Корман Владимир Михайлович : другие произведения.

707 Владимир Ягличич Маг и другое

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Публикуется подборка стихотворений современного сербского поэта Владимира Ягличича в переводе на русский язык: "Маг" и другое.
  Владимир Ягличич Маг.
   (С сербского).
  
   Непостижное дело.
   В очах залётные искры.
   Здесь у него лишь тело,
   а дух отсюда - не близко.
  
   Бродит под месяцем где-то.
   Чёртовы петли нижет
   в серой тени от веток.
   Песок ему - до лодыжек.
  
   Среди городского гвалта
   и пробок среди движенья
   он слышит грозные залпы,
   замучен вечной мигренью.
  
   Для видео-игр у девчушек
   и мальчиков есть планшеты -
   он вертит, вместо игрушек,
   вокруг мизинца планеты.
  
   Он видит очи в высотах,
   в зорях - лики Христовы,
   в женских чревах - как в гротах -
   боги рождаются снова.
  
   В чём смысл его чародейства ?
   Как в снеге - секрета нет.
   В нём ни добра, ни злодейства.
   Он грешен, как весь наш свет.
  
   Бродит. Слышны междометья.
   Слёзы блестят в ресницах.
   В мозгу - грядущие столетья,
   а сам им даже не приснится.
   -----------------------
   Маг
  
   Несхватльиво jе Дело.
   Око искри откриhем.
   Ту му jе само тело.
   Негде jе другде биhем.
  
   Пустиньом црта круг.
   А песак му до чланака.
   Уштап джаволски дуг,
   сива сен изданака.
  
   Градска jе врева - потпуна.
   Закрченье, сирене.
   Он чуjе одjек плотуна,
   и муче га мигрене.
  
   На компjутеру - игрице.
   И дечjе главе, занете.
   Он врти, као чигрице,
   о малом прсту, планете.
  
   Звезде су очи нечиjе.
   ора jе лице ускрслог.
   А матернице - пеhине
   Богу дивльем, неочврслом.
  
   О чему зборе враджбине?
   Прашак, бео ко смет?
   Пребира, споро, jедначине,
   грешан колико свет.
  
   Броjи. И речи премеhе.
   Што сузе крупне рони?
   Гледа столеhе следеhе.
   Ньега не виде они.
  
  
  
  Владимир Ягличич Радиосвязь
   (С сербского).
  
   Ночь. В какофонию шума с отвагой
   чёткие тихие звуки впорхнули,
   как будто обдали солёной влагой,
   пробились и новую жизнь вдохнули
   сюда, где лютует смерть нелюбезно,
   с дикою силой над павшими воя...
   Ночь. Небо - как мост, под которым бездна
   и беспредел правосудного боя.
   Ночь. Голоса. Трепетанье. Тревога.
   Чьи-то неясные мне сообщенья -
   сквозь все препоны - что мутят мой разум.
   Что же я слышу ? Не голос ли Бога ?
   Чьё это нежное прикосновенье ?
   С кем я сегодня по радио связан ?
   Сараево. 1987 год.
   ---------------------------------
   Радио веза
  
   Ноh, непознати, гласови, ноh, продор
   у сплет светова, блиски, трошни звуци
   са прапочетка, кад су сланом водом
   допрли довде, живот раджаjуhи
   луди облици смрти непрестане,
   праhени моhном орльавом губитка,
   ноh, мост на небу надвиjа бездане,
   рушен и граджен да се правда битка,
   ноh, зов, гласови што шуште, мрморе,
   доносеhи ми заумне поруке
   да кренем преко невидне границе.
   єе ли то божjи глас, прозор отворен
   у други свет, и благи додир руке
   што место моjе налази станице?
   Сараjево, 1987.
  
  
  
  Владимир Ягличич Прогулка
   (С сербского).
  
   С чего я зашагал, как в заморочке ?
   Дул южный ветер с самого утра.
   В стерне был белый снег, как будто квочки
   пригрелись стайкой в шубках из пера.
  
