Коркин Сергей Львович : другие произведения.

Кашкулак, глава 2. Боль

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сергей не видел его, но ощущал каждой клеточкой своего горящего тела, и Сергею вдруг стало понятно, что здесь, в предсонном мире, это невидимое существо наделено абсолютной властью, что оно может сделать с Сергеем все, что захочет, и эта жуткая боль исходит именно от этого существа, и только оно может прекратить или усилить ее.
  Известие о смерти отца застало Сергея врасплох. Раньше он часто думал о том, что почувствует в первые секунды после того, как узнает об этом - заплачет ли, не сдерживая слез или, наоборот, проявит, может быть и не совсем уместное мужество?
  Каждый раз, думая об этом, он ловил себя на мысли, что почему-то уверен в том, что отец умрет раньше матери. Наверное, Сергей привык так думать потому, что у отца было больное сердце. Еще с раннего детства Сергей хорошо помнил сладковатый запах корвалола и бледного отца, прижимающего ладонь к груди.
  Несколько лет назад Сергею приснился странный сон. Как-будто он долго брел по темному лесу, а потом вышел на поляну, освещенную голубоватым призрачным светом. Посреди поляны на поваленном дереве, склонив голову, сидел человек. Сергей подошел ближе и узнал отца. Тот посмотрел на сына грустными глазами и сказал: "Ну вот и все, ухожу я! Пора мне...". Сергей сразу понял, что отец говорит о своей смерти, что его час пробил. Острая безысходная тоска пронзила Сергея. С этим чувством он и проснулся.
  Сон был таким реальными, что Сергей вдруг ясно почувствовал, что отец действительно умер и явился во сне, чтобы попрощаться с сыном, находящемуся от него за четыре сотни километров.
  Домашнего телефона тогда у Сергея не было, сотового тем более, поэтому мгновенно проверить свое предчувствие он не мог. Единственный круглосуточный переговорный пункт располагался в центре города, и Сергей уже собрался мчать туда на такси, да вовремя спохватился. Ведь, если сон обманул его, то своим звонком в три часа ночи Сергей мог запросто перепугать родителей.
  Сергей сходил в ванную, умыл лицо холодной водой и лег обратно в постель. Сон не приходил, перед глазами все еще стояло лицо отца и его прощальный взгляд. Сергей проворочался в постели около часа и лишь потом уснул.
  А когда проснулся, то в окно светило солнце, распевали свои утренние песни невидимые воробьи, и все было бы хорошо, если бы не проклятый сон. Сергей кое-как умылся, оделся и помчался к ближайшему переговорному пункту.
  Родительский телефон ответил не сразу. Слушая гудки, Сергей всеми силами старался настроить себя на то, что сейчас услышит дрожащий голос матери, и она сообщит ему страшную новость. Но трубку взял отец. Он был жив и здоров. Наверное, еще никогда Сергей не был так рад его слышать.
  После этого случая нехорошие мысли еще долго не оставляли Сергея - вдруг сон был лишь предупреждением о приближающейся смерти?
  Сергей стал звонить домой чаще и каждый раз осторожно выведывал о здоровье отца - все ли в порядке, не появилось ли каких недомоганий? Но, вопреки "вещему" сну, отец продолжал жить. Постепенно Сергей успокоился, ощущение реальности сна затерлось, и то, что когда-то Сергей доверился ему, стало казаться наивной глупостью.
  
  ***
  
  Известие о смерти отца застало Сергея по дороге на работу. Он уже вылез из автобуса и торопливо зашагал к офису редакции, как вдруг зазвонил мобильник. Было около десяти утра, и Сергей подумал, что это звонит один из его друзей, но на табло высветилось "подавление номера". Это значило, что звонок междугородний.
  - Алло, - сказал в трубке странно знакомый мужской голос и, кашлянув, представился - Это дядя Гена Пермяков...
  Мысли Сергея напряглись - дядя Гена, лучший друг отца, зачем он звонит? Никогда раньше он не звонил, выходит, что-то случилось?
  От ужасной догадки холодная дрожь пробрала Сергея. Он с трудом сглотнул, мгновенно накопившуюся липкую слюну, и, не узнавая собственного голоса, спросил:
  - Что-то с отцом? Он жив?
  Дядя Гена снова кашлянул и, не отвечая напрямую на вопрос, выложил подробности:
  - Вчера вечером возвращался с участка... Налетел на камаз...
  Надежда еще теплилась в душе Сергея, ведь дядя Гена не сказал, что отец погиб. Может быть он в больнице?
  - Он жив? - снова спросил Сергей.
  - Нет, - коротко ответил дядя Гена, и оба они замолчали.
