Корепанов Алексей Яковлевич
Походы Бенедикта Спинозы. Книга 1. Прорыв

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Капитан дальнолета Линс Макнери выйдет в очередной рейс, еще не зная, какая неприятность ожидает его. Следователь Шерлок Тумберг займется очередным расследованием, самым необычным в его практике. Танкист-пограничник Дарий Силва вместе с напарником отправится в опасный путь. И танк серии "Мамонт" постарается не подкачать...
  ПОХОДЫ БЕНЕДИКТА СПИНОЗЫ:
  Прорыв
  Можай
  Авалон
  Грендель
  Бардазар
  Алексей Корепанов. Походы Бенедикта Спинозы
  
  Книга первая. Прорыв
  
  Танки грязи не боятся.
  Из нормативных документов Темных веков.
  
  Пролог
  - И вы думаете, что наличие аттестата об окончании школы позволяет вам рассчитывать на место менеджера по продажам в нашей компании? - моложавый, но с изрядными залысинами кадровик с усмешкой взглянул на сидящую перед ним темноволосую тонкую девчушку.
  - Почему менеджера? - чуть ли не испуганно пролепетала она. - Меня устроит любая... любое...
  - А потому что у нас есть только вакансия менеджера по продажам, - пояснил кадровик, оценивающим взглядом окидывая хрупкую фигурку в легком светлом платье. Глаза его задержались на вырезе под горлом, где висел на цепочке простенький кулон, переместились ниже, на прикрытую тонкой тканью грудь. - Но эта должность предполагает наличие определенных знаний и умений. Мы солидная компания, и трепетно относимся к собственной репутации. Вы обладаете такими знаниями и умениями?
  - Н-нет... - прошептала девчушка и подняла глаза на круглолицего, с мясистым носом, лоснящегося мужчину в переливчатом костюме. - Но я очень быстро все схватываю... Я научусь...
  - Учиться нужно в другом месте, - вновь усмехнулся кадровик и облизал языком пухлые губы. - В компании 'Нежность' не учатся, а работают. Вы умеете работать?
  - Н-ну... вообще... да... - кивнула девушка. - Я готова выполнять любую работу...
  - Любую? - переспросил кадровик, и глаза его масляно блеснули.
  - Ну... наверное...
  Кадровик молчал, вновь шаря взглядом по ее фигуре и легонько постукивая пальцами по столу. Девушка с надеждой смотрела на него.
  - Мы могли бы вас взять с испытательным сроком, - наконец задумчиво произнес кадровик с таким видом, словно сомневался в собственных словах. - Если у вас получится, то...
  Девушка прижала руки к груди и подалась к нему:
  - Получится, я обещаю!
  Губы кадровика растянулись в многозначительной улыбке:
  - Хорошо. Попробуйте доказать, что вы и на самом деле хоть что-то умеете. Есть один проверенный способ. Думаю, вы уже догадались, о чем я.
  Девушка, подняв брови, растерянно распахнула глаза и откинулась на спинку стула:
  - О чем?
  Улыбка исчезла с лица кадровика. Он сложил руки на столе перед собой и сухо сказал, устремив взгляд поверх головы своей собеседницы:
  - Недогадливым бывает трудно устроить свои дела. Извините, но, боюсь, не смогу вам помочь с работой.
  Девушка некоторое время сидела молча, покусывая губы и глядя в пол. Кадровик ждал. Она потеребила кулон, глубоко вздохнула и тихо, с запинкой, произнесла, не поднимая головы:
  - Кажется... я догадалась.
  - Вот и хорошо! - расцвел кадровик. - Компания 'Нежность' ценит догадливых работников.
  Девушка бросила на него мрачный взгляд из-под ресниц и вновь вздохнула...
  
  Глава 1. Дырявый 'Пузатик'
  Но только раздался звонок,
  Удрал из вагона щенок...
  Из стихотворения Темных веков.
  
  Собственно, лайнер официально назывался совсем иначе - 'Нэн Короткая Рубашка', но мало кто величал его именно так. Во-первых, это было слишком длинно. Во-вторых, не очень многие знали, что это за личность такая - Нэн в короткой одежке*. В-третьих, говорить новым знакомым, сидя за кружкой пива в портовой таверне, что я, мол, хожу на 'Нэн Короткой Рубашке', как-то не очень - звучит странновато. В-четвертых...
  * Нэн Короткая Рубашка - ведьма, ее прозвище дало название знаменитому чайному клиперу 'Катти Сарк'. (Здесь и далее - примечания автора.)
  Короче, если эта посудина, приписанная к туратренскому космопорту 'Прибрежный', что на Западном континенте Лабеи, и походила на какую-то Нэн, то на Нэн глубоко беременную, чей выпуклый живот не может скрыть никакая рубашка. В горизонтальном положении, на старт-финишной платформе, лайнер смахивал на чудище с провисшим брюхом - это брюхо было набито пассажирами и всякими грузами, - а потому все, включая сменного капитана Линса Макнери, именовали пятнадцатилетний лабейский дальнолет серии 'Кюндай' гораздо короче и понятней: 'Пузатик'.
  Лайнер вот-вот должен был стартовать с Лабеи и уйти в очередной рейс, пролегавший через двадцать восемь миров Северо-Западного шарового сектора Галактики. Погрузка и посадка уже закончились, люки были задраены, двигатели приведены в готовность, и капитан Макнери улыбался и мысленно потирал руки в своем кресле. И не потому, что подготовка к полету прошла без сучка и задоринки, и никого из команды не пришлось отлавливать по кабакам, которыми прибрежный Туратрен заслуженно славился - хотя и это тоже было большим достижением по сравнению с недавними временами. Рыжебородый Линс Макнери радовался оттого, что на битком набитом дальнолете все-таки осталась пустовать двухместная каюта совсем рядышком с рубкой управления. В общем-то, это был его личный, капитанский, резерв (как и его сменщика, капитана Зуро Инталько), однако уже не раз случалось так, что перед посадкой поступало распоряжение начальника отдела пассажирских перевозок взять на борт еще одного-другого пассажира, которым 'очень и очень нужно'. Разумеется, Макнери не отказывал, да и не мог отказать - хоть и три десятка лет тянул лямку в Космофлоте, а не посмотрят на заслуги, найдут, за что перевести на какой-нибудь внутрисистемный каботажник, а то и вовсе турнут на берег... И недостатков обнаружат кучу - было бы желание. Нет, Макнери в позу никогда не вставал, но планы... Рушились все планы, и это не могло не печалить.
