Господи! Люди живут, не видя ничего вокруг, как слепые. Это совершеннейшее ослепление, самое совершеннейшее из всех. Свой круг, другими словами. Свои проблемы, задачи, а вернее их обдумывание, решение, попытки, рывки, затем опустошенность, депрессия, решение уже каких-то мелких задач: устроиться на работу, сходить за продуктами, подсчитать расходы, забрать ребенка, такими же слепыми глазами смотреть на ребенка, который слушает или нет, воспитывать его ( и все на автомате), на мужа, наконец, который как портрет на стене расплылся и слился с обоями. А муж... Но тут еще срабатывает привычка с ним все обсуждать, все принимаемые решения - продукты, покупки, общие знакомые, родственники, сплетни с работы - каждый день одно и то же. У меня так. А у кого-то все самостоятельно, с подругами, с мамой, а с мужем обсуждаются только глобальные траты. В этом есть плюс - не надо подстраиваться в мелочах и минус - ответственность за принятые решения. Но все равно все тоже. Мысли тоже одни: как заработать, как это делают другие. И еще как провести время. Вчера муж пришел вечером, сел перед телевизором и стал переключать каналы как сумасшедший. Даже кот ушел. А ребенок мне говорит, мама, там папа завис, перезагрузить надо. Ему тринадцать, господи, в тринадцать все по-другому, взгляд свежий, я помню, на мир смотрела, как будто сверху - все время представляла себя на проволоке, как я балансирую, а подо мной люди копошатся. Взрослые. Я кстати замуж не хотела вообще, так и думала - муж, дети, как у всех, а что дальше, что я скажу миру, как смогу его изменить?! Я родилась в эпоху потребления, а мне нужно было родиться в эпоху революций.
Вот так же летит, спешит, исчезает, мчится, спотыкаясь, моя жизнь. Юношеское мировосприятие ушло. Я влюбилась и вышла замуж. Как все. А ведь хотела чегом-то другого, особенного. Но осознать и обозначить себя очень трудно. Потом родился мой мальчик. Это был подарок для меня, неприкаянной. Ребенок, я знаю, спасает от внутренней пустоты и от потока одних и тех же мыслей, субъективных, на одной плоскости, не отрываясь от собственного я. Недавно была на родительском собрании и внезапно подумала, что я люблю своего сына, и каждый родитель здесь любит только своего ребенка, думает о его оценках, в какую секцию отдать и чем он лучше других, и до этих других ему нет дела, и это как-то неправильно, потому что дети все достойны любви, они все одинаково невинны, непосредственны, а если кто-то провинился, то в этом виноваты только взрослые, скучные, похожие друг на друга. Сын вот задает мне удивительные вопросы. Недавно, например, спросил, мама, как ты думаешь, что правильнее - освобождать город от вонючих, бомжей, выселять их, убивать и так далее или собирать деньги на ночлежки и горячее питание... Спрашиваю, говорит, абсолютно без намека на что-то, просто хочу знать твое мнение. Ты же животных, жалеешь, говорю, почему бы тебе, не пожалеть их. Только у животных нет разума, сознания, а у них есть - такое же как у тебя. Представь, что в каждом человеке такое же сознание, ведь думают все одно и то же, только по-разному. В другой раз он спросил, как я себя поведу, если не дай бог, собью человека - остановлюсь или нет... А вообще это на него что-то нашло, задавать такие вопросы. Обычно он веселый, легкий такой ребенок, легкий - в плане отношения ко всему. Он даже эти вопросы задавал легко, мне показалось, что он хочет быть откровенным сам с собой. Вообще, откровенность - это прерогатива юности, во-первых она свойственна юности, во-вторых, она прощается юным. Взрослым непривычно и неприлично быть откровенными, взрослые живут по понятиям и правилам. С моей подругой произошла когда-то такая история, она вела дневник с детства, где записывала не только события и планы, ну например - с завтрашнего дня начинаю худеть, а такой самый настоящий старомодный дневник с описанием мыслей, чувств, страхов. Задавала себе какие-то вопросы и пыталась на них отвечать. Как мой сын. Ну, глупая затея, конечно, потому что такие дневники слишком откровенны, а нам взрослым откровения не прощают. Вот только не надо путать его с так называемыми блогами, этими псевдо-дневниками, доступными всем. Каждый пиарится как умеет. Плюс к этому добавляется всепоглощающая потребность в свидетелях нашей жизни. Наверное, это придает ей дополнительный смысл. Поэтому что-то в них есть, в этих блогах. Но в таких дневниках настоящей, сермяжной откровенности не встретишь. И еще не каждый станет себя анализировать, зачем анализировать, когда и так все ясно, стратегия, тактика, и чем все закончится, между прочим, тоже. Можно сказать, есть свод законов и правил, а для некоторых просто методичка, такая тоненькая методичка с правилами безопасности. Так вот. Писала моя подруга свой дневник, пыталась вытащить из себя всю подноготную, ну например, зачем вышла замуж, что ей не хватает в жизни и прочие нелепости, которые любят анализировать невротички, и однажды этот дневник был самым печальным образом обнародован в кругу ее семьи, состоящей из мужа и его родственников. Все было вывернуто на свет божий, как куча грязного белья. В этом смысле дневник - это всегда ружьё, которое когда-нибудь выстрелит исключительно в своего хозяина. "Ага"-сказал муж, всерьёз обидевшись. "Именно так". Ответила она, не пытаясь оправдаться. И развелись, без особых разбирательств. Все и так было ясно, слишком откровенно.