  Все мысли Сергея вдруг куда-то улетучились, и в голове возникла необыкновенная пустота. Сергей почувствовал, как глаза наполнились слезами, а в горле образовался вязкий комок... Странно, он ведь совсем не собирался плакать!
  - Вечером приеду, - сказал Сергей, когда способность мыслить вернулась к нему, - Маму поддержите.
  - Да-да, - ответил дядя Гена, и чтобы не тянуть тяжелый разговор, повесил трубку.
  Слезы выкатилась из глаз Сергея и заскользили по щекам. Нужно взять себя в руки! - приказал он себе.
  Сергей достал носовой платок, вытер слезы, высморкался и огляделся. В эту минуту городской пейзаж показался ему декорацией к какому-то старому-престарому спектаклю, в котором Сергей изо дня в день играл одну и ту же маленькую роль, только вот сегодняшний спектакль должен был состояться уже без него...
  Через два часа Сергей уже сидел в кресле немецкого автобуса. Ехать на своей тойоте он не рискнул - почти четыреста километров пути в таком душевном состоянии, это не шутка. Как бы не пришлось потом матери хоронить два трупа, вместо одного...
  Междугородние автобусы до Абакана ходили часто и быстро. Семь часов и ты на месте, а в пути можно выспаться или посмотреть зубодробительный боевичок по установленному в салоне телевизору.
  Уснуть, Сергей, конечно же, не уснул, а что показывали по телевизору, да и показывали ли вообще, он не помнил. Всю дорогу он будто находился в своей, непроницаемой для внешнего мира, скорлупе.
  Он просто ехал и смотрел в окно. Сначала на проносящийся за окном город с его облупленными фасадами, самодовольными вывесками и муравьиной суетой транспорта. Потом, на остроконечные сосны, полосатое бетонное ограждение, опоясывающее крутые повороты, на придорожные кафе, предлагающие однообразное шашлычное меню. Затем на безмятежную степь с полосками полей, островками хилых лесопосадок и бесконечной линией электропередач, уходящей вместе с автотрассой за туманный горизонт.
  В половине восьмого Сергей уже стоял у подъезда родительского дома.
  Стоял и думал, что скажет матери.
  Стоял и собирался с силами, чтобы пережить эти несколько дней, не расклеиться раньше времени и принять потерю так, как ее должен принять мужчина.
  
  ***
  
  С той минуты, как Сергей открыл дверь и вошел в квартиру, он словно на несколько дней потерял себя. Все завертелось, закружилось, не давая опомниться, осмотреться, вернуться к своему прежнему спокойному бытию. Да, в общем-то, прежнего мира уже и не было - со смертью отца он мгновенно изменился и выглядел теперь по иному. Мать, жалкая и осунувшаяся, серый труп отца, который после смерти словно уменьшился в размерах и выглядел в гробу сморщенным старичком, сочувственные взгляды знакомых и родственников, тихая суета похорон и угар поминок...
  Потом все вдруг разом закончилось, и Сергей вновь обрел самого себя. Он стоял у окна, один в пустой квартире. Мать ушла ночевать к родственникам - слишком тягостно ей было тут сейчас находиться. А Сергей остался. Стоял у окна и смотрел на улицу.
  На первом этаже дома располагался супермаркет. Почти каждую минуту к нему подъезжали автомобили, из них появлялись люди и исчезали под козырьком с неоновой вывеской. Через некоторое время они возвращались с покупками, заботливо укладывали их в автомобиль и уезжали. Освободившееся место почти сразу же занимала другая машина, и все повторялось сначала.
  Сергей устало смотрел на этот бесконечный процесс, но видел совсем иное. У него словно была еще одна пара глаз на затылке, и этой парой глаз он видел комнату за своей спиной. Вот кресло, в котором отец любил отдыхать после работы, вот в шкафу книги, которые он читал, а вот прямо перед носом, на подоконнике, горшок с разросшимся каланхое, стебель которого отец заботливо примотал к воткнутой в землю палочке, чтобы тот не сломался.
  Прежний мир пока еще оставался зримым и осязаемым, но уже начал умирать вслед за отцом, точно так, как постепенно высыхает озеро, лишенное подпитки дождевыми и подземными водами.
  Сергей отошел от окна и сел в кресло, но не в отцовское, а в соседнее, словно боялся разрушить последние остатки невидимой отцовской ауры, которые еще могли тут остаться.
  У противоположной стены стоял сервант, с аккуратно расставлеными за стеклом чайными сервизами, керамическими кувшинами и медными подсвечниками. На открытой полке, рядом со стеклянным графином, Сергей разглядел отцовскую сумочку, в которой отец хранил документы на машину. Эта сумочка из коричневого кожзаментеля была такой живой, что, казалось, сейчас послышится звук открываемой двери, войдет отец и скажет, что опять забыл документы дома...
