Аннотация: Продолжение публикации перевода книги М.Роллина "Неврозы".
Морис Роллина Баллада про облака, 123-е.
(Перевод с французского).
Посвящено Арману Дуайо*.
Порой они плоски, как мёртвые пруды,
а могут быть пышны, как хлопья белой ваты.
Надменные, подчас, как мощные скирды,
а вдругорядь скромны, как в чём-то виноваты,
и вечно, в суете, проносятся куда-то.
Под кровом облаков спокойно зреет рожь.
Любое озерко блестит внизу, как брошь.
Дыхание жилья к ним тянется парами.
Любуется весь свет, как облик их хорош...
Для жизни облака - эмблема, символ, знамя.
В них полчища ворон, глашатаев беды,
терзающие слух с рассвета до заката.
Но там же и орлы, которые горды,
встречая в облаках небесные фрегаты
и бури - как в морях, где рыскают пираты.
Вслед шквалам и штормам, когда денёк хорош,
в небесных пастухах - смотрю - зефиры сплошь,
и путь свой облака определяют сами.
Весь строй их на ходу меняет свой чертёж...
Для жизни облака - эмблема, символ, знамя.
В них краски всех сортов, цвета любой руды:
те золотом блестят, другие розоваты.
То сфинксами стоят, то мрачные, как льды.
А вот стада скота - мохнаты и лохматы.
Дорога - не пыльна, просторы - непочаты.
Зародыши всех бурь, готовых на дебош,
укрывшись в облаках, молчат, пока втерпёж.
Сбираются в кулак над дикими горами,
чтоб после прогреметь под вопли и скулёж...
Для жизни облака - эмблема, символ, знамя.
Посвящение.
О Смерть ! Богиня снов, которых не прервёшь !
Ты знаешь, чья судьба в меня вонзает нож
и кто меня зовёт навек забыться снами.
Оставь мне небеса, бросающие в дрожь !
Для жизни облака - эмблема, символ, знамя.
Maurice Rollinat Ballade des nuages, 123-e.
A Armand Doyot.
Tantot plats et stagnants comme des etangs morts,
On les voit s"etaler en flocons immobiles
Ou ramper dans l"azur ainsi que des remords ;
Tantot comme un troupeau fuyard de betes viles,
Ils courent sur les bois, les ravins et les villes ;
Et l"arbre extasie tout pres de s"assoupir,
Et les toits exhalant leur vaporeux soupir
Qui les rejoint dans une ascension ravie,
Regardent tour a tour voyager et croupir
Les nuages qui sont l"embleme de la vie.
Plafonds chers aux corbeaux diseurs de mauvais sorts,
Ils blessent l"oeil de l"homme et des oiseaux serviles,
Mais les aigles hautains prennent de longs essors
Vers eux, les maelstroms, les ecueils et les iles
D"oceans suspendus dans les hauteurs tranquilles.
Apres que la rafale a cessй de glapir,
Ils reviennent, ayant pour berger le zephyr
Qui les laisse roder comme ils en ont envie,
Et l"aube ou le couchant se met a recrepir
Les nuages qui sont l"embleme de la vie.
Avec leurs gris, leurs bleus, leurs vermillons, leurs ors,
Ils figurent des sphinx, des monceaux de fossiles,
Des navires perdus, de magiques decors,
Et de grands moutons noirs et blancs, fiers et dociles,
Qui vaguent en broutant par des chemins faciles ;
Gros des orages sourds qui viennent s"y tapir,
Ils marchent lentement ou bien vont s"accroupir
Sur quelque montagne apre et qu"on n"a pas gravie ;
Mais tout a coup le vent passe et fait deguerpir
Les nuages qui sont l"embleme de la vie.
envoi
O Mort ! Divinite de l"йternel dormir,
Tu sais bien, toi par qui mon coeur s"use a gemir
Et dont l"appel sans cesse au tombeau me convie,
Que je n"ai jamais pu contempler sans fremir
Les nuages qui sont l"embleme de la vie.
Справка.
*Арман Дуайо - Armand Doyot - в Интернете этому господину приписано авторство
работы, посвящённой творчеству Гойи: "Goya. Etchings. Courses des Toreaux". Paris.
Baschet. 1909. Повидимому, речь идёт о знаменитом французском художественном критике и историке искусства Армане Dayot (1851-1934). Ему принадлежит большое количество известных искусствоведческих и исторических работ. Он занимал важный
пост в правительстве Гамбетты - заведывал департаментом изящных искусств.
Он писал также и о Морисе Роллина и состоял в кругу его друзей.
Морис Роллина Старые изгороди, 124-е.
(Перевод с французского).
Посвящено Эдмону Арокуру*.
В них тьма тревог и тайн, они дики, страшны;
порой - светлы, как день; порой - как ночь, темны.
То шёпот в них, то молчаливость.
Тронь изгородь рукой - колюча, будто ёж.
В них сыщешь, как когда: и трепетную дрожь,
и бесконечную сонливость.
Их возраст, рост и цвет напомнят лес и сад.
Боярышник и дрок привносят аромат,
им жимолость дарит свой запах.
В них папоротник есть. В них весело дышать.
Дрозды на их плоды, на яблочную падь,
как тучи, мчат на их этапах.
Они - заслон дорог, чтоб сбить там пыль и жар,
приют для пастухов и для влюблённых пар,
укрытие интимной встречи.
Со стиркой вечерком монашенки пройдут -
тут с ними местный шут, вещун и словоблуд,
заводит колдовские речи.
