Дождь шёл четвёртый день, поливая и питая и без того влажную землю. В Амстердаме царила отвратительная погода. Угольные тучи заволокли небо, на мостовых и улицах нельзя было найти сухого места. Ближе к вечеру улицы и вовсе пустели, не считая редких прохожих, которые торопились по своим незаконченным делам. Дождь не мог стать для них существенным препятствием. А вот тень, незаметно подползающая всё ближе и ближе к пяткам, могла доставить неприятности. Полный мужчина, средних лет, с проседью в русых волосах и в зелёном дождевике, давно заметил, что идёт до пункта своего назначения не один. Ещё покидая складские помещения, он заметил постороннего, который поспешил скрыть свою личность, накинув капюшон на глаза. Но он не смог скрыть рассекавший подбородок шрам, который и выдал незнакомца. Мужчина уже знал, что сегодня он не вернётся домой.
Предчувствие скорой кончины заставляло двигаться: никто не хотел так просто отдавать свою драгоценную жизнь в руки кровожадного заказного убийцы. Никому не хотелось распрощаться с белым светом, со всеми радостями и прелестями жизни. Смерть пугала. Доводила до тихого ужаса, заставляя замирать и уходить в пятки сердце. Холодные объятья, тянувшиеся вместе с каждым последующим шагом проклятой тени, вырывали из горла отчаянный крик. "Я не хочу умирать. Не хочу!" - бились слова в голове, когда как рот не мог вымолвить и звука. Зуб на зуб не попадал от холода, что царил в городе, и от страха, который его также не покидал. Часы отсчитывали последние секунды. Бежать? А имела ли беготня смысл? Любой, кто видел эту тень, больше никогда не мог разглядеть что-либо ещё. Однако люди всё равно бежали. Гонимые отчаянием и бесплодными надеждами, они, спотыкаясь, что было силы перебирали ногами, стараясь как можно быстрее скрыться. Но выходя не было. Тень появлялась вечером. С наступлением ночи темнота должна была поглотить свою жертву окончательно. Выхода нет. Выбора тоже. Торговаться бессмысленно - не деньги являлись истинной причиной кровавого убийства. Неподдельное наслаждение и выход скопившегося за сутки гнева - вот что искал убийца. А гонорар лишь приятное дополнение, которое помогало не сгинуть окончательно.
Пробежав мостовую и пересекая несколько кварталов, мужчина остановился. Дыхание перехватило, стук сердца отдавался в ушах. Седых волос, казалось, стало в несколько раз больше. Бегающий из стороны в сторону взгляд от паники никак не мог сфокусироваться. Всё плыло перед глазами: грязная дорога, дождевая вода, ручейком следовавшая к выходу из тёмного переулка, мелькающие силуэты где-то впереди. Заметив людей, мужчина уже хотел было крикнуть, тем самым привлекая к себе внимание и призывая к помощи, но тут взгляд опустился вниз. Две тени. Прерывистое дыхание над самым ухом. Внутри за считанные секунды похолодело, голова стала ватной. Подкосившиеся ноги уронили грузное тело в грязь, пачкая не самые дешёвые брюки. Руки опустились по швам, а из приоткрытого рта донеслись слова: "И это всё?" - Ответа не последовало. Лишь обжигающая полоска боли отпечаталась на шее. Хлынула кровь, заливая собой переулок, до которого успела добраться жертва. Теперь из него текли багровые реки. Бездушное тело мешком валялось внизу, а голова с перекошенным от животного ужаса лицом, оставшись на месте, ещё долго находилась в руках убийцы. Схватившись за сальные волосы, рука подрагивала, наровясь выронить трофей. Вторая, в которой находился поблёскивающий от оконного света нож, весь перепачкавшийся в кровавой жиже, также дрожала. Преступник ещё пару секунд неподвижно простоял на месте, прежде чем опомнился и побежал прочь из переулка. Так же стремительно, как он до этого догонял жертву, сейчас тёмный силуэт скрывался с места преступления. В том, что он остался незамеченным, убийца был уверен. И даже если он просчитался, и кто-то заметил его, опасности всё равно не было. Кто захочет раньше отмеченного срока покидать этот мир, пересекая дорогу человеку, имеющему руки по локоть в крови?
Из переулка, откуда стекала кровь на главную улицу, вышел человек. В чёрных джинсах и в такой же расцветке болоньевой куртке, он, спрятав руки в карманы, поспешно перешёл некогда оживлённый участок дороги и направился вниз к нежилому кварталу. Удаляющуюся фигуру заметили. Её не остановили, предпочитая сегодня вернуться домой, а не добавить оттенков красного в этот серый вечер.