   Мечтал унять пожар без проволочки.
   Между людьми война. Беда стара.
   Не мёрзнут же ! Ведь есть сорочки,
   и шапки, и носки, и джемпера !
  
   Пора уже построить город божий,
   где б горизонт сиял, как чудный рай;
   построить тёплый мир, с мечтою схожий;
   и в нём подать на стол горячий чай.
   И я б твердил жене тогда всё то же:
   восславим жизнь и вечно мирный край !
  
  --------------------------------------------------------
  Шетньа
  
  
  Шта мами корак на шетньу по снегу?
  Jугом омекша пресурово копно.
  Стрньем ко беле коке да се легу,
  под перjем, схватиш, мора да jе топло.
  
  Древном се мером свако време мери.
  И зашто очас народи зарате,
  
  када на свету постоjе джемпери,
  унтруци, капе, вунене чарапе?
  
  Град би на страну града божjег преhи.
  Посветио се видик сав у сjаj,
  сад душу света не може пореhи.
  Пре но постави на сто пушни чаj,
  додже ти драгоj жени опет реhи:
  нов живот, опрост, благослов ми даj!
  
  
  
  
  Владимир Ягличич Могущество
   (С сербского).
  
   Господь по мощи не сравним с людьми.
   Я послан им сражаться со зверьми,
   чтоб об меня они точили зубы
   без никакой пощады - как им любо -
   чтоб плоть мою они сдирали впрок,
   пока меня совсем не свалят с ног,
   объеденного вовсе, до скелета,
   и он бы не влезал в сраженье это.
   Получит прах, не надобный зверям,
   но чище глины, что извёл он сам.
   ------------------------------
   Сила
  
   Велики jе Господ, сила немерива,
   пустио ме да се кольем са зверима,
   да на мени, рабу, очньаке изоштре,
   без дана милоште, поштеде и поште,
   да кидаjу месо, спреда, страга, сбока,
   док полужив вапим, ужаснута ока,
   да се до потоньег олакшаньа леша
   у боj безизгледни никад не умеша;
   кад ме докосури нечист непозната,
   да ме врати чишhе ваjаног, од блата.
  
  
  
  
  Владимир Ягличич Выпускной вечер
   (С сербского).
  
   Весь класс выпускников бездумно рад,
   все, будто дети, веселятся вволю,
   а ветер шевелит на бранном поле
   отрубленные головы солдат.
  
   Мой выпуск был немало лет назад.
   Я снова вышел в майский сад при школе,
   но чувствую в своей душе разлад,
   а в сердце отголоски давней боли.
  
   Грущу, и вспомнил юность в одночасье:
   надежду, что нас ждёт лишь благодать,-
   и ветер мне внушал тогда напевно,
   как дорого всеобщее согласье;
   о том, что люди не должны терять
   всё то, что нынче губят ежедневно.
  
  
  --------------------------------------
   Матурско вече
  
   А матуранти - пиjу. Веселе се.
   Не знаjу, деца, о животу ништа.
   Мисле - слобода. Дотле, са попришта
   закотрльане главе ветар тресе.
  
   Jа ослушкуjем глас ньихов, занесен.
   Док вртложи се, и врх маjског лишhа -
   не од природе све ближа ми jесен -
   веh самотности ноh, без приклоништа.
  
   И jа сам некад певао с том надом,
   о исти ваздух оштрио сам зубе.
   Да л веровати - чуваhе, изнутра,
   у плахом добу заjедништва младог
   оно што льуди не смеjу да губе
   а што се губи сваког новог jутра.
  
  
  
  
  Владимир Ягличич Святилище
   (С сербского).
  
   Скамья, и человек присел устало;
   а вскоре прозвучал фазаний крик,
   и тотчас тишина его впитала.
   Растаяв, он в чащобе леса сник.
   Гуляки там прошли, ища привала.
   Их след исчез почти что в тот же миг.
   Тут как одна ладонь весь мир вобрала;
   раскроется - в ней будет только пшик.
  
