Корман Владимир Михайлович. 408 О'Шонесси Эпопея о женщинах

Корман Владимир Михайлович : другие произведения.

408 О'Шонесси Эпопея о женщинах

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Оставить комментарий © Copyright Корман Владимир Михайлович (kormanvm@yandex.ru) Размещен: 17/04/2011, изменен: 17/04/2011. 32k. Статистика. Стихотворение: Поэзия Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Переводы стихотворений из книги Артура О'Шонесси "Эпопея о женщинах": "Фонтан слёз", "Исчезающее лицо", "Отрешённость", "Посмертная любовь", "Янула", "Кипарис", "Красавица и Солнце".

Артур О"Шонесси Фонтан Слёз

(Перевод с английского)

Когда пойдёшь сквозь каменный откос

в пустыне по стране несчастья

и днём, и ночью, в вёдро и ненастье

сквозь месяцы тоски и годы гроз,

то с сердцем, разрываемым на части.

усталый и истерзанный напастью,

томимый жаждой и молящий рос,

в конце концов, придёшь к Фонтану Слёз.

Он в самой мирной местности блаженной,

в святом приюте всех скорбей и ропщей.

Здесь бодрый гость и гость почти усохший,

пусть с верой шёл, пусть страх его занёс,

находят кипарисовую рощу

и статуями занятую площадь.

Они, прикрыв глаза, хранят священный

покой прекрасного Фонтана Слёз.

А слёзы каплют, каплют. Их теченье

бежит тихонько и почти что скрытно,

и слышится лишь шопот беззащитный.

моления к тому, кого зовут Христос.

Ты тоже можешь с бессловесною молитвой,

смиряя сбой в своём сердечном ритме,

колени преклонить и укрощать волненья

в тот самый день - перед Фонтаном Слёз.

Фонтан растёт, становится всё выше.

Здесь каждый собственную мысль расслышит,

когда струя забулькает потише,

но будет боль в ушах и резь в глазах.

Фонтан сверкнёт ярчайшей из святынь,

открытой за хребтом среди пустынь.

И ты, упавши там, где плачет он и дышит,

омоешь скорбный лик в его слезах.

Но вот беда, пока ты там один

скорбишь и плачешь, ни живой, ни мёртвый,

готовый, как корабль, навек уйти из порта,

весь выбор твой - надежда или крах.

Тебе на помощь не придут когорты.

Тебя перешагнут, спеша,и ради спорта.

У сильных и уверенных мужчин -

свой путь, свои опасности, свой страх.

А, может быть, тем временем пока

ты прижимаешь к влажным листьям щёку,

не в силах приподнять свой мокрый локон,

ты глянешь в мир - на стужу и хаос,

и, может быть, в потоке вод глубоком

увидишь ты всё Горе ненароком,

и лишь плывущие по небу облака

тебя утешат и добавят слёз.

Лица коснётся нежная былинка.

Тебе помнИтся лёгкое лобзанье.

Подумаешь, что кто-то в знак вниманья

сочувственное слово произнёс.

Прервавшись, птичья трель на расстоянье

преобразуется в слова прощанья:

"Довольно, ты лишь малая пылинка

в топящем жизнь потоке слёз".

А слёзы льют быстрее и быстрее,

переполняя ямы, как ненастье.

И льётся мутная волна напасти

из прошлых лет, что шли наперекос.

Она смывает всюду, где несчастье,

все прошлые и нынешние страсти.

Насколько ты обязан стать сильнее,

чтоб одолеть напор Фонтана Слёз ?

А волны слёз текут сильней и пуще.

Их шум становится подобен грому.

И мне такое лоно незнакомо,

неведом подходящий вольный плёс -

под солнцем никогда не будет водоёма

для горя столь великого объёма.

Лишь только Вседержитель Всемогущий

Найдёт вместилище для этих слёз !