  Естественно, кое-какую выгоду от этих дополнительных пассажиров капитан имел - начальник ОПП делился тем, что получал с них. Однако, как подозревал Макнери, доля эта была не то что не львиной, но даже и не мышиной. И главное даже не это: будь каюта в распоряжении капитана, он за рейс заработал бы гораздо больше. А что вы хотите? И семье нужно обеспечить достойное существование, и самому жить, ни в чем себе не отказывая. И вообще, деньги лишними не бывают, это усвоили еще в Темные века, до Экспансии, когда человечество толклось на поверхности одной-единственной планеты. И как только ухитрялись ноги друг другу не отдавить? Или случалось и такое, и именно по этой причине история Земли - это история чуть ли не постоянных войн? Да, были времена... А теперь что такое Земля? Сплошной исторический памятник, работу там найти совсем непросто, а потому никто уже по чужим ногам не ходит - подались земляне трудоустраиваться на других планетах Межзвездного Союза...
  Но речь сейчас не об этом. Не об оттоптанных ногах.
  Так вот, о курице, несущей золотые яйца. Ну, не то чтобы золотые, однако это была неплохая прибавка к капитанскому жалованью, да еще и не облагаемая налогом. После старта, пока лайнер, не слишком разгоняясь, добирался до ближайшей Дыры, подгребала к нему неприметная яхточка, приклеивалась к боку, к служебной шлюзовой камере. И переходила с борта этой хрупкой посудинки в чрево 'Пузатика' парочка юных красоток, приветливо подмигивая капитану Макнери и другим членам команды, обеспечивавшим их прибытие. У этих милашек не было никаких дел ни в одном из почти трех десятков миров, куда, ныряя из Дыры в Дыру, заходил лайнер. У них были дела на самом 'Пузатике', весьма специфические и старые как мир дела. Согласно, так сказать, выбранной профессии. Рыжебородый Макнери, разумеется, пользовался их услугами бесплатно, а вот пассажиры... Часть полученного вознаграждения красавицы отдавали капитану, и у него от этого было тепло на сердце даже среди космических пустот, в которых, как известно, весьма и весьма прохладно. На этот приработок капитана Макнери, да и многих других капитанов космических грузопассажирников, не претендовал никто из членов экипажа, такая уж сложилась традиция. А традиции нужно соблюдать. Единственное, что перепадало команде, и это тоже была традиция - хорошая гулянка по возвращении из рейса. За счет капитана.
  Итак, Линс Макнери улыбался и мысленно потирал руки в своем капитанском кресле, ожидая, когда зазвучат сигналы стартовой готовности. Каждый из присутствовавших в рубке знал свой маневр, каждый занимался делом, и капитан уже в мыслях посылал Лабее прощальный привет.
  Но оказалось, что улыбаться было рановато. Как говорится, хочешь посмешить Бога, скажи ему о своих планах. Макнери о своих планах ничего Всевышнему не говорил (да и вообще, вряд ли был монотеистом), но тот, видимо, все-таки узнал о них из каких-то своих источников. И решил вмешаться. Не самолично, разумеется, а посредством все того же начальника отдела пассажирских перевозок космопорта 'Прибрежный' Теодора Березкина. Его деловитая физиономия возникла на экранчике капитанского комма, когда из зоны безопасности вокруг седьмой стартовой платформы уже удалились все грузчики и техники.
  - Открывай фортку, Рыжий, - торопливо буркнул Березкин, тщательно отводя взгляд от насторожившегося капитана 'Пузатика'. - Сейчас довесок пришкандыбает. Ему до Цинтии.
  Во внутреннем мире капитана что-то лопнуло с печальным звоном, и заметались над голыми деревьями этого самого внутреннего мира не менее печальные черные птицы.
  - А позже он не мог? - уныло проворчал Макнери. - Чтобы как раз мне под дюзы и хорошенько прожариться...
  - Очень просил, ну, очень... - Березкин все так же старательно прятал глаза. Знал, конечно, что разрушает прекрасный хрустальный замок. - Был убедителен до... до... - Он пошевелил пальцами, пытаясь подобрать сравнение, но так и не подобрал. И наконец прямо взглянул на впавшего в тоску Макнери: - Вернешься, зайдешь ко мне - сам проникнешься.
  Намек капитан 'Пузатика' понял, но это его отнюдь не утешило. Пусть даже на сей раз Березкин заменит мышиную долю на, скажем, кошачью - это все равно будет чертовски мало по сравнению с той суммой, которую Макнери мог поиметь с космических бабочек.
  Но возражать, как уже отмечалось, было не в его интересах.
  - Давай, запускай, - с длинным вздохом произнес капитан. - Если уж он такой убедительный.
  - Да он уже в пути... - встрепенулся Березкин. - Так что принимай. Удачного рейса, Рыжий!
  Экранчик погас.
  Капитан вернул комм в гнездо на поясе своего полетного синего кителя и пробормотал тусклым голосом:
  - И тебе, Тедди, на кадуцей нанизаться...
  Вновь вздохнул, остервенело поскреб жесткую бороду и поднял глаза на старт-дежурного, который слышал разговор и все уже понял:
  - Открывай второй служебный, Араф.
  Бритоголовый поджарый смугляк молча кивнул и направился к настенной панели с рядами кнопок. По его физиономии было видно, что он тоже надеялся поразвлекаться с камелиями, и утрата этой надежды глубоко ранила его чувствительную душу. Да и весь народ в рубке - полтора десятка мужиков - как-то погрустнел, словно сейчас на борт должны доставить высокопоставленный труп, и каждому из них предстоит весь рейс проторчать в почетном карауле...
  'Такова жизнь, - печально подумал капитан. - Намечаешь хорошо пообедать, а получается, что обедают тобой...'
  Однако Линс Макнери был оптимистом и надеялся на то, что будет еще и в его рубке праздник. Впереди - двадцать восемь миров, и, возможно, прилетят и другие бабочки. Система тут была сложной, заранее все расписывать не получалось. Но капитан верил: не все потеряно! Тот сапиенс сойдет на Цинтии, освободив каюту, и там можно будет разместить жриц любви. Во всяком случае, не стоило сразу с головой погружаться в уныние.
  Конечно, кто-то может спросить: почему, если резервная каюта занята, не разместить бабочек, например, в какой-нибудь раздевалке? А потому, что количество сапиенсов на борту не должно превышать количество спальных мест, предусмотренных для этого типа кораблей. Ни один капитан дальнолета, каким бы отчаянным он ни был, не решился бы нарушить этот пункт инструкции. За такое не то что должности можно было лишиться в два счета, но и попасть под статью. Это же не лодочка на пруду, а грузопассажирский космический корабль! И дело тут было даже не в том, что дальнолет не потянет лишнюю сотню килограммов - он мог бы потянуть и тонну. Дело было в самом принципе эксплуатации таких судов: нельзя - и всё. Точка.
