Аннотация: Современная история любви Красавицы и Чудовища... С претензией на реальность.
ФОТО ПОЛОВИНЫ ЛИЦА
....Вспышка щелкнула в темноте, как точный выстрел, и я зафиксировал снимок. Парень с девчонкой, крепко обнявшись, стояли у кафе, увлеченные обоюдным поцелуем. Я поймал их слитые губы и закрытые глаза, но страсть оставила мое вмешательство для них незамеченным. Они не отвлеклись и не глянули в мою сторону, я же получил то, что хотел. Фото чужой любви. Он мне было нужно, в мою фотоколлекцию.
Потому что своей любви у меня не было.
Мысленно завидую этой парочке, по-доброму, белой завистью, и доволен тому, что они меня не заметили. И у них не было реакции.
Реакции на мое лицо.
.... Это случилось в детстве. Баловство с бутылкой, наполненной бензином, костер, мальчишеские игры, которыми набита в этом возрасте голова. Половина лица напоминает изрытое поле, обожженное осколками разорвавшейся бутылки и смесью. Изрытое осколками моей детской глупости. Лицо не смогли исправить, и таким обожженным оно и осталось, вызывая у окружающих разные чувства и мысли. Самые простые из них о том, что с огнем шутить нельзя. Более сложные - сочувствие, жалость, наконец-то, что было написано в глазах у сбежавшей девчонки. Я привык, что глядя на меня, глаза окружающих меняются, наполняются чем-то, что эти люди мысленно соотносят с собой. Сколько таких глаз я поймал на камеру, фиксируя эту человеческую эмоцию. По разному люди называют тех, кто не похож на них.
- Урод! - закричал кто-то с мальчишек, когда я, тогда десятилетний паренек, переехал с мамой в этот район и появился во дворе. Просто хотел погулять, подружиться с местными пацанами, с интересом, перемешанным с отвращением, меня рассмотревшими. Обозвал меня самый крепкий и задиристый рыжий Вован. Он сходу вмазал мне по уху, потом подключились все. Я их не виню, они лупили меня от страха, что могут быть похожими на меня. Хотя я был такой же, их сверстник, просто не слишком красивый. Частенько вспоминал этот день, и не потому что было обидно и больно. Но потому что впервые увидел ее.
- А ну, отвалили от него! - услышал я грозный, злой женский возглас, когда сбитый с ног, валялся в дворовом песке. Нападавшие ребята опешили от подлетевшей, старшей лет на пять девчонки, что есть силы влепившей школьной сумкой Вовану по голове. Остальным тоже досталось, и мои обидчики быстро разгруппировались по сторонам.
Она! Эля. Моя спасительница.
- Тебе больно? - заботливо, с жалостливым участием спросила девчонка, помогая мне встать. Я отвернулся, не хотел, чтобы она меня рассматривала. Но все же не вытерпел и посмотрел ей в лицо.
И не увидел в нем такого знакомого мне отвращения, взгляд выражал то же участие. Зато реакция была у меня.
Как же Эля была красива. Яркие голубые глаза сочувственно хлопали огромными, как опахала ресницами. Я увидел в ее глазах свое отражение, до того они были большие и глубокие, наполненные небесной чистотой, по-доброму горящие. Заставляющие замереть в восхищенном любовании.
- Тебя как зовут? - спросила очаровательница, помогая мне отряхнуться, как маленькому.
- Саша, - отвечаю я, наполняясь восторгом от близости этого создания. Она старше меня, но я чувствую, как хочу повзрослеть. Чтобы дотянуться до нее.
- Больше тебя никто не тронет, - пообещала она. На следующий день во дворе появился Стас, крепкий десятиклассник, ухажер и поклонник Эли. Он за минуту построил детвору - Вована и прочих моих обидчиков, и объявил им правила отношения ко мне, особым тоном отметив последствия их нарушения. Вован угрюмо насупился, но не смел перечить. Авторитет Стаса был сильнее его амбиций. А вскоре мы с Вовкой стали хорошими товарищами.
Не могу сказать, что после этого мы с Элей подружились, слишком пока велика была разница в возрасте. Но она всегда находила время пообщаться со мной, относилась ко мне по-особенному, не замечая моего уродства. Относилась как к равному. И первые мои фото были, конечно же, ее.
На 12-летие мама подарила мне фотоаппарат. Классный, профессиональный.
- У тебя классно получается, - отметила Эля, получив мои первые ее фото. Она позировала мне во дворе и в парке, позволяя объективу втягивать в себя ее взрослеющую красоту.
- Занимайся фото, это - твое, - сказала она. И я продолжал. Мне хотелось большего - стать фотографом-профи. За все годы надоело сочувствие, надоела жалость. Вот что мне не надоело, так это общение с Элей.