O"Shaughnessy The Fountain of Tear

If you go over desert and mountain,

Far into the country of Sorrow,

To-day and to-night and to-morrow,

And maybe for months and for years;

You shall come with a heart that is bursting

For trouble and toiling and thirsting,

You shall certainly come to the fountain

At length,-to the Fountain of Tears.

Very peaceful the place is, and solely

For piteous lamenting and sighing,

And those who come living or dying

Alike from their hopes and their fears;

Full of cypress-like shadows the place is,

And statues that cover their faces:

But out of the gloom springs the holy

And beautiful Fountain of Tears.

And it flows and it flows with a motion

So gentle and lovely and listless,

And murmurs a tune so resistless

To him who hath suffer'd and hears-

You shall surely-without a word spoken,

Kneel down there and know your heart broken,

And yield to the long-curb'd emotion

That day by the Fountain of Tears.

For it grows and it grows, as though leaping

Up higher the more one is thinking;

And ever its tunes go on sinking

More poignantly into the ears:

Yea, so blessеd and good seems that fountain,

Reach'd after dry desert and mountain,

You shall fall down at length in your weeping

And bathe your sad face in the tears.

Then alas! while you lie there a season

And sob between living and dying,

And give up the land you were trying

To find 'mid your hopes and your fears;

-O the world shall come up and pass o'er you,

Strong men shall not stay to care for you,

Nor wonder indeed for what reason

Your way should seem harder than theirs.

But perhaps, while you lie, never lifting

Your cheek from the wet leaves it presses,

Nor caring to raise your wet tresses

And look how the cold world appears-

O perhaps the mere silences round you-

All things in that place Grief hath found you-

Yea, e'en to the clouds o'er you drifting,

May soothe you somewhat through your tears.

You may feel, when a falling leaf brushes

Your face, as though some one had kiss'd you,

Or think at least some one who miss'd you

Had sent you a thought,-if that cheers;

Or a bird's little song, faint and broken,

May pass for a tender word spoken:

-Enough, while around you there rushes

That life-drowning torrent of tears.

And the tears shall flow faster and faster,

Brim over and baffle resistance,

And roll down blear'd roads to each distance

Of past desolation and years;

Till they cover the place of each sorrow,

And leave you no past and no morrow:

For what man is able to master

And stem the great Fountain of Tears?

But the floods and the tears meet and gather;

The sound of them all grows like thunder:

-O into what bosom, I wonder,

Is pour'd the whole sorrow of years?

For Eternity only seems keeping

Account of the great human weeping:

May God, then, the Maker and Father-

May He find a place for the tears!

From "An Epic of Women", 1871

Артур О"Шонесси Исчезающее лицо

(Перевод с английского).

Из тускло освещённой глубины

прошедшего бегут воспоминанья,

в лице - как мраморные - очертанья.

Смешались явь и пурпурные сны,

и на твоём челе отражены

цвета и блеск небесного сиянья.

В изгибах рта мерцает обаянье.

Они навек улыбками полны.

Ты далеко. Глаза глядят во тьму,

хотя их будто только подсинили.

и я дивлюсь подобной синеве.

Ты смотришь мимо. Где ж ты - не пойму.

У Господа ? Навек в твоей могиле

да у меня в бессонной голове.

Arthur O"Shaughnessy A fading Face

1: OUT of a dim and slowly fading place

2: In the deep dwelling mem'ries,-as it seems,

3: Mingled of purple mem'ries and of dreams-

4: The perfect marble features of Your face

5: Shine and are seen: each brow is like the space

6: Pearly in heaven after the sun-beams;

7: And all the curving of the mouth still gleams

8: Where many a gracious smile hath left a grace;

9: But the eyes are within, or all too far,

10: Or changed now to some element of heaven

11: Purer and subtler than the blue they were;

12: They meet me not. I know not where you are;

13: With God most-wholly in the grave,-or even

14: In the remembrance of you that is here.

From "An Epic of Women", 1871.