   Нам небо обещает благодать
   и вознесенье следом за успеньем.
   Пока живём, мы будем уповать -
   (Да будет так и нынче и вовек !), -
   что улетим к заоблачным селеньям.
   Куда ж придёт в итоге человек ?
  
  Вариант - вместо шести последних строк:
  
   Есть мненье, что должно войти в расчёт:
   пусть человек представит на мгновенье,
   что вот он мёртв - мертвей нельзя - и ждёт,
   что пробудится (Как мечтал весь век !)
   и попадёт в святое окруженье. -
   Но будет ли там нужен человек ?
  ----------------------------
   Светилиште
  
   Човек jе тамо седео. На клупи.
   У jедном трену крикнуо jе фазан.
   Таj крик тишина парка ведро упи.
   Али и скривен, ипак jе исказан.
   Окраjком шуме проджоше мангупи.
   У гротлу тамном веh се губи стаза.
   Ко да у моhни длан свет неко скупи.
   Ал отворив га, длан остаде празан.
  
   Са стране, дакле, има сила нека.
   И онда кад се човеку причини
   да, више мртав од свих мртвих, чека
   будженье (даj нам данас, и за довек!):
   веh утрадан, сав краjолик личи ми
   на светилиште. Али, где jе човек?
  
  
   Владимир Ягличич Повеление
   (С сербского).
  
   Очнувшись, будто слышу повеленье
   и будто движусь робко и устало -
   под принужденьем с мига пробужденья,
   хотя душа сама того желала.
  
   Мы долго были под древесной тенью,
   что надвое эпоху разделяла:
   сегодня непроглядное затменье,
   а прежде яркий свет струился ало.
  
   Мы долго толковали об отчизне,
   об упразднённом, прежде дорогом,
   где было и согласие, и счастье.
   Но всё уже в давно ушедшей жизни,
   и в мире, и во времени другом.
   И это воротить не в нашей власти.
   ----------------------------------
   Налог
  
   Кад год се пренем, ко да слушам налог,
   и затрчкарам кораком несмелим.
   Под мораньем смо, од будженьа самог,
   тако jе мало оног што смо хтели.
  
   А седели смо под крошньама, сталог
   заjедно с нама, стабла ко?е дели
   време на дела два - jедно црни талог
   и друго, коjе мирна светлост прели.
  
   Да, седели смо, и причали дуго
   о нечем, данас неважном, тад суштом,
   надомак давног сагласjа, ил среhе.
  
   Ал ко да беше то у неком другом
   животу, или свету, ил немуштом
   добу ког нико сад дозвати неhе.
  
  
  
  
   Владимир Ягличич Девчушка
   (С сербского).
  
   Саше Еленковичу*
  
   Ненависть - страшное слово,
   так ты поэтому сказал: "Друг друга мы не терпим".
   Я ж абсолютно не желаю, чтобы кто-то говорил так обо мне,
   пока ещё я здесь, среди людей.
   Имею право на защиту. Скажу об этом сам.
   Представьте: как-то в детстве потемнело, был ливень,
   и улица - не улица уже, а речка без моста.
   А на меня с опаскою глядит насквозь промокшее дитя.
   Девчушка пряталась со мной в подъезде, в ей вовсе незнакомом доме
   (чтоб только переждать ненастье).
   Мы простояли, может быть, минут с десяток;
   молчали, как на новом континенте,
   где вдруг свела случайность двух незнакомцев.
   (Да так некстати и надолго !).
   Листву побило градом.
   На подоконнике сидели боязливо,
   вертя свои головки, голубки;
   хватали клювиками сумасшедший воздух.
   А лужи смирно подставлялись под удары
   летящих с неба жидких пулек... Вдалеке
   пробился из-за туч румянец. Эпоха изменилась.
   Я был ребёнком. Оба были лишь детьми.
   И я сказал: "Не бойся !"
   Я был ещё сильней напуган.
   ----------------------------------------------------------------------
   Девоjчица
  
