Аннотация: Публикуется очередная порция переводов и переложений на русский язык английских сонетов из книги известного американского поэта Роберта Лоуэлла "История".
Роберт Лоуэлл Тупик
(С английского).
На склоне дня нас манит яркий свет.
На Мэдисон - британская пивная.
В одном окне светло, в другом уж мгла ночная.
Внутри - портреты рекордсменов из газет.
Я, глядя в лица, все их страсти распознаю:
охотничий азарт да выпивка в обед.
На репродукции - знакомый мне сюжет:
английский грубиян да барменша чудная...
Экзотика для нас - спасание от скуки.
Поток рутинных дней.... и редок непохожий.
Уже не рады им давно ни ты, ни я.
Твоя ленца мне сковывает руки.
Здесь два окна, два отраженья. Там прохожий:
спешит - уходит от двойного бытия.
Robert Lowell Stoodup
Light takes on a meaning in the afternoon -
diamond windows of a Madison Avenue British Pub,
one is streaming noonday, the other is dull;
red gleam in the grand glass of the sporting prints:
blue beefy faces fired by the hunt and scotch,
Old England tarted up with boor and barmaid;
these reproductions urbanize the coarse....
Sometimes color lines are blurred and dim
in the great city, and exotics mate.
It is not malevolence but inertia
that prevents our meeting obligations,
your active sloth that ties my willing hands -
two windows, two reflections, one bypasser
doubled and hurrying from his double life.
Роберт Лоуэлл Две стены (1968, убийство Мартина Лютера Кинга)
(С английского).
Две белые стены - две наши стороны.
Одна другую будит, та первую потом,
и обе блещут общим их огнём -
в них два оттенка общей белизны.
Две белые стены беседовать должны.
Одна - в тени другой, они сильны вдвоём.
Они прекрасны, и мы это признаём.
Что стоит Дон Жуан пред мрамором стены ?
Лишь смерть им равнозначна как боец.
У этих стен - в их единении сердец -
одна мечта - о всенародном братстве,
за что, единственно, и стоит драться.
Но как сегодня в каждом сердце горько !
И нынче тяжело самой душе Нью-Йорка.
Robert Lowell Two Walls (1968, Martin Luther King's Murder)
Somewhere a white wall faces a white wall,
one wakes the other, the other wakes the first,
each burning with the other's borrowed splendor -
the walls, awake, are forced to go on talking,
their color looks much alike, two shadings of white,
each living in the shadow of the other.
How fine our distinctions when we cannot choose !
Don Giovanni can't stick his sword through stone,
two contracting, white stone walls - their pursuit
of happiness and his, coincident....
At this point of civilization, this point of the world,
the only satisfactory companion we
can imagine is death - this morning, skin lumping in my throat,
I lie here, heavily breating, the soul of New York.
Роберт Лоуэлл Абстракция
(С английского).
В чём смысл поэзии ? Зачем она нужна ? -
Но без неё во мне кончается дыханье,
и, что ни утро, я в отчаянном старанье
от четырёх и до семи часов - без сна.
В крови - отрава, и душа возбуждена.
В бессоннице во мне рождается дерзанье.
Нет больше робости. В сомненьях и в страданье
взываю к смельчакам, чья помощь мне нужна.
То Крэйн, то Фолкнер. Это Эрнст Хемингуэй.
Их вдохновенье, гнев и страсти мне ясны;
и в замыслах моих в них верная опора.
Они - пример для всех отважностью своей.
Их принципы тверды, достойны и верны.
Их правота видна в пылу любого спора.
Robert Lowell Abstraction
Question: why do I write ? Answer: if I stop,
I might as well stop breathing - superstition ?
I want to write this without style or feeling -
4 a.m. to 7 I lay awake,
my mouth watering for same painless poison;
insomnia flings cowards small grains of courage,
they live to swell th overpopulation....
Who has done this to me ? Drink brought immortal
Faulkner, Crane and Hemingway themselves,
helped them plot on self-inspired o the end,
less awkward for their enemies than friends.
Their moment threw the dice out wrong,
or the chances befriended, not the choices -
the velocity of conversation.
Примечание.
В качестве своих наставников и вдохновителей поэт называет американских писателей: нобелевсого лауреата Уильяма Фолкнера (1897-1962), Эрнста Хемингуэя
(1899-1961). Крэйн - это, повидимому, Бернард Глэмзер (1908-90), публиковавший
свои книги под псевдонимом Роберт Крэйн.
Роберт Лоуэлл Сомнительная академия
(С английского).
Радиоцентр, над ним рогатая Луна.
За Телецентром - хвост подсобных зданий.
Деревья. Небеса со сменою мерцаний.
Под башнями вокруг лишь техника слышна.
Нет больше птиц. Ушли их времена.
Не водим пуделей. Нет мест былых свиданий.
Гордимся Лигою Плюща и силой знаний.
Наука застит нам все виды из окна.
Профессор числится при должности почтенной.
Имеет ценный грант, большой авторитет,
а нечем хвастаться ! Хоть верьте, хоть не верьте.
Ему колледж - замена всей Вселенной...