Убийца остановился перевести дух только тогда, когда смог убедиться, что за ним никто не следил, и ни одна душа не заметила, куда именно он свернул. Было чисто и тихо. Света также не было. Пара фонарей горела где-то вдалеке, когда как нежилой квартал был полностью погружён во тьму. Пройдя вглубь и остановившись у особняком стоявшего мусорного контейнера, убийца достал из него заранее приготовленный чёрный полиэтиленовый мешок. Наспех расстёгивая куртку и откладывая орудие преступления в сторону, в следующую минуту он уже облачился в тёмно-коричневое пальто. Шрам на подбородке был скрыт серым вязаным шарфом. Следующей из контейнера для мусора появилась канистра из-под бензина. В ней находилась простая дождевая вода, но менее мутная и грязная, чем в лужах под ногами. Вымыв руки и протерев ботинки от капель крови, преступник спрятал все вещи в пакет, за исключением канистры, которую вернул на место. Пошарив в карманах, на свет показалась зажигалка. Вспыхнуло слабое пламя. В царившей сырости, казалось, развести огонь было невозможно. Но убийца сумел отыскать место посуше, куда не доставали капли, падавшие с неба. В одном из пустых подъездов горел полиэтиленовый пакет. Как только от него ничего не осталось, не считая молнии и замка от куртки, убийца покинул нежилой квартал. Нож - орудие преступления, также отмытый от пятен крови, спокойно лежал в кармане пальто, обёрнутый в носовой платок. Для убийцы он слишком много значил, чтобы так просто избавляться от него после каждого преступления. К тому же и приобрести новый проблематично: не каждый подходил для отсечения головы или прокалывания сердца. Да и имея орудие преступления при себе, убийца мог не волноваться, что по нему смогут выйти на того, кто и учинял беспорядки в городе, не давая покоя правоохранительным органам. А то, что его могли обнаружить с холодным оружием в кармане, убийце также не причиняло никакого беспокойства: отталкивающая внешность была залогом того, что так просто к нему никто не сунется. Да и бегал преступник неплохо. В любом случае всегда получалось так, что он выходил сухим из воды.
Уже молодой человек, а не кровожадный убийца, зашёл в один из жилых домов, расположившийся на канале. С торчащих деревянных балок стекала вода, образуя лужу перед самым входом. Это всегда злило. И всегда не доходили руки, чтобы что-то исправить.
В доме было шумно: выполненный в старом стиле, двухэтажный и с протекающим чердаком, он вмещал в себя сразу несколько семей. Было выгодно платить не столь большую сумму и жить в просторном доме, пусть и с соседями под боком. Семьям повезло друг с другом: не шумные и дружные, не нарывающиеся на конфликты и исправно платящие за свои квадратные метры, они отлично уживались. Существовала лишь одна проблема: молодая пара, снимающая в аренду чердак. Вечно в долгах, имеющие мало наличных, да и как таковых денег вообще, постоянно задерживающие оплату, они часто ругались с хозяином дома по этому вопросу. Взбалмошная девушка с короткой, чуть ли не под ноль стрижкой, с вызывающим макияжем и татуировкой, украшающей правую ключицу, часто любила поговорить на повышенных тонах, постоянно кормившая обещаниями, что деньги появятся, но когда - вопрос, на который она и сама не знала ответ. Но сам факт, что наличные непременно будут, уже должен был успокоить хозяина дома. Однако его всё равно не могли радовать постоянные задержки. Но и других людей, согласившихся проживать на чердаке, менее проблемных, хозяин так и не нашёл, почему и терпел неприятную парочку. Парень, также живущий наверху, брюнет, каждый день расхаживающий с недельной щетиной и немалыми мешками под глазами, появлялся дома только ближе к поздней ночи. С первыми лучами солнца он уже покидал нелюбимый чердак, начиная выслеживать очередную жертву, которая с наступлением тёмного времени суток должна была распрощаться с жизнью. Лишь девушка ведала, что творил её возлюбленный. От его вспыльчивости и жестокости и ей нередко доставалось. Но уйти она не могла. Что-то не позволяло раз и навсегда разорвать с чёрствым негодяем. Но в последнее время ситуация стала ухудшаться: парня стали мучить частые боли и непонятное жжение внутри. По его словам складывалось впечатление, будто вместо крови по венам текла раскалённая лава, прожигающая его насквозь. На мозг подобный эффект действовал особенно сильно: припадки неконтролируемой ярости участились, а ненависть ко всему миру лишь перешла на новый, более высокий уровень. В какие-то моменты убийца превращался в самое настоящее животное, остановить которое не представлялось возможным. Становилось опасно. И хоть за извечную опасность, подпитывающую адреналин и не дающую потухнуть желанию к жизни его и любили, но страх за эту самую жизнь давал о себе знать. Девушка могла в любой момент не выдержать, сорваться, устроить скандал и уйти, громко хлопнув дверью на прощание. Но оставив парня одного, она обрекала его на смерть. Разорваться нельзя. Уйти не позволяло сердце. Остаться - здравый смысл. Так и получалось, что каждый вечер для пары мог стать последним. И каждый последующий они всё также проводили вместе. Так было всегда. Рутина, к которой со временем привыкаешь, даже и не думая о том, что всё могло быть по-другому. Но сегодня была особенная ночь. Дождь поливал Амстердам. Огонь испепелял убийцу.