   Саши Jеленковиhу*
  
   Мржньа, та одвеh jака реч:
   зато си, можда, рекао, да се не волимо.
   Али, у моjе име нико не би требало да говори,
   бар док ?ош сам овде, меджу вама:
   освоjих право погубно: понешто и сам реhи.
   Рецимо, пада киша. Провала облака, jуче,
   улицу претварала jе, залуд, у реку без моста.
   Погледало ме, неповерльиво, jедно прокисло дете,
   девоjчица скривена у улазу моjе, ньоj непознате зграде,
   (док невреме не продже);
   и стаjасмо, десетак минута, заjедно,
   без речи, на новом континенту,
   зближени непогодом, како животом нисмо
   (ох, тако много времена!).
   Лишhе разлиста град,
   голубови на симсу плашно
   протиньаху главичорке,
   испитуjуhи кльуновима полудели ваздух,
   барице женски у себе примаху поготке
   небеских канулих метака: а у дальини
   назирала се румен: достоjан краj епохе.
   Jа сам то дете. Та деца ми смо.
   И рекох: "Не боj се".
   Преплашен више.
   Примечание *Владимир Ягличич и Саша Еленкович - поэты одного поколения. Еленкович сказал как-то другу В.Ягличича: "Я и он друг друга не терпим". Стихотворение - ответ: мы - как дети, а детям не нужна ненависть.
  
  
  
  Владимир Ягличич Гамсун*
  (С сербского).
  
  Повсюду упрекали,
  давали предписанья,
  вернуться предлагали
  к здоровому сознанью.
  
  Во всём меня стесняли
  с угрозами и бранью.
  Советов надавали,
  дивясь непониманью:
  
   (Вариант:
  Со рвеньем и в запале
  давали мне маршрутку.
  Вернуться предлагали
  к здоровому рассудку.
  
  Сурово осуждали,
  во всём стесняя жутко.
  Советов надавали,
  дивясь мне не на шутку:)
  
  чтоб шёл к неясной цели,
  взяв чуждый груз на плечи,
  смирившись с критикой тупой.
  
  Я ж, видя еле-еле,
  не слыша бранной речи,
  бреду заросшею тропой.
  ------------------------
  Хамсун*
  
  Ко ме све ниjе кудио,
  и намицао намет,
  ко ми све ниjе нудио
  да се узмем у памет!
  
  Суд ми jе многи судио
  кратио корак, сапет,
  ко ми се ниjе чудио,
  давао трезвен савет:
  
  на смер моj пут да сабиjе,
  да кльаштри приче, стихове,
  тудж ми утрпа нарамак.
  
  Свет видеhи све слабиjе,
  глуваh за речи ньихове,
  луньам зараслим стазама.
   Примечание. *Кнут Гамсун (Knut Hamsun) - литературный псевдоним Кнуда Педерсена (Knud Pedersen, 1859-1952). Это знаменитый норвежский писатель, автор 30 романов и другой прозы, драматург, поэт. Его стихи переводили Блок и Бальмонт. Он широко издавался в России при любых политических режимах и издаётся до сих пор. Стал лауреатом Нобелевской премии в 1920 году. Его идеал - деспот, вроде жестокого и преступного Чезаре Борджиа. О нём пишут как о писателе, "заблудившемся в лабиринтах эпохи". Свою нобелевскую медаль в 1943 году он вручил Геббельсу. Он был пропагандистом немецкой культуры. На первых порах поддержал коллаборационистский режим Видкуна Квислинга в оккупированной немцами Норвегии. Затем, увидев жестокость и преступность этого режима, в личной беседе с Гитлером просил его убрать Квислинга, чем привёл собеседника в ярость. Это не помешало Гамсуну написать в некрологе Гитлера, что тот был "борцом за права народов". После войны Гамсуна судили и оштрафовали. Он не был помещён в тюрьму лишь в связи преклонным возрастом. В это время он уже терял зрение и слух. Последний рассказ Гамсуна называется "По заросшим тропам" - "Paa gjengrodde Stier". Этот рассказ упомянут в стихотворении Владимира Ягличича. Смысл этого стихотворения не связан со взглядами и страстями Гамсуна. Подчёркивается только то, что Гамсун, хотя уже почти оглохший и ослепший, до конца жизни отстаивал свою свободу духовного выбора.
  