  Сергей поднялся, взял сумочку и вытряхнул ее содержимое на журнальный столик. Хотел было уже бросить сумочку рядом, но она показалась ему подозрительно тяжелой. Сергей заглянул внутрь и вынул какой-то предмет завернутый в носовой платок. Осторожно развернул и обалдел.
  Такую штуковину Сергей видел только на фотографиях - серповидная пластина с заостренными краями (очевидно, именно ими она упиралась в края сумочки, поэтому и не вывалилась сразу), по краю - замысловатый рельефный растительный орнамент, в центре - два крылатых льва, сцепившихся в схватке...
  Сергей долго вертел в руках любопытную находку, разглядывал, взвешивал на ладони, пытаясь определить вес и стоимость, так как пластинка скорее всего была отлита из золота.
  Как же попала эта вещица в сумочку отца? Скорее всего он нашел ее на месте строительства дороги и просто-напросто не успел донести до археологов. Но такие вещи не находят по одной, значит есть целое захоронение, где можно отыскать другие подобные вещи...
  Сергей вдруг вспомнил, как еще в пионерском лагере он чуть не разрыл древний скифский могильник. Администрация лагеря решила тогда соорудить новую футбольную площадку. Расширили территорию, разметили поле, поставили ворота. Дети стали играть, и вдруг заметили, что из прошерканной кедами земли, стали проглядывать осколки костей и глиняные черепки с примитивным узором. Не долго думая, Сергей с товарищами позаимствовали у младшего отряда металлические совки, и попробовали копнуть глубже, в надежде найти древние сокровища.
  И нашли бы, если бы через полчаса не прибежал директор, который топал ногами и кричал, что самовольное разрытие древних могил - дело подсудное и без разрешения археологов здесь рыть нельзя! Отнял лопатки и пригрозил выгнать из лагеря, каждого, кто снова станет ковырятся в земле.
  Тогда юные кладоискатели решили копать ночью, но так ни разу и не смогли собраться с силами, чтобы дотянуть до назначенного часа - ночь брала свое, и ребята засыпали. А потом отряд отправился в поход, началась межлагерная спартакиада и затея с кладоискательством забылась сама собой.
  Сергею потом говорили, что в следующем месяце в лагерь нагрянули археологи, устроили раскопки и все-таки нашли какие-то золотые безделушки.
  У Сергея же от всей этой истории осталось лишь несколько глинянных черепков с зигзагообразными узорами, которые, кажется, до сих пор валялись где-то в письменном столе.
  И вот теперь, в сумочке отца, Сергей нашел то, что хотел отрыть почти двадцать лет назад в пионерском лагере. Сергей снова почувствовал позабытый кладоискательский азарт и подумал, что хорошо бы выяснить, где находится предполагаемое захоронение. Ведь, если эта пластинка так и осталась лежать в сумочке, то, очевидно, курган находился в том месте строящейся дороги, откуда отец поехал навстречу своей смерти. Заодно не мешало бы выяснить, не знает ли еще кто-то об отцовской находке.
  Сергей достал из книжного шкафа энциклопедию, нашел там статью про древних скифов и засел за чтение. Внимательно рассматривал иллюстрации, сравнивал изображенные на них украшения со своей пластинкой, но не нашел ничего похожего. В общем-то, это было предсказуемо - в энциклопедии были фотографии с раскопок в Центральной Европе, а эта пластинка была сибирского происхождения.
  Возвращая энциклопедию на полку, Сергей вдруг почуствовал, что у него вот-вот разболится голова. Он всегда безошибочно определял это предболевое состояние. Ничего удивительного в надвигающейся головной боли не было - нервное напряжение последних дней должно было каким-то образом сказаться.
  Сергей нашел в домашней аптечке таблетку цитрамона, тщательно разжевал ее, чтобы скорее всасывалась, и запил водой. Теперь оставалось только подождать минут двадцать.
  За окном уже стемнело, но к супермаркету, работающему круглосуточно, по-прежнему подъезжади автомобили. Процесс потребления не прерывался ни на минуту, только покупательский контингент заметно помолодел. Это было не только видно, но и слышно - практически из каждой машины доносилось монотонное "бум-бум" в ритме техно или вальяжный хрип шансонье.
  Чтобы от этого шума голова не разболелась еще больше, Сергей прошел в свою бывшую детскую комнату, окно которой выходило во двор, и, не раздеваясь, плюхнулся на диван.