  Подергав себя за бороду и справившись с недовольством, Макнери устремил взгляд на обзорный экран. Там, под лазурными небесами с зависшим в зоне заката светилом - Беландой - распростерлась равнина летного поля. От горизонта мчался к лайнеру желтый шарик портового летунца - это спешил на рейс 'довесок'.
  'Интересно, сколько он переплатил? - Макнери поднялся из кресла и направился встречать дополнительного пассажира, так уж было заведено с этими дополнительными. - И почему заранее не позаботился о билете?'
  Эту мысль он развивать не стал, потому что ничего ее развитие не меняло. Да и не его это было дело.
  За годы работы в Космофлоте Линс Макнери повидал не сотни и даже не тысячи, а десятки, а то и сотни тысяч пассажиров. Самых разных. Из любых уголков Галактики. Вежливых и не очень, тихих и крикливых, пьяных и еще сильнее пьяных, и так далее, и так далее. Во внешности стоящего сейчас перед ним в шлюзовой камере сапиенса не наблюдалось ничего из ряда вон выходящего. Хотя вид 'довеска' все-таки впечатлял. И еще у него не было никакого багажа, словно не в другую планетную систему он собрался, а так - вышел прогуляться перед сном. Если только багаж не скрывался под просторным и длинным, до пят, серым плащом. Сапиенс на голову возвышался над капитаном Макнери, который не считал себя коротышкой, да и не был им. Его метр девяносто восемь от макушки до подошв делал его высоким не только на родной Лабее, но и позволял сверху вниз взирать на уроженцев многих иных планет. А вот на этого сапиенса приходилось смотреть из той позиции, из которой обычно смотрели на Макнери другие. То есть снизу вверх. Плащ не позволял оценить комплекцию 'довеска' - не скрытыми одеждой оставались только его голова и кисти рук. Кожа на руках была матовой, без единого волоска, тонкие пальцы пошевеливались, словно пассажир перебирал невидимые струны. Такая кожа позволяла бы причислить сапиенса к коренному населению Бертины, но автохтоны Бертины были гораздо ниже ростом и лысыми от рождения. 'Довесок' же волосы имел, причем весьма длинные, волнистые, желтоватые. Они, разделенные пополам пробором, спадали на плечи и, вместе с изящным темноглазым лицом, делали сапиенса похожим на ангела со старинных картин... Нет, скорее, на архангела, из тех, которые с мечом или с бичом... В общем, которые из военных, а не из штатских. И архангел этот явно пожил на свете немало лет, судя по степени изношенности лица. Да, приятное было лицо, чего не отнять, того не отнять, но довольно потрепанное жизнью, отнюдь не такое гладкое, как кожа на кистях. Без усов, но с такой же, как и волосы, желтоватой бородкой в виде скобочки. И морщины имелись на нем в достатке, и небольшой шрам над бровью. Но не это было самое главное. Главное - от пассажира как-то странно попахивало. Капитан почему-то сразу понял, что это пахнет отнюдь не одежда или невидимая из-под пол плаща обувь или носки, а сам сапиенс. Не то чтобы от него воняло, как, скажем, от пиксингулей с Актории, и не перегар это был, и не запахи недавнего обеда. От сапиенса именно пахло - причем такой запах Макнери обонял, пожалуй, впервые. Запах не был неприятным - он был просто необычным. И опять же, капитан ни секунды не сомневался в том, что это не парфюмерия и не лекарства, а запах, присущий данному сапиенсу. Макнери мог бы сказать - 'имманентный данному сапиенсу', но не знал такого слова. Собака пахнет собакой. Рыба - рыбой. Пилюрка - пилюркой. Этот сапиенс пах этим сапиенсом. Хотя, может, и летали уже на 'Пузатике' подобные пассажиры, только капитан с ними рядом не стоял. А тут пришлось.
  - Рад видеть вас на борту нашего судна, - произнес он стандартную фразу и сделал приглашающий жест. - Стюард проводит вас в вашу каюту.
  Сапиенс вполне по-человечески кивнул (впрочем, это был общепринятый жест в Межзвездном Союзе) и неожиданно звучно пророкотал - посторонний мог бы подумать, что это заработал стартовый двигатель:
  - Извините, что доставил вам неудобства. Я лететь не собирался, но тут получил сообщение... Неожиданное... Вот и пришлось срываться с места...
  - Бывает, - сдержанно сказал Макнери. - Возможно, в неожиданностях и состоит вся прелесть жизни.
  - Возможно, - согласился сапиенс уже не так громко, следуя за капитаном в коридор. Там поджидал, поглядывая на часы, парнишка-стюард из практикантов.
  - Как говорится, движение - всё, конечная цель - ничто, - не упустил Макнери случая продемонстрировать свою склонность к философствованию.
  Развитию этой склонности способствовало пребывание в долгих рейсах - ведь при перелетах от планеты к Дыре и от Дыры к следующей планете у капитана не слишком много работы. Для работы есть экипаж, а капитан наблюдает за общим состоянием дел, при необходимости общается с пассажирами да устраивает головомойки подчиненным, если что-то вдруг идет не так. Впрочем, боги Космоса благосклонно относились к Линсу Макнери, оберегая его от беды. Самой страшной бедой было бы погружение в космоворот - они возникали временами то здесь, то там, совершенно непредсказуемо, и поглощали корабли. Еще ни разу не было обнаружено ни кусочка пропавших судов, и капитану Макнери подчас представлялось огромное кладбище космического транспорта, расположенное в каких-то иных пределах. Но, как уже говорилось, боги Космоса не создавали ему больших проблем... до поры?
  - Тут можно и поспорить, но не стоит, - отреагировал на изречение капитана сапиенс и в сопровождении стюарда направился к лифту.
  Линс Макнери даже не подозревал, что это суждение о движении и цели было высказано еще в Темные века - он пришел к нему самостоятельно, когда 'Пузатик' поставили на внеплановую профилактику в бурдужангском порту. Случилось это три года назад - тогда, после аварии с 'Космозавром', был срочно составлен список кораблей, на которых надлежало незамедлительно проверить квинтатурбокомплексы. Непредвиденное двухнедельное пребывание на Бурдужанге способствовало тесному общению Макнери с капитаном 'Синего змея' Владо Ларио (старенький 'Синий змей' тоже попал в этот список, и стоял в соседнем доке). Как-то ночью, допив все, что у них было, два капитана пустились в путь из портового общежития в портовую же таверну... а местный порт явно проектировали одни люди, а строили совсем другие, с противоположными воззрениями... или же все-таки дело было в количестве выпитого... Последнее, пожалуй, вероятнее всего. В общем, когда Макнери и Ларио к рассвету добрались-таки до таверны, выпивать им уже не хотелось. Разумеется, они проявили присущую капитанам Космофлота волю, перебороли себя и все-таки выпили... но ожидаемого удовольствия не получили. Возможно, и потому еще, что напиток им подали какой-то подозрительный. После первого же стакана на Макнери напала перманентная икота, сотрясавшая все его дубленое нутро космического волка, а Владо Ларио ввалился на кухню и стал требовать от тамошнего персонала немедленного старта таверны и вывода ее на околопланетную орбиту. Вот тогда в растормошенных икотой мозгах Макнери и родилось изречение: 'Движение - всё, конечная цель - ничто'. И, как ни странно, капитан его запомнил...