Но бывает ведь, что методичка перестает работать, и вот эти мысли, которые у кого-то выплескиваются в дневниках, зачем, почему именно так, а если так не получается, то что дальше, они, эти мысли превращаются в ад для человека, и он, например, уходит из дома и становится бомжом. А еще может сойти с ума. У меня была знакомая, у которой не было парня, а было ей уже к тридцати, и жила она с мамой, работала бухгалтером, между прочим. В один роковой для нее момент мама и мамины подруги решили выдать ее замуж. Нашли жениха, познакомили, поженили, наконец. Он был не красавец, интеллектом не блистал, работал охранником, ну да не это главное. Раздражало ее, что у них весь холодильник был забит сосисками. Приходил он с работы, доставал эти сосиски и начинал поедать перед телевизором, причем в ее квартире, потому что мама ушла в другую, они ведь были обеспеченные, а у него ничего своего не было. Представляете эту картину, сидит здоровый тридцатипятилетний мужик, смотрит сериалы и поедает килограммами сосиски - Робин Бобин Баробек скушал сорок человек... И так каждый вечер. В общем она сошла с ума. Заболела шизофренией. Через какое-то время у нее нашли несколько паспортов на ее имя, деньги и оружие, и собиралась она отправиться в никому не ведомое путешествие, не прописанное в методичке. Однажды ее терпение лопнуло, и уже в психиатрической лечебнице он частенько являлся к ней с простреленной головой, дожевывая любимую венскую сосиску. Тут нужно поставить смайлик - дело до кровавой расправы не дошло, но все остальное правда, отдающая абсурдом. В моей жизни она была не первым знакомым шизофреником. В юности мне встретился парень, студент академии художеств, который страдал от своей невозможности вырваться из замкнутого круга, у них, у художников тоже есть свой круг, свои понятия, и этот их творческий снобизм разбивался вдребезги при столкновении с реальностью, с необходимостью зарабатывать на жизнь, жениться, при этом быть успешным и все такое прочее. И вот обостренное чувство какой-то своей потусторонности и чуждости общему порядку вынудило его объявить себя Иисусом Христом, придумывать и рисовать на стенах схемы космических кораблей будущего, и до сих пор меня терзают сомнения, а вдруг он был пророком, потому что шизофрения это не только уход от нашей реальности, но и создание своей особой схемы передвижения во вселенной, о которой он мне твердил. Нет, я не буду фантазировать по поводу шизофреников - они, конечно, больные люди, но кто поручится, что мы здоровые?
И я вот думаю, даже если человек захочет отказаться от того, что дает ему наше общество потребления, уехать на северный полюс или уйти, например, в кругосветное плавание на многие годы, вряд ли он сможет спрятаться от себя самого и от этих самых мыслей... Таких же как у всех, впрочем. Когда-то, работая журналистом, я брала интервью у ребят, отправляющихся в кругосветное плавание на небольшом суденышке. Было их человек шесть, и среди них были семейные пары, и делать им в этом путешествии было почти нечего, и думать было не о чем, это было не научная экспедиция, а психологический эксперимент с непонятной целью. Собственно, это было их первое и последнее плавание - одна пара распалась, как только они вернулись, а у другой почти сразу появился ребенок, что и понятно - в условиях полной остановки времени, пропадает то, из чего создаются наши мысли - информационные поводы, и ты понимаешь, что уже и методичка не нужна, но и ничего другого не придумать. Скука, по сути - это неадекватная оценка времени. Отношение ко времени у нас чудовищное, и платит оно нам тем же, превращаясь из круглого, уютного, тягучего в злое, острое, нетерпеливое, равнодушное. Мы торопимся его прожить изо всех сил, а когда начинаем скучать, пытаемся заполнить всякой чушью, надо сходить в кино, говорит мой муж, давно не были, нет лучше в театр, отвечаю я, или нет поедем погуляем в парк, в парке скучно, встревает сын, давайте все вместе пойдем на квесты, или картинг - тоже вариант, немного экстрима... А еще есть аттракционы, концерты, дурацкие клубы, занятия танцами, йогой, секты, наконец. У нас даже есть джазовые пароходы. А у вас в Новом Васюгане есть джазовые пароходы? Река у вас красивая, а пароходов нет, и дурацких клубов нет, и квестов, ну и слава богу. Может и наркотиков там нет, в Новом Васюгане, нет этих прозрачных мальчиков и девочек с темными кругами вокруг глаз, идущих, взявшись за руки, в блаженном забытьи. Нет ребят с гитарами на ступеньках подземных переходов, грязных ступеньках, влекущих в разряженное от мыслей и чувств, пахнущее теплой резиной, подземное пространство. Мой сын с завистью смотрит на их отрешенные лица, а когда мы проходим мимо, нас обдаёт волной их чудаковатой бесшабашности, даже меня что-то притягивает в них, но я говорю, не завидуй Митенька, не завидуй, знала я одного из них, даже влюблена была когда-то. Только его романтичность быстро испарилась, когда ему помогли эмигрировать в Германию, и там он стал сперва мыть машины, а потом работать в автосервисе. Нет, ничего плохого, не бандитом же он в итоге стал, а это было в девяностые. Только стоят в переходах не всегда романтики, не всегда. И все наши поступки - сплошные стереотипы, бесконечные штампы и условности, прописанные в методичке. И людям так удобно, и так живут веками.
Как уже тошнит от этих мыслей, думаю я вечером в уютном полумраке комнаты. Для чего мы живем? В этот момент время превращается в ящерицу, которая выскальзывает у меня из рук, оставляя свой хвост. Это всего лишь хвост ящерицы, думаю я, засыпая.