Корман Владимир Михайлович : другие произведения.

418 О'Шонесси "Песни рабочего"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Переводы стихотворений и поэм из книги Артура О'Шонесси "Песни рабочего":"Жрец красоты", "Её красота", "Живой мрамор", "Чёрный мрамор", "Линия красоты", "Пентеликос","Парос", "Венера", "Каррара", "Разговор двух Венер".
  Артур О"Шонесси Жрец красоты
  (Перевод с английского)
  
  Любовь, добытая с трудом, - скупая,
  и счастье в ней даётся тяжелей.
  Не всюду, не везде, как пожелаю,
  я смею называть Её своей.
  Пустые дни сливаются в недели.
  Дни счастья ужимаются в часок.
  Утехи лета быстро пролетели.
  Я променял букеты на цветок.
  Неужто всё же не моя та Леди,
  не покорилась ласковым рукам ?
  Могла бы рада быть моей победе,
  и править бал хочу я только сам.
  
  В ней дивный Дух, она его обитель.
  Он дал ей обаяние и речь.
  Я - жрец при храме, ревностный служитель.
  Любовь сумела в сан меня облечь.
  И было вплоть до ночи очень краткой,
  что Красоте служил я без страстей.
  Мне эта мистика казалась сладкой,
  но поклоненья мало было Ей.
  Как вышло, что завистливое утро
  нас развело, и мнится посейчас
  и грудь её с отливом перламутра,
  и холодность неувлажнённых глаз ?
  
  Ах, эта память скомканного счастья.
  На целом дне чернильная печать.
  Сердца и души, взвинченные страстью,
  и губы снова жаждут целовать.
  Он взорван пополам, цветок наш красный,
  и жизнь уйдёт,, пока цветок раскрыт,
  и эта жизнь окажется напрасной,
  раз выспренных страстей не утолит.
  Увы ! Как часто счастие - далёко.
  И жизнь - почти что горькое вдовство.
  Хоть жив любимый, но по воле рока
  вся наша страсть - загадка для него.
  
  И обоюдное непониманье.
  Нам хочется друг к другу подойти.
  Нас гложут врозь напрасные рыданья,
  но все слова теряются в пути.
  Любовь ждёт дани, в светлом зале сидя,
  одета в пурпур с россыпью камней.
  Там рыцари. Кто люб ей, кто в обиде.
  Ах, почему я нынче не при ней ?
  Была ж она моей, моя царица,
  на ложе, где покров с неё упал,
  и тело в лихорадке стало биться
  при свете лампы, жёлтом, как опал.
  
  Зачем не с ней я утром, на рассвете,
  в разливе свежих ароматных струй,
  когда к её губам приносит ветер,
  как дар садов, медовый поцелуй ?
  Мне б увидать в лице её сиянье
  горящего сердечного огня.
  Ах, ей бы только повторить лобзанья,
  уже опустошившие меня.
  Ах, почему же я не в этой сказке ?
  Я помнил бы то зрелище всегда,
  как весело она и без опаски
  купается, и льёт с неё вода.
  
  Вода - без памяти и без мечтаний,
  коснётся красоты - да и в трубу.
  А я изгибы дивных очертаний
  должно быть, буду помнить и в гробу.
  Она спокойно станет под потоком.
  На коже - ямки, где нажмет струя.
  И вся она - изящность без порока,
  И улыбается, отрады не тая,
  когда коснётся ласковая влага.
  Сама довольна тем, что хороша -
  затем желанья хлынут, как ватага
  и нового потребует душа.
  
  Действительно, повсюду искушенья,
  в воде и воздухе и в свете дня,
  в её мечтах и сновиденьях,
  и пастыри - рассудок ей темня -
  и вся её сердечная обслуга
  твердить ей, как она нежна, - непрочь,
  и прескучнейшая её подруга,
  взамен меня, с ней рядом день и ночь.
  Горчайшая беда в моём сознанье,
  сквернее всякой зависти людской,
  что между мной и Милой - расстоянье.
  Хоть и моя - отрады никакой.
  
  Как не имел её совсем ! Проклятье !
  Мечталось быть с ней в прошлом, нынче, впредь.
  А красоту ревниво прячет платье.
  Что упустил - потом не досмотреть.
  Яви ж, Любовь, своё очарованье.
  Какой мой долг доселе не покрыт ?
  Не чтил тебя ? Смотрел без обожанья ?
  Грянь молнией. Спали ненужный стыд.
  Пусть мир прозрачным станет днём и ночью,
  убрав преграды и ненужное тряпьё.
  Мне нужно видеть Милую воочью,
  красу её, изящество её.
  
  И эта красота - моё лишь достоянье,
  живое золото. И что ни год
  всё ближе неминучее прощанье.
  Забрав, её мне небо не вернёт.
  Ход времени - разбойная дорога.
  Часы остуживают пыл мечты
  и в каждое мгновенье понемногу
  уносят часть желанной красоты.
  Но стоит ли страдать ? Она вся скрыта
  под платьем - и ни сердцу, ни уму.
  И без борьбы не поглядишь досыта.
  Удача не легка, а смерть - конец всему.
  
  Что мне за радость, хоть она прекрасна,
  моя Любовь, - всех ярче и белей.
  Не обнажится ! - Дамы в том согласны.
  И то сказать - какая польза ей ?
  Так как же мы воспользовались оба
  очарованием своей любви ? -
  В унылости, похожей на хворобу,
  где счастье, хоть зови, хоть не зови.
  Но думаю, пусть где-то во вселенной
  она потом окажется одна,
  сыщу её повсюду непременно,
  как эта даль ни будь протяжена.
  
  Не то в могиле станет Угрызенье
  всегда ответа требовать впотьмах:
  "Была ль она как чудное виденье
  священным пламенем в твоих глазах ?
  Не упустил ли ты короткое мгновенье,
  покуда жил, всмотрелся ли ты впрок ?
  А если нет, так поделом мученье.
  Теперь уж поздно. Смерть - на долгий срок".
  
