Когда Валя оказалась на восьмом месяце, то ее живот стал угрожающе выпуклым, совершенно скрывающим когда-то стройную фигурку. Казалось, он стал больше самой будущей мамы, никогда не отличающейся ни ростом, ни статью.
- Тебя ребенок не перетягивает? - заботливо спросил муж Саша, осторожно обнимая ее за плечи.
- Перетягивает, - призналась она шепотом, словно стесняясь. - Хожу, напрягаясь, чтобы не ковырнуться вперед.
Он чмокнул ее в щеку. Что тут скажешь. Только одно - терпи и рожай. Оставалось еще месяц.
Впрочем, терпеть приходилось и Саше. Замкнутая на ребенка и скорые роды, Валя стала капризная и своевольная, частенько срываясь на муже. Первая беременность трудная. Жаль, что не бывает сразу второй. Говорят, там проще.
Правда, потом она отходила и жаловалась на меланхолию и тошноту.
- Ты ведь меня любишь, - заглядывая ему в глаза, просительно говорила Валя, требуя взглядом ласки.
Саша гладил ее по волосам и по спине, шепча нежные слова. Что поделаешь, ей трудно, а раз это и его ребенок, он должен терпеть вместе с ней.
За всей этой суматохой отошла на второй план прежняя любимица Ксюша - молодая кошечка, взятая недавно котенком. Она и сейчас еще была котенком, хотя вымахала, питаясь говядиной и Вискасом.
Привыкнув к вниманию и заботам, Ксюша ходила теперь по дому, возмущенно мяукая и задирая хвост в недовольстве.
Саша и Валя и рады бы поиграть с ней, но тут у Вали произошло отравление и ее положили в больницу, а затем, после выписки, в последние недели беременности начиналось то одно, то другое. Валя в осиновом лежала на кровати или пропадала в больнице на приемах у врачей. А Саша, как и полагается отцу первенца был почти всегда рядом.
Ксюше доставалось лишь скорое поглаживание и мясо в тарелке. Извини, подруга, но пока не до тебя, справиться бы со своими невзгодами.
Занятые проблемами, люди не заметили, как Ксюша исчезла и не появлялась два дня.
За неделю до предполагаемых родов наступило затишье. Валю не тошнило, не знобило, не начинались схватки, проще говоря, она просто полулежала на кровати и улыбалась улыбкой будущей матери.
Живот выпирался, по лицу шли родовые пятна, но Саша счастливо и гладил ее поруке. Он любил ее, Валя чувствовала это, и им было хорошо.
- Посмотри-ка, Ксюшка! - вдруг фыркнула она.
Саша глянул на кошку. Ксюша спокойно лежала на полу у кровати, не требуя внимания.
- Не видишь? Эх ты, мужик. Дай мне ее сюда. Да не мни так сильно.
- Да ничего, - пробормотал Саша, понимая, что стало с их любимицей. Ксюша располнела и потяжелела. Тоже понесла.
- Беременность что, заразна? - спросил он опасливо.
- Да, - счастливо сказала Валя. - И следующим будешь ты.
Саша хмыкнул и осторожно притулился к ей. А рядом, в ногах, развалилась Ксюша и громко урчала, довольная жизнью и близостью к людям.
Ксюшин живот рос не по дням, а по часам, что дало возможность Вале позавидовать. Ее девять месяцев показались слишком большим сроком. Господи, тошнит-то как!
Но рожать раньше все же пришлось ей.
Саша отвел Валю в больницу - роддом был рядом, что гонять скорую. Потерся в приемной и пришел домой. Больше пока он ничего сделать не мог.
Кошка встретила его у порога. Саша почесал ее за ухом.
- И ты, Ксюшка, на днях отправишься в кошачий роддом?
Обзаведшаяся приличным животом кошка с отвращением посмотрела на него, словно понимала, что от мужиков в этом деле толку будет никакого и судорожно вздохнула. Ее срок тоже был скоро и котята нетерпеливо били лапками в живот.
Схватки начались у Вали через день после отправки в роддом.
