*Робер Каз (1853-1886) - родившийся в Париже швейцарец, поэт, прозаик и журналист,
автор многих сборников стихов, рассказов и романов. Друг братьев Гонкуров, Верлена,
К.Гюисманса и многих других писателей, поэтов и художников-импрессионистов.
Многие из них собирались вокруг него еженедельно. Cчитали, что по своему
литературному дару он ровня Мопассану. Но очень рано, в возрасте 33 лет, он был заколот на дуэли, повздорив с другим писателем, тоже швейцацем, Шарлем Винье - Charles Vignier -(1863-1934). У Робера Каза это была уже не первая его дуэль. Судьба его семьи сложилась трагично.
В период Парижской Коммуны он деятельно в ней участвовал, работал в министерстве Иностранных Дел и способствовал сохранению архивов Министерства. В 1873 г. бежал от версальцев в Швейцарию и был до 1880 г. в изгнании.
Одно из стихотворений Робера Каза, посвящённое Агриппе д'Обинье, было переведено на русский язык Ниной Манухиной (1882-1980) - супругой переводчика Георгия Шенгели -
для сборника стихов поэтов Коммуны.
Морис Роллина Ангел-хранитель, 13-е.
(Перевод с французского).
Стань ангелом моим и оботри мне слёзы !
Не хмурься ! Будь ясна, как солнечная даль.
Душа моя в тоске. Утешь мою печаль,
о Королева ласк, молчания и грёзы !
Дай храбрости стряхнуть униженные позы,
чтоб тело напряглось и было будто сталь,
чтоб не смущала дух мне всяческая шваль
и свет моих надежд не гас среди навоза.
И пусть не молод я, зажги мой прежний смех -
для радости твоей, для сладостных утех.
Хочу тебе служить как вечному кумиру
вдали от остряков, кем улицы кишат,
и пусть твой аромат несут ко мне зефиры
и, душу укачав, мне светит нежный взгляд !
Maurice Rollinat L"Ange gardien, 13-e.
Archange feminin dont le bel oeil, sans treve,
Miroite en s"embrumant comme un soleil navre,
Apaise le chagrin de mon coeur enfievre,
Reine de la douceur, du silence et du reve.
Inspire-moi l"effort qui fait qu"on se releve,
Enseigne le courage a mon corps йplore,
Sauve-moi de l"ennui qui me rend effare,
Et fourbis mon espoir rouille comme un vieux glaive.
Rallume a ta gaite mon pauvre rire eteint ;
Use en moi le vieil homme, et puis, soir et matin,
Laisse-moi t"adorer comme il convient aux anges !
Laisse-moi t"adorer loin du monde moqueur,
Au bercement plaintif de tes regards etranges,
Zephyrs bleus charriant les parfums de ton coeur !
Морис Роллина Жалобы, 14-е.
(Перевод с французского).
Посвящено Шарлю Келлеру*.
Со всех сторон Земли, жестоко налетая,
и из морских пучин, и с каменных хребтов,
суровые ветра нас хлещут без кнутов
и воют безо ртов, как бешеная стая.
Змеистые ручьи на жалобный мотив
всё время шелестят в их слишком узких руслах,
а около прудов гудит из глубей тусклых
накопленная впрок печаль плакучих ив.
И море не молчит. От волн его осипших
несётся к небесам их вечный горький зов,
а вкупе с ним звучат и вопли моряков.
Пучина пожрала немало их, погибших.
Когда пройдёт гроза и, выйдя за забор,
мы топчем колеи проворными шажками,
дыхание земли восходит пузырьками
и жалобный хор жаб тоскует в ЛЯ МИНОР.
Ствол дерева скрипит - точь-в-точь как скрип зубовный,
когда голодный волк охотится в бору.
Простёрши сотни рук, как каясь на ветру,
деревья плачут вслух, как будто в чём виновны.
Порой по вечерам, уставший от ходьбы,
я выйду невзначай на дальнюю поляну -
и слышу над собой вопящий крик орлана.
Мне кажется, что в нём стенание судьбы.
Смычок способен внять волне переживаний,
и скрипка с ним поёт и плачет от тревог.
А арфа то журчит, как звонкий ручеёк,
то в музыке её мы слышим взрыв рыданий.
Мечтает, жалуясь, красавица-девица,
желая, чтоб любовь её не обошла -
но радости любви подчас сгорят до тла,
ещё и не успев на самом деле сбыться.
