Аннотация: Алексей Корепанов. Жизнь после жизни - Ничего не понимаю, - озадаченно пробормотал Медведев, уставившись на экран внешнего обзора. - Какая же это точка финиша? Ваня, дай "картинку"...
Алексей Корепанов. Жизнь после жизни
- Ничего не понимаю, - озадаченно пробормотал Медведев, уставившись на экран внешнего обзора. - Какая же это точка финиша? Ваня, дай "картинку".
Онемевший от изумления Пархоменко неуверенно шевельнул рукой, и посреди отсека управления возникло объемное изображение - одна из "картинок" поверхности планеты, предварительно доставленных на Землю киберразведкой. Именно на этом участке должен был после подпространственного перехода возникнуть "Прыжок".
- Ну? - Медведев переводил взгляд с экрана на "картинку" и обратно. - Есть разница или мне что-то мерещится?
- Тогда и мне мерещится, - деревянным голосом отозвался Пархоменко.
Разница была. Пейзаж предполагаемой точки финиша, воспроизведенный на "картинке" киберразведки, не имел ничего общего с тем, что показывал экран внешнего обзора и что действительно находилось за бортом "Прыжка". Где удивительное бирюзовое небо, где залив с прозрачнейшей водой, сквозь которую виден чистый белый
песок? Где узкие лодки аборигенов? Где их жилища на сваях? Где раскидистые деревья, сплетающие ветви над плоскими крышами?..
Ничего этого не было на экране. А была привычная чуть выцветшая небесная голубизна, летнее солнце и пыль, мечущаяся под порывами ветра. Была широкая улица с высокими грязно-серыми зданиями. Солнце десятками осколков отражалось в пыльных стеклах, ветер раскачивал двери подъездов, и вдоль тротуаров стояли такие знакомые и совсем еще недавно распространенные средства перемещения в пространстве - колесные автомобили, предки и дальние родственники специализированного транспортного устройства типа "Прыжок"...
- Похоже, заехали не туда, - с тревогой сказал Медведев.
Сдавленное восклицание напарника заставило его обернуться. Пархоменко ошеломленно таращился на старт-финишную развертку, тыча пальцем в ее левый сектор.
- Вот... Вот, Луис... Видишь? Обвал сразу после старта. Такой характеристики не бывает, просто не может быть... Обвал перпендикулярно вектору... Это ведь только в теории возможно, понимаешь?
- Понимаю, - сдержанно отозвался Медведев, вновь поворачиваясь к экрану. - Выходит, не только в теории. Прочитай вон то слово.
Пархоменко вгляделся и охнул:
- "Аптека"...
- Именно. Вряд ли аборигены пятой планеты системы Меча, где мы с тобой должны сейчас находиться, пользуются русским алфавитом. Знаешь, что такое "аптека"?
- Что-то из истории медицины... Так мы что, Луис? Мы, выходит, не стартовали... Вернее, стартовали - до обвала, но остались здесь же, на Земле...
- Здесь, только не теперь. Мы с тобой, Ваня, переместились...
- В прошлое, - закончил Пархоменко.
- Именно. Ты же старые фильмы смотрел? Типичный пейзаж. Поздравляю, мы первые.
Провозившись с расчетами больше часа, члены экипажа "Прыжка" заметно повеселели. Расчеты показывали, что дорога домой существует, и "Прыжок" может вернуться в точку старта, восстановив прежние пространственно-временные координаты.
- Прогуляемся, Ваня? - предложил Медведев. - Город-то явно заброшенный. Судя по архитектуре, где-то конец двадцатого - начало двадцать первого, если не ошибаюсь. Только почему он заброшенный?
- Какая-нибудь зона конфликта, - сказал Пархоменко, отключая компьютерные цепи. - Или экологического бедствия. Поразбегались все в разные стороны. Это же территория Содружества, а там ведь, помнится из истории, бог знает что творилось. Выйдем, посмотрим.
...Тогда, в первые часы пребывания в прошлом, разведчики еще не знали, что задержатся надолго. Но тянулись дни, серые, неласковые, и тянулись ночи, бессонные, печальные, и десятки Помощников, не таясь, рыскали над городами и лесами, горами и пустынями, и десятки телезондов кружили над планетой, и два разведчика-классификатора бродили по безлюдным улицам Вологды и Полтавы, Мехико и Праги, Забже и Филадельфии, Луанды и Сиднея, Нанкина и Марселя, по городам, уже отмеченным печатью разрушения. Дикие собаки и кошки, крысы и волки были хозяевами планеты, превратившейся в огромную могилу рода человеческого. Ибо не стало людей на Земле.
Экипажу "Прыжка" не пришлось долго искать причину гибели цивилизации. О ней кричали заголовки уцелевших газет, и строчки газетных сообщений были переполнены ужасом и предчувствием глобальной катастрофы.