Артур О"Шонесси Отрешённость

Arthur O"Shaughnessy Exile

(Вольный перевод с английского)

Des voluptes interieures

Le sourire misterieux*

Виктор Гюго

Я в тусклом обществе привык

использовать его язык,

а в сердце песни - слаще мёда,

и я боюсь им дать свободу,

спасаю чистую струю.

Потом, подальше от народа,

раскрою сердце и пою.

А песни - слов любви полны,

тех слов, какие всем нужны.

Так вышло. Обсуждать не будем.

Я сердце посвящаю людям -

не въявь для всех, не на миру.

не для оценки разным судьям...

Затем живу и с тем умру.

И часто, радуясь при всех,

поддерживая общий смех

среди весёлых игр и песен,

я сам в душе совсем не весел.

Не то от сумрака идей,

который мне лишь интересен ?

Не то от жизни без друзей ?

Когда царит ночной покров,

всех скрыв, как саван мертвецов,

сторонний взгляд на расстоянье

не страшен звёздному сиянью.

Ночами я наедине

весь в мыслях. Звёздные мечтанья

переполняют душу мне.

Мне очень по сердцу пришлась

задумка - обнаружить связь,

связать разрозненные части -

живое и былое счастье

и лик грядущей красоты.

Я всех созвал бы - сквозь ненастья

идти в страну моей мечты.

Но, воротясь в обычный быт,

я - будто в маске, я закрыт.

И в скучном обществе - тем паче.

Меня - как нет, лицо я прячу.

Учусь искусству светских фраз

И улыбаюсь наудачу.

Всё это просто напоказ.

Я - с ними, я - один из всех.

Не презираю их утех

и не смеюсь над их святыней,

но, в ожиданье благостыни,

склонясь пред ликами святых,

я о своём всегда и ныне

прошу в молениях моих.

Не близок путь, я знаю сам,

к моим заветным небесам.

Там всё, что мне всего дороже.

Моя Любовь давно там тоже,

и песни к ней летят, в тот край.

Я там и встречусь с ними позже,

свершив паломничество в Рай.

Arthur O"Shaughnessy Exile

Des voluptes interieures

Le sourire misterieux*

VICTOR HUGO

A common folk I walk among;

I speak dull thing in their own langue:

But all the while within I hear

A song I do not sing for fear -

How sweet, how different a thing !

And when I come where none are near

I open all my heart and sing.

I am made one with these indeed,

And give them all the love they need -

Such love as they would have of me;

But in my heart - ah, let it be ! -

I think of it when none is nigh,

There is a love they shall not see;

For it I live, for it will die.

And oft-times, though I share their joy,

And seem to praise then with my voice,

Do I not celebrate my own,

Ay, down in some far inward zone

Of thoughts in which they have no part ?

Do I not feel - ah, quite alone

With all the secrets of my heart ?

O when the shroud of night is spread

On these, as Death is on the dead,

So that no sight of them shall mar

The blessed rapture of a star -

Then I draw forth those thoughts at will;

And like the stars those bright thoughts are;

And boundless seems the heart they fill:

For every one is a link;

And I enchain them as I think;

Till present and remembered bliss,

And better, worlds on after this,

I have - led on from each to each

Athwart the limitless abyss -

In some surpassing sphere I reach.

I draw a veil across my face

Before I come back to the place

And dull obscurity of these;

I hide my face, and no man sees;

I learn to smile a lighter smile,

And change, and look just what they please.

It is but for a little while.

I go with them; and in their sight

I would not scorn their little light,

Nor mock the things they hold divine

But when I kneel before the shrine

Of some base deity of theirs,

I pray all inwardly to mine,

And send my soul up with my prayers:

For I - ah, to myself I say -

I have a heaven though far away;

And there my Love went long ago,

With all the things my heart loves so;

And there my songs fly, every one:

And I shall find them there, I know,

When this sad pilgrimage is done.