  
  Arthur O"Shaughnessy A Priest of Beauty
  
  1: LOVE'S hard-earned grace I deem a scanty grace,
  2: And hardly given seems the bliss Love gave;
  3: For not at all times, nor in every place,
  4: I have her whom I wholly seem to have,-
  5: But days of barrenness that are as weeks
  6: Divide the days of bliss that are as hours;
  7: Brief weeks, I count for summers, my heart seeks,
  8: And, for one flower I gain, lose many flowers.
  9: For is not this the Lady who is mine
  10: By all my winning, and by love's free hand?
  11: Yea, for me only may she bloom or shine,
  12: Or deck herself: I only may command
  
  13: That splendid spirit that abides in her,
  14: And makes her living form and look and voice,
  15: A temple, whose sole priest and minister
  16: I am by love's anointment and love's choice.
  17: And lo! how is it that, ere some brief night
  18: Hath had in whole impassioned sacrifice,
  19: Through mystic incarnations of delight,
  20: Her beauty that no priesthood may suffice-
  21: How is it that some bitter envious morn
  22: Compels me from her-intense haloes yet
  23: Above her breasts, and many a joy unborn
  24: In places that no kissing hath made wet?
  25: How is it that long through the languid day,
  26: With broken memories of unfinished bliss,
  27: Soul torn from soul, heart from the heart its prey,
  28: Kiss-seeking lips, lips still a-thirst to kiss-
  29: Our reddening human flower rent in twain,
  30: We agonise and die back through each gate
  31: Of bloom and raptured past made void and vain,
  32: For some supreme desire insatiate?
  33: Alas! but all too oft, as though indeed
  34: Sad widowhood and no fair happy part
  35: With living lover were our fate decreed
  36: By Love-the famine fierce in eyes and heart-
  37: On either side the darkness, each to each
  38: We yearn and stretch vain hands forth and make moan,
  39: And frame fond words for ears they never reach,
  40: And weep in vain, and sorrow all alone.
  41: Is this Love's royalty? this all their state
  42: Who smile beneath his purples and his crown,
  43: His very favoured ones, whom all men rate?
  44: Why am I not there when my Queen, my own,
  45: All sleepless on her couch lies burning white,
  46: Tossed with strange fevers, spent with strange unrest,
  47: Beneath some waning lamp's pale opal light,
  48: Sick of her sweet limbs many times carest?
  49: Why am I not there when the amber morn
  50: Brings her its gift of fragrance all diffused,
  51: Repaints her lip and sets there newly born-
  52: The honeyed store of kisses, to be used
  53: That day, my Love thinks-as new blushes haste
  54: To fill her face's flower from her heart's core-
  55: Alas! nay, rather, to lie there, and waste,
  56: Just like the kisses of the day before?
  57: Why am I not there?-yea, for that hour's share
  58: Of what should be my daily life-long bliss,
  59: Her sight beloved-when, without shame or care,
  60: She gives her body to the clinging kiss
  61: Of waters that no memory preserve
  62: Or impress of her beauty on their wave-
  63: I who, for one sight of her side's fair curve,
  64: Shall think of her for ever in my grave?
  
  65: She lingers with her fairness, a warm eye
  66: Worshipping all the unstained loveliness
  67: Of her white self, smiling at smiles that lie
  68: Hid in each rosy dimple that felt press
  69: Some white tooth of the water-feeling joy
  70: That she is even thus; till the sweet throng
  71: Of effortless desires weary and cloy
  72: With aching thought of days empty and long.
  73: Truly, if any sight or kiss or sense
  74: Be in the air and light of day, the touch
  75: Of waters, the night's jealous prevalence,
  76: Yea, all life's common ministers-then such
  77: As these are they that have her and that learn
  78: How sweet she is, not I who have their right:
  79: Some coldest maid, her fellow, shall quite earn
  80: More than I to be with her day and night.
  81: Most bitter is it: for the world, ay, space
  82: And times and duties and men's envious will
  83: Are ever between me and my love's place,
  84: That, having her, I should be joyless still,
  85: As though I had her not. Ah, curse this wrong!
  86: And ofttimes, when I haste to see her most,
  87: Some jealous robe hath held from me too long
  88: That beauty all my life hath too long lost.
  89: Shall these things be so, Love?-where is thy spell?
  90: What care I now to do as others do?
  91: Have I not honoured thee and served thee well?
  92: Cannot some lightning-shaft of thine break throug
  93: These shames?-or, make the world by night and day
  94: Translucent to me, walls of things and space:
  95: That robe too-so I see my love alway,
  96: Bathe myself alway in her perfect grace?
  97: That beauty of my Lady, meant for me-
  98: That mortal gold no heaven can e'er repay;
  99: My mortal life-is plundered secretly
  100: By Death and Time; ay, every passing day
  
  101: Is ravishing what all my soul holds dear.
  102: Each hour contends with me for what is mine,
  103: And every moment-yea, in every year-
  104: Spoileth some part of her for whom I pine.
  105: How doth it profit me that in her-veiled
  106: Beneath some robe-all miracles are met;
  107: That forming hands long-striving once prevailed
  108: In her? What life scarce tastes, death may forget.
  109: How doth it profit me she is so fair,
  110: My Lady, though all women should concur
  111: There is no one for envy who durst bare
  112: Her paler charms?-how doth it profit her?
  113: Yea, her and me, how profiteth, alas,
  114: This love, this loveliness of her divine?
  115: Fooled by dull fates, we let the fair days pass
  116: In which Time's miracle hath made her mine.
  117: And, ah! I can but think in what slight space
  118: She shall be lost to time and love and me:
  119: Shall I but find her once in any place
  120: Quite on through all the bare eternity?
  121: Shall not some gnawing voice of great regret,
  122: Down in the grave, be taunting me for aye?
  123: Saying, Thou hadst her, was her beauty set
  124: Like holy flame before thee night and day?
  125: Didst thou well use the moments-seeing so brief
  126: Was life-to fill thine eyes with her, to throng
  127: Thy heart with her? If not, great is thy grief:
  128: Thou canst not do it now-and Death is long!
  
