Ах, какая была держава! И у одиночного преступника есть внутреннее содержание и внешность. Он старается выглядеть обаятельным, но не броским. Если потребуют обстоятельства, может стать похожими на ученого, на писателя, на артиста.. В суматохе жизни люди встречают каждого по одежке: некогда вглядываться, наблюдать, оценивать. Задумал бандит убить человека - он представится ему близким другом отца, искусный маньяк представится жертве любящим мужем и заботливым отцом. Искусство притворства, обмана достигло высоких пределов.
Беспокоит меня, однако, не изощренность одиночного преступника, но искусство преступных политических режимов скрывать свою сущность. Вот нацизм. Чем он завоевал симпатии подавляющего большинства соотечественников? Идеей возрождения могущества Германии - это главное. Кто же не любит свою Родину! Безработицу нацисты ликвидировали в значительной степени с помощью милитаризации экономики; началось строительство дорог, жилья, школ, больниц. Праздники, марши, парады, звонкие песни, талантливые стихи, чистые улицы городов, красивые плакаты, портреты вождей Рейха действовали на обывателя, особенно на молодежь, завораживающе. И этот сатанинский вопль - "Хайль!" Блеск, блеск, блеск. 1936 год - Олимпиада в Берлине. Каждый обыватель мог сказать: "Жизнь прекрасна и удивительна! Лет до ста расти нам без старости!". Наверняка, был у нацистов и свой Маяковский.
Ах, какая была держава!
Ах, какие в ней люди были!
Как торжественно-величаво
Звуки гимна над миром плыли!
Ах, как были открыты лица,
Как наполнены светом взгляды!
Как красива была столица!
Как величественны парады!
Проходя триумфальным маршем,
Безупречно красивым строем,
Молодежь присягала старшим,
Закаленным в боях героям -
Не деляги и прохиндеи
Попадали у нас в кумиры...
Ибо в людях жила - идея!
Жажда быть в авангарде мира!
Что же было такого злого
В том, что мы понимали твердо,
Что "товарищ" - не просто слово,
И звучит это слово гордо?
В том, что были одним народом,
Крепко спаянным общей верой,
Что достоинства - не доходом,
А иной измеряли мерой?
В том, что пошлости на потребу
Не топили в грязи искусство?
Что мальчишек манило небо?
Что у девушек были чувства?
Ах, насколько все нынче гаже,
Хуже, ниже и даже реже:
Пусть мелодия гимна - та же,
Но порыв и идея - где же?
И всего нестерпимей горе
В невозможности примирений
Не с утратою территорий,
Но с потерею поколений!
Как ни пыжатся эти рожи,
Разве место при них надежде?
Ах, как все это непохоже
На страну, что мы знали прежде!
Что была молода, крылата,
Силы множила год за годом,
Где народ уважал солдата
И гордился солдат народом.
Ту, где светлыми были дали,
Ту, где были чисты просторы...
А какое кино снимали
Наши лучшие режиссеры!
А какие звенели песни!
Как от них расправлялись плечи!
Как под них мы шагали вместе
Ранним утром заре навстречу!
Эти песни - о главном в жизни:
О свободе, мечте, полете,
О любви к дорогой отчизне,
О труде, что всегда в почете,
И о девушках, что цветами
Расцветают под солнцем мая,
И о ждущей нас дома маме,
И о с детства знакомом крае,
И о чести, и об отваге,
И о верном, надежном друге...
И алели над нами флаги
С черной свастикой в белом круге.
Это стихотворение о советской России, как две капли воды похожей на фашистскую Германию.
Но чем был нацизм для Германии и коммунизм для России, если их взять без мишуры и без внешнего блеска? Повторяться не хочу. Сегодня об этом знают все, кроме, разумеется, малых детей, а также несчастных с отклонениями в психике. Мы любим повторять, как велика роль искусства в воспитании человека. Теперь, однако, не является секретом, что искусство не только воспитывает добрые чувства, но и культивирует зло: оправдывает жестокую и несправедливую войну, называет героями убийц в военной форме. Или цинично прикрывает политические злодеяния: один наш "инженер человеческих душ" написал талантливую книгу, воспевающую преступную акцию власти против крестьян, другой - высоко оценил воспитательную функцию рабского труда зэков в концлагере. Или служит палачам средством психической разрядки после санкции бесчеловечных акций: нацистские вожди в подобных случаях усаживались послушать Вагнера, а советские шли в Большой театр на "Лебединое озеро". В отчаянии Варлам Шаламов как-то сказал: "После Освенцима и ГУЛАГа никакое искусство невозможно". Что он имел в виду? Вероятнее всего, вот что: в выполнении поставленной обществом задачи искусство настолько слабо, что бесполезно. В таком мире мы живем. 7 сентября 2012 года