"Вирус идет в атаку"... "Век новый - угроза старая"... "Чем помочь обреченным?"... "Болезнь не признает границ"... "Кто подарит надежду?"... "Страшнее всемирного потопа"... "Лавина ускоряется"... "Господи, помилуй нас, грешных!"... "Возмездие"...
И все чаще и чаще - одно и то же страшное, железное, холодное и не оставляющее надежды слово: ПАНДЕМИЯ.
Финал. Каждый дом - могила, полная полуистлевших трупов. Освободившаяся от людей планета Земля - и только два человека, два разведчика, провалившихся сюда из будущего при очередном прыжке "Прыжка": Луис Медведев и Иван Пархоменко...
Один из разговоров. Вечером, в кают-компании "Прыжка".
- Это какая-то чертовщина, Луис. Понимаешь, какая-то чертовщина... Ну да, конец двадцатого - начало двадцать первого; ползло, расползалось, угрожало, все верно - но ведь не в такой же степени! Это ведь японцы, кажется, или американцы нашли средство - прививки ведь были, одолели же все-таки!
- Да, американцы, в две тысячи седьмом. Вакцина Олдиса.
- Ну вот! Не было же никакой пандемии, Луис, все обошлось... Ведь так же? Откуда же этот кошмар, куда же нас занесло? В фантастический роман? В какой-то параллельный мир, что ли? Так ведь нет же никаких параллельных миров, давно уже доказано, окончательно и бесповоротно.
- Да, Ваня, параллельных миров нет. Доказано. Значит, это наш мир. В котором цивилизация погибла, судя по газетам, в две тысячи седьмом. Именно тогда, когда, как мы знаем из истории, появилась вакцина Олдиса. Мы попали в прошлое, в котором человечеству пришел конец. Но что-то вмешалось, что-то изменило наше прошлое, обеспечив настоящее. Лист переписан начисто, а то, что здесь, вокруг, - черновик...
- Что-то вмешалось... Может быть, КТО-ТО вмешался, Луис? Может быть, мы, люди, - фигурки в чьей-то настольной игре?
- Спроси что-нибудь полегче, Ваня. Кто знает, один только раз нас выручали... или больше?..
Потом "Прыжок" ушел в подпространство и вернулся в точку старта. Вернулся в привычный устойчивый и неизменный мир. Информация о провале в прошлое, собранная Помощниками и телезондами, почему-то исчезла при подпространственном переходе, а к рассказу разведчиков отнеслись так, как и положено относиться к подобным рассказам. Поэтому Медведев и Пархоменко так и не попали на пятую планету системы Меча. Их пока не вносили в график экспедиций Дальней Разведки.
- Вдруг мы с тобой и вправду спятили? - грустно спросил Пархоменко, покачивая бокал. - Какое-нибудь доселе неизвестное влияние подпространства на психику...
Медведев задумчиво смотрел в окно. Красное вечернее солнце висело над садом, словно глаз космического великана, наблюдающего за жизнью земной.
- Я не говорил тебе, Ваня... Когда мы были... там... я летал в село, где жили мои предки. Небольшое такое село на Полтавщине... Отыскал дом... И забрал одну вещицу, оригинальные такие часы. Старинные, с механическим ходом, еще времен войны с фашистской Германией. И надпись на них имеется: "Григорию Медведеву от боевого друга Андрея Снопко". И дата: шестое февраля тысяча девятьсот сорок четвертого.
Медведев встал и вышел из комнаты. Вернулся и положил на стол перед напарником два предмета: две одинаковые круглые коробочки с циферблатами, закрепленные на одинаковых потертых ремешках.
- Эти я взял у отца, когда перебрался жить сюда, три года назад. Семейная реликвия. Передам детям, если будут. А вторые оставлю себе.
- Что же ты молчал?! - воскликнул потрясенный Пархоменко. - Что же ты не показал этим, комиссии этой нашей? Это же аргумент!
Медведев молча взял со стола старинные механизмы и подошел к окну. Долго глядел в прозрачные майские сумерки и наконец, не оборачиваясь, произнес:
- А я не хочу никаких аргументов. Уж лучше пусть нас с тобой считают психически нездоровыми, чем...
- Чем что, Луис?! - закричал Пархоменко. - Чем что?
Медведев повернулся, скрестил руки на груди и, ссутулившись, угрюмо посмотрел на напарника.
- Ты говорил тогда, Ваня, о фигурках в чьей-то настольной игре... Думаешь, будет лучше, если каждый, если все узнают о том, что они не более, чем фигурки? Веселее будет жить от такого знания? Не-ет, дорогой Ванюша, об этом будем знать только мы с тобой. За всех...