  From "Songs of a Worker", 1881.
  
  Артур О"Шонесси Её Красота
  (Перевод с английского)
  
  Я знал, что Красота Её целебна
  и может скрасить горькую юдоль
  скорей лекарств; верней, чем хлеб и соль; -
  желанна и, как истина, потребна.
  
  Сам вид её бодрил меня волшебно,
  как будто бы она играла роль
  святых, которым поверял я боль,
  колени преклонивши в час молебна.
  
  Увы ! Я видел, что из хрупкой ткани
  вся Красота Её сотворена,
  как роза, эфемерна и прекрасна.
  
  А Смерть уже протягивала длани,
  звала её к себе, лишала сна
  и унести грозилась ежечасно.
  
  
  Arthur O"Shaughnessy Her Beauty
  
  1: I KNEW that in her beauty was the healing
  2: Of sorrows, and the more than earthly cure
  3: Of earth-begotten ills man may endure,
  4: Gnawed on by cares, or blown by winds of feeling.
  5: For in her beauty was the clear revealing
  6: Of Truth; and with the sight a man grew pure,
  7: And all his life and thinking steadfast, sure,
  8: As one before a shrine of Godhead kneeling.
  9: But then, alas! I saw that she was made
  10: No whit less mortal, frail,-or she might miss
  11: Death-than the summer substance of a flower;
  12: That on her beauty Death had even laid
  13: A touch, and in the distance called her his,
  14: And Time might steal her beauty every hour.
  
  From "Songs of a Worker", 1881.
  
  
  Артур О"Шонесси Живой мрамор
  (Перевод с английского).
  
  Склонилась голова. Нахлынул сон.
  Сомкнулись вместе светлые ресницы.
  Как умерла, и воздух напоен
  дыханьем роз вблизи её гробницы.
  А я смотрю, не отрывая взгляда
  и не могу сказать, как восхищён.
  Моя княжна - тщеславней всех княжён;
  моя упрямая Венера и отрада;
  моя по-детски скромная наяда.
  Она не выставляет красоты.
  Ей не по сердцу восседать на троне,
  а я ей поклоняюсь, как Мадонне.
  И грех скрывать столь чудные черты.
  Не портят ни боязнь, ни принужденье
  сиянья наготы и рук, и ног.
  Само изящество в любом движенье.
  Весь облик будто выточен и строг,
  и редки те, кого бы он не влёк.
  О чудо нестеснённого покоя !
  Она сейчас почти обнажена.
  Вот грудь её - два снежные цветка.
  Искала что-то белою рукою.
  А вот другая - та же белизна...
  И я разбил ударом молотка
  мой мрамор, недостойный идеала.
  Она же спит. Как будто смерть настала.
  
  Arthur O"Shaughnessy Living Marble
  
  1: WHEN her large, fair, reluctant eyelids fell,
  2: And dreams o'erthrew her blond head mutinous,
  3: That lollingly surrendered to the spell
  4: Of sleep's warm death, whose tomb is odorous
  5: And made of recent roses; then unchid
  6: I gazed more rapturously than I may tell
  7: On that vain-hearted queen with whom I dwell,
  8: The wayward Venus who for days hath hid
  9: Her peerless, priceless beauty, and forbid,
  10: With impious shames and child-like airs perverse,
  11: My great, fond soul from worshipping the sight
  12: That gives religion to my day and night-
  13: Her shape sublime that should be none of hers.
  14: The wonder of her nakedness, unspoiled
  15: By fear or feigning, showed each passionate limb
  16: In reckless grace that failed not nor recoiled;
  17: And all the sweet, rebellious body, slim,
  18: Exuberant, lay abandoned to the whim
  19: And miracle of unabashed repose.
  20: I joyed to see her glorious side left bare,
  21: Each snow-born flow'ret of her breast displayed,
  22: One white hand vaguely touching one red rose,
  23: One white arm gleaming through thick golden hair.
  24: I gazed; then broke the marble I had made,
  25: And yearned, restraining heart and holding breath,
  26: That sleep indeed were endless, even as death.
  
  From "Songs of a Worker ", 1881
  
  Артур О"Шонесси Чёрный мрамор
  (Перевод с английского)
  
  Пресыщенный красотками Европы,
  устав от модных культов и знамён,
  я предпочёл нехоженные тропы
  в земле, где не слыхали про закон.
  Дорогу в чаще, полной орхидей,
  пробили львы, внизу вились виперы.
  Я шёл и не считал ночей и дней.
  Я крался за добычей, как пантера,
  и вышел прямо к озеру страстей.
  Там встретилась мне чёрная Венера
  
  Прекрасная нагая африканка -
  как будто чашки, выточена грудь.
  У пальмы взята юная осанка.
  Вся - как вулкан, готова полыхнуть,
  пылая жарким внутренним гореньем.
  А убрана - чтоб сразу взял испуг,
  кто б ни пришёл, любовник или враг.
  Вся из божественных кривых и дуг.
  Явились лев, змея и я-чужак.
  И смотрим все. И каждый - с вожделеньем.
  
  
  Arthur O"Shaughnessy Black Marble
  
  1: SICK of pale European beauties spoiled
  2: By false religions, all the cant of priests
  3: And mimic virtues, far away I toiled
  4: In lawless lands, with savage men and beasts.
  5: Across the bloom-hung est, in the way
  6: Widened by lions or where the winding snake
  7: Had pierced, I counted not each night and day,
  8: Till, gazing through a flower-encumbered brake,
  9: I crouched down like a panther watching prey-
  10: Black Venus stood beside a sultry lake.
  
  11: The naked negress raised on high her arms,
  12: Round as palm-saplings; cup-shaped either breast,
  13: Unchecked by needless shames or cold alarms,
  14: Swelled, like a burning mountain, with the zest
  15: Of inward life, and tipped itself with fire:
  16: Fashioned to crush a lover or a foe,
  17: Her proud limbs owned their strength, her waist its span,
  18: Her fearless form its faultless curves. And lo!-
  19: The lion and the serpent and the man
  20: Watched her the while with each his own desire
  
  From "Songs of a Worker", 1881.
  
  
  Артур О"Шонесси Линия Красоты
  (Перевод с английского)
  
  Падут хребты. Иссохнут хляби вод.
  Цветы исчезнут. Не вернётся лето.
  Ослабнет сила солнечного света.
  Земля споткнётся, изведя завод -
  
  прервётся орбитальный оборот.
  Любовь угаснет, не давая цвета.
  Зов немощного будет без ответа.
  Он свой покой на кладбище найдёт.
  
  Так что же вечно ? В чём искать спасенье ?
  Лишь в Линии, взнесённой к небесам,
  чей лёт прекрасен, безупречен и упрям.
  
  Её не тронут Гибель и Забвенье.
  Бог Линию дарует мастерам,
  чтоб Сам был ближе к нам, а мы - к богам.
  
  Arthur O"Shaughnessy The Line of Beauty
  
  1: WHEN mountains crumble and rivers all run dry,
  2: When every flower has fallen and summer fails
  3: To come again, when the sun's splendour pales,
  4: And earth with lagging footsteps seems well-nigh
  5: Spent in her annual circuit through the sky;
  6: When love is a quenched flame, and nought avails
  7: To save decrepit man, who feebly wails
  8: And lies down lost in the great grave to die;
  9: What is eternal? What escapes decay?
  10: A certain faultless, matchless, deathless line,
  11: Curving consummate. Death, Eternity,
  12: Add nought to it, from it take nought away;
  13: 'Twas all God's gift and all man's mastery,
  14: God become human and man grown divine.
  
  From "Songs of a Worker", 1881
  
  Артур О"Шонесси Пентеликос
  (Перевод с английского)
  
  Согнут несчастьем, в дни, что горше нет,
  брёду от сновиденья к сновиденью,
  а память полнится, копя сомненья,
  и в ней мерцает, как змеиный след
  
  обман любви, в которой был мой свет.
  Распалась цепь, и вот я в исступленье
  Хочу скрепить разорванные звенья.
  Те ж - в омут, врозь, одно другому вслед.
  
  Порой, вообразив взаимность чувства,
  сменю тоску на радостный подъём,
  и предо мною выпукло и крупно
  
  сияет мраморный шедевр искусства -
  Венера, сотворённая резцом.
  Разительна, желанна, недоступна !
  
  
  Пентеликос, иначе Пентеликус, или Пентеликон, или Пенделикон - известная своими каменоломнями уже в античные времена гора на северо-востоке Аттики,
  неподалёку от Афин. Высота горы 1110 м. Она расположена в местности Пентеле, Современное название этой горы Миндели, или Брилесс, или Брилетт. Её считают отрогом горы Парнет (Парнита). Пентелийский (или пентеликонский) мрамор имеет более мелкое зерно, чем паросский. У него желтоватый оттенок, который со временем становится золотистым. Этот мрамор ценился скульпторами и широко использовался в архитектуре.
  
  
  Arthur O"Shaughnessy Pentelicos
  
  1: IN dark days bitter between dream and dream,
  2: I go bowed down with many a load of pain,
  3: Increasing memory gathers to remain
  4: From paths where now, all snakelike, lurk and gleam
  5: Love's last deceits that loveliest did seem,
  6: Or hurrying on with hope and thought astrain,
  7: To reunite love's worn just broken chain,
  8: Whose links fall through my fingers in a stream;
  9: When, sometimes, mid these semblances of love,
  10: Pursued with feverish joy or mad despair,
  11: There flashes suddenly on my unrest
  12: Some marble shape of Venus, high above
  13: All pain or changing, fair above all fair,
  14: Still more and more desired, still unpossest.
  
  From "Songs of a Worker", 1881
  
  Артур О"Шонесси Парос
  (Перевод с английского)
  
  Я глину мял в скульптурной мастерской,
  чтоб вылепить пленительные дуги
  великолепных форм моей подруги
  навек запечатлев её такой.
  
  И, по модели, позабыв покой,
  упорно резал мрамор на досуге.
  Мои резцы надёжны и упруги.
  И сам Господь водил моей рукой.
  
  Взгляни на мрамор - душу обнови !
  Небесно блещущая нагота.
  В восторге сердце. Не встаю с коленей.
  
  Не женщина, а общая мечта.
  Богиня для грядущих поколений.
  В нём символ вечной будущей любви.
  
  Примечание.
  Парос - остров в Эгейском море, третий по величине (209 кв.км) остров Киклад.
  Здесь добывают знаменитый паросский (парийский) мрамор, ярко-белый, пропускающий свет.
  
  Arthur O"Shaughnessy Paros
  
  1: WHEN I took clay-with eager passionate hand
  2: Inspired by love-to mould the yielding curves
  3: Of all her shape consummate that deserves,
  4: Immortal in the sight of heaven, to stand;
  5: Then, undismayed, as at a god's command,
  6: Laborious, with the obedient tool that serves
  7: The sculptor's mighty art and never swerves,
  8: Beside the crumbling form I carved the grand
  9: Imperishable marble. Henceforth-seeing
  10: The glory of her nakedness divine-
  11: My heart is raised, I bend the knee and deem her
  12: Not simply woman and not merely mine,
  13: But goddess, as the future age shall deem her,
  14: Ideal love of man's eternal being.
  
  From "Songs of a Worker", 1881.
  
  Артур О"Шонесси Венера
  (Перевод с английского)
  
  На статуях из Рима и Афин
  вся нагота внизу теперь прикрыта.
  Гляжу на лица городской элиты.
  Все чтут мораль. Их приговор един.
  
  Венеры из классических руин
  на месте были плутнями добыты.
  А здесь на них имеют аппетиты
  и лысый толстосум, и важный чин.
  