Как вышло, что Нью-Йорк затмил нам целый свет ?
Жить в этом городе - как умереть до смерти.
Robert Lowell Dissenting Academy
The Black Moslem's hack-moon hangs over WABC
TELEVISION, and its queue of stand-ins;
real trees, the sky-distempered, skim the heavens,
rooted in a nondescript, yellow brick tower -
my city ! No zoned village curbs more coiffeured poodles,
our iron sings like a hundred kinds of birds.
The birds have left for the country....In ivy-league colleges,
men breathe, and study darkens their small panes.
A professor has students to prime his pump
and wattles like a turkey to his grant -
each university is his universe....
It's petty, and not worth writing home about,
why should anyone settle for New York ?
Dying without death is living in a city.
Роберт Лоуэлл Таксисты
(С английского).
Набил зелёною листвой сорочку.
Кручусь со стулом вправо и обратно:
в глазах мелькают всяческие пятна.
Решаю, как и чем закончу строчку...
Таксисты за рулём обычно аккуратны,
не веселы, попавши в заморочку.
Подводят все расчёты точка в точку.
Когда бензин в запасе, им приятно.
А ездить любят не скорей улитки,
и седокам твердят как поговорку:
"Моя машина - безопасный броневик !"
Но часто кое-как ведут свои кибитки.
Когда стрелой несутся по Нью-Йорку,
да плохо смотрят - расшибутся в миг.
Robert Lowell Taxi Drivers
A green-leaf cushion is seat and back of my swivel chair,
I swivel round past ceiling, walls, and locks -
an eerie study, bluegloss streaked with green.
They will never let me finish a sentence....
The taxi drivers always hold the floor;
born with directions, crackling rolls of bills,
only wanting more juice to burn - unslowing
hacks condemned to keep in step with snails....
How many voyagers have they talked to death -
safe from their fares in forts of gunproof plastic,
they daily run their course to the edge of culture,
the hem of Harlem....I swing from wall to wall;
taxis dissect New York... some, unable
to see they're finished, go on into the wall.
Роберт Лоуэлл Эндокринолог. Утопия для енотов.
(С английского).
Эксперт - на вид енот - не мог сдержать свой смех:
"Выходит, ты богач м в жизни преуспел".
Прощупал горло в миг, над выводом корпел.
Недели три готовил серию потех.
Большой кадык который в горле зрел,
он расколол бы без заминки, как орех,
и, вымыв лапы, облизал бы их при всех,
кто был в палате и на подвиг тот смотрел.
Вот два енота принесли свои приборы.
А я с сомненьем видел каждый атрибут.
Они сосали радиоактивный йод.
Рассматривали разные растворы
и лили каждый в предназначенный сосуд.
Кто знает, сколько лет живёт такой енот ?
Примечания.
В связи со своей маниакальной депрессией Роберт Лоуэлл принимал литиевые препараты. Такое лечение спровоцировало чрезвычайное увеличение выработки
тироидных гормонов и разрастание хрящевых тканей. Итогом было образование
кадыка (адамова яблока).
Robert Lowell Goiter Test, Utopia for Racoons
My goiter expert smiles like a racoon,
"O.K., you're rich and can afford to die".
He claws me a minute, claws his notes for five,
claws his notes three weeks, then claws me back;
he could crack my Adam's apple like a walnut.
He washes his hands of me and licks his paws,
sipping his fountainpen for bubbly ink.
In a larger room in a greater hospital,
two racoons wear stethoscopes to count he pulse
of their Geiger-counter and their thyroid scan;
they sit sipping my radioactive iodine
from a small zinc bottle with two metal straws.
What little health we have is stolen fruit.
What is the life-expectancy of a racoon ?
Роберт Лоуэлл Зобная болезнь
(С английского).
Яичные скорлупки, стакан с белком в воде.
Белок разбух и весь удвоился в объёме.
Заквакал в формочке для гипса мягкий зоб -
как голый череп на рисунке Леонардо.
Тот зоб просунулся вперёд, чтоб я не слышал,
когда дерзит он с беспардонностью глухого.
К тому ж он лыс, родился без волос. Мне плохо,
как будто я ещё живой сучок на пне.
Нет. То не я. Я всё равно умру. Исчезну.
Оставлю вмятину на гипсовой повязке...
Пусть будет как травлёное MOMENTO MORI.
Не то как Вернер фон Урслинген, злой ландскнехт
из немцев, свой девиз оставлю на французском:
MOI, L'ENNEMI DE DIEU ET DE MERCI.
Robert Lowell Goiter Delirium, Werner von Ursulingen
Half eggshell, half eggshell, white in a glass of water;
a whiteness swollen and doubled by the water,
soft goiters croaking in a plaster-cast,
heads flayed to the bone like Leonardo's felons,
heads thrust forward at me not to hear,
lipping with the astuteness of the deaf -
no skull so bald, this never had hair, I complain
like a bough asking severance from the dead tree -
it isn't me, I still to die and leave
my momentary thumbprint on the plaster-cast....
This momento mori Duerer could have etched
or the landsknecht, Werner von Urslingen, who gave
his shield this motto, a German's faith in French: