Будь сильным, храбрым или трусливым, все равно, просто нужно сказать:
- Нет.
- Что нет?
- Я не женюсь на тебе.
Если до Марии дошло не сразу, то разочарование в глазах Сары могло тронуть кого угодно. Возникло трудно преодолимое желание повыть на луну, если бы какой-нибудь достаточно крупный естественный спутник появился бы на небосклоне, соблазн бы стал непреодолимым.
- Все пошли!
Все силы девушки внезапно куда-то исчезли, на ногах она не стояла. И я в очередной раз подумал, что нужно иногда схитрить или свести все к шутке. Но забитые под завязку мозги наотрез отказывались выдавать что-то похожее. Даже больше того, весь этот цирк связан не только с набором острых ощущений, но и некоторым образом, от биологических циклов самой Марии. Плюс целый веер стереотипов (я совсем недавно накололся на такие же), да и может несознательный, но расчет. Проблема, на этот раз была в том, что сама Мария меня не привлекала, в направлении женитьбы, кхм.
Бороться с внезапным бессилием пришлось пощечинами, под конец они выходили уже достаточно хлесткими, но ситуации не помогли, как до этого и слова. Полуобморочное состояние, как будто она не могла совсем в обморок упасть, быстрее бы очухалась. В общем, пришлось ее переть на себе.
Кто мог мне сказать, как идет война? Где "враги", а где "наши"? Здесь теплые зимы, но через несколько недель может выпасть снег. В океане наверняка бури, и серьезная переброска войск фактически завершена, наш противник подготовил себе плацдарм на территории сопредельного государства, в расчете на весеннюю компанию. Корготам необходима быстрая война, но за зиму империя успела бы серьезно укрепить береговую линию, настолько, что высадка десанта стала бы серьезной проблемой. У обоих "сверхдержав" отсутствует соразмерный флот, да и средств для ремонта и техобслуживания кораблей явно недостаточно. Значит, оккупированная территория была невелика, но хорошо защищена. Следовательно, если я прав совсем недалеко мне удастся сбросить свою ношу.
Мне повезло в первой же деревне, попавшиеся корхеты одели и обогрели своих. На меня смотрели с подозрением, особенно когда я признался, что не собираюсь задерживаться ни в этом доме, ни в этом поселенье, и помогать бедной девушке. Ауриканцы и корготы были на этой земле чужаками - завоевателями.
Пока под ногами чавкала растекшаяся грязевым ручьем дорога, мои мысли были заняты совершенно другим. Еще три человека исчезли из моей жизни и должно быть навсегда. Особых переживаний у меня это не вызвало. Но почему-то, я сказал Давиду, что иду, чтобы остановить войну. Быть может, у меня не хватило силы воли сказать это кому-то в лицо, и при этом промолчать ее тоже не хватило....