  Венеры эти с ценностью бесспорной
  имеют спрос. Я стал перед одной.
  "Здесь не Париж ! Должно быть, ты в печали ?
  
  Твою божественность сочли зазорной,
  по-ханжески накрыли пеленой,
  и ставят на позорном пьедестале".
  
  Arthur O"Shaughnessy A Venus
  
  1: FALLEN from ancient Athens to the days
  2: When sculpture hides her forms beneath a shroud,
  3: I mingle sometimes with the bourgeois crowd
  4: Of rich church-going serious folk, to gaze
  5: On each demure-faced Venus who obeys
  6: The crabbed daily rule of some purse-proud
  7: Merchant or lawyer, graceless and bald-browed,
  8: Cheating abroad for what at home he pays.
  9: And marking well her beauty, which he bought
  10: With cunning eye; I marvel is this she
  11: Whom Paris knew? Does she not chafe at all?
  12: And ofttimes sorely expiate in thought
  13: Her desecrated godhead, secretly
  14: Standing lone, white, upon some pedestal?
  
  From "Songs of a Worker", 1881.
  
  Артур О"Шонесси Каррара
  (Перевод с английского)
  
  1.Мужчины, равнодушные ко мне,
  палёной в очистительном огне,
  должны понять, какое чудо веры
  вело меня сквозь плотные барьеры
  и страхи на страдальческом пути,
  дав силу мне терпенье обрести,
  когда, скрутив, терзая на помосте,
  тупой мучитель изломал мне кости.
  Я ж дух крепила, проклиная плоть,
  бессильную греховность побороть.
  За грех меня нещадно и немало
  терзал палач. Зато теперь я встала
  с помоста, после муки прощена,
  без прежнего позорного пятна.
  Мне прощены тщеславные застолья.
  Немало я кутила на приволье.
  И прощено, как с дерзной пустотой
  я хвасталась своею красотой.
  
  2.Теперь я, как святая или жрица,
  иду, чтобы навеки распроститься
  с земною скверной. Направляюсь в скит.
  Рука простые чётки теребит.
  Отшельница в молитвенном горенье,
  при крестных знаменьях и песнопенье.
  Все страсти мне запрещены.
  
  3.Сейчас всегда у мужа и жены
  жизнь в браке и любви идёт тревожно.
  Есть что скрывать. И люди осторожны.
  Все тайности и тягостны к тому ж.
  И пара чистых покаянных душ
  Уйдёт в воображаемое бегство,
  Столкнув тела в могилу по соседству.
  
  4.А я - невеста, заклинающая даль,
  мне страшно приподнять мою вуаль,
  поскольку сквозь молитвенную скромность
  всё шире проступает приземлённость
  и в ней означились названия грехов
  с распятий незапамятных веков.
  
  5.В кругу живых моё изображенье
  стоит бесстрастным камнем без движенья.
  Но в позе есть значенье и сигнал.
  Он шёпот тысяч слил и сочетал.
  Он действует, сердечный холод руша,
  тая готовую воспрянуть душу.
  
  Примечание.
  Каррара - город в Тоскане, в 100 км к северо-западу от Флоренции. Местность уже
  с античных времён знаменита богатыми залежами мрамора разных сортов, но в основном это белые мраморы (молочно-белые, снежно-белые, сахарно-белые, иногда с голубыми прожилками и камни других тонов). Белые мраморы бывает прозрачен до толщины 4 см. Из каррарского мрамора сооружён античный римский пантеон, из него изготовлены многие известные скульптуры.
  
  Arthur O"Shaughnessy Carrara
  
  1: I AM the body purified by fire;
  2: A man shall look on me without desire,
  3: But rather think what miracles of faith
  4: Made me to trample without fear or scathe
  5: The burning shares; the thick-set bristling paths
  6: Of martyrdom; to lie on painful laths
  7: Under the torturer's malice; to be torn
  8: And racked and broken, all-victorious scorn
  9: Strengthening the inward spirit to reject
  10: The frame of flesh, with sins and lusts infect,
  11: Whose punishment, like to the sin, was gross,
  12: And man the executioner. I arose
  13: Changed from those beds of pain, and shriven at last
  14: From the whole shameful history of the past-
  15: Of earth-bound pride and revelry; yea, shriven
  16: From Love, at first the one sin, and forgiven:
  17: Beauty that other, with the vanity
  18: That set me crowned before humanity;
  19: So I was led, a priestess or a saint,
  20: Robed solemnly, leaving the latest taint
  21: Of earthliness in some far desert cell
  22: Ascetic; and the hand late used to tell
  23: Rough rosaries, the hand for ever chilled
  24: With fingering the death-symbol, feels unthrilled
  25: With any passionate luxury forbidden
  26: The world's new wedlock. Man and woman chidden
  27: For all their life on earth wed timorously,
  28: And full of shames, fearing lest each should see
  29: The other's greater sin; so they unite,
  30: Two penitential spirits, to take flight,
  31: In one ethereal vision sanctified,
  32: Two bodies for the grave. I am the bride
  33: Who clings with terror, suppliant and pale,
  34: And fears the lifting of her virgin veil,
  35: Because the shrinking form, spite of her prayers,
  36: Has grown to know its earthliness, and bears
  37: The names of sins that gave up shameful ghosts
  38: On antique crosses. Raised now amid the hosts
  39: Of living men, my effigy is grown
  40: Passionless, speechless through the postured stone
  41: That holds one changeless meaning in its pose;
  42: The murmuring myriads pass, and each man knows
  43: And sees me with a cold thought at his heart;
  44: For I am that from which the soul must part.
  
  From "Songs of a Worker", 1881.
  
  
  Артур О"Шонесси Разговор двух Венер
  (Перевод с английского).
  
  ПЕРВАЯ ВЕНЕРА:
  Сперва Земля и Море пустовали,
  и люди жили, хаотично мельтеша
  на осыпях, в разрухе и развале.
  А я пришла как вечная душа
  и принесла мечту, взамен печали.
  Я чудилась сквозь воду в глубине.
  Мой облик походил в блестящей сини
  и в мраморной узорной белизне
  на дочь, и на жену, и на богиню.
  Кто восторгался, кто грустил по мне.
  