  Стюард и сапиенс уже вошли в кабину, и Макнери, бросив взгляд на часы, тоже поспешил к лифту - только к другому, служебному, который мог доставить капитана прямо в рубку. Нужно было до старта усесться в капитанское кресло... традиция - мать порядка!
  Старт прошел штатно - сколько их уже было в жизни Линса Макнери, таких стартов! - и 'Пузатик' потрюхал по гладкой космической дороге к Дыре, расположенной в планетной системе Беланды над плоскостью эклиптики. Путь туда занимал одиннадцать часов, а от Дыры до первой остановки - еще больше, так что можно было и всякие массмедиа пробежать глазами, и бокс по унивизору посмотреть, и подумать о вечном в собственной каюте за стаканчиком коньяка, и проверку устроить кое-кому из команды - из тех, кто имел воспаленные глаза и часто пил воду... да мало ли что еще можно успеть за такой-то срок. Космическим бабочкам капитан дал отбой - придется им возвращаться на Лабею и пока простаивать или устроить себе техосмотр и прочую профилактику... А чтобы некоторым членам экипажа жизнь медом не казалась и чтобы нюха не теряли, Макнери нагрянул в машинное отделение и прошелся по всем уголкам и закоулкам, которых там было немало. В общем, был при деле, дабы форму поддерживать.
   Не успели толком и ход набрать согласно графику движения, как с Лабеи, вдогонку, поступило сообщение: на Велозии очередная заварушка на футбольной почве, и, возможно, космопорты будут закрыты - а их там и было-то всего два. Так что садиться придется на соседней планете, а оттуда пассажиры доберутся каботажниками. Что ж, курсерам лишняя головная боль, да и из графика можно было запросто выбиться. А это удар по престижу Космофлота, это жалобы, испорченное настроение и прочие совсем не прелестные прелести. 'Летайте дальнолетами Космофлота! Мы отвечаем за нашу работу!' Вот и ответили... И появляется шанс для конкурента - набирающего силу Звездофлота. У него и Дыры свои, и с кораблями в последнее время дела получше обстоять стали. И всякие культурно-развлекательные мероприятия на борту проводят, 'звезд' шоубиза приглашают, и деньги им платят немалые. 'Звездофлот отправляет 'звезд' в полет!' Для лайнера 'Звездный ковчег' конкуренты раскошелились даже на дорогущий концертный рояль 'Стейнвей', и музицировал на этом рояле не кто-нибудь, а лауреат всяких межпланетных конкурсов Серж Коре! И не что-нибудь играл, не какой-нибудь там марувийский шансон или зунский блатняк, а классику Темных веков - Баха, Моцарта, Шостаковича... Правда, космопортов своих пока у Звездофлота раз, два и обчелся, стартуют-финишируют и обслуживаются, в основном, на принадлежащих Космофлоту. А потому (плюс зазвездные гонорары 'звездам') билеты у них дороже и рейсов меньше. И, соответственно, пассажиров. Но это дело такое - сегодня ты на низкой орбите, а завтра, глядишь, в другую галактику стартанул!
  Впрочем, Велозия была четвертой в перечне остановок, и теплилась надежда, что к прибытию 'Пузатика' в эту планетную систему футбольные страсти улягутся и проблем с посадкой не будет. Страсти эти бушевали на Велозии давно, болельщики бело-синих вели бои не на жизнь, а на смерть с болельщиками оранжево-черных, и не было конца-краю этому противостоянию. Но до закрытия космопортов дело еще не доходило, и хорошо бы, чтобы и не дошло.
  Линс Макнери выпил по этому поводу лишний стаканчик коньяка и, решив пока ничего не сообщать пассажирам, пошел прогуляться по барам и ресторанам - их было предостаточно на каждой палубе 'Пузатика'. Других, как говорится, посмотреть, себя показать... Хотя себя показывать во всей красе капитан не собирался - это он время от времени проделывал в другой компании, благо здоровье позволяло.
  В питейных заведениях, как обычно в любом рейсе, было негде упасть не только яблоку, но и другому, гораздо меньшему плоду. Люди и прочие сапиенсы, на время отрешившись от обыденных дел, спешили использовать межзвездный перелет по полной, чтобы потом было, что вспомнить. Или не вспомнить - если случится перебор. Капитан заглядывал в распахнутые двери, улыбался, слушал музыку и разговоры, смотрел на пьющих и танцующих пассажиров и временами делал страшные глаза, заметив слишком уж раскрасневшиеся физиономии кое-кого из официантов. Сапиенсы тут были на любой вкус и цвет, вели себя каждый по-своему, но ни один из них, пожалуй, не думал, что ест-пьет-веселится в самом ближайшем соседстве с космической пустотой - страшнейшим врагом жизни. В любой момент она могла ворваться в нутро корабля... да что там корабля! В любой момент она могла содрать слой атмосферы с шариков планет, пройтись по их поверхности ледяным своим языком и уничтожить все живое.
  Такие мысли появлялись иногда у капитана после внепланового стаканчика коньяка, и подавить их можно было лишь еще одним стаканчиком. Поэтому Макнери вернулся в свою каюту и торопливо восстановил пошатнувшееся было душевное равновесие. И, как всегда, сказал себе, что для того-то и находится здесь, на корабле, чтобы пустота не проникла под обшивку, и пассажирский контингент мог беззаботно проводить время, перемещаясь от звезды к звезде.
