Томас Кэмпион
Элегия о безвременной смерти Принца Генри

Крепись среди потока слёз. Прочти,
хоть мой настрой сегодня - не ахти...
Открою, упованьям вопреки,
печальный вход в святилище тоски.
Введу тебя, как скромный духовник.
чтоб глубину всей скорби там постиг.
Летите с Неба Благодатный Свет
и Ночь ! - Со всем запасом смрадных бед.
Скрутите жадное чудовище Судьбу,
преступницу с клеймением на лбу.
Нет смысла защищать такую мразь !
То ею схвачен и убит наш Князь -
Народный Принц, который оправдал
негласный титул. Жалко, что пропал
тот Символ Совершенств, ориентир,
что освещал подслеповатый Мир.
Природа, несмотря на мастерство,
пред Ним сдалась, он был как Божество.
Его никто б не вздумал обойти -
Он был как экипаж звенящий на пути.
Он обладал небесным колдовством
и магией во взгляде роковом.
В гармонии ценил Он дар Богов.
Когда Он шёл, то слушал шум шагов.
Его копьё слепило всякий взор,
когда в бою Он мчал во весь опор.
И скем ни дрался, разносилась весть,
что в битве храбро защищал Он честь.
Он музыку ценил, сидел в судах,
не промах и в сердечных был делах.
Ценил покой, счёл ложе за Эдем,
но в строй вставал, надев железный шлем.
А Время всё вершит свои круги,
всё громче слышатся его шаги.
И вечный страх растёт, взметаясь ввысь,
и вспышки в небе, так что лишь держись.
И мир весь - христианский - возбуждён.
Наш юный Князь, как сын своих времён,
пытался действовать по мере сил,
а где был слаб, там силы не губил
Обдумывал немалые дела,
но их эпоха, может быть, прошла.
Когда-то наступал Французский Лев,
потом притих, о павших заскорбев.
Знаток искусств, наш Генри без конца,
взамен Империй, штурмовал сердца.
Он был любим, красив и шёл во власть,
мог смело проявить любую страсть.
Когда был юным, восхищал - и впредь
мог преуспеть: уже спешил созреть.
Он Индию исследовать хотел,
как грозный Бог Морей ни свирипел.
Хоть умер Принц, но нынче парусам,
пришлось лететь к тем дальним чудесам.
Как ветры ни грозят сгубить наш флот
Принц верно знал, куда идти в поход.
Душа так добродетелью цвела !
Как вышло, что Она от нас ушла ?
Душе Он был уютным уголком,
Ужель в Раю, Она уж не в таком ?
Позор Судьбе, укравшей Благодать.
И вот мы в Горе - Счастья не видать.
Молю, о Провиденье ! Не дремли:
хотя бы горсть нам Радости пошли.
Чтоб Принцевым Отцом, Твоим Слугой,
теперь, как Тот, воспитан был Другой !
Пусть тоже будет мудрым силачом,
не хуже Брата Старшего ни в чём.
А Старший честно заслужил почёт.
И музыка пусть в честь Его течёт.
Она послужит должной чередой
за Вечной Славой и Большой Бедой.

Thomas Campion
An elegy upon the untimely
death of prince Henry

Read, you that have some tears left yet unspent,
Now weep yourselves heart-sick, and ne'er repent :
For I will open to your free access
The sanctuary of all heaviness,
Where men their fill may mourn, and never sin :
And I their humble Priest thus first begin.
Fly from the skies, ye blessed beams of light !
Rise up in horrid vapours, ugly night,
And fettered bring that ravenous monster Fate,
The felon and the traitor to our state !
Law-eloquence we need not to convince
His guilt ; all know it, 'tis he stole our Prince,
The Prince of men, the Prince of all that bore
Ever that princely name : O now no more
Shall his perfections, like the sunbeams, dare
The purblind world ! in heav'n those glories are.
What could the greatest artist, Nature, add
T' increase his graces ? divine form he had,
Striving in all his parts which should surpass ;
And like a well-tuned chime his carriage was
Full of celestial witchcraft, winning all
To admiration and love personal.
His lance appeared to the. beholders' eyes,
When his fair hand advanced it to the skies,
Larger than truth, for well could he it wield,
And make it promise honour in the field.
When Court and Music called him, off fell arms
And as he had been shaped for love's alarms,
In harmony he spake, and trod the ground
In more proportion than the measured sound.
How fit for peace was he, and rosy beds !
How fit to stand in troops of iron heads,
When time had with his circles made complete
His charmed rounds ! All things in time grow great.
This fear, even like a comet that hangs high,
And shoots his threat'ning flashes through the sky,
Held all the eyes of Christendom intent
Upon his youthful hopes, casting th' event
Of what was in his power, not in his will :
For that was close concealed, and must lie still,
As deeply hid as that design which late
With the French Lion died. O earthly state,
How doth thy greatness in a moment fall,
And feasts in highest pomp turn funeral !
But our young Henry armed with all the arts
That suit with Empire, and the gain of hearts,
Bearing before him fortune, power, and love,
Appeared first in perfection, fit to move
Fixt admiration : though his years were green
Their fruit was yet mature : his care had been
Surveying India, and implanting there
The knowledge of that God which he did fear :
And ev'n now, though he breathless lies, his sails
Are struggling with the winds, for our avails
T' explore a passage hid from human tract,
Will fame him in the enterprise or fact.
O Spirit full of hope, why art thou fled
From deeds of honour ? why's that virtue dead
Which dwelt so well in thee ? a bower more sweet,
If Paradise were found, it could not meet.
Curst then be Fate that stole our blessing so,
And had for us now nothing left but woe,
Had not th' All-seeing Providence yet kept
Another joy safe, that in silence slept :
And that same Royal workman, who could frame
A Prince so worthy of immortal fame,
Lives ; and long may he live, to form the other
His expressed image, and grace of his brother,
To whose eternal peace we offer now
Gifts which he loved, and fed ; musics that flow
Out of a sour and melancholic vein,
Which best sort with the sorrows we sustain.