From "An Epic of Women", 1871

Примечание. Эпиграф - "Внутренние утехи, таинственная улыбка" - взят из

стихотворения Виктора Гюго , включённого им в письмо Леопольдине от 22 мая 1843 года и во вторую книгу "Созерцаний" ("Les Contemplations", Livre II-XXII, -

"Aimons toujours ! aimons encore !...").

Артур О"Шонесси Посмертная Любовь

(Перевод с английского)

Лишь тусклое мерцанье в подземелье.

Уснул в слезах, но сон сильней, чем врач.

Открыл глаза - уже напрасен плач.

Дух Милой - будто образ в узкой келье -

стоит в цветах над скорбною постелью.

Любимый облик обессмертил сам палач,

лихая Смерть. И мнимый взор горяч,

улыбчив после выпитого зелья.

А Память роется в тех кратких днях,

как масло каплет, душу теребя

шепча о счастье и трагичной тризне.

Нам было радостно, нас мучил страх.

Теперь я спрашиваю сам себя,

как всё стряслось и как сломались жизни.

Arthur O"Shaughnessy Love after Death

There is an earthly glimmer in the Tomb:

And healed in their own tears and with long sleep,

My eyes unclose and feel no need to weep;

But in the corner of narrow room,

Behold Love"s spirit standeth, with the bloom

That things made deathless by Death"s self may keep,

O what a change ! for now his looks are deep,

And a long patient smile he can assume:

While Memory, in some soft low monotone,

Is pouring like an oil into mine ear

The tale of a most short and a hollow bliss,

That I once throbbed indeed to call my own,

Holding it hardly between joy and fear, -

And how that broke, and how it came to this.

From "An Epic of Women", 1871

Артур О"Шонесси Янула

(Перевод с английского).

Ах, сёстры ! Вашей нежности прекрасной,

и слабость - не изъян

в союзе брачном с мужней силой властной.

Лоза, цепляясь, обовьёт платан,

прильнёт к стволам акаций -

и жёнщина, обвивши мужнин стан,

должна покрепче за него держаться...

- - -

За гордый вид, за чистое чело,

обширнее, чем небо,

за взор, сияющий светло,

за грубое мужское ремесло,

любою избирается один.

И пусть ваш выбор лёгким вовсе не был,

зато на зависть остальных мужчин.

- - -

Я ж избрала из многих бывших рядом

не бравого бойца,

а бледного беднягу с нежным взглядом.

Он так светло глядел из-под венца,

лучась сквозь пляску пыли.

И тут судьба свершилась до конца,

дохнула Смерть, когда мы воспарили.

- - -

Его рука ласкалась горячо,

но сил в ней было мало.

Лицом припав, уткнувшись мне в плечо,

он, очень бледный, отвечал мне вяло.

Меня ж бросало в жар.

Я дух его в моих руках сжимала

с мечтой сдержать предвиденный удар.

- - -

Я наклоняюсь над повисшей дланью,

чтоб сердцем отогреть.

Прошу: "Любимый, прекрати молчанье.

Неужто так собой прекрасна Смерть ?".

Ах, сёстры ! Нет уж силы.

Проснись, любимый, поцелуй, ответь.

Как сердце от твоей руки застыло !

Arthur O"Shaughnessy

Three Flowers of Modern Greece.

I. Ianoula

1: O sisters ! fairly have ye to rejoice,

2: Who of your weakness wed

3: With lordly might: yea, now I praise your choice.

4: As the vine clingeth with fair fingers spread

5: Over some dark tree-stem,

6: So on your goodly husbands with no dread

7: Ye cling, and your fair fingers hold on them.

8: For godlike stature, and unchanging brow

9: Broad as the heaven above,

10: Yea, for fair mighty looks ye chose, I trow;

11: And prided you to see, in strivings rough,

12: Dauntless, their strong arms raised;

13: And little loth were ye to give your love

14: To husbands such as these whom all men praised.