- Сегодня ты рано, Маркус, - произнесла Ниа - девушка, живущая на чердаке. В одной чёрной майке на тонких бретельках и в серых спортивных шортах она сидела на старом матрасе, расположившемся прямо на холодных половицах, и пила горячий глинтвейн, чтобы хоть как-то согреть себя изнутри. Единственная тёплая одежда была вымочена до нитки из-за проливного дождя и сейчас сушилась под протекающей время от времени крышей. Ниа не подошла к парню, даже не подняла карих глаз, когда тот появился на пороге чердака. Она, как и до этого, продолжала сидеть на месте, отпивая небольшими глотками горячий напиток и пролистывая какой-то женский журнал. Маркус, оставаясь молчаливым, неспешно избавился от пальто и шарфа, прямо в обуви проходя к умывальнику, криво приделанному к одной из балок. Оставшись в испачканных уличной грязи джинсах и такой же грязной, некогда белой футболке, он включил холодную воду, подставляя дрожащие руки под струю и освежая уставшее лицо. Взглянув на своё отражение в зеркале, парень грустно усмехнулся. В следующую секунду послышался звон разбитого стекла. Ниа вздрогнула, пролив несколько капель глинтвейна на журнал. Девушка, прикрыв глаза, лишь тяжело вздохнула. Она по-прежнему не хотела глядеть на Маркуса, которому с пятого раза удалось разбить зеркало. Единственное, которое у них было.
Со сжатых кулаков кровь струйками сбегала в раковину. Грудная клетка поднималась и опускалась от прерывистого дыхания. Голубые глаза помутнели. Ледяная вода, продолжающая сильным потоком хлестать из крана, не могла отрезвить парня.
- Где бинты? - раздался грубый голос. Ниа в который раз вздрогнула, искоса поглядев на широкую спину своего парня. Тот не отходил от раковины, дожидаясь ответа. Девушка молчала.
- Где чёртовы бинты?! - повысив голос и сменив тон, переспросил Маркус, не оборачиваясь.
- Ты и сам прекрасно знаешь, что у нас их нет! - в таком же духе ответила ему девушка, убирая стакан в сторону и кутаясь в одеяло. - Все на тебя истратили.
- Откуда мне было знать, что тот подонок пырнёт меня ножом? - Обернув перекошенное яростью лицо, Маркус уставился на Нию. Та продолжала избегать зрительного контакта.
- Ты прекрасно знал, что он был вооружён, и что непременно будет сопротивляться, когда ты начнёшь резать его на куски. Так что это твоя ошибка.
- Так значит я во всём виноват? - Голос дрогнул. - Ты прекрасно знаешь, что со мной происходит! Неужели нельзя было позаботиться о такой мелочи, как бинт?
- В том-то и дело, что я не знаю, что с тобой творится! И ты понятия не имеешь! - В голосе стали прослеживаться плаксивые нотки. Дешёвая тушь быстро потекла по щекам вместе со слезами. Смахивая их, Ниа продолжала говорить, на этот раз уже развернув голову к своему сожителю: "Ты изменился. В последнее время тебя трудно узнать, Маркус. Все эти слова о том, что ты сгораешь изнутри: мы были у врача, и он ничего у тебя не обнаружил. Прописал таблетки, но те оказались бесполезны. А к психологу ты сам отказываешься идти".
- Я не сумасшедший! - выпалил Маркус, ударяя кулаком по раковине. Та слегка покосилась. - И также я не виноват, что это жжение затихает в то время, когда я орудую ножом. Вернее... За этой эйфорией я просто не замечаю, как жар распирает моё тело. Вот моё единственное лекарство.
- Ты убийца, - шёпотом произнесла Ниа. - Значит, с головой у тебя не всё в порядке. И то, что твоя боль утихает, когда руки оказываются по локоть в крови, это ненормально.
- Она не утихает, - перебил Маркус. - Просто уходит на второй план. Это другое...
- Откуда тебе знать? - не выдержала девушка. - Может это банально твоя жажда рвать всем вокруг глотки? И тебе просто надо её утолять каждый раз, чтобы не сорваться в один момент и не поубивать всех вокруг?
- Это ты называешь жаждой? Это?! - Большими шагами преодолев расстояние до матраса, Маркус схватил окровавленной рукой запястье девушки. Вначале запеклась багровая жидкость, потом начала жечься кожа. Ниа попыталась вырвать руку, но Маркус крепко схватил её, обезумившими глазами уставившись в наполненные страхом.
- Отпусти, мне же больно!
- А мне не больно? - возразил парень, по-прежнему не выпуская женского запястья из рук. - Мне не больно, когда это жжение завладевает всем моим телом? Когда внутри всё пылает?! Нет... Это не та дрянь, о которой ты говоришь.
- Я даже не почувствовал боли, - обречённым голосом произнёс он. Потом, опустив взгляд на руки, лицо парня вновь исказила ухмылка. - Вот и на бинты тратиться не надо. - Парень показал руки Ние. Порезы, полученные от разбитого зеркала, давно покрылись корочкой, будто их чем-то прижгли. Но было очевидно, что Маркус этого не делал. По крайней мере сам.
Большими глазами глядя на заживающие царапины парня, Ниа не сразу нашла, что сказать. Лишь сильнее укутавшись в одеяло, тем самым будто возводя стену между собой и Маркусом, она уже спокойным голосом спросила:
- Когда это произошло?
- Сам не знаю, - также быстро успокаиваясь, начал парень. - Просто один раз, когда нужно было придушить очередного ублюдка, я прислушался к его хрипу. Обычно в такие моменты уши закладывает ватой, но тогда я ясно смог расслышать: "Жжётся! Жжётся!" Вначале я ничего не понял. Признаюсь, я и до сих пор не понимаю, как такая чертовщина вообще возможна, но... - Маркус замолк, видимо собираясь с силами. Говорить об этой аномалии ему было нелегко. Ниа понимала парня, почему и не торопила, тихо слушая и про себя всё больше и больше поражаясь с каждым произнесённым впоследствии словом.