  Вновь покинув каюту и ощущая приятный туман в голове и не менее приятное тепло в желудке, Макнери прошелся по двум палубам и забрался на последний уровень, который можно было считать 'верхом'. Тут, кроме кают, питейных заведений, кинозалов и игровых комнат, находился обширный зал с прозрачными стенами и потолком, дающими возможность созерцать всю убийственную, холодную, завораживающую красоту Космоса. Зал располагался в центре палубы и этаким пузырем выступал над обшивкой дальнолета. Пассажиры, которые любовались здесь звездным великолепием, считали, что стены и потолок действительно прозрачные, и являются единственной преградой, отделяющей зал от космического вакуума. На самом же деле это было, конечно, не так. Вся внутренняя поверхность зала, за исключением пола, представляла собой один сплошной экран, на котором и отображалась звездная бездна. А за экраном была прочная обшивка, да еще и продублированная силовым полем. Потому что никакая обшивка не сможет противостоять удару даже самого крохотного встречного метеороида - на такой-то скорости...
  И тут, на верхней палубе, капитан Макнери, к своему удивлению, увидел архангелоподобного пахучего 'довеска' - ведь каюта сапиенса находилась вовсе не здесь. Нет, понятно было бы, если бы Архангел, как и многие другие, торчал в зале, рассматривая космические просторы. Однако он бродил по коридору все в том же своем длинном сером плаще и, подобно Макнери, заглядывал во все питейные точки. Словно кого-то искал. А может, и на самом деле искал знакомых, дабы поднять стаканы и содвинуть их разом, как выражался древний земной поэт Пушкин. (Наличие в памяти капитана такого выражения отнюдь не означало, что в школьные годы Линс Макнери любил уроки мировой литературы. Просто эти слова с упоминанием автора любил повторять его давний приятель Дим Казакус, с удовольствием совершая указанные действия. И дополняя их поглощением содержимого своего стакана. Весьма эрудированным человеком был Казакус, и все встречи заканчивал предсказуемо: физиономией в торте, каковой специально к этому времени ставили на стол.) Так что ничего странного в поведении Архангела не было, и капитан перестал удивляться. И пошел обходить свои владения дальше, время от времени посещая собственную каюту, чтобы хлебнуть коньяка. Наконец он, как случалось и в предыдущих рейсах, решил, что проще будет носить крепкий, расширяющий сосуды напиток с собой, и так и сделал. Заказывать алкоголь в барах и ресторанах на виду у публики не позволяло положение, а не пить коньяк перед нырком в Дыру не решался ни один капитан грузопассажирских судов Космофлота. Во всяком случае, таких смельчаков Линс Макнери не знал. Пассажирам-то хоть бы хны, а он, капитан, каждое погружение в подпространство считал подобным старинной игре в 'русскую рулетку'. Подпространство - это подпространство, и никто во всем мире не знал, какой смертельный фортель оно способно выкинуть. А коньячок не только расширял сосуды, но и успокаивал нервы и позволял представлять все в розовом цвете. И тем еще хорош был коньяк древней марки 'Арарат', что он хоть и пьянил, как и положено коньяку, но не приводил к отупению и позволял вполне успешно заниматься разными делами типа неторопливого перемещения по кораблю.
  Правда, это был только первый этап, разминочный. Капитан завершил его тем, что улегся спать и спал ровно пять часов, можно было и будильник не ставить - организм давным-давно уже и сам во всем разбирался, без будильника. А после пробуждения начался этап номер два, который, опять же, предусматривал непременное поглощение коньяка. В умеренных дозах. Что капитан и принялся делать. Точнее, продолжил.
  ...Еще и напиться как следует многие не сумели, а 'Пузатику' уже пришлось включать тормозные двигатели. Приближалась Дыра - в нее на полном ходу заскакивать не рекомендовалось, потому что можно было и промахнуться. Дальнолет отметился на КПП, что болтался в окрестностях Дыры, получил добро и на малой скорости - малой, конечно, по космическим меркам - направился к светящемуся красно-желтому шару. Шары эти были созданы когда-то стараниями земных ученых, и ознаменовали собой начало Экспансии. То бишь расселения человечества среди звезд. Там нашлись иные обитаемые планеты, жители которых тоже стали частями цивилизации разумных существ с планеты Земля. Правда, не все и не всегда шло гладко - оставалось место и непониманию, и неприязни, и войнам... Кое-какие миры желали жить самостоятельно, кое-какие пытались подчинить себе и другие планетные системы... В общем, проблем хватало. И вооруженные силы Межзвездного Союза нужно было держать в состоянии боевой готовности - кто знает, какие агрессивные чужаки могли нагрянуть из других галактик...
  О Дырах, которые вели в подпространство и позволяли довольно быстро добираться до дальних миров, капитан Макнери знал, пожалуй, не больше среднего сапиенса. А больше и не требовалось. Это были даже не дыры в прямом смысле слова, то есть не отверстия, что давали возможность вмиг очутиться за сотни парсеков от прежнего места, а тоннели разной протяженности, ведущие из одной планетной системы в другую. А может, и не тоннели, а что-то еще, чему не было пока названия. Корабли двигались там, не ускоряясь и не сбавляя ход, в течение когда часа, а когда и пяти - этот интервал постоянно менялся, и никаких закономерностей в его изменении до сих пор установлено не было. Категорически запрещалось сбрасывать в тоннеле скорость до нуля. Исследовательское судно, проделавшее это на раннем этапе освоения Дыр - такое уж было у него задание, - пропало там и больше не появлялось ни в одном уголке Галактики. А вот почему исчезли в разные времена еще пять кораблей, оставалось неизвестно. Визуально подпространство выглядело на экранах серой пустотой без разрывов и сгущений. Выставленные за борт ловушки ничего не ловили, а приборы, которыми были оснащены эти ловушки, показывали сплошные нули. Серость, как часто называли подпространство, не собиралась раскрывать свои секреты...
  Когда до входа в подпространственный тоннель осталась последняя сотня тысяч километров, Макнери занял свое место в кресле посреди рубки. И сделал это не только по велению вновь согретой коньяком души и по традиции, а в полном соответствии с должностной инструкцией. И это был как раз тот случай, когда желания совпадают с требованиями.
  На корабле после входа в Дыру ничего не изменилось, разве что звезды и чернота на обзорных экранах уступили место серой завесе - диковинной форме существования материи. Показания корабельных приборов оставались такими же, силовое поле по-прежнему окутывало дальнолет, а двигатели были выключены, и 'Пузатик' летел вперед по инерции. При входе в Дыру у капитана, как обычно, заложило правое ухо, и Макнери традиционно поковырял в нем пальцем. По статистике, таким образом подпространство встречало каждого седьмого. У других кололо в висках, или пробегали мурашки по спине, или появлялось неудержимое желание чихнуть. Были и такие - они составляли два процента опрошенных активистами Центра Зумкова, - у кого подпространство вызывало диарею, которая могла длиться часами. К счастью, Макнери в эти два процента не входил, иначе его не приняли бы в космолетный колледж. Всех поступающих, кто сдал экзамены и прошел по конкурсу, сажали на учебный корабль и загоняли в ближайшую Дыру - и тогда всё насчет диареи становилось ясно. К числу самых редких последствий входа в подпространство относились воистину удивительные случаи, не поддающиеся объяснению в рамках общепринятой парадигмы. У одного пассажира еще до выхода из Дыры на лбу вырос самый настоящий рог двадцатисантиметровой длины. Другой пассажир (точнее, пассажирка) вдруг стал понимать язык вымершей тысячелетия назад цивилизации Фонтанеллы. Благодаря этому удалось прочитать древние рукописные тексты, довольно похожие на первую книгу земной Библии. Причем сама пассажирка была родом вовсе не с Фонтанеллы и никаких родственников там не имела. И текстов этих никогда в жизни не видела и не слышала о них. Просто во время пребывания в Дыре они появились перед ее внутренним взором, она стала читать их вслух, этим заинтересовался ее спутник - специалист по... ну, и так далее.