15: But I, indeed, of many wooers, took

16: None such for boast or stay,

17: But a pale lover with a sweet sad look:

18: The smile he wed me with was like some ray

19: Shining on dust of death;

20: And Death stood near him on my wedding day,

21: And blanched his forehead with a fatal breath.

22: I loved to feel his weak arm lean on mine,

23: Yea, and to give him rest,

24: Bidding his pale and languid face recline

25: Softly upon my shoulder or my breast,-

26: Thinking, alas, how sweet

27: To hold his spirit in my arms so press'd,

28: That even Death's hard omens I might cheat.

29: I found his drooping hand the warmest plac

30: Here where my warm heart is;

31: I said, "Dear love, what thoughts are in thy face?

32: Has Death as fair a bosom, then, as this?"

33: -O sisters, do not start !

34: His cold lips answered with a fainting kiss,

35: And his hand struck its death chill to my heart.

From "An Epic of Women", 1871.

Артур О"Шонесси Красавица и Солнце

(Перевод с английского)

Мужчины - батраки и жертвы страсти !

Уже давно, должно быть, долетел

до вас рассказ о деве с Дарданелл.

Над нею время не имело власти,

и целый мир от чар её немел.

Все мысли девы были об одном -

блистать красой своею день за днём

на радость всем трудягам-землекопам,

смеясь над тем, что сбудется потом.

И геммами была она горда.

Что ни алмаз в причёске - то звезда.

На ней одной во всю сияли скопом

плоды всечеловечьего труда.

Она, раздевшись, станет на откос,

освободит тугие связки кос,

под солнцем заиграет завитками

роскошество сверкающих волос.

Её красивый камень забавлял.

Она брала то яхонт, то коралл,

выкладывала на берег рядками,

смеясь, искала лучший страз и лал..

А на груди звенел весёлый груз -

пять ниток ценных многоцветных бус.

Она надела на руки браслеты.

А гладкость кожи восхищала муз.

Она себя сочла первейшей здесь,

красавицей, не виданной доднесь,

богиней, повелительницей света.

В ней вспыхнула насмешливая спесь.

И молвит морю: "Как ты ни синей,

а в красоте соперничать не смей.

Напрасно блещешь белозубой пастью.

Моя улыбка - ярче и нежней".

И солнцу молвит: "Будь ещё страстней.

Ты зелень сушишь, жжёшь красу ветвей.

А я легко сожгу любовной страстью

сердца мужчин. И это - потрудней".

Тревожен и опасен был удел

для живших рядом с ней у Дарданелл.

Неотвратимы древние напасти.

У чаровниц и нынче беспредел.

Мужчины - батраки и жертвы страсти !

Arthur O"Shaughnessy

Three Flowers of Modern Greece.

2.The Fair Maid and the Sun.

O sons of men, that toil, and love with tears !

Know ye, O sons of men, the maid who dwells

Between two seas at the Dardanelles ?

Her face hath charmed away the change of years,

And all the world is filled with her spells.

Nor task is hers for ever, but the play

Of setting forth her beauty day by day:

There in your midst, O sons of men that toil,

She laughs the long eternity away.

The chain about her neck are many-pearled,

Rare gems are those round which her hair is curled;

She hath all flesh for captive, and for spoil,

The fruit of all the labour of the world.

She getteth up and maketh herself bare,

And letteth down the wonder of the hair

Before the sun; the heavy golden locks

Fall in the hollow of her shoulders fair.

She taketh from the lands, as she may please,

All jewels, and all corals from the seas;

She layeth them in rows upon the rocks;

Laugheth, and bringeth fairer ones than these.

Five are the goodly necklaces that deck

The place between her bosom and her neck;

She passeth many a bracelet o"er her hands;

And, seeing she is white without a fleck,

And, seeing she is fairer that the tide,

And of a beauty no man can abide -

Proudly she standeth as a goddess stands,

And mocketh at the sun and sea for pride:

And to the sea she saith: "O silver sea,

Fair art thou, but thou art not fair like me;

Open thy white-toothed dimpled mouths and try;

They laugh not the soft way I laugh at thee."

