Привезли на хутор нового охранника - крохотного щенка с гордым именем Рекс.
Симпатичный комочек, почти шарик, сантиметров тридцати в диаметре, пушистый, мохнатый, с любопытными глазками-пуговками и едва торчащим из густой шерсти носиком, по которому время от времени пробегал розовый язычок. Щенок был очарователен. Ещё неуклюжий, с толстыми кривыми лапками, он по-детски переваливался с боку на бок, но упорно норовил всюду засунуть этот самый носик.
Едва бабуся на минутку отвлеклась, как юный следопыт отправился исследовать двор.
Пушистый колобок тогда даже не подозревал, что двор - не просто двор, а территория, давно и прочно поделённая на "сферы влияния" между его различными обитателями. И если Бонапарт - белый, с горделивой походкой петух только глазом повёл на маленького любопыту, то гусак Зося не упустил возможности показать "кто тут главный". А возможно, ему с высоты его гусачьей шеи действительно не понравился незнакомый мелкий лохматый комочек.
Бабуся услышала визг. Точнее, это было что-то вроде: "ой, ой, ой!", только - на собачьем языке. И под это звуковое сопровождение случилось Явление.
Явление гусака. Переваливаясь, он приблизился к лавочке. В клюве у него висел, прихваченный за шиворот и отчаянно визжащий малыш. Несмотря на нелёгкую ношу, гусак вышагивал гордо, неся свою жертву на высоко задранной шее. Не менее гордым и даже театральным был и заключительный аккорд. Гусак буквально швырнул перепуганного щенка под ноги хозяйке. Причём жестом, подобным тому, каким в классических романах оскорблённый дворянин швыряет обидчику перчатку - с размаху.
И - удалился. Не менее гордо неся свою гусачью голову на вытянутой шее и неуклюже переваливаясь.
Прошло время.
Маленький косолапый щенок превратился в огромного, едва ли не под девяносто килограммов, роскошного кавказца. И понятно, кто теперь "хозяин двора".
Правда, Зося не сразу с этим согласился, но это уже другая история.