- Тогда я подумал, что тот мужик попросту спятил. Мало ли что ты будешь выкрикивать в предсмертной агонии. Но потом я смог убедиться в том, что мои руки действительно жгутся. Это не первые порезы, - указывая на повреждённые костяшки пальцев, продолжал свой рассказ Маркус, - и далеко не последние, которые смогут так быстро запечься. Когда это произошло в первый раз, я был удивлён. Обрадовался, дурак. Ведь что плохого в том, что можно сэкономить на бинтах и антисептике? Да и аспирин не пришлось есть пачками. Но откуда мне было знать, что это не дар, а проклятье? Я не могу прикоснуться ни к чему живому. Сразу остаются ожоги. Видимо то, что разрушает меня изнутри, решило выбраться наружу.
- Почему ты молчал об этом всё время? - только и спросила Ниа. - Разве нельзя было сообщить мне об этом?
- И что бы ты сделала? - вновь злясь, спрашивал Маркус. Прикрывая лицо ладонями, он продолжал, но уже гораздо тише. - Я не знаю, что это. Ты не знаешь тоже. И не стоит врать, что сказав об этом, мы бы вместе смогли отыскать решение.
- Почему?
- Да потому, что всё это ложь! - не сдержавшись, выкрикнул Маркус в лицо Нии. Девушка поджала губы, чтобы вновь не дать слезам волю. Когда парень повышал на неё голос, внутри всегда что-то обрывалось.
- Не смей кричать на меня, - прошипела она. - Больше не смей. - Голос задрожал, глаза вновь оказались на мокром месте. Всю жизнь на Нию кричал отец. Мать не могла возразить суровому мужу, да и сама любила покрикивать на несносную дочь. Ниа и не знала, что и у Маркуса разовьётся эта вредная привычка. Родителей они терпела четырнадцать лет. Парня только два года.
- Заткнись, - сквозь зубы процедил Маркус, поднимаясь на ноги и проходя к небольшому окну. Глядя через него на канал и вымощенную гравием дорожку, парень заметил тень на противоположной улице. Он не обратил бы на неё внимания, если бы не одна деталь: тень имела человеческие очертания, в то время как ни один человек не находился поблизости. Улица была пуста. В эту ночь не нашлось людей, любящих мокнуть под мелкими каплями. Что это за тень и почему она преследовала Маркуса, парень не знал. Заметив её примерно тогда, когда и начались жгучие боли во всём теле, брюнет ни разу не упоминал о ней в разговоре. Лишь взгляд, в котором горел огонь и проблёскивал страх, был уставлен в сторону странного сгустка темноты. Очередная загадка, ответ на которую скрыт этой же вечной тьмой. Маркус не знал, что это, но понимал, что "это" пришло именно за ним. Тень, знаменующая его неминуемую гибель, которую суждено увидеть убийце в свои последние секунды жизни. И с каждым днём тень подбиралась всё ближе и ближе, как бы Маркус не пытался убежать.
Не одна страшная тень, которую ещё можно было списать на зрительные галлюцинации, и жжение, что почти полностью завладело телом, волновали Маркуса. Убийца уже которые сутки не мог сомкнуть глаз. Поначалу он легко боролся со сном. Организм мог без труда вынести несколько суток беспрерывной работы. Из-за своих наклонностей к подобным нагрузкам привыкаешь, вот только сверх нормы держаться оказалось тяжело. Четвёртые сутки без полноценного сна и Маркус уже стал срываться по всяким пустякам. Стоило только задремать или на время отключиться, когда было совсем невмоготу, парень тут же вскакивал в холодном поту. И вновь ни слова о том, что произошло. Лишь одна просьба: "Буди меня сразу, как я засну. И не смей жалеть меня, Ниа!" Девушка всегда выполняла приказ Маркуса. Она считала, что парня мучили кошмары. Его болтовня в полудрёме это также подтверждала: человек в пылающем доме, манящий к себе. Сгорать заживо Маркус не хотел. Ему хватало этого и наяву. Но теперь, когда странностей прибавилось, девушка уже не знала, о чём ей думать. Граница между реальностью и выдумкой давно стёрлась, из-за чего ей только и оставалось, что слепо верить Маркусу, в глубине души надеясь, что тот не посмеет прибегнуть ко лжи.
- Сегодня ты тоже не будешь спать? - нарушая воцарившееся молчание, произнесла Ниа. Маркус, не отрывая глаз от окна, отвечал:
- Да.
- Я не могу продержаться всю ночь. - Ниа зевнула, устраиваясь на матрасе поудобнее. - Двое суток для меня предел.
