Суинбёрн Святая Доротея.2
(С английского).

То кровь самой Любви воплощена
была в составе дивного вина.
Не кровь ли то, которую Киприда
обильно пролила, когда нанёс обиду
ей грозный царь Аргоса Диомед ?
Но был в ходу ещё другой ответ,
что то Адонис прямо на дреколья
ступил стремглав, охотясь на приволье,
упал от боли, в ужасе, без сил
и туфли милой кровью обагрил.
110
Вино бодрило сладостней бальзама
и жаждущих вводило в святость храма.
Двенадцать дев прислали в римский храм
к немалым августовским торжествам:
нагих, да в золоте, да все с венками,
да расчесав всем волосы рядками.
А цель была в присылке тех девиц,
чтоб стали в храме вроде младших жриц.
Числом двенадцать стали кавалеры,
чтоб с девами войти в алтарь Венеры.
120
Средь рыцарей там был и Теофил.
Он вышел и молитву сотворил.
Коснулся рук Богини** и коленей:
сулил десятка два изображений -
чтоб помнили священники о Ней -
из золота и дорогих камней,
отнюдь не из простого страза,
из яшмы, гиацинта, хризопраза.
Пообещал и редкий таламит,
что был веками толщей моря скрыт,
130
чтоб после стать опорой под свечами,
что цветом схожи с робкими очами.
Сказал Ей: "Будь безгрешной и цари
лишь в золоте снаружи и внутри.
Моя мечта вступить к Тебе в служенье.
Ты это знать должна: в мой день рожденья
в поющих звёздах грянул звонкий смех.
На Марсе я шагнул к Тебе при всех
и целовал Тебя, в невесты проча...
Ответь мне тем же нынче, глядя в очи.
140
Как отнесёшься Ты теперь ко мне ?
Весь облик храма нынче стал вполне -
весь в золоте - с твоей красой сгласен !"
В густых румянах, лик Её был красен.-
Так нарисована была при море.
Нагнула шею. Молвила,не споря:
"Забочусь о тебе, как о родном".
И тут запахло пролитым вином.
А с розы шапка лепестков упала.
Затем Венера весело сказала:
150
"Отныне ты мне будешь вечно мил !"
И к Доротее обратился Теофил:
"О Милая ! Судьба послала сваху !" -
А та его ударила сразмаху. -
Не поощренье, явственный позор,
и смысла нет продолжить разговор.
Богиня - в крик, все гонят парня дружно.
А Деве, чтоб скорей сбежал, не нужно,
пока не понял, что к чему, сполна.
Сказала: "Теофил, я не вольна
160
вас порицать за ваши предложенья,
но Божья Воля - высшее веленье.
Во всех делах должна быть благодать".
В нём мысль пошла вперёд, а после вспять.
Он возразил: "В тебе есть превосходство,
но пусть и доля разума найдётся.
Иди себе по Божьему пути,
но отдыхай, чтоб радость обрести,
и вновь пройди по лестнице Венеры
лишь в волосах, по общему примеру.
170
Служенье Девой - честь и красота". -
"Но я - служанка Господа Христа !"
Как делать то, что и назвать постыдно ?
В её глазах лишь горе было видно.
И он, без лишних слов пошёл к себе,
а взгляд уперся в птицу на гербе.
Держась за древко, где держалось знамя,
смеялся, гневно глядя меж ногами,
и, между прочим, так проговорил:
издёвка над тобою, Теофил !
180
Как дурочка, за что про что любима,
Потом хвастлива нестерпимо.
Во всём похожа на подбитых птах".
Всё шел да шёл, топча ногами прах.
Взошёл на холм ДжанИкулум в ворота,
там кто-то вёл какие-то работы.
Народ их даже славными назвал.
И был там императором Габал.
Он пил вино. Его жара сморила.
И тут к нему впустили Теофила.
190
Вошёл, сказал: "Beau sire, Dieu vous aide".
Уселся там и долго нёс свой бред.
Вся праведность - лишь девичьи капризы,
а нам, мужчинам - скверные сюрпризы.
Габал, смеясь, утёрся бородой.
Мол, дурь девичья может стать бедой.
Пошляк из похотливых мудрецов
послал своих здоровых молодцов
пойти и прекратить её затеи.
И те, схватив, тащили Доротею,
200
небрежно, как порой несут кули,