Все старые кусты - крепки и высоки,
а сыщешь в них просвет - сквозь листья и сучки
сверкают голубые блики.
Там катится ручей с дремотным шепотком,
обложенный вокруг взъерошенным мотком
непроходимой ежевики.
Здесь редко пролетит красивый махаон,
взамен весь лабиринт сверчками заселён.
Их стрёкот вечером отчаян.
Впридачу звон цикад. Он громок, част и рьян.
А всем лягушкам люб глубокий котлован.
В нём Уж резвится как хозяин.
Увы ! В своём углу вертлявый мерзкий плут
петляет неспроста. Мелькает там и тут.
Свистите, пташки, взвейтесь в воздух !
Старайтесь углядеть за жадным наглецом.
Вот делает бросок - и он уже с яйцом.
Он любит поживиться в гнёздах.
В соседстве многих змей, кустам живых оград
приходится вдыхать их смертоносный яд.
В пик лета этот край - как распят
в губительных лучах, что быстро выпьют пруд
и зелень жгут. Зато - превесело живут
гадюка чёрная да аспид.
Отравы накопив, вся изгородь поздней
вновь кроется листвой, и краше, и пышней.
И уж не тронь её губами -
с рогами или без докучный жвачный скот -
и смирных, и шальных надёжно отшугнёт
своими грозными шипами.
Но по утрам, с зарёй, и в предзакатный час,
вблизи лесов, полей и солнечных террас,
и возле ферм, и рядом с садом,
все жители равнин и гор - в любом углу -
сердечно воздают достойную хвалу
тем старым боевым оградам -
за то, что им не счесть всех пыльных ходоков,
баранов и овец, ослов, коров, быков,
прошедших и идущих снова,
за милый для людей патриархальный вид,
который, в полусне, наружность их хранит,
как ласковый отсвет былого.
Maurice Rollinat Les Vieilles Haies, 124-e.
А Edmond Haraucourt*.
Fauves, couvrant l"horreur, le mystere et l"ennui,
Tantot pleines de jour, tantot pleines de nuit,
De murmures et de silences ;
Hostiles au toucher comme des herissons,
Elles sont la, melant a d"eternels frissons
D"interminables somnolences.
Elles ont l"attitude et la couleur des bois :
Aubepines, genets, fougeres, et parfois
Un panache de chevrefeuille
Leur donnent une odeur suave a respirer ;
Leurs fruits ? c"est le hasard qui les fait prosperer,
Et c"est le merle qui les cueille.
Elles sont un ecran pour le sentier poudreux,
Un abri pour le patre, et pour les amoureux
Le lieu des rendez-vous fideles ;
Et quand l"ombre noircit la plaine et le ravin,
La nonne lavandiere et le mauvais devin
Dialoguent a cote d"elles.
Tous les anciens buissons poussent dru, haut et droit,
Comme aussi, bien souvent, ils penchent, et l"on voit
Sous l"azur clair ou qui se fronce,
Au-dessus du ruisseau chuchoteur ou dormant,
La courbure agressive et l"echevelement
Epouvantable de la ronce.
Rarement effleures par les beaux papillons,
Ils sont le labyrinthe aime des vieux grillons ;
Plus d"une cigale en tristesse
Y hasarde un son maigre et que l"age a fausse ;
Grenouilles et crapauds visitent leur fosse,
Et la couleuvre est leur hotesse.
Helas ! dans ces fouillis qu"elle connait si bien
Cette sournoise ourdit son muet va-et-vient
Que maint sifflement entrecoupe ;
Malheur au nid d"oiseau ! L"ogresse a pas tordus
Se hisse pour biber les oeufs tout frais pondus
Dans la pauvre petite coupe.
A la longue, parfois, ces grands buissons affreux
Ont bu tous les venins que vont baver sur eux
L"aspic et la vipere noire :
Aussi, lorsque l"ete rechauffeur des deserts
Promene au fond des trous, sur l"onde et dans les airs
Son invisible bassinoire,
La haie empoisonnee, apres son long sommeil,
Etire ses rameaux qui s"enflent au soleil
Comme autant de betes squammeuses ;
Et contre les troupeaux sveltes et capricants
Elle se dresse, armee, avec tous ses piquants,
D"innombrables dents venimeuses.
Dans la pourpre de l"aube ou des soleils couchants,
Au bord des bois, des lacs, des vignes et des champs,
Des pres ou des chataigneraies,
L"habitant du ravin, du val et des plateaux
Venere a son insu ces sombres vegetaux :
Car, a la fin, les vieilles haies,
A force d"avoir vu tant de pietons bourbeux,
D"anes et de moutons, de vaches et de boeufs,
Ont, comme les tres vieux visages,
Pris un air fantomal, prophetique, assoupi,
Qui sur le chemin neuf et le mur recrepi
Jette un reflet des anciens ages.
Справка.
*Эдмон Арокур (1856-1941) - Edmont Haraucourt - французский поэт, автор нескольких романов, драматург, журналист, собиратель и автор афоризмов. В России извнестен его
афоризм: "Уехать - значит чуть-чуть умереть". Он сам сочинил и тексты и музыку нескольких песен. В течение многих лет был хранителем музеев, сначала "Трокадеро",
затем "Клюни". Был членом поэтического кружка "Гидропатов". В 1882 г. стал известен как автор несколько скандального сборника стихов, в котором предвосхитил некоторые
идеи, развитые потом Гийомом Аполлинером, (предвосхитив его практику расположения текста стихов в виде графических фигур).