  Все это Макнери узнал из монографии 'О некоторых свойствах подпространства и его влиянии на высокоорганизованные биологические системы в свете теории единства всего сущего', которую он с пятого на десятое прочитал в одном из рейсов. На собственном многолетнем опыте капитан убедился в том, что коньяк надежно защищает его от подобного рода пертурбаций. Макнери даже намеревался информировать об этом кого-нибудь из ученых, занимающихся вопросами подпространства, но потом передумал. Во-первых, он не был абсолютно уверен, что дело тут именно в коньяке, а во-вторых... А во-вторых, ему не хотелось, чтобы начальство узнало о такой его привычке. Не стоило вызывать огонь на себя. Об этом можно будет сообщить потом, после выхода на пенсию - и тогда, возможно, его имя войдет в историю науки и займет там подобающее место. Кто-то, говорят, в научных целях плюхался в ванну с водой, кто-то бесстрашно подставлял голову под падающие с дерева фрукты, кто-то специально заражал себя тифом, кто-то пробовал на вкус синильную кислоту... А он, Линс Макнери, бесстрашно хлебал коньяк!
  Предаваясь таким мыслям, капитан посидел в кресле еще минут десять, пока не почувствовал на себе настойчивые взгляды пребывающих в рубке подчиненных. Взгляды эти были ему понятны. При полете в подпространстве лучше всего к приборам не прикасаться и ничего не предпринимать. С такой работой без труда справится и один-единственный вахтенный, а остальные могут это время провести с пользой. Например, за кружкой пива в кают-компании. Но только пива, и ничего крепче! Капитан Линс Макнери не был бездушным чурбаком, за что его в экипаже и уважали. Ему были близки думы и чаяния команды. Поэтому он встал, одернул китель и с теплой отеческой улыбкой сказал:
  - А ну, брысь отсюда, шантрапа! Джамшут - на хозяйстве!
  Повторять не потребовалось - рубка опустела с такой скоростью, будто подпространство проявило ранее неизвестное свойство и вымело всех за пределы Вселенной. Кроме чернявого коротышки Джамшута и самого капитана. Макнери вновь улыбнулся - он знал, что многие грезили о пиве еще до старта с Лабеи, и только эти грезы помогали им терпеливо выполнять свои служебные обязанности.
  Еще раз для профилактики поковырявшись в ухе, капитан тоже покинул рубку - наступило время очередного променада. Когда 'Пузатик' вынырнет из Дыры, Джамшут известит всех, кому нужно вернуться на свое рабочее место. А пока пусть побалуются пивком. Он очень надеялся, что боги Космоса предохранят его людей от вырастания рогов или еще чего-нибудь. Лучше бы, напротив, чем-то полезным наградили. Хотя и от рогов может быть польза - почему бы, например, не повесить на них комм или даже сумку?..
  Пройдясь по палубе, Макнери вновь поднялся 'под потолок'. Ему вдруг захотелось полюбоваться на подпространство из обзорного зала - чем-то привлекала его эта странная субстанция, расположенная как бы вне пределов обычного пространственно-временного континуума. Вроде и смотреть не на что - а притягивает, рождает в душе какие-то смутные чувства... Когда-то в юности нечто подобное он ощутил при виде знаменитого 'Черного квадрата'. И только потом понял, что квадрат этот - кусок Великого Космоса, и присутствуют там космические боги... Если вглядываться не зрением, а чем-то иным.
  То серое, что отражал экран обзорного зала, тоже было куском чего-то грандиозного, непостижимого до поры - или никогда. Зал был почти пуст - из того же опроса Центра Зумкова капитан знал, что более восьмидесяти процентов респондентов ощущают неуверенность и страх при виде Серости. Он же ничего подобного не испытывал и был склонен приписывать это все тому же благотворному воздействию коньяка 'Арарат'. Постояв там с четверть часа и набравшись неведомой 'праны' подпространства, Макнери украдкой глотнул из фляжки и вышел в коридор.
  На этой палубе, как и на других, продолжалось барно-ресторанное веселье сапиенсов, стремившихся взять от полета все возможное. Подойдя к дверям очередного бара, капитан подумал, что неплохо было бы выпить сока тарнийской виггары - многие утверждали, что сок этот благоприятно влияет на потенцию. С потенцией у Макнери все было в полном порядке, но почему бы и не влить в себя столь полезный напиток - да еще и со скидкой, которая полагалась ему как главному лицу на судне.
  За стойкой работала круглолицая голубоглазая пышечка Пинни Гро. Она с едва заметной улыбкой нацедила капитану стакан сока (уж Пинни-то не понаслышке знала, что ни в каком тарнийском соке Макнери не нуждается), и он устроился на высоком табурете вполоборота к небольшому залу с танцевальной площадкой. На удивление, в баре даже были свободные места - то ли пассажир нынче пошел не тот, то ли ассортимент заведения подкачал, то ли музыка не устраивала. За столиками ели и пили, на площадке, пошатываясь, изображали танец три пары. Света в баре было немного, но и его хватило для того, чтобы капитан смог узнать Архангела. Хоть сапиенс и сидел к стойке спиной, его сложно было с кем-либо спутать. Все тот же плащ, длинные волосы, разделенные пробором... Впрочем, Макнери обратил внимание сначала не на него, а на ту, что сидела напротив 'довеска'. На нее трудно было не обратить внимание. Черноволосая белокожая девушка лет восемнадцати, не больше, выделялась и фигурой, и нарядом, и лицом. Чтобы не вдаваться в длинные описания, можно сказать просто: она была очень красивой. Капитану стало понятно, почему безрука Венера Милосская - ее обнаженные руки забрала себе эта девушка. А лицо она позаимствовала у другой Венеры - той, что изобразил Боттичелли. Стоящей в голом виде на раковине. (Годы, проведенные в рейсах, позволили Линсу Макнери заметно поднять свой культурный уровень.) Струилась, переливалась всеми цветами радуги ткань платья... Блестела в ниспадающих на плечи волосах небольшая диадема, явно с настоящими драгоценными камнями, а не синтами. Ну, и жемчужное ожерелье - как такой красавице без него? Оно казалось просто-таки ее атрибутом, то есть необходимой принадлежностью. Плюс изящное золотое колечко, усыпанное бриллиантами - небольшими, не напоказ, как и должно при ее красоте. Взгляд темных глаз блуждал по бару, хотя, судя по жестикуляции Архангела, тот что-то говорил девушке, благо музыка играла негромко. Так вот кого он искал на корабле! Что ж, капитан без труда признал, что такое сокровище стоило поискать. Может, именно ради нее Архангел и бросился в последний момент на дальнолет? Кстати, бокал, который она держала в руке, был для соков, а не для спиртного. А вот что за напиток стоял перед Архангелом, капитан определить не мог - 'довесок' заслонял своей спиной часть стола. Почему-то Макнери было приятно, что 'двойная Венера' не употребляет алкоголь. Во всяком случае, сейчас не употребляет.