- Ничего. - Парень оторвался от окна и подошёл к умывальнику, вставляя его на место. - Продержись, сколько сможешь, а дальше я сам. - Садясь на корточки, парень принялся собирать разбросанные осколки зеркала. Те быстро пачкались свежими капельками крови, когда Маркус сжимал их в руках. Каждый крупный кусок он задерживал в ладонях, вглядываясь в своё отражение: некогда зачёсанные назад каштановые волосы растрепались, падая на лицо, глаза потускнели, а шрам, украшающий подбородок, кажется, стал ещё уродливее. Сжимая осколок, Маркус еле сдерживал себя, чтобы не запустить его в стену, кроша на множество мелких частиц. Но разводить больший мусор он себе не позволил, кладя подобранный осколок в другую руку, и подбирая следующий, из которого смотрело то же измученное недосыпом и свалившимися проблемами лицо. Когда весь мусор был собран, парень выбросил его в ведро, стоявшее у лестницы, и вернулся к Ние. Девушка лежала, подложив руку под щёку, и смотрела пустым взглядом на танцующее пламя свечи, находившиеся в нескольких метрах от неё. Электричество из-за бушевавшей грозы пришлось выключить. Свечки стали единственным доступным источником света. Маркус не любил их, так как дрожащее пламя напоминало ему о тех муках, которые он испытывал. Но парень быстро смирился: оставаться в полной темноте ему также не хотелось. Поэтому, недовольно посмотрев на свечу, он тихо прилёг рядом, прикрывая замёрзшие ноги одеялом. Проведя ладонью по коротким волосам Нии, которые стояли торчком из-за влаги, Маркус быстро одёрнул руку. Девушка шикнула от боли, втягивая голову в плечи.
- Только не обижайся, - тут же сказала Ниа, оборачиваясь и глядя на реакцию Маркуса. Она знала, что этот жест ранит его, но ничего не могла с собой поделать. Прикосновения парня и впрямь обжигали. Никакой романтики - одна глухая боль. Маркус, ужаленный обидой, был мрачнее туч, столпившихся над Амстердамом. Но и он понимал, что обижаться было глупо.
- Всё в порядке? - осторожно спросила Ниа, так и не дождавшись ответа. Маркус, судорожно вбирая ртом воздух, нарушил молчание:
- Ни слова, - только и произнёс парень, вновь обращая взгляд к окну. Грубость не могла в очередной раз не ранить девушку.
- Твои проблемы не являются оправданием отвратного поведения. - Ниа знала, что сказала это зря. Понимала, что молчание было ежели не лучшим, то единственным ответом, который точно не вызвал бы никакого возмущения со стороны парня. Но характер девушки не позволил ей остаться в стороне и промолчать. Из-за неумения держать язык за зубами у неё и были неприятности. Отсутствие постоянной работы, верных друзей, хороших отношений с родными. Многие ссоры с Маркусом также можно было предотвратить, забыв на время о собственной гордости и попросту войдя в положение. Но в этот раз скандал не вспыхнул с новой силой. Маркус просто напросто решил не отвечать. Он никогда не отрицал того факта, что имел скверный характер. "Аморальный ублюдок", - именно так отзывался о себе парень, будучи близок к истине. И сильно устав за сегодняшний день, он больше не мог ругаться из-за того, из-за чего пара и так ссорилась если не каждый, то через день. Вместо этого Маркус решил сосредоточиться на своём состоянии. Ему нельзя было смыкать глаз, чтобы не провалиться в сон. Он не мог с точностью сказать, что именно его страшило: огонь, обступивший его кругом, или незнакомец, чей силуэт имел схожие черты с преследующей его тенью. Но в чём Маркус был уверен, так это в том, что эта встреча не несла в себе ничего хорошего. Поэтому её и приходилось избегать. Но если сознание могло отгораживаться от предстоящего свидания сколько угодно, то вот организм нет. Совсем скоро, успокоенный барабанящими по крыше каплями, парень стал зевать. Глаза слипались, веки становились всё тяжелее и тяжелее. Если бы не жжение во всём теле, то парень заснул бы в мгновении ока. Но сейчас оказался тот редкий случай, когда боль только играла на руку. С её помощью Маркусу удалось продержаться ещё немного. Но не побывать во сне у него так и не получилось. На секунду сознание помутилось, глаза закрылись. Когда же парень вновь их раскрыл, вокруг бушевал огонь, а впереди стоял человек, чьего лица не было видно из-за танцующих языков пламени. Маркус больше не лежал на грязном изодранном матрасе, а стоял босыми ногами на горящей земле. Огонь повсюду: снаружи и внутри. Парень заметил, как неумолимо росла температура. Дыхание перехватило, лёгкие невыносимо жгло. Маркус стал задыхаться. Схватившись за горло, парень упал на четвереньки. Кровавый кашель не прекращался, всё тело зудело от жара. В голове слышался чужой голос, но слов было не разобрать. В панике Маркус стал искать глазами человека, который некогда находился перед ним. Теперь он мог его разглядеть. Медленно шевелящиеся губы просили не сопротивляться. "Чёрта с два, подонок!" - не собирался слушаться его Маркус. Он знал, что это всего лишь сон, и что ему всего-навсего требовалось проснуться. Но сделать это не получалось. Как бы он ни старался.