Эля занималась в модельном агентстве, стала настоящей красавицей, и ухажеры типа старшеклассника Стаса сменились парнями на иномарках, подвозившими ее после вечерних занятий и свиданий. Уверенные в себе, они открывали двери салона авто и подавали Эле руку. Я даже боялся им завидовать. Я замирал, когда Эля проходила на тонких шпильках по двору, демонстрируя свою модельную походку изумительными ножками. Она замечала меня, улыбалась, и я с дрожащим сердцем подходил к ней. Мы всегда находили о чем поболтать. Эля делилась со мной своими мечтами - сделать карьеру профессиональной модели, уехать в Москву, успешно пройти кастинги в ведущие модельные агентства и выступать на элитных показах. Я бы плюнул в глаза любому, кто заметил бы, что она этого не достойна. А пока, чтобы зарабатывать себе на жизнь, она устроилась в ночной клуб.
- Ты еще будешь фотографировать меня на подиуме, - обещала она, а я любовался ее лицом. Глаза Эли остались такими же прекрасными и чистыми, но что-то появилось в них новое, присущее возрасту раскрывающейся женщины. Я мысленно вздыхал.
.... Это произошло, когда я возвращался домой. Была глубокая ночь. Замечаю, что у подъезда остановился "БМВ". Парень с девушкой общались, выйдя из автомобиля. Дэн, администратор ночного клуба, что-то жестко, размахивая руками, объяснял растерянной Эле. Это он устроил ее на работу. И даже с этого расстояния мне удалось услышать, о чем они говорят.
- Ты будешь выступать голой, - жестко требовал Дэн от девушки. Она отрицательно качала головой, и вдруг Дэн резко замахнулся и нанес Эле пощечину. Я даже услышал ее мерзкий звук. Дэн сразу сел в авто и уехал, а я подбежал к девушке.
- Саша, все в порядке, - отрезала Эля мои возмущения и расспросы. Вытерла слезу. Подавленная и даже растоптанная, она в первый раз не вызывала желание ее сфотографировать.
- Могу тебе чем-то помочь?
- Нет, - грустно, но уверенно ответила Эля. - Я разберусь сама. Да и ничего не случилось, просто я завишу от него сейчас. Не обращай внимания, это не твои проблемы.
"Мои", - чуть не вырвалось у меня, но я застеснялся и промолчал. Уснул лишь под утро, а на следующий день уже знал, чем буду заниматься все остальные вечера.
Я был готов ходить у него по пятам, пока не получу то, что мне нужно. И получил. Снимок удался - четкий и контрастный.
.... Через две недели после того вечера произошло громкое убийство. Нередкая штука для нашего городка начала девяностых. В городе полным ходом шли уголовные разборки. Неустановленными лицами был застрелен владелец ночного клуба, криминальный авторитет по кличке Шарик. Милиция не смогла установить личности подъехавших к клубу парней, за несколько минут отправивших в иной мир отдыхавшего в последний раз хозяина. А я думал об Эле, и о том, чтобы ей никогда не пришлось больше плакать. Я почувствовал себя старше ее....
* * * * *
.... Мне не страшно, отмечаю я, хотя должно было быть по-другому. Я приехал в клуб, где работала Эля, и нашел Дэна.
- Ты кто? - недоуменно спросил он, когда я без приглашения вошел в его кабинет. Он там один, и это хорошо. Протягиваю ему пакет с фото, и Дэн тут же захотел взглянуть на фотографии. Его лицо изменилось, страх, перемешанный со злобой, перекосили его физиономию. Надменность быстро исчезла.
- Это ты снял? - спросил холодно, с напускным спокойствием Дэн.
- Я.
- Уже легче, - проговорил он.
На снимках выбегающий из здания человек с пистолетом в руке направлялся к машине. Здание - ночной клуб убитого бизнесмена Шарика. На фото четко зафиксированы камерой день и время съемок, а лицо убийцы, несмотря на вечер, неплохо можно было рассмотреть. В конце концов, снимал хороший фотограф.
Я.
- И чего ты хочешь? - продолжил Дэн. - Деньги? Сколько?
Взглядом буравит меня. Хочет запугать, подчинить, так, как делал это раньше с другими. Дэн пытается сохранить свое лицо. Но что он знает о лицах и о том, что с ними может произойти? В случае со мной у него ничего не выйдет.
- Ты оставляешь в покое Элю! Никаких выступлений, никаких обязательств перед тобой, ничего, - объявляю я свою цену.
- Ну ты и урод, пацан, - только и смог сказать Дэн.
Что ж, мне такое слышать не привыкать.
- Хорошо, больше я эту девку не использую, - продолжает он. - Запал на нее? Думаешь, переспит с таким, как ты?.... Принеси пленки, - уже более спокойно добавляет этот тип, скорее просит, чем требует.
Я лишь качаю головой в ответ.
- Пленки я для страховки оставлю себе.
Звучит как приговор для бандита. Но я и вправду не собирался эти пленки нигде использовать. Если он не тронет Элю...
- Ну смотри, - хмуро сказал Дэн, уставившись куда-то в сторону. - Можешь пожалеть.
.... Я выскочил из клуба. Словно камень упал с сердца. Знаю, что Эля сегодня дома одна. С большим букетом роз стою на пороге, когда она открывает дверь. Легкая улыбка обнажила ее белоснежные зубы, и я с порога впиваюсь в их сияние губами. Она открывает свои в ответ....