  Кажется, это была та самая девушка, которую капитан уже видел на экране при посадке пассажиров в космопорте 'Прибрежный'. Только тогда она была в темных очках и легком плаще, а если и с диадемой, то это украшение скрывала аккуратная шапочка - в Туратрен уже пришла осень, и, хоть было и солнечно, дул довольно прохладный ветер. На корабль она поднялась не одна, а со спутником - высоким мужчиной средних лет. Лицо мужчины было капитану знакомо - тот уже летал на 'Пузатике', и не раз... Интересно, а куда же он подевался? Отсыпается в каюте? Этим и воспользовался Архангел?
  'Стоп, - сказал сам себе капитан Макнери, продолжая смаковать сок виггары. - Не твое это дело, Линс. А признайся честно, дружище: такую Венеру тебе бы не удалось закадрить. Хоть ты далеко и не урод, но у нее, поди, от кавалеров отбоя нет'.
  Он, повернувшись, поставил пустой стакан на стойку и встретился взглядом с Пинни Гро. Круглолицая барменша вновь улыбалась, теперь уже более открыто - понимающе.
  Линс Макнери подмигнул ей, тоже с улыбкой, отлепился от табурета и, еще раз посмотрев на дивную девушку, покинул бар.
  'А вот для Пинни я хорош', - подумал он, и решил поплотнее пообщаться с ней, когда 'Пузатик' выскочит из подпространства.
  И хоть он не сказал это вслух, но космические боги все равно от смеха схватились за животики. Они-то знали, что очень скоро капитану будет не до того...
  Выход из Дыры капитан отметил очередным стаканчиком в своей каюте, удовлетворенно и длинно выдохнул и направился в рубку. Туда уже сбредались те, кому по долгу службы положено было там находиться. У многих глаза блестели ярче звезд, незамутненных атмосферой, и вид был очень довольный. Одна кружка пива никак не могла дать такой эффект, но Линс Макнери решил пока не свирепствовать - предстоял еще долгий путь, и найдется достаточно других причин, чтобы прижать кого надо к ногтю. Да и особой крамолы в этом не было - парни просто восстанавливались после фееричных отвальных накануне рейса. Экипаж тоже был сменный, летал через раз, как и сам капитан, и время от рейса до рейса проводил согласно своим склонностям и интересам. Возможно даже, кое-кто - и без употребления горячительных напитков. Но отвальная - это более чем святое, это... это... Короче, кто знает - поймет.
  'Пузатик', теперь уже нешуточно наращивая скорость, приближался к системе желтого карлика Пикачу. Путь корабля лежал к четвертой от местного светила планете - Селеби. До нее оставалось тринадцать часов полета в уже 'обычном' космическом вакууме. Вполне достаточно для того, чтобы те, кто завершал свое путешествие на Селеби, могли отоспаться и привести себя в божеский вид. Или не спеша опохмелиться.
  Ничто не предвещало неприятностей. Капитан разглядывал привычные звезды на обзорном экране, сменившие Серость тоннеля, и ожидал докладов о состоянии всех систем корабля. Это была стандартная процедура после подпространственного перехода. И вдруг он услышал сдавленный возглас одного из операторов, сидящих у длинной информационной панели. Макнери встрепенулся и перевел взгляд на него.
  - Капитан... - Глаза у оператора были даже не квадратные, а восьмиугольные. - Пропали две единицы!
  Линс Макнери почувствовал, что его собственные органы зрения тоже становятся похожими на многоугольники.
  - Единицы чего? - сглотнув, уточнил он в наступившей тишине. Такая бывает, если вырубить звук унивизора во время футбольного матча, когда трибуны ликуют после забитого гола.
  Разумеется, он сразу понял, о чем - точнее, о ком - идет речь, но это было просто невероятно. 'Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда', - как сказал кто-то из древних.
  - Человеко... - пролепетал оператор. - Единицы человеко... Человеко-единицы...
  Коньяк взбурлил в желудке Макнери и гейзером ударил в голову. Рубка поплыла перед затуманившимся взором капитана, и на обзорном экране высунулась из-за ближайшего облака космической пыли чья-то довольная физиономия. Ухмыльнулась - и тут же исчезла.
  На 'Пузатике', как и на любом другом пассажирском судне, было натыкано столько сканеров, что под непрерывным наблюдением находился чуть ли не каждый квадратный миллиметр внутрикорабельного пространства. Ну, разве что дюзы двигателей обходились без этих приборов. Сканеры давали не реальную картинку, а просто обозначали живой объект, иначе члены команды и пассажиры неуютно чувствовали бы себя в туалете, душе и постели - ведь постель, как известно, предназначена не только для сна. После каждого прохождения тоннеля, наряду с показаниями других приборов, снимались и показания сканеров - так было заведено. Подобные, на первый взгляд, абсурдные положения найдутся во многих других отраслях, и очень трудно, а чаще всего просто невозможно понять, чем руководствовались их создатели... Но положения эти существуют, и их соблюдают. Не всегда, правда, но в сфере космических перелетов - как правило. Те, кто не соблюдают, с треском вылетают с работы. Без права восстановления! Как ни банально звучит, но космос - это космос, это враждебная живым организмам среда, и шутить с ним не стоит...