Тем временем дышать осталась нечем. Тот малый запас кислорода, что ещё не успел испариться при появлении Маркуса, быстро оказался выжжен огнём. Парень успокаивал себя, что это просто сон. Но он чувствовал, как задыхался по-настоящему. "Я ни за что не собираюсь сдаваться!" - были последние слова Маркуса. Потом парень рухнул на землю без чувств. Темнота в глазах и ощущение, как пламя медленно пожирало переставшее сопротивляться тело. Боль была до того реальной, что парень проснулся с диким криком. Весь дом оказался разбужен. Часы давно показывали три утра. Никто в такую рань не хотел просыпаться от душераздирающего крика. Тут же послышались недовольные разговоры и шаги по лестнице. Уже в следующую минуту в дверь чердака стучались недовольные сожители. Маркус, держась за бешено колотящееся сердце, весь в холодном поту, крикнул, не поднимаясь со своего места:
- Пошли вы, пока я не встал и не поубивал всех! - Угроза подействовала сразу. Но разбуженная криком Ниа не была ею довольна.
- Перестань им угрожать. Не знаю, слушают они нашу ругань или нет, но если ты в открытую будешь говорить о расправе...
- Молчи, - скрепя зубами, говорил Маркус. - Поубиваю их, и некому будет доносить в полицию. А ты, - переводя дух и слегка успокаиваясь от увиденного кошмара, продолжал парень, на этот раз обращаясь уже непосредственно к Ние, - почему позволила мне заснуть? Я же просил!
- Когда ты отключаешься, я не могу ничего сделать! - принялась отвечать в том же духе девушка. - И вообще: сам следи за собой. Или выспись уже наконец. От одного кошмара вся ночь не испортится. А так ты только издеваешься над собой.
- Не тебе об этом говорить, - перебил Маркус, в очередной раз скрывая лицо в ладонях. - Это не просто кошмар. И я не хочу вновь возвращаться туда. Не хочу!
- Трус, - только и сказала Ниа, тут же загородив лицо руками. Если её прошлую фразу Маркус мог проигнорировать, то натуральное оскорбление - нет. Глаза налились кровью. Лишь невидимая сила сдерживала парня от непоправимой ошибки.
- Я слишком люблю тебя, чтобы зарезать как свинью, Ниа. Но ещё одно слово, и я точно выбью из тебя предсмертный хрип, - произнёс Маркус, поднимаясь с матраса и подходя к окну. Уперевшись в подоконник руками, парень бегающими из стороны в сторону глазами уставился на улицу. Ему нужно было держаться от девушки как можно дальше, чтобы действительно не убить её. Маркус уже привык решать все проблемы столь лёгким способом. Но здесь стоило обойтись без применения насилия. Его и так было слишком много в жизни обоих.
На этот раз Ние удалось промолчать, хоть "Мерзавец!" уже почти слетел с её губ. Угрозы подобного плана давно не действовали на девушку, так как ей прекрасно было известно, что Маркус не лгал: он действительно её любил. Также он действительно мог пойти на убийство близкого человека, почему порой и следовало остановиться, переставая играть с огнём.
Больше девушка не произнесла ни слова. Вместо этого она попыталась заснуть, что удалось лишь под утро, когда солнце уже полностью поднялось из-за горизонта. Парень же всё это время простоял на ногах, бодрствуя. Вновь оказаться в огненной ловушке не хотелось. Маркус попросту не знал, сможет ли он пережить очередной сон. Проверять это парень не собирался, но в который раз всё было решено за него.
Маркус знал, что долго пробыть в сознании у него не получится, почему решил спуститься на кухню. Она была общая для всех жильцов и находилась на первом этаже. Так как был выходной, семьи ещё спали. Поэтому осторожно ступая по лестнице, чтобы никого ненароком не разбудить, парень спустился вниз. Не то, что бы Маркус вошёл в положение семей: ему было откровенно плевать на них с самого начала, и мнение со временем ничуть не изменилось. Просто сейчас парень не хотел тратить остатки сил на бесполезную ругань. К тому же и он сам порядком подустал от бесполезных разборок с соседями, из-за чего и решил на этот раз быть аккуратнее обычного. Поставив на кухне чайник и насыпав в чужую кружку также не принадлежащий себе кофе, парень стал дожидаться, когда закипит вода. Присев на табурет и положив подбородок на кулаки, Маркус принялся глядеть на чайник, про себя стараясь думать на отвлечённые темы. К примеру о том, что теперь он мог вполне проверять температуру воды без какой-либо опаски. Какая именно вода можно было определить без ожога. Хоть где-то его странность пригодилась. К тому же и раны заживали быстрее - тоже неоспоримый плюс. Немного подумав, Маркус даже усмехнулся: если так поглядеть, то он мог найти достаточное количество плюсов, которые смогли бы в корне поменять его мнение о текущем состоянии. Даже в своём деле обжигающее прикосновение было только кстати. Маркус уже успел нарисовать в своём изображении, как сжигает лицо очередной жертвы, не используя для этого никаких подручных средств, только голые руки. Но до конца развить эту тему у него не получилось: за мыслительным процессом Маркус и не заметил, как заснул. Просто в какой-то момент он перестал различать, о чём он думает, а что ему снится. Так парень вновь оказался во власти своего кошмара.
Запахло гарью. В больные глаза ударил яркий свет пламени. Не успел Маркус понять, что произошло, как уже очутился в горящем доме. В который раз эта постройка и бушующий пожар хотели его убить. Но теперь Маркус не собирался стоять на месте и помирать от удушья. Парень давно понял, что чернеющая впереди фигура всему виной. И что разобравшись с ней, у него будет шанс вернуть себе нормальные сновидения. "Раз ты так хочешь этого, тогда я приду", - разминая кулаки, думал про себя Маркус. Ступая прямо в бушующий огонь, он шёл навстречу незнакомцу. Пламя жгло одежду, оставляя обезображенные следы на коже, но Маркус не обращал на разъедающую боль никакого внимания. Он двигался только вперёд, полный надежды прекратить всё раз и навсегда.