  Сергей попытался заснуть, чтобы пережить неприятные ощущения во сне, но вместо сна погрузился в какое-то мутное полусонное состояние. Казалось, что он медленно погружается на дно глубокого колодца, заполненного беспросветной вязкой жижей. И чем глубже Сергей туда погружался, тем нестерпимее становилась боль и, казалось, уже никогда не всплыть наверх, не преодолеть эту многометровую вязкую толщу.
  Боль была такой сильной, что Сергей готов был выть, как раненый зверь. И он, наверное, закричал бы, но не мог разомкнуть рта. Не мог пошевелить ни ногой, ни рукой. Вязкая боль спеленала его так туго, что, казалось, скоро он не сможет даже дышать.
  Сергею стало страшно, но настоящий ужас охватил его тогда, когда он почувстовал рядом чужое присутствие. В окружающей мгле таился еще кто-то. До поры до времени этот кто-то оставался невидимым и неподвижным, но вдруг сдвинулся с места и стал медленно приближаться к Сергею.
  Сергей не видел его, но ощущал каждой клеточкой своего горящего тела, и Сергею вдруг стало понятно, что здесь, в предсонном мире, это невидимое существо наделено абсолютной властью, что оно может сделать с Сергеем все, что захочет, и эта жуткая боль исходит именно от этого существа, и только оно может прекратить или усилить ее.
  Сергей чувствовал себя беззащитным кроликом, распластанным на операционном столе. Он хотел сбежать, спрятаться, проснуться, но не мог.
  А существо подступало все ближе и ближе... Сергей чувствовал, как сгущается вязкая мгла, наделяя существо осязаемой плотью, как это отвратительное тело подступает вплотную и его хищные глаза вот-вот заглянут Сергею прямо в душу, выжигая ее насквозь нечеловеческим взглядом.
  Вдруг Сергей услышал нарастающий гул, а затем почувствовал легкую вибрацию, которая стала превращаться в какой-то странно знакомый монотонный звук - бум-бум-бум-бум... И тут на фоне этого звука родился другой - резкий и острый, как внезапная зубная боль. Он был таким мощным и всепроникающим, что мгновенно вытолкнул Сергея на поверхность реальности...
  Машина за окном просигналила еще раз. Какой-то запоздалый, напрочь лишенный совести, любовник заехал за своей подружкой и теперь звал ее спуститься. Бум-бум-бум-бум - громыхали в машине колонки, заставляя вибрировать весь, уже уснувший, дом.
  Сергей проснулся, но ощущение кошмара не исчезло. Голова раскалывалась не меньше прежнего. Теперь Сергей уже мог пошевелиться, но пока не решался. Казалось, что существо из сна вынырнуло в реальность вслед с Сергеем, и сейчас таится где-то здесь, в темной комнате...
  Сергей попытался освободиться от этого наваждения и тряхнул головой, но вызвал только новый приступ пронзительной боли. Обессиленный, Сергей лежал в темноте и всматривался в нечеткие контуры предметов, и, чем внимательнее он всматривался, тем больше ему казалось, что мрак, сквозь который скользит его взгляд, насквозь пропитан все той же зловещей субстанцией, и лишь яркий солнечный свет может изгнать ее...
  Бум-бум-бум-бум-бум-бум - грохотала музыка за окном, и, ошалевшему от боли Сергею, это казалось уже не звуком синтезатора, записанным на компакт-диск, а ударами огромного шаманского бубна, зависшего в воздухе прямо напротив окна. Это ощущение было настолько сильным, что, казалось, тени на потолке вот-вот сорвутся с места и закружатся по комнате в диком первобытном танце.
  Боль была невыносимой, нужно было срочно выпить анальгин или какое-нибудь другое, более сильное обезболивающее. Сергей собрался с силами, приподнялся и сел на кровати. Взгляд его скользнул вперед и он увидел над столом, где оставил скифскую пластинку, слабое голубоватое свечение. Может быть это какие-нибудь электронные часы, которые он раньше не заметил?
  Сергей встал, но лишь только он сделал шаг вперед, как пол дрогнул и, в буквальном смысле, ушел из-под ног. Чтобы не упасть, Сергей схватился рукой за шкаф и вдруг почувствовал, как тот задрожал у него под рукой. И это была не прежняя легкая вибрация от гудящих внизу автомобильных колонок, это была дрожь, исходящая откуда-то из недр земли. Одновременно Сергей услышал, как на кухне задребезжала посуда и увидел, как стоящая на шкафу чашка с водой, которую он оставил здесь, когда запивал таблетку, вдруг сама собой заскользила к краю, а потом рухнула вниз и разлетелась на сотню осколков...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"