  Богиней я вздымалась над пучиной,
  вся в ореоле пламенном вокруг.
  Я становилась женщиной с мужчиной.
  О, как мне верен был любой супруг !
  Над каждым мной воздвигнут мрамор чинный.
  Затем со вдохновенным мастерством
  вознёс меня на высоту Пракситель
  и обессмертил скульпторским резцом
  как истинный пророк-вероучитель,
  изобразив для всех священным образцом.
  
  А кто же ты ? Сейчас иное время.
  А ты, как пробный труд ученика, -
  лишь подражанье признанному всеми
  шедевру, покорившему века.
  Тебя ваяли по старинной схеме
  в карьере, где стяли холода.
  На юге солнце согревает душу
  и мирно дремлют мрамор и вода,
  лишь волны чередой ласкают сушу.
  В тебе же след арктического льда.
  
  ВТОРАЯ ВЕНЕРА (скульптура Джона Гибсона)
  Я - светлый современный идеал.
  Он много чище. Твой уж отсиял.
  Ты - символ древнего греха и наготы,
  А люди нынче поснимали хомуты
  из роз, разбили алтари Амура,
  и он свой факел убирает хмуро.
  Амур раздавлен горькою судьбой
  и никого не тащит за собой.
  Он - слабое дитя, совсем без власти.
  Он - друг страстям, но с ним не дружит счастье,
  и руки злой судьбы его трясут
  как сморщенный и выцветший лоскут.
  И моль, должно быть, съест его в итоге.
  Теперь другие требуются боги.
  Афины рухнули. Их божества
  шипят, как змеи, потеряв права,
  и корчатся в родной им преисподне.
  А здесь мораль господствует сегодня.
  
  ПЕРВАЯ ВЕНЕРА.
  Опять звучит готическая ложь.
  Она - как тьма от прилетевшей тучи.
  Голубизну затягивает сплошь
  и на сердца воздействует едуче -
  как сгложет радость, больше не найдёшь.
  От тьмы в душе у человека глюки.
  Не дышится. Всё валится из рук.
  И в мыслях лишь терзания и муки.
  И запах смерти возникает вдруг.
  В одной Любви - весь свет и все науки.
  
  На крыльях чувства краше и вольней
  душа парит, когда взлетает в небо.
  Лишь в пригоршнях любви запас углей
  и свет, достойный пламенного Феба.
  С огнём любви душа летит смелей.
  А я важнее склонности сердечной.
  Я - ценность, не доступная рукам.
  Я - суть души, я - символ вековечный.
  Где б ни был занят человек - я там,
  венец труда и смысл его конечный.
  
  Хоть в мраморных моих глазах никак
  не виделось печальных предсказаний,
  вступала лишь в духовный тайный брак,
  жила невинной и без нареканий.
  Брат, муж, жених - любой союз был благ.
  И с кем же из людей был друг любимый,
  напарник в доброй радости житья,
  весь срок между рожденьем и кончиной,
  прекраснее и женственней, чем я ?
  Спроси жрецов, сидящих с мудрой миной.
  
  И все, кто свято веруют в меня,
  блаженствуют в земном преображенье,
  дремотные виденья отженя,
  не поклоняются пустому привиденью,
  и их не трогает дурная болтовня.
  Я - вечная любовь, и мной согреты
  сердца людей. Меня не избежать -
  как и цветам не обойтись без света.
  Я - символ чистоты и благодать,
  ничья - и общая для всей планеты.
  
  ВТОРАЯ ВЕНЕРА.
  Но нынче добродетель стала целью.
  А страсть - соблазн и грех, как и веселье.
  Глядящая на зрителя с холста,
  распутна и опасна нагота.
  Всё то, что создал в мраморе Пракситель,
  потом низверг безжалостный гонитель.
  Феспийская бесстыдница мертва.
  На месте изваяния трава
  растёт над Афродитою из Книда.
  Забыта и гордячка Артемида,
  та, чьим устам претил её ж запрет.
  Эпикурейца заменил аскет.
  Все капища остались без заслона.
  Упали наземь фризы Парфенона.
  Переменились вера и завет,
  так идолам уж больше места нет.
  Мир Фидия - в обломках, в беспорядке -
  безногие, безрукие остатки;
  без лука, стрел, без лиры Аполлон;
  Меркурий - вовсе мужества лишён;
  разбившиеся дочери Кекропа,
  лишь торс Кефисса, чресла, руки, стопы...
  Когда статуя возбуждает страсть -
  как Фрина - то судьба её упасть
  в грязь, в пыль. Когда ж людей завлечь стремится,
  так лучше б те надели власяницы,
  глазам своим велели не смотреть
  и сердце оковали в сталь и медь.
  Пусть думают о рае и об аде,
  пристыженно и боязливо глядя,
  с рождения в тревоге и труде,
  на жизнь, где нечисть всюду и везде.
  Когда-то в гневе отвернувший взоры,
  Господь с людей не снимет знак позора,
  пока не оправдаются трудясь,
  смывая с лиц солёный пот и грязь,
  покуда не привыкнут спозаранок
  быстрей бежать от гибельных приманок.
  Труд - кара в наказание за грех,
  урок для всех и снадобье для всех.
  А способы змеиного соблазна
  и все уловки красоты заразны.
  Они на тысячах различных троп
  вгоняют человека в мрачный гроб,
  крушат запреты, поражают разум,
  высмеивают пастырей всех разом.
  Они людей изводят до конца,
  сомнение вселяя им в сердца.
  И все соблазны наступают дружно,
  а люди перед ними безоружны.
  Но в ходе восемнадцати веков
  никто не смел снять с женщины покров.
  