And to the sun she saith: "O golden sun,

Fierce is thy burning till the day is done;

But thou shalt burn mere grass and leaves, while I

Shall burn the hearts of men up every one."

O fair and dreadful is the maid who dwells

Between the two seas at the Dardanelles:

As fair and dread as in the ancient years;

And still the world is filled with her spells,

O sons of men, that toil, and love with tears !

From "An Epic of Women", 1870

Артур О"Шонесси Кипарис

(Перевод с английского)

1-й вариант

Отряс ты перья, белоклювый дятел,

и не звучит твой нежный пэт-пэт-пэт.

Лишь грустно стонешь и кричишь в ответ

среди цветов и летней благодати.

Грядёт зима. Сезон любви отпет.

Ты улетаешь, редкостная птица,

в леса, где свет не проникает вниз.

Там не цветут ни флокс, ни барбарис,

а в тех местах, где сможешь ты гнездиться,

бросает тени мрачный кипарис.

Тот кипарис поднялся на кургане,

Непышный майский цвет исполнен чар.

Обманный дух струит его нектар,

и кто подышит в этаком дурмане,

тем выдастся не лето, а кошмар.

В июне будет много спелых ягод.

Как соль морская, горькие они.

Кто их поест, тех, боже, сохрани!

Отравятся ! Потом надолго слягут,

заснувши в кипарисовой тени.

2-й вариант.

Вдруг смолкла ты, белая птица.

И горло твоё издаёт

лишь россыпи грустных нот.

И не с чего развеселиться -

готовишься в зимний отлёт.

Тот край, где придётся гнездиться, -

совсем не земной парадиз,

не рай, чтобы петь вокализ.

Там зори, свет дня и зарницы

скрывает от всех кипарис.

Он тянется вверх на могилах.

Цветы его в мае струят

таящий обман аромат.

Вдохнувший очнуться не в силах,

и лето увидит навряд.

В июне на мрачном погостце

уже созревают плоды.

Вкусивший не минет беды.

Заснёт и вовек не проснётся

от этой горчайшей еды.

Аrthur O"Shaughnessy

Three Flowers of Modern Greece.

3.The Cypress.

O Ivory bird, that shakest thy wan plumes,

And dost forget the sweetness of thy throat

For a most strange and melancholy note -

That wilt forsake the summer and the blooms

And go to winter in a place remote !

The country where thou goest, Ivory bird !

It hath no pleasant nesting-place for thee;

There are no skies nor flowers fair to see,

Nor any shade at noon - as I have heard -

But the black shadow of the Cypress tree.

The Cypress tree, it growth on a mound;

And sickly are the flowers it hath of May,

Full of a false and subtle spell are they;

For whoso breathes the scent of them around,

Ye shall not see the happy Summer day.

In June, it bringeth forth, O Ivory bird !

A winter berry, bitter as the sea;

And whoso eateth of it, woe is he -

He shall fall pale, and sleep - as I have heard -

Long in the shadow of the Cypress tree.

From "An Epic of Women", 1870

Примечание. Всё, что рассказывается в этом стихотворении о кипарисе, -

фантастика. Названная автором неведомая птица Ivory bird в первом варианте перевода заменена на редкостную, очень красивую, почти истреблённую ныне птицу, населявшую болотистые кипарисовые леса и рощи в Северной Америке. Это белоклювый дятел - Ivory-billed Woodpecker. Во втором варианте перевода фигурирует фантастическая

"Белая птица". Судя по заголовку цикла Three Flowers of Modern Greece, более верен и более соответствует авторскому замыслу второй вариант перевода.

Оставить комментарий
Размещен: 17/04/2011, изменен: 17/04/2011. 32k. Статистика.
Стихотворение: Поэзия

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"