Swinburne St.Dorothy.2

Worship, and such should triumph in his love.
100
For this soft wine that did such grace and good
Was new trans-shaped and mixed with Love's own blood,
That in the fighting Trojan time was bled;
For which came such a woe to Diomed
That he was stifled after in hard sea.
And some said that this wine-shedding should be
Made of the falling of Adonis' blood,
That curled upon the thorns and broken wood
And round the gold silk shoes on Venus' feet;
The taste thereof was as hot honey sweet
110
And in the mouth ran soft and riotous.
This was the holiness of Venus' house.
It was their worship, that in August days
Twelve maidens should go through those Roman ways
Naked, and having gold across their brows
And their hair twisted in short golden rows,
To minister to Venus in this wise:
And twelve men chosen in their companies
To match these maidens by the altar-stair,
All in one habit, crowned upon the hair.
120
Among these men was chosen Theophile.
This knight went out and prayed a little while,
Holding queen Venus by her hands and knees;
I will give thee twelve royal image
Cut in glad gold, with marvels of wrought stone
For thy sweet priests to lean and pray upon,
Jasper and hyacinth and chrysopras,
And the strange Asian thalamite that was
Hidden twelve ages under heavy sea
Among the little sleepy pearls, to be
130
A shrine lit over with soft candle-flame
Burning all night red as hot brows of shame,
So thou wilt be my lady without sin.
Goddess that art all gold outside and in,
Help me to serve thee in thy holy way.
Thou knowest, Love, that in my bearing day
There shone a laughter in the singing stars
Round the gold-ceiled bride-bed wherein Mars
Touched thee and had thee in your kissing wise.
Now therefore, sweet, kiss thou my maiden's eyes
140
That they may open graciously towards me;
And this new fashion of thy shrine shall be
As soft with gold as thine own happy head.
The goddess, that was painted with face red
Between two long green tumbled sides of sea,
tooped her neck sideways, and spake pleasantly:
Thou shalt have grace as thou art thrall of mine.
And with this came a savour of shed wine
And plucked-out petals from a rose's head:
And softly with slow laughs of lip she said,
150
Thou shalt have favour all thy days of me.
Then came Theophilus to Dorothy,
Saying: O sweet, if one should strive or speak
Against God's ways, he gets a beaten cheek
For all his wage and shame above all men.
Therefore I have no will to turn again
then God saith "go," lest a worse thing fall out.
Then she, misdoubting lest he went ab
To catch her wits, made answer somewhat thus:
I have no will, my lord Theophilus,
160
To speak against this worthy word of yours;
Knowing how God's will in all speech endures,
That save by grace there may no thing be said.
Then Theophile waxed light from foot to head,
And softly fell upon this answering.
It is well seen you are a chosen thing
To do God service in his gracious way.
I will that you make haste and holiday
To go next year upon the Venus stair,
Covered none else, but crowned upon your hair,
170
And do the service that a maiden doth.
She said: but I that am Christ's maid were loth
To do this thing that hath such bitter name.
Thereat his brows were beaten with sore shame
And he came off and said no other word.
Then his eyes chanced upon his banner-bird,
And he fell fingering at the staff of it
And laughed for wrath and stared between his feet,
And out of a chafed heart he spake as thus:
Lo how she japes at me Theophilus,
180
Feigning herself a fool and hard to love;
Yet in good time for all she boasteth of
She shall be like a little beaten bird.
And while his mouth was open in that word
He came upon the house Janiculum,
Where some went busily, and other some
Talked in the gate called the gate glorious.
The emperor, which was one Gabalus,
Sat over all and drank chill wine alone.
To whom is come Theophilus anon,
190
And said as thus: "Beau sire, Dieu vous aide."
And afterward sat under him, and said
All this thing through as ye have wholly heard.
This Gabalus laughed thickly in his beard.
Yea, this is righteousness and maiden rule.
Truly, he said, a maid is but a fool.
And japed at them as one full villainous,
in a lewd wise, this heathen Gabalus,
and sent his men to bind her as he bade.
Thus have they taken Dorothy the maid,
200
And haled her forth as men hale pick-purses:
Примечание.
** Можно полагать, что здесь идёт речь о старшей жрице Римского храма.