Добравшись до человека, вечно являющегося во снах, Маркус заметил, что это обычный мужчина. Он, со спокойным лицом и заведёнными за спину руками, стоял, объятый танцующим вокруг пламенем. Одежда давно вся сгорела дотла, часть лица украшал серьёзный ожог. Огонь плавил кожу, разъедая мясо и сухожилия до костей, а те в свою очередь превращал в прах, но мужчина спокойно стоял и не думая двигаться с места. Когда Маркус подошёл на достаточное для разговора расстояние, мужчина раскрыл рот:
- Наконец-то ты решил не трусливо бежать, а встретить меня как подобает.
- Следи за своей чёртовой речью, - недовольно отозвался Маркус. Всепоглощающее пламя перебросилось на его волосы, но парень, как и до этого, игнорировал всё, что творилось с его телом, сверля злым взглядом незнакомца. Тот, покачав головой, продолжил:
- Кто бы мне говорил о речи... А впрочем, когда это имело значение? Я тоже оказался не рад, когда начал гореть изнутри. - Тут выражение лица Маркуса изменилось. Главенствующую роль взяло удивление.
- Ты знаешь, что со мной происходит? - тут же спросил парень, забывая о некогда взятом негативном настрое. Поначалу он и не собирался долго беседовать с горящим мужчиной, но теперь, видя, что он был единственной ниточкой, которая могла привести его к истине, стал более сговорчив. Правда и врождённая грубость никуда не делась. - Быстро отвечай, что за чертовщину тут творится!
- Чертовщина, как ни удивительно, верное слово. Вот только она будет происходить впереди.
- Прекращай говорить загадками. У меня и так мозг плавится от происходящего.
- А ты перестань так обращаться к старшим! - не выдержал собеседник. При желании парень мог довести любого.
Оглядев то, что уже осталось от изъеденного пламенем мужчины, Маркус усмехнулся:
- Ты не старше меня.
- Ты так считаешь?
- Двадцать пять, - назвал свой возраст Маркус. Мужчина широко улыбнулся в ответ.
- Тридцать пять.
- Десять лет - не такая уж и большая разница, - фыркнул парень, нежелающий признавать собственной ошибки. Но она была и от этого никуда не деться.
- Конечно, не столь большая, но ведь я не твоя подружка.
- Эй! - Парень вновь начинал злиться. - Границы не переходи, иначе это плохо кончится.
- Для меня и так уже всё кончено, - наконец перешёл к делу мужчина. - А вот для тебя нет. Собственно, поэтому я и здесь.
- Это как-то связано с тем, что со мной происходит? - тут же задал вопрос Маркус.
- Ты и сам знаешь ответ.
- Но я не хочу этого! - выкрикнул парень. - Миссия ли мне предназначена или что ещё, я не намерен ничего делать! Не намерен терпеть эту боль...
- Впереди не будет легче, - отвечал мужчина. - Твоё состояние дойдёт до того, что в один прекрасный день ты и впрямь сгоришь заживо. И ничто не спасёт тебя.
- Не верю... - вначале тихим, а затем обретённым силу голосом произнёс Маркус. - Не верю! Всё ведь не может так закончиться?
- Почему же? - искренне удивился мужчина. - Разве ты не считаешь, что всё это - расплата за твои грехи? За все те жизни, что ты с таким наслаждением унёс в могилы? Гиена огненная открылась прямо в твоём сердце, верша правосудие. Неужели такие мысли ни разу не приходили в твою голову?
- А ты тогда, получается, некое подобие сатаны? - спросил Маркус, немного подумав. Мужчина пожал плечами.
- Почему бы и нет?
- Чушь всё это собачья! - сплёвывая, возражал Маркус. Такому ответу мужчина оказался только рад.
- Хорошо. Раз ты поверил в то, что можешь быть пригодным для высшей миссии и не повёлся на мою ложь, значит без труда определишь, сказал ли я правду на этот раз или же в очередной раз соврал, - после этих слов мужчина замолчал, выдерживая паузу и разжигая и без того пылающее любопытство.
- Продолжишь тянуть кота за яйца, и я точно выйду из себя, - уже начинал закипать парень. Пламя, тем временем, обхватило его тело.
- Отныне ты хранитель огня, Маркус. Великая сила разрушения была отдана в руки убийцы и отвратительнейшему собеседнику. И отдана она была не для того, чтобы ты пользовался ею так, как пожелаешь. В скором времени разлом вновь откроется и на мир опустится вечная тьма. А ты прекрасно знаешь, какой ужас скрывается в ночи. Тень ведь уже пришла за тобой? Тень, отброшенная тем ярким пламенем, которое зажглось в твоей груди? - Маркус ничего не ответил. Немигающим взглядом он таращился на мужчину, произносившего всё это. Отличить правду ото лжи? Что-то подсказывало парню, что произнесённые слова ложью не являлись. И доказательств этому было хоть отбавляй. Но вот верить в это Маркус не хотел. Попросту не мог, так как в таком случае ему приходилось признать, что его дни сочтены.