  ПЕРВАЯ ВЕНЕРА
  В былые времена в стране пустынь
  взял верх Молох, страшилище из бреда,
  Его жрецы в пирах объелись дынь,
  а люд не звали даже на беседы,
  но подстрекали попрекать богинь,
  вносивших в жизнь доподлинно святое.
  И всякий непокорный человек,
  не пожелавший гнуться под пятою,
  мог не напрасно провести свой век,
  держась за святость и презрев пустое
  
  Лишь истина дарует торжество.
  И правда о телесном идеале
  не разошлась бы с чувствами его.
  Красу такие люди представляли
  как БЕЛОмраморное божество,
  изящное, живое и во славе,
  без всякого упрёка и пятна,
  как свет небес среди реальной яви.
  Ханжам та правда не была нужна.
  Пустили ложь, подобную отраве.
  
  Ложь нужно гнать. Для вящей чистоты
  кормящего бесхитростного лона
  достанет скромности без суеты.
  Господь благословляет с небосклона
  лишь тайны, что важны и не пусты.
  Но если б Он подсчитывал втихую
  объятия, пожатия руки
  и даже сладостные поцелуи -
  то это было бы Ему же вопреки,
  напраслина, придуманная всуе.
  
  Идёт учет работы будних дней,
  проклятой боли, кары за проступки.
  В бессмертном свете все труды видней.
  И люди - все святые - на приступке
  ведущих прямо на небо сеней
  Они прочтут в очах, глядящих строго
  вопросы духа из иных веков:
  с чем славным дождались они итога
  и не был ли их путь лишь бестолков ?
  Затем взлетят до нового порога.
  
  Любовь умчит их к сказочной черте.
  Их мысли гордо устремятся в вечность,
  поправши смерть в вовышенной мечте.
  Они восславят красоту и человечность
  и утвердят их на бессмертной высоте.
  И будет так, как быть должно и ныне,
  раз их Господь для этого создал,
  что станет женшина или богиня -
  царящий в мудрых душах идеал -
  сиять как благодать и благостыня.
  
  Художники проникнут в мудрость норм,
  пленятся красотой природных линий,
  постигнут колдовство текучих форм,
  и будто дождь прольётся над пустыней,
  и новый культ начнётся будто шторм.
  В том будущность. Душа спасёт мечту,
  проложит путь к прекрасному почину,
  изгонит фальшь и всю нечистоту,
  подъемля человеческую глину
  на беломраморную высоту.
  
  Arthur O"Shaughnessy Dialogue between Two Venuses.
  
  FIRST VENUS. 1: WITH me the soul's Eternity began,
  2: Before me wastes of waters were, and earth,
  3: And elemental agonies that ran
  4: Through human chaos, till my perfect birth
  5: Fulfilled the life and made the dream of man.
  6: For I was with him in the foamless deep,
  7: Vaguely he saw me through glistening water,
  8: In the veined marble spell-bound or asleep,
  9: A goddess, and a woman, and a daughter,
  10: Of dreams, to make men joy henceforth, or weep,
  
  
  11: A goddess when I stood upon the wave
  12: Green haloed further than all arms could reach;
  13: A woman when I came to earth and clave
  14: Unto men's lives, filling the heart of each-
  15: Then died, and took the marble for a grave.
  16: Until then Praxiteles, with passionate Art
  17: Sought me, and saw, and lifted me to strange
  18: Life, above life and death to stand apart,
  19: The one thing of the world that cannot change,
  20: The true religion of the human heart.
  
  21: But what art thou, whom in the twilight time
  22: Lifted by faint or failing hands I see,
  23: Repeating timidly a form sublime?
  24: Whose chisel hath made mimicry of me
  25: In the cold quarries of what northern clime?
  26: The mid-day sun caressing, warmed the soul,
  27: Long in unchiselled marble slumbering;
  28: On gleaming shores that felt the rhythmic roll,
  29: Of ancient azure waves: but thou pale thing,
  30: Wert wrought beneath some ghost light of the pole.
  
  SECOND VENUS. ("The Venus of Gibson.") 31: I am the pure ideal of a day
  32: Purer than thine. Long since men put away
  33: The ancient sin thou symbolest, and broke
  34: Love's altars, and beat down his flower yoke;
  35: No longer holding up his torch of flame
  36: Drags he the soul dishevelled, and with shame,
  37: A captive trampled with relentless feet.
  38: Nor leads it haltered, powerless of retreat.
  39: A weak, blindfolded child to consummate
  40: Base union with Desire; nor a fate
  41: With eyes averted, and strong cruel hand
  42: Holding the shrivelled victim o'er the brand,
  43: Maybe consume it as a moth at length.
  44: A new and holier faith gave man new strength
  45: And Athens lies a ruin, the ancient crowned
  46: Passion-gods writhe as bitter serpents, bound
  47: In the all-quenchless hell that gave them birth;
  48: And priests of virtue have transformed the earth.
  
  FIRST VENUS. 49: I hear the language of some Gothic lie,
  50: That like a darkness bred of one blown cloud
  51: Hath spread itself over man's azure sky,
  52: And his affrighted heart hath disavowed,
  53: The glory set before his soul on high.
  54: The poisoned moments of eclipse hath wrought
  55: His fair fruits bitter, and diseased his breath;
  56: And in the sour ranklings of his thought,
  57: He hath tormented to a sense of death,
  58: The clear bright truth of life Love's self had taught.
  
  59: For on the sure swift pinions of desire
  60: The soul was wont to soar to every height
  61: Of heaven; and in Love's hand the only fire
  62: Burnt upward, and in his hand the only light
  63: Shone for the soul to spring from and aspire.
  64: And I a little higher than the heart,
  65: A little further than the outstretched hand,
  66: The very soul of man's soul, set apart
  67: From all his shifting days, and toil by land
  68: And sea, dwelt with him never to depart.
  
  69: Sister, of all his thoughts, nowise he read
  70: The marble meaning in my eyes of fate;
  71: Made one with him, and mystically wed,
  72: His bride, he left me still immaculate,
  73: Yet had content of me, and rests, being dead.
  74: What fairer helpmate is there given to each
  75: Still striving soul of man for joy and good
  76: 'Twixt birth and death? What virtues can they teach
  77: That were not perfect in my womanhood
  78: Ere gods were known or there were priests to preach?
  