Не сможешь отвести испуганные очи
от бедствий, что нам день предъявит напоказ.
Без вздохов никому не зключить рассказ
про ужас и печаль своей бессонной ночи.
Несметные числом бредут вдоль всех дорог
то толпами, то врозь, без обуви, без фляги,
ночуя на камнях, паломники-бродяги,
как призраки, в мольбах, клянущие свой рок.
По зарослям крестов, стоящих на могилах,
нежнее воркотни печальных голубиц -
звучанье голосов тоскующих вдовиц.
Но их поднять с колен никто уже не в силах.
Вот, кажется, дитя, - озяб, не то промок -
уже клянёт всю жизнь, познав в ней только завязь,
а старец, что при нём, испытывает зависть,
предчувствуя конец, который недалёк.
В агонии любой вздыхает до финала,
а будучи потом положен в тесный гроб,
он, может быть, икнёт, опорожняя зоб,
как жалобу подаст по смерти, после бала.
- Хор отзвуков звучит, как похоронный звон,
вслед жалобам, мольбам и безнадёжным зовам.
Они мне сердце рвут, и в нём гнездятся совы,
чьи возгласы: "Увы !" - несутся в унисон.
В громах суровых туч мне слышатся рыданья,
которые мне шлёт немерянная даль.
Моя душа в себе сбирает всю печаль,
все жалобы, всю боль, всю горечь мирозданья.
Maurice Rollinat Les Plaintes, 14-e.
A Charles Keller*.
Venus des quatre coins de l"horizon farouche,
De la cime des pics et du fond des remous,
Les aquilons rageurs sont d"invisibles fous
Qui fouettent sans laniere et qui hurlent sans bouche.
Les ruisseaux n"ont jamais que des bruits susurreurs
Dans leur tout petit lit qui serpente et qui vague,
Et l"on n"entend sortir qu"un murmure tres vague
Des etangs recueillis sous les saules pleureurs.
Mais la mer qui gemit comme une ame qui souffre,
Tord sous les cieux muets ses eternels sanglots
Ou viennent se meler dans l"ecume des flots
Les suffocations des noyes qu"elle engouffre.
Quand s"exhalent, apres que l"orage a cesse,
Les souffles de la nuit plus legers que des bulles,
La plainte en la mineur des crapauds noctambules
Fait gemir le sillon, l"orniere et le fosse.
Jeremie aux cent bras sur qui le vent halete,
L"arbre a tous les sanglots dans ses bruissements,
Et l"йcho des forets redit les grincements
Du loup, trotteur affreux que la faim rend squelette.
Quand je passe, le soir, dans un val ecarte,
Je frissonne au cri rauque et strident de l"orfraie,
Car, pour moi, cette plainte errante qui m"effraie,
C"est le gemissement de la fatalite.
Sous l"archet sensitif ou passent nos alarmes
L"ame des violons sanglote, et sous nos doigts,
La harpe, avec un bruit de source dans les bois,
Egrene, a sons mouilles, la musique des larmes.
Le soupir clandestin des vierges de beaute
Semble remercier l"amour qui les effleure,
Mais la plainte amoureuse est un regret qui pleure
Le plaisir deja mort avant d"avoir ete.
En vain l"on se defend, en vain l"on fait mystere
Des maux que la clarte du jour semble assoupir,
Tout l"homme interieur, dans un affreux soupir,
Raconte son angoisse a la nuit solitaire.
Et le tas vagabond des parias craintifs,
Noirs pelerins geigneurs, sans gourde, ni sandales,
Partout, sur les planchers, les cailloux et les dalles,
Passent comme un troupeau de fantomes plaintifs.
Dans la foret des croix, tombes vieilles et neuves,
Combien vous entendez de femmes a genoux
Gemir avec des sons plus tristes et plus doux
Que les roucoulements des tourterelles veuves !
Tandis que, dans un cri forcene qui le tord,
L"enfant parait deja se plaindre de la vie,
L"aieul qui le regarde avec un oeil d"envie
Grommelle d"epouvante en songeant a la mort.
L"agonisant croasse un lamento qui navre ;
Et quand les morts sont clos dans leur coffre obsedant,
Le hoquet gargouilleur qu"ils ont en se vidant
Filtre comme la plainte infecte du cadavre.
- Elles ont des echos vibrant comme des glas
Et s"enfoncant avec une horrible vitesse
Dans mon funebre coeur plein d"ombre et de tristesse