  
  
  
   Владимир Ягличич Пригород
   (С сербского).
  
   Шумят машины с автострады,
   сирены "скорой" лезут в уши.
   В окрестном гуле - эхо ада,
   гнетущее любые уши.
  
   Воронье карканье повсюду
   да уличные потасовки.
   В таверне пьют и бьют посуду,
   и пёс тоскует на верёвке.
  
   Я в лес иду, как шёл и прежде,
   где вон не гонят, тыча в спину.
   Я в окрыляющей надежде
   найти желанную картину.
  
   Ищу осинку, чтоб дрожала
   в осенних красках в час заката,
   такую, о каких, бывало,
   слагали классики кантаты.
  
   Но в сумерках, как всем известно,
   не сразу сыщешь что желанно.
   А пригород - такое место,
   где перемены постоянно.
  
   Иду, слагаю клоки строчек
   в мечте, что вместе станут песней.
   Мне кажется, на фоне прочих,
   что эта будет всех чудесней.
  
   Здесь вся душа моя покорна
   уединению лесному.
   Отрекшись от всего, что вздорно,
   я мир весь вижу по другому.
  
   Вернусь домой, а лес обучит
   забыть духовные эрзацы.
   Вернусь домой... И что-то мучит.
   А что за прок мне возвращаться ?
   ----------------------------------
   Предгра?е
  
   Брундаjу аутомобили,
   хитне помоhи зле сирене:
   ехо су паклен заробили
   да вргну душе несмирене,
  
   и, гране ломеh, вране креште,
   сваде се крици на улици
   док из кафане звуци треште,
   и урла псето на узици.
  
   И идеш некуд, куда било,
   где не виjаjу и не гоне,
   где, ако не постоjи крило.
   постоjи привид слике склоне
  
   коjа дрхтури на jасици,
   кроз септембарски смираj. Да ли
   описаху таj мир класици?
   Бар колико и они - фали.
  
   На месту си где све се меньа.
   Нико не може да те надже
   у самотности сутоньеньа
   коjе jош зову и предграджем.
  
   Ту збираш песме, тамно расут
   на растрешену помисао,
   са увереньем, тихим, да су
   наjболье што си написао.
  
   Иште сва душа то, одлуком
   чистоhе духа, самства дугог:
   да одмахнеш на сав свет руком
   и видиш свет ко нешто друго.
  
   И кад се вратиш, и ти друкчи,
   други hеш мисли ток пратити.
   И кад се вратиш... Шта те мучи?
   Можда се неhеш ни вратити.
  
  
  Владимир Ягличич Дезинсекция
   (С сербского).
  
   Специалист у нас работал споро.
   Одетый в форму, видный был знаток -
   внёс пару труб и хитрые приборы.
   Проверил в кухне каждый уголок.
  
   Там пировали тараканьи своры:
   захватчикам любая пища впрок.
   А как спасаться бросились обжоры -
   где яд не брал, там ноготь мой помог.
  
   Такая живность ловко и с задором
   вселяется и в щели и в лари
   да предаётся воровскому пиру.
  
   Так кто ж покончит с этаким напором,
   как нечисть выберет себе квартиру
   не где-нибудь, а у меня внутри ?
   ------------------------------
   Бубе
  
   Поjавио се човек на вратима.
   У униформи: одмах схватиш: зналац.
   Са две-три цеви и апаратима.
   Дезинсекциjа. Професионалац.
  
   Краj шпорета се гамад запатила.
   У свом сам стану, предуго, ньин талац.
   Владари рупа беже у jатима -
   где неhе отров - гньечи их моj палац.
  
   Како се само размножише, лако
   наджоше шупльа места у кухиньи,
   навальуjуhи на остатке хране?
  
   И ко hе да их тамани, и како,
   кад се у наше хранльиве шупльине
   неуставльиво медж кости настане?
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"