- Рожает, - спокойно сказала старая санитарка, работавшая в роддоме много лет и повидавшая всякого, да и сама родившая четверых. - Мучается, знамо. Куда ж нам, бабам, деваться. А так вроде ничего, врачи вокруг не бегают, значит, нормально ребенок выходит. Ты помучься немного, мужикам это то же полезно. А сделали и удрали.
Хорошо ей говорить. А он угла найти не может, где приткнуться. Саша нехотя вышел. Дома беременная Ксюша заняла его внимание, мяукая в преддверии окота. Так он и провел вечер с мыслями об одной беременной и в окружении другой.
А утром "подкупленная" медсестра - за шоколадку - позвонила и буднично сообщила:
- Родила. Девочка, три сто.
- Как? - радостно вскликнул Саша. Здорово, а он думал, Валечка будет еще день мучиться.
- А вот так, - ответила медсестра и положила трубку. Она еще не рожала сама, но сам процесс знала досконально и в теоретическом и практическом аспекте - насмотрелась за два года работы. И потому смотрела на всех посторонних свысока.
Их отпустили только на пятый день. Валю и Анюту. Про дочь они знали заранее. Современная техника это позволяла. И даже имя определили. Саша сначала огорчился, узнав про дочь. Вопреки большинству отцов, которые не возражали и даже хотели дочь, он первого желал сына. Ну раз дочь, тоже человек. Его человек.
Валя расположилась в квартире так, словно принесла не одного меленького человека, а троих, как минимум. Столько было забот и тревог.
Впрочем, еще один человек к ним на время поселился - свекровь Софья Васильевна. Пользы от нее в ухаживании за ребенком было, пожалуй, больше, чем от обоих родителей вместе взятых.
Именно она заметила метания кошки.
- Полотенце старое, я смотрю, у вас лежит, - сказала она спокойно, - не жалко?
Валя с Сашей переглянулись:
- ?
- Кошке-то тоже рожать надо, не ты одна в положении оказалось.
Они заулыбались. А затем Валя отправилась кормить Анюту, Саша в магазин за продуктами, а Софья Васильевна начала устраивать гнездо.
Рожала Ксюша тяжело. Кто говорит, что у животных это проходит легче? Да еще не один ребенок выходит, а несколько.
Большую часть ночи Ксюша надсадно или жалобно мяукала, выпроваживая на белый свет котят.
Через пару дней Ксюша стала вытаскивать котят из чулана, спрятав их на кухне под столом. Хотя спрятала ... пищащая, расползающаяся куча мала была сразу обнаружена и обрадованные женщины снова подсчитали котят и даже определили их пол.
Ксюша, стараясь держать их вместе, постоянно подтаскивала, а то и давала лапой по бестолковой ребятне, но котят упрямо расползались.
- Ой, - испугалась Валя, - хорошо, что у меня одна.
Она осторожно погладила Анюту по крохотной пока голове. Девочка недавно поела и теперь спала, а Валя никак не решалась положить ее в кроватку.
Саша, глядя на страдания Ксюши, оказался молодцом, сообразив положить в старую корзину ненужные тряпки и притащить ее под стол.
Обнюхав тряпки, Ксюша одобрила новую лежанку и перетаскала туда котят. Ее галдящая малышня не могла выползти из корзины и, по крайней мере, позволяла мамаше спокойно поесть.
Вечером Саша, сидя на кухне и разогревая молоко для Вали, посмотрел вокруг и рассмеялся.
- Я скоро буду чувствовать себя падишахом. Куча жен с кучей детей.
- А что такое, - вскинулась Софья Васильевна, присмотрелась и засмеялась.
С одной стороны Саши сидела Валя и кормила проголодавшуюся Анюту, с другой стороны лежала в корзине Ксюша в окружении сосущих котят. И вид у обоих был такой умильный и счастливый, что не засмеяться было нельзя. Нет счастья больше, чем счастья материнства.
- Как накормишь, попей молоко, - ласково сказал Саша, - тебе оно нужно. И Ксюше то же налью. Хоть кошка, а все одно мамаша.
- Да, - довольно сказала Валя, - мы такие. Да, Ксюшка?
И лежащая в корзине кошка, умно посмотрев на нее, негромко мяукнула, признавая свое членство в созвездии матерей.