- Больше Дэн тебя принуждать на съемки не будет.
Я не разобрал ее слов в ответ, но фиксирую касание губ на обожженной щеке. Хочу верить, что я ей нужен. Локоны волос падают мне на глаза, заслоняя весь мир. Жалею, что некому щелкнуть нас в эти секунды. Последнее фото на долгую память. Меня накрывает волна возбуждения, и я вдруг думаю, что скоро придет конец моим съемкам....
ЭЛЯ. ЭПИЛОГ
.... Тело в приятной истоме напоминало о прошедшей близости. Вставать не хотелось, и я гладила ему волосы, когда он приложил голову к моей груди. Маленький мальчик, он получил свою первую женщину, а я - первого мужчину. Первого, который переживал за меня и любил ради меня самой. Он комплексует из-за своей внешности, не понимая, сколько по-настоящему уродливых мужиков мне доводилось встречать. Пользовавшихся моим телом. Самовлюбленных, эгоистичных, готовых только получать, превращая тебя в свою собственность. Жестоких, не способных создать ничего прекрасного. Именно они и делали уродливой нашу жизнь. Глажу его по обожженной половине лица. Я не хочу, чтобы он себя стеснялся. Саша знает, что он талантлив, но я хочу, чтобы он знал, насколько он еще и желанный.
- Мне было очень хорошо, - шепчу я Саше, и вижу, как он доволен. Мальчики ждут оценки после первого раза, а мне и вправду понравилось.
- У меня нет твоего фото, - замечаю вдруг я, и Саша, приподнимается, удивленно смотрит на меня. - Ты столько раз меня снимал, а твоих фото у меня нет. Я хочу тебя сфотографировать.
Я говорю серьезно, а Саша словно не верит моей просьбе.
- Камера у меня дома, я быстро, - одеваясь, сообщает он. - Скоро вернусь.
Я закрываю за ним дверь, блаженно улыбаясь. Он не побоялся разобраться с Дэном, и чувствую, что с этим пареньком смогу быть уверенной. Как ни с кем.
Что-то нет его долго. Уже прошло полчаса. Чувствую, как екает сердце, быстро одеваюсь, открываю двери и буквально слетаю по лестнице вниз. Замираю, увидев его на первом этаже. Он сидит на полу, прислонившись к стене, и с улыбкой - уставшей, болезненной, смотрит на меня. На шее висит его неизменная спутница - фотокамера. Раздаюсь в диком крике, увидев, что из-за спины Саши сочится, стекая по стенке, алый ручей.
Кто-то выбежавший на крик, вызывает "скорую", я же хватаю его за руки и ощущаю, как из последних сил в нем еще теплится жизнь. Он что-то шепчет, я не слышу, но знаю, о чем он просит. В слезах покрываю поцелуями его губы, потом срываю камеру, как могу, навожу на него. Ну где же эти врачи?
Дрожат руки, глаза залиты слезами, но, как могу, ловлю в объектив лицо. Он теряет силы, и ко мне его голова повернута боком. Камера щелкает. Получается фото лишь половины лица. Той второй, которую он так стеснялся, но не мог спрятать.... Врачи кладут его на носилки. Я прыгаю в след за ними в машину "скорой"....
- Вы ему кто? - спрашивает уже в больнице врач, когда носилки с Сашей исчезают за дверями операционной. Врач загородил мне путь дальше.
- Жена, - заявляю я, не узнавая собственного голоса. Он залит болью и ужасом потери. Ну почему я сейчас могу потерять то, что ждала всю свою жизнь? - Доктор, он будет жить?
- Ножевое ранение в спину, глубокое. Шансы невысоки, - удручающе говорит врач. - А теперь не мешайте нам. Мы будем бороться.
"Сашенька. Ты лучшее, что случилось со мной".
Растерянно брожу по коридору, уже теряю счет времени. Ночь или день? Почему никто не выходит с операционной? Жив он или мертв? Но в любом случае я с ним....
.... Я схожу с подиума выставки весенних моделей в Милане. Шум аплодисментов. Показ окончен. Меня встречает фотограф, завершивший последние снимки. Модельный дом сотрудничает именно с ним.
Потому что он - лучший фотограф на свете. А еще он - лучший муж. Потому что мой.
- Ты была супер, - объявляет он и целует меня в щеку. Он гордится мной, а я, как всегда, млею от его оценок - муж разбирается в моделях. И попусту нахваливать, даже свою жену, не будет.
Саша обнимает меня. Я, улыбаясь, смотрю в его лицо. Мне часто говорят, какой у меня муж - красивый мужик. Природа и пластические хирурги постарались.
- Моя карьера модели подходит к концу, - решаюсь объявить в свою очередь я. Саша непонимающе смотрит. Думает, это мой очередной каприз. Возмущенно спорит.
- У нас будет ребенок, глупенький, - шепчу ему я, и выражение его глаз меняется, наполняется блеском и радостью. Супружеский поцелуй сливает в единое целое половинки нашего лица....