  Так вот, в любой момент полета можно было, при желании, почти моментально определить, сколько 'человеко-единиц' находится на корабле. Хотя, казалось бы, кто и каким образом сумел бы его покинуть? Нет, конечно, при необходимости члены экипажа смогли бы выйти на обшивку или воспользоваться катером - но капитан Макнери не отдавал такого распоряжения! Значит, пропал кто-то из пассажиров? И где? В подпространстве? И каким образом - протиснулись между атомами корабельного корпуса? А зачем - чтобы поплавать вдвоем в пустоте, уже будучи трупами?
  Все эти предположения были настолько бредовыми, что капитан не стал тратить время на их обдумывание. Когда коньячный фонтан угомонился, и взору частично вернулась резкость, Макнери приказал сделать именно то, что и нужно было сделать: проверить исправность сканеров и одновременно - на всякий случай - провести перекличку экипажа.
  Разумеется, все члены экипажа оказались в наличии. К этому времени выяснилось, что сканеры исправны - и капитану все-таки пришлось задуматься.
  Что, какая-то парочка пассажиров неким чудесным образом сумела проникнуть в закрытые на сто замков и опечатанные трюмы, дабы предаться любви среди грузов? Но там тоже есть сканеры, и они сообщают, что наличие 'человеко-единиц' равно нулю. И что делать? Пересчитать всех пассажиров - их должно быть, согласно билетам, четыре тысячи шестьсот сорок восемь человек... нет, четыре тысячи шестьсот сорок девять - есть еще безбилетный Архангел! Практически стопроцентная заполненность. Но как их пересчитать? Они же постоянно шастают туда-сюда, они ведь не сидят сиднем в своих каютах... Как?
  А вот так!
  - Включить динамики по всему судну! - Голос капитана был громок, суров и решителен, и коньячное озерцо тут же заледенело на дне желудка.
  Макнери встал и подошел к микрофону. Подчиненные с надеждой взирали на него.
  Одним из замечательных свойств капитана было умение почти молниеносно производить в уме разные математические действия, независимо от общего состояния организма. Он с легкостью мог подсчитать, сколько коньяка выпил накануне - учитывая объем своих глотков (если хлебал из фляжки) и разнокалиберных стаканчиков и стаканов (если пользовался посудой). Он без труда подсчитал бы и что-нибудь другое, если бы возникла такая необходимость. И вот она возникла, и Линс Макнери, прежде чем дать приказ включить динамики, приналег на математику, используя следующие исходные данные: возраст 'Пузатика', количество совершенных за это время рейсов и пассажировместимость судна. В итоге нарисовалось очень привлекательное число...
  - Уважаемые пассажиры, внимание! - произнес он, склонившись к микрофону. - Это капитан Макнери. Я только что получил сообщение о том, что наш корабль стартовал с Лабеи с миллионным пассажиром на борту! Вот сколько народу мы перевезли за пятнадцать лет полетов! Руководство Космофлота приняло решение поощрить этого миллионного пассажира. Кто из вас, пребывающих сейчас на борту, будет этим счастливчиком, предстоит определить по времени продажи билета. Поэтому убедительно прошу вас, уважаемые пассажиры, вернуться в свои каюты и находиться там, пока члены экипажа будут проверять ваши билеты. Думаю, эта процедура не затянется, и вы сможете продолжить приятное времяпрепровождение. Ждите, наши люди уже идут к вам! Награда найдет счастливчика по окончании рейса.
  Он помолчал, слушая восхищенное сопение за спиной, и повернулся к первому помощнику:
  - Давай, Элвис, действуй. Хватай всех свободных, и вперед! Здесь остаюсь только я и вахтенный. Разбиться по палубам и подсчитать все билеты!
  ...Эта операция заняла все-таки немало времени, заставив капитана маяться в тяжких раздумьях. Если пассажиров окажется четыре тысячи шестьсот сорок семь, то куда все-таки подевались еще двое? Убиты? Однако сканеры способны распознать и трупы. Если уж на то пошло, эта парочка должна быть не только умерщвлена, но и сожжена до последней косточки и волосинки. Или развеяна на атомы дезинтегратором, каковых в природе не бывает. А если и бывает, то такой выстрел уничтожит не только пассажира, но и то, что находится позади него. И сканеры, опять же, это не смогут не заметить, да и не только сканеры. Трудно не заметить дыру в переборке. Разве что эти двое съели друг друга до последнего кусочка...
  Коньяк Линс Макнери больше не пил, не лез ему в горло коньяк. Он угрюмо представлял себе, что начнется, если пропавших так и не найдут, и как это отразится на его, Макнери, дальнейшем жизненном пути. Это же неслыханное дело, такого еще не бывало!
  И все же капитан был уверен в том, что эти двое никуда не могли деться с корабля. Ни при каких обстоятельствах. Разве что...
  Выпитый коньяк вдруг тяжелой волной плеснул уже не в голову, а в низ живота.
  Разве что это выкинула какое-то немыслимое коленце Серость, затаившаяся в Дырах.
  Когда все было подсчитано, настроение у капитана, и без того находившееся ниже предельного уровня гамма-фозонов в авторепликаторе, стало и вовсе мерзким. Даже более мерзким, чем когда он, лет пять назад, обнаружил в бутылке подаренного коньяка какое-то гнуснейшее пойло. Пассажиров вновь оказалось на два меньше, чем было после старта с Лабеи. И Линс Макнери с тоской подумал, что время самостоятельных действий прошло. Хочешь не хочешь, но придется сообщать об этой непонятке... да что там непонятке - чрезвычайнейшем происшествии! - на Селеби. И готовиться ко всему тому, что предстоит ему пережить в селебийском порту Динтине. Безусловно, корабль перетряхнут от носа до кормы, вновь пересчитают всех пассажиров, установят, кто именно пропал... Задержат судно... А может быть, и совсем прервут рейс... А это потерянное время... Подрыв репутации... Недоставленные грузы... Возврат стоимости билетов... Скандал...
  Видно, космическим богам надоело оказывать ему покровительство. Возможно, потому, что он не приносил им жертвы?
  Был у Макнери и другой вариант: по дальсвязи поставить в известность о случившемся только руководство Космофлота, а оно уж пусть само решает, что делать. Но, подумав еще немного, капитан пришел к выводу, что это совсем не вариант. А вдруг его же потом и обвинят в том, что он сразу не сообщил в полицию о столь вопиющем факте? Как ни крути, нужно было поступать так, как и положено поступать. Ну, и параллельно проинформировать собственное начальство. Ситуация была из тех, в какие пожелаешь попасть только врагу.
  Линс Макнери тяжело вздохнул. Не скрываясь, вытащил из внутреннего кармана кителя фляжку и длинными глотками осушил ее на глазах у притихших подчиненных...
  
  Желающие прочитать всю книгу (в формате PDF) могут связаться с автором по адресу: alkor06081953@gmail.com
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"