- Я вижу, что ты понял меня, - произнёс мужчина. - Как бывший хранитель огня, со своей миссией я справился и могу уйти на покой.
- Подожди, не так быстро! - выходя из оцепенения, поспешил остановить своего собеседника Маркус. - Разлом, вечная тьма и то, что я со всем этим связан: звучит дерьмово, но... Но не это главное! - парень медлил, будто боясь задать свой вопрос вслух. Хранитель огня видел это, почему и не торопился уходить.
- Ты сказал, что я сгорю заживо, - наконец выдавил из себя Маркус. - Я не хочу сгорать. И разбираться со всем предстоящим хаосом тоже! Умереть от рук другого маньяка-психопата или же в уличной разборке - эта кончина по мне, но то, что ты сейчас сказал...
- Твои наклонности как нельзя кстати пригодятся. - Мужчина улыбнулся. Только на этот раз улыбка была полна грусти. - Я тоже не выбирал себе судьбу. И жизненный путь был прочерчен другой рукой. Но ты не один оказался в подобной ситуации. Ещё троим, в скором времени, придётся узнать правду. И вот тогда уже жизнь всего человечества окажется в ваших руках.
- Плевать я хотел на всё человечество, - не сдавался Маркус.
- Ниа тоже к нему относится, - тут парень притих. - Как только ты проснёшься, сразу узнаешь, куда надо идти. Можешь всё проигнорировать и жить дальше. Но больше твоя жизнь никогда не сможет стать прежней. И когда апокалипсис постучится в чердачную дверь, ты будешь знать, по чьей вине он смог пробраться в дом, - на этом мужчина умолк. Огонь давно поедал его губы. Как только он добрался до языка, хранитель огня окончил свою речь. Маркус также был объят непотухающим пламенем. Когда оно застелило глаза, а слова мужчины больше не доходили до ушей, парень, наконец, смог почувствовать всю ту боль, которая должна была сломить его сознание ещё с самого начала. Маркус горел заживо. Пылал и во сне и наяву. Среди собственного крика, шипящей крови, испаряющейся в огне, и треска пламени, слух уловил свист. Поначалу он был тихий, но потом становился всё громче и громче, пока не поглотил все остальные звуки. Только тут Маркус понял, в чём было дело.
Чайник выкипел наполовину. Пока парень пребывал в мире сновидений, чайник успел закипеть. Проснулся Маркус на полу. Видимо во сне он всё же упал с табурета, на котором успел заснуть. Окончательно придя в себя, избавившись от остатка сна и уже полностью вливаясь в существующую реальность, Маркус прислушался: в доме тихо. Лишь чайник посвистывал, требуя к себе внимания. Быстро сняв его с плиты и выключив газ, парень постарался прийти в себя. В голове после приснившегося всё перемешалось. Не успел Маркус разложить спутанные мысли по полочкам, как раздался звонок телефона. Пришла SMS-ка. Похлопав по карманам джинс, парень достал старенький, весь в царапинах и с побитым экраном, сотовый телефон. В текстовом сообщении были указаны какие-то координаты и расписание ближайших железнодорожных рейсов. Маркус не сразу сообразил, что бы это могло значить. А когда понял, то тут же побежал наверх.
Ниа всё ещё спала. Она не слышала, как вбежавший парень в спешке собирал вещи, заталкивая их комом в спортивную сумку. Как тот долго метался, ища паспорт и ещё кое-какие документы. Девушка не видела, как Маркус, облачившись во всё ещё сырое пальто, остановился у самой двери. Не почувствовала же она, как он развернулся и подошёл к матрасу. Лишь жаркий поцелуй дошёл до девушки сквозь сон. Но когда Ниа улыбнулась на него в ответ, Маркус уже спускался по лестнице, выбегая наружу. Только на вокзале, уже держа на руках билеты, он остановился. Сидя на лавочке и дожидаясь своего рейса, парень пытался понять, правильно ли он поступил. Может Маркус совершает ошибку, ведясь на сказанное в сновидении? А эта SMS-ка банальная случайность, которая редко бывает так кстати? Парень не имел ни малейшего желания спасать мир, не хотел знакомиться с такими же, как и он. Единственное, что любил делать с людьми убийца, так это уничтожать их, но никак не сотрудничать. Но в это же время Маркус ни в коем случае не мог себе позволить потерять Нию: единственного человека на всём белом свете, который ещё не полностью отвернулся от него. Не желал, чтобы тень достала его, боялся сгорать, превращаясь в беспомощную горстку пепла. Уйти Маркус всегда мог. Отказаться от приготовленного для него пути - тоже. Поэтому окончательное решение он предпочёл сделать на месте, предварительно узнав, что точно его ждёт и с кем же именно придётся одолевать надвигающееся зло. В старой обсерватории, что находилась даже не в другом городе, а стране, давно не используемой по прямому назначению, Маркус и должен был встретиться со своей судьбой лицом к лицу. Покидая Нидерланды, парень не рассчитывал вернуться домой. Укутавшись шарфом до самого носа, Маркус предпочёл отложить все размышления, которые уже начали одолевать его голову, и поспать. Впервые, за долгое время.