  79: For whoso looks on me is filled with faith,
  80: And walks exalted in a transformed earth,
  81: Worshipping alway, serving no mere wraith
  82: Of dreaming, no frail vision's doubtful birth,
  83: Nor leaning on the word that any saith.
  84: And I am the great love, no thing may shun
  85: My heart's warmth-as no flower can escape
  86: The fever from the centre of the sun-
  87: And I the single chastity, the shape
  88: Adored by all and never given to one.
  
  SECOND VENUS. 89: A god of virtue walked upon the earth,
  90: And man repented him of love and mirth;
  91: He looked upon the image he had made,
  92: And, lo! 'twas naked; then he grew afraid,
  93: And, with a righteous zeal, he overthrew
  94: The marbles of Praxiteles: they strew
  95: The trampled land of Greece; the shameless stone
  96: Of Thespiae fell, and grass of years has grown
  97: Over the broken Cnidian; and that pride
  98: Of Athens, Artemis, whose lips denied
  99: The kiss they seemed to covet-age by age
  100: The growing storm of man's ascetic rage
  101: Battered each sculptured fane, and burst upon
  102: The chiselled idols of the Parthenon
  103: With ruin; and when the vengeful tide that surged,
  104: Stirred by the priests of man's new faith, had purged
  105: The world of Phidias' works, or only left
  106: Disordered remnants-goddesses bereft
  107: Of arms and feet, Apollo scarce divine,
  108: Marred of his manhood, Mercury supine,
  109: Headless Cephissus and maimed daughters three
  110: Of Cecrops-when the immortality
  111: Of marble, fashioned in the form of lust
  112: That once was Phryne, trodden into dust,
  113: No longer stood between him and the sky,
  114: Man put on sackcloth and rebuked the eye
  115: Because of sight, and chid the hand for touch,
  116: And chained the heart lest it should feel too much.
  117: Henceforth the daily thought of heaven or hell,
  118: Chastened man's life; almost he fears to dwell
  119: His perilous time of travail on the earth,
  120: Full of pollutions, knowing first his birth
  121: A shame done when the face of God was turned
  122: Away in wrath or pity, having earned
  123: His mortal right to labour with the hand
  124: Till the brow sweats as an accursed brand
  125: And punishment of sin; fleeing, the while
  126: His sense is linked thereto, the deadly smile
  127: And lure of beauty, worker of his ill
  128: And sister of the serpent-temptress still,
  129: Through all his trembling and divided days.
  130: The sackcloth shrouds too in a thousand ways
  131: That fallen form, ere death with safe last gloom
  132: Hurries it to the darkness of the tomb-
  133: A rotting secret, recordless; and shroud
  134: And death and the revilings long and loud
  135: Of priests, yea, and corroding sermons set
  136: In each man's heart, as 'twere a worm, to fret
  137: Upon the earth; these have so well combined,
  138: All men have passed the peril as though blind;
  139: And the close veil that woman meekly wears,
  140: No hand hath raised for eighteen hundred years.
  
  FIRST VENUS. 141: Man raves, and in the madness of his dreams
  142: A Moloch hath enslaved him; covetous priests
  143: Have spoiled his good, and poisoned all his streams.
  144: He dare not sit at any of the feasts
  145: Of life, and, wholly darkened, he blasphemes
  146: The goddess giver of true holiness
  147: To all his days. If still his heart can find
  148: A little love; if, in its abjectness,
  149: A glimmering light of truth lasts in his mind,
  150: So that he see not foul or meaningless;
  
  151: Or, with distorted falsehood written o'er
  152: Its shining parable of faultless Form,
  153: Let him tear off the veil, and look once more
  154: On woman, white divinity, of marble warm,
  155: With all of life, the soul hath waited for.
  156: If he but see aright, in glory sweet,
  157: Unsullied by dull heresies or lust,
  158: Or vile invented shames designed to cheat
  159: The soul, and dwarf into degraded dust
  160: That truth in which God's heaven and man's earth meet,
  
  161: He shall be healed. For the great purity
  162: Of the soft bosom, guileless in its rest,
  163: Yet holding all within the mystery
  164: That maketh man, shall show that God hath blest
  165: Birth and the secret of humanity.
  166: And if he look upon the arms that hold
  167: And circle round the heaven of his bliss,
  168: And the mouth with its lovelier gift than gold,
  169: Stored in the consummation of a kiss,
  170: Then he shall know he hath been falsely told
  
  
  171: To count life's labour of relentless days
  172: A cursed pain and punishment of sin.
  173: Eternal light shall show the upward ways
  174: Of toil, and man all holy entering in
  175: Where heaven is earth's achievement and earth's praise.
  176: And if he read in the revealing eyes
  177: Looks of the spirit from the depths of time,
  178: It shall be written in his heart what dies
  179: Hopeless and lost, and what lives on sublime;
  180: Clouds shall be cast away and he shall rise,
  
  181: Lifted by love, as on a wing or wave,
  182: To luminous heights above the world and live,
  183: Full of all great and deathless thoughts that save
  184: From death; so in no manner shall he give
  185: His glory or his manhood to the grave.
  186: Behold, moreover, if to the inward soul
  187: Of any man there enter, to be known,
  188: The presence of that Beauty, perfect whole,
  189: Goddess and woman, reigning on a throne
  190: O'er all the thoughts and ways with sweet control.
  
  191: If with surpassing revelation rare,
  192: The mystery of the one ineffable line,
  193: Transcending time and space, changelessly fair,
  194: Before and after all things, law divine
  195: Enter the soul and make religion there,
  196: Then is man saved; for in that soul's clear sight
  197: No falsehood or impurity shall stand;
  198: That soul shall fashion darkness into light,
  199: And moulding human clay with holy hand,
  200: Exalt man pure upon a marble height.
  
  From "